Трудности импортозамещения

Объявленный курс на импортозамещение не способен привести к значительному ускорению промышленного производства, как случилось после девальвации рубля 1998 года, если не будет поддержан масштабными инвестициями

Резкая девальвация рубля повысила тревогу населения и экономических агентов относительно экономических трендов в 2015 году. Однако в то же время идея ускоренного замещения ставшего запретительно дорогим импорта начала набирать популярность среди экспертов, констатируют аналитики Центра макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка в обзоре «Есть ли свободные мощности для импортозамещения?».

Те же грабли, только в профиль

Эта идея имеет сильное историческое подтверждение. Действительно, после резкой девальвации 1998 года, когда рубль потерял 71%, первым фактором, который способствовал восстановлению роста экономики, было именно импортозамещение. При этом объемы экспорта не выросли значительно (в стране не производилось достаточно конкурентоспособных товаров кроме энергоносителей), но рост промышленного производства ускорился с 1% в 1997 году до 8,9% в 1999-м (после -4,8% в 1998-м), а потом был дополнительно поддержан восстановлением цен на нефть.

Сегодня Россия оказалась в схожей ситуации. Рубль девальвировался с начала года примерно на те же 70%, если не больше. И продолжает падать под влиянием снижающихся цен на нефть и закрытия западных рынков капитала для ряда российских заемщиков. И вот уже глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявляет, что ослабление курса рубля служит сигналом для российской экономики адаптироваться к новым условиям. «Мы должны научиться жить в новой зоне, ориентироваться в большей степени на собственные источники финансирования, проекты и дать шансы для импортозамещения», — заявила она во вторник. Однако согласно пересмотренному прогнозу социально-экономического развития страны от Минэкономразвития, несмотря ни на что российская экономика уйдет в минус в следующем году в условиях усиления оттока капитала, снижения доходов населения и сохранения западных санкций.

Опыт экстренного замещения импорта 16-летней давности удастся повторить лишь частично, считают в ЦМИ Сбербанка. «После распада СССР ВВП России постоянно сокращался, а промышленное производство падало – и 1997 год был первым, когда это падение прекратилось. В 1998-м коэффициент использования производственных мощностей едва достигал 45%: то есть 55% мощностей, без учета полностью изношенных, были свободны и готовы к использованию. При росте спроса на отечественные товары после девальвации эти мощности были быстро задействованы для наращивания промышленного выпуска», – поясняют аналитики.

Сейчас ситуация иная. Коэффициенты загрузки для секторов добычи, обработки и распределения составляют 66%, 64% и 56% соответственно. При этом 20%, 14% и 12% мощностей в этих секторах относятся к полностью изношенным. Так что без инвестиций никакого промышленного ускорения ждать не стоит.

Кроме того, существует проблема недостатка свободных трудовых ресурсов. Безработица в 1998 году была высокой (11,9% от экономически активного населения), и этот трудовой ресурс использовался для промышленного ускорения на волне импортозамещения. Сегодня безработица остается низкой (хоть и несколько выросла в октябре — 5,3% от экономически активного населения), а промышленно развитые регионы вообще сталкиваются с нехваткой трудовых ресурсов. Например, уровень безработицы в Москве и Санкт-Петербурге составляет 1,3%.

Производственные мощности сегодня действительно сильно загружены, при этом безработица остается искусственно низкой из-за социально-ориентированной бюджетной политики, подтверждает управляющий активами УК «Фонд Магута» Платон Магута. «Показатель безработицы по-прежнему не оставляет резерва промышленности для какого-то прорывного роста. Поэтому без перераспределения трудовых ресурсов надеяться на высокую эффективность от девальвации рубля не приходится», — считает он.

Ставка – на обработку

Текущий уровень загрузки мощностей в России близок к историческому максимуму — 65%. Вариация загрузки производственных мощностей от максимальной (как правило, в предкризисный бум) до минимальной (как правило, в разгар кризиса) варьировалась в разных странах максимум на 15-17 п.п. В России этот показатель изменялся даже меньше – в кризис загрузка в промышленности упала на 9 п.п. Это ограничивает ожидания по поводу дозагрузки мощностей, считают аналитики ЦМИ Сбербанка.

Тем не менее, они не исключают теоретическую возможность такого процесса. «Больше всего свободных фондов в секторе распределения – но в нем нет конкуренции с импортом. Сектор добычи, ориентированный на экспорт природных ресурсов, мог бы выиграть от девальвации. Самая высокая загрузка в секторе наблюдалась в 2007 году, на пике экономического бума в стране (рост ВВП составил 8,5%). Тогда загрузка мощностей составляла 70,8% (при 20,9% полностью изношенных фондов). Посткризисный максимум загрузки был достигнут в 2012 году и составил 69,5%. Если бы удалось вернуться к тем же уровням загрузки, сектор мог бы получить дополнительный рост около 5%, а вклад этого роста в ВВП составил бы 0,4 п.п., — подсчитали они. — Но есть ли спрос на такое увеличение добычи? Сомнительно. К тому же, это нельзя отнести к эффекту импортозамещения».

А вот ускорения экономического роста, связанного с повышением загрузки мощностей обрабатывающих производств, ждать вполне разумно, считают аналитики Сбербанка. Тут и «резерв» свободных мощностей выше, и изношенность фондов ниже. Но в этой группе производств загрузка никогда не превышала 66%, даже на пике экономического бума 2007 года! Посткризисный максимум загрузки был достигнут в 2013-м — 65%. «То есть, фактический потенциал дозагрузки мощностей в обработке по грубым оценкам может дать рост производства сектора на 2,5%, что добавит в экономический рост 0,3 п.п. и в рост промышленного производства в целом 1,4 п.п. К сожалению, это ускорение способно лишь смягчить рецессию, но не предотвратить ее. К тому же эффект вряд ли будет мгновенным, более вероятно, что его часть проявится только в 2016 году, потому что не хватает свободных трудовых ресурсов, а их перераспределение между регионами и отраслями – более медленный процесс из-за низкой гибкости рынка труда. К тому же это разовый эффект», — резюмируют эксперты ЦМИ Сбербанка.

Данные по российскому PMI в секторе услуг за ноябрь весьма печальные – снижение с 47,4 до 44,5 пункта. Это минимальные значения за последние 4 года, констатирует аналитик ВТБ24 Станислав Клещев. «Спад углубляется на фоне динамичного подъема деловой активности в промышленности (промышленный PMI в ноябре 51,7 – максимум за год). С одной стороны мы видим эффекты от реализации крупных инфраструктурных проектов, программы перевооружения и импортозамещения. С другой – мрачную картину в торговле, финансах и прочих услугах. При этом не стоит забывать, что на сектор услуг приходится большая часть ВВП страны. И дальнейшее ухудшение ситуации с этой составляющей не может не беспокоить», — предупреждает он.

Судя по монетарным шагам, сейчас делается все, чтобы сделать импорт как можно дороже и невыгоднее, считает старший аналитик «Альпари»Анна Бодрова. «Сложность реалий лишь в том, что внутренние цены на то, что производится непосредственно в России, вырастут в несколько раз, так как их никто не контролирует. Импортозамещение — длительный и тонкий процесс, требующий тщательной отладки, его нельзя реализовать в кратчайшие сроки. И даже если допустить, что мощности действительно позволяют заменять собственными товарами импорт, делать это нужно постепенно и с умом», — говорит она.

Надежда – на инвестиции

Относительно низкий уровень свободных мощностей и высокая степень их изношенности поднимает важный вопрос о необходимости инвестиций, которые в данном ключе стоит ассоциировать с реальными драйверами роста и промышленного ускорения, считает руководитель аналитического департамента ФК AForex Артем Деев. «Вывод напрашивается сам собой: процессы импортозамещения через активизацию внутреннего производства могут быть успешны, но только при должном уровне инвестиционной поддержки ключевых секторов. Остается надеяться, что принятое в понедельник решение правительства России о плановом секвестре госрасходов на 10% направлено, в том числе на поиск дополнительных источников финансирования национальных и стратегических проектов, к которым, несомненно, относится и импортозамещение», — говорит он.

На развитие импортозамещения у нас уйдет 2-3 года, и это при благоприятных условиях, если не будет новых санкций, и инфляция не разгонится настолько, что производство станет бессмысленным, полагает директор департамента корпоративных финансов QB Finance Николай Михайлов. «Больше всего свободных ресурсов сейчас сосредоточено в секторе распределения – но он не получит никакого выигрыша от снижения курса рубля. Ожидаем наибольшего снижения в 2015 году в промышленности и строительстве. Рецессия продлится 2-3 года», — прогнозирует он.

По оценке главного экономиста БКС Владимира Тихомирова, рецессия растянется на два года. «Мировая экономика растет вяло, и едва ли спрос на сырье резко увеличится. Кроме того, структурные проблемы российской экономики осложняют ситуацию», — говорит он, добавляя, что падение инвестиций не дает оснований ждать восстановления производственных мощностей, которые поддержат рост.

Игорь Калиновский