Марченко: ШОС – новый центр экономического влияния

Новый центр мирового экономического влияния может возникнуть на базе Шанхайской организации сотрудничества. Резервной валютой вполне может стать гонконгский доллар. А падение нефти даже до $70 за баррель не должно пугать российскую экономику. Такие заявления в эксклюзивном интервью сделал бывший глава Нацбанка Казахстана Григорий Марченко.

Новый центр мирового экономического влияния может возникнуть на базе Шанхайской организации сотрудничества. Резервной валютой вполне может стать гонконгский доллар.

Григорий Александрович, много событий произошло с момента нашей последней встречей, и все-таки я бы хотел начать с самых эмоционально острых вопросов, то, что происходит сейчас на рынках. Но у нас есть и другая очень важная тема, это интеграционные процессы в Евразии. Я бы это все оставил на вторую часть разговора. Начну с сырья все-таки, это сейчас беспокоит всех абсолютно. На ваш взгляд, вы следите за сырьевым рынком, что там сейчас происходит?

Мы с вами года полтора назад, по-моему, здесь же и говорили о том, что этот сценарий - 40 рублей за доллар и 90 долларов за баррель, он возможен. Это был один из возможных сценариев, причем мы о нем говорили задолго до начала украинских событий. Поэтому, если точно сформулировать, можно говорить так: даже без относительно других каких-то политических, военных и экономических факторов при падении нефти на уровень ниже 90 долларов за баррель, если бы цена находилась на этом уровне в течение нескольких месяцев, вероятность того, что курс рубля пробьет 40 рублей за доллар, была достаточно велика.

Мы это обсуждали, все это так и получилось. Санкции, ситуация вокруг Украины, они этот процесс немного ускорили. Очень много переживаний как раз по поводу того, что этот сценарий реализовался. Нефть ниже 90 долларов. Много разговоров о том, что это заговор. Так же как Рейган с саудовцами договаривался в 1989 году. Это далеко не первый кризис, который мы проживаем за эти 25 лет. Тогда была одна сверхдержава и политическая стабильность.

Хуже того, что у нас здесь происходило в 1990-1993 годах, быть не может. Это первое. То, что сейчас происходит, это даже сравнивать нельзя. Второе: в 1998 году в цена на доллар была 9 долларов за баррель, и мы выжили, и Россия и Казахстан, и вышли из этого окрепшими. Поэтому, когда цена 90, это не 9, и это не тот развал, который был в начале 1990-х годов, и когда мы падали и дна не видели. Поэтому не надо по этому поводу переживать. Я еще раз говорю, это сценарий, который был для многих достаточно очевиден, но мы к нему должны были готовиться. И частично мы подготовились.

Но, как всегда, обстоятельства изменились.

Частично, конечно, надеялись на авось и небось и как-нибудь - в полном соответствии с национальными традициями. Но, на самом деле, ничего страшного не произошло. Мы это с вами обсудили, это среднесрочная проблема российской экономики. Она и для Украины, и для Белоруссии тоже актуальна, и она связана с демографической ситуацией. Это то, что в России сейчас 23,5% людей пенсионного возраста. А с учетом льготников и тех, кто досрочно выходит на пенсию, порядка 30%, социальные расходы растут достаточно быстрыми темпами. Кроме этого, на нефть теперь накладываются военные расходы, и в целом понятно, если доходы бюджета в основном от нефтегазового сектора и они снижаются в среднем на 5% в год, но они в долларах.

Они в долларах.

А расходы растут в среднем на 15% в год.

И они в рублях.

И они в рублях, но соответственно 5 плюс 15 - и мы получаем 20% девальвации. Причем это в год. Поэтому мы все понимаем, что есть долгосрочные, правильные абсолютно задачи диверсификации экономики, построение конкурентоспособных других отраслей, развития малого и среднего бизнеса, но эти задачи долгосрочные, и сказать, что они быстро и успешно решаются, мы не можем.

На ваш взгляд, как человека, который руководил и не без успеха Центробанком, последовательность перехода к таргетированию инфляции, и мы тогда фактически решаем значительное количество структурных проблем финансового сектора, она правильная? Потому что ЦБ в этой непростой ситуации повторяет, что мы все-таки идем к таргетированию. У нас будет свободное плавание рубля, и то, что происходит сейчас, даже при такой турбулентности на рынках, - это нормальная история.

Таргетирование инфляции - это то, что началось в Новой Зеландии в 1990-е годы, и стало можно сказать модным или широко распространенным...

Потому что успешным.

Частично, и не везде, но в основном в западных странах. Потом они от таргетирование инфляции уже начали переходить. Некоторые центральные банки, в частности в Великобритании, Канаде и США, то, что называется, от этого механизма потихоньку отходят. А на тему о том, что таргетирование инфляции мертво, написано уже много книг. Это одна из возможных моделей. Насколько она будет успешна именно в наших условиях в России или Казахстане, это тоже вопрос.

Можно идти до конца и говорить о том, что наша турбулентность не должна волновать, и мы должны двигаться в соответствии с принятым планом. Есть другой вариант. Оставить долгосрочный план и начать какие-то движения, для того чтобы успокоить рынки. Но при этом на финансовых рынках важен вопрос доверия. Кейнс про это тоже много писал. Что ты можешь быть прав, а весь рынок может быть не прав, но к тому времени, когда рынок поймет, что ты прав, у тебя просто не останется денег.

Есть разные модели, есть разные варианты. И не всегда важно, какой вариант. Главное, чтобы люди были в нем убеждены, чтобы политическое руководство проявляло политическую волю и эту модель поддерживало. И чтобы рынки верили и в политическую волю руководства, и в решимость ЦБ и министра финансов. И двигались в соответствии с этой установкой. Если все двигаются в одну сторону, эта модель будет успешной.

Понимание ситуации у рынков есть, если мы посмотрим на американский доллар. Против него большинство валют слабеет, либо он сильно укрепляется, причем настолько, что даже американский ЦБ на это обратил внимание, что ему не свойственно. ФРС говорит, что американский доллар укрепляется, надо за ним внимательно следить. Что бы это означало? Я не знаю, можно ли здесь готовиться к какому-то развороту, потому что многие уже увидели эту тенденцию. Раз Федрезерв сказал, значит, скорее всего, сейчас будет продолжение…

Знаете, я помню, когда начинался весь этот процесс понижения ставок, в одном из заявлений Федеральной резервной системы было написано, что мы принимаем это решение с полным учетом интересов наших иностранных партнеров. И в конце было написано — в переводе на простой английский, что Федеральной резервной системе наплевать на интересы наших иностранных партнеров. Это комментарии самих американцев.

Видите ли, ситуация какая, статус главной резервной валюты, он дает целый ряд преимуществ. Вы тоже про это много раз говорили. Когда есть проблемы в мировой экономике, начинается бегство в качественные активы. То есть в первую очередь это в американские инструменты. И когда американская экономика начинает расти, в отличие, допустим, от европейской и японской, опять-таки идет бегство в американские активы.

Поэтому и любое ухудшение, и улучшение ситуации приводят к одному и тому же. Когда ситуация стабилизируется в целом, тогда люди начинают искать какую-то диверсификацию, начинают искать более высокую доходность и из американских активов выходят.

В нашей ситуации необходимо развивать интеграцию в рамках Шанхайской организации сотрудничества. И в этом смысле оптимальной валютой, в том числе и региональной, может являться гонконгский доллар. Более правильная модель интеграции - это не Россия-Беларусь-Казахстан плюс некоторые заинтересованные небольшие государства, а правильнее ее развивать в рамках ШОС, то есть это Россия, Китай, страны Центральной Азии плюс Беларусь, плюс Монголия. Обсуждается вопрос о вступлении в ШОС Индии и Пакистана.

Этот формат с участием трех больших государств, Россия, Китай и Индия, он является оптимальным. Многосторонний формат предлагает целый ряд преимуществ для всех. Плюс в рамках этого многостороннего формата можно развивать как региональные валюты, так и можно определиться и сказать, что все давайте будем рассчитываться в гонконгских долларах. Потому что это лучший ответ американскому доллару.

Это другая валюта, но она привязана с 1988 года к американскому доллару. Независимый ЦБ, но по принципу валютного комитета, независимая судебная система, английское право. После того как мы все это обсуждали, начались волнения в Гонконге. В целом ряде СМИ разворачиваются темы, что с учетом этих волнений трудно будет развивать Гонконг как международный финансовый центр.

А как эта конструкция может выглядеть внутри, когда у нас уже есть Евразийский союз, и в этой конструкции он может участвовать как один из соучастников ШОС?

Да, это очень хороший вопрос. Потому что есть такой очень показательный пример. У нас есть наш общий Евразийский банк развития, который находится в городе Алма-Аты. Китайцы и наши среднеазиатские коллеги уже несколько лет предлагают создать банк развития ШОС. Что мы предложили Казахстану еще летом 2012 года.

Мы сказали, давайте не создавать новый банк, давайте просто на базе нашего Евразийского банка развития в Алма-Аты, туда войдет Китай, вложит свои 7, а потом и 10 млрд долларов, и мы будем этот банк развивать. И китайцы были согласны, но Россия этот вопрос блокировала. Потому что идея о том, что китайцы будут этими деньгами кредитовать какие-то проекты в Центральной Азии, и тем самым Россию, оттуда выдавливать.

Во-первых, надо понимать, где у России деньги на проекты в Центральной Азии, если они нужны на другие проекты в самой России? Сейчас в Крыму, в других местах и плюс социальные расходы растут на 15% в год. Поэтому сейчас настроения изменились, и Лавров выступал на эту тему. Эта конструкция развития, создания банка ШОС на базе Евразийского банка развития, она уже поддерживается российскими властями, но этого еще не произошло.

Мы потеряли 2,5 года. Мне кажется, нужно вместо того, чтобы этого опасаться, нужно это правильно структурировать. При этом мы, когда эту тему обсуждали, мы говорили, что, пожалуйста, в рамках этого банка можно учесть интересы России. Пусть будет квота 25% или 33%, сколько договоритесь, чтобы эти деньги вкладывались именно на территории РФ. Или по каким-то крупным проектам, чтобы у РФ было право вето.

Тут же все надо делать, чтобы все партнеры были готовы. Сейчас в Индии произошла смена правительства. Если Россия и Китай смогут построить правильно конструкцию и привлечь Индию в ШОС, и развивать вот эту многостороннюю интеграцию, то это будет одна модель развития. А если Индию уговорят на другие схемы сотрудничества, то потом это будет сделать, в принципе, невозможно. Если сейчас эту историческую возможность мы все вместе сможем правильно использовать, то все от этого очень сильно выиграют.

Автором этой интеграции во многом являются наши "друзья" за океаном, потому что это именно они, с одной стороны, толкнули Россию от себя через санкции и толкнули Китай от себя через поддержку других стран в Южно-Китайском море.

А у вас нет ощущения, что ситуация резко ухудшается и мы можем, так сказать, не успеть просто? Здесь мы говорим об экономике Китая, которая замедляется резко. Здесь есть уже успешные действия американцев геополитического толка. Есть возможность еще успеть? Окно не закрыто?

Да время идет быстрее. Нужно решение принимать быстрее. Вот как с Таможенным союзом. Пока думали, обсуждали, Эрдоган выступил, что он на самом деле эту идею поддерживает, наш президент выступил. Китайцы сказали, что их идея ассоциации с Таможенным союзом тоже интересует, но пока все это думали, обсуждали внутри себя, произошли события на Украине, которые сделали эту модель невозможной.

То есть готовые механизмы должны быть, когда все вокруг начинают высказываться, что хорошо бы.

Надо использовать эту историческую ситуацию: приход нового правительства в Индии, новое поколение лидеров в Китае, которые на это готовы. Россия должна понимать, что в одиночку противостоять санкциям Запада в том или ином виде или в виде объединенной Европы и США, нужны политические союзники. Мы говорим о том, что формат, который был 25 лет, когда была одна сверхдержава, он кончается. Но этому можно противопоставить только формат многостороннего сотрудничества в Евразии. И как раз три самые крупные страны: Китай, Индия и Россия. И по населению, и по территории все достаточно разумно.

Беседу провел экономический обозреватель ТК "Россия-24" Алексей Бобровский.