Международная конференция «БРИКС: перспективы сотрудничества и развития», прошедшая в Москве в начале декабря 2013 года под эгидой Министерства экономического развития РФ, Программы развития ООН и Всероссийской академии внешней торговли, выявила ряд интересных предложений и вместе с тем показала, что представления о таких явлениях, как «глобализация», «полицентризм» и т.п., носят зачастую слишком расплывчатый характер.

Само зарождение БРИКС (первоначально треугольника «Россия – Индия – Китай») восходит к известному «развороту самолета» российским премьером Е.М. Примаковым в 1999 году. Ощущение необходимости поставить пределы глобализации (в том виде, в котором она проводилась Западом в конце ХХ века) в политике сопровождалось и резким усилением критики ее экономических аспектов после кризисов 1997-1998 годов.

Поэтому стоит, наверное, согласиться с определением первоначального характера БРИКС как своего рода «негативного консенсуса» (1), коллективного отторжения складывавшегося, как казалось многим на рубеже столетий, монополярного мира. Крупные страны периферии и полупериферии не выказали желания становиться в положение всецело зависимых от ядра мировой системы (too big to depend). «Ядро» же, будучи не в состоянии такую зависимость навязать, вероятно, не случайно обратилось к насилию (бомбардировки Югославии в 1999 году). 

Как показали прошедшие с тех пор годы, реальным и полезным противовесом монополярности является полицентричная мировая архитектура. Она не отвергает глобализацию как таковую, но противопоставляет ее западноцентричной версии, с одной стороны, коллективную критику (в том числе на Западе), с другой – укрепление национальных суверенитетов крупных незападных государств и/или региональных группировок с их участием.

Становление полицентризма в новом веке проходило на фоне немалых экономических успехов в странах БРИКС, а также замедления роста и кризисных явлений в развитых странах. В то же время увеличение роли БРИКС в мировой экономике и политике, ставшее особенно заметным после кризиса 2008-2009 годов, не означает, что эти государства способны коренным образом изменить сложившийся миропорядок. Они способны лишь его улучшить (too small to change, big enough to improve).

Поэтому их главную цель можно было бы определить как сохранение в странах-участницах БРИКС темпов экономического роста, достаточных для решения жизненно важных инфраструктурных, социальных, технологических и экологических проблем. Такой рост по возможности следует ориентировать на укрепление полицентризма в миросистеме. Под полицентризмом здесь понимается, естественно, и сохранение индивидуальности стран БРИКС. 

Такая индивидуальность немыслима без осуществления собственных социально-экономических проектов. Поэтому одной из главных проблем, стоящих перед теми, кто разрабатывает стратегию экономического сотрудничества в БРИКС, должна быть выработка преимущественно нестандартных решений. Такие решения должны не столько максимизировать объемы связей (торговли, инвестиций и т.п.) между странами-участницами, сколько обеспечить их устойчивую способность к самостоятельному развитию (sustained independence). Эта цель вытекает из положения стран БРИКС: по-видимому, ни одна из них в обозримой перспективе не станет членом региональных интеграционных объединений стран Запада (всё тот же негативный консенсус).

Однако есть в положении стран БРИКС и позитивный консенсус. Самостоятельное развитие нужно государствам БРИКС для поддержки реального полицентризма, а значит, и своей роли ответственных региональных держав. Экономический рост в странах-участницах имеет исключительное значение для малых соседей, зачастую просто не имеющих альтернативных рынков сбыта своей продукции. Именно в отношениях с ними оправдан принцип взаимодополнительности и регионализма – вокруг каждой из стран БРИКС. В отношениях же между самими странами БРИКС (две из которых по своим потенциальным масштабам превосходят любые известные региональные группировки) большего внимания заслуживает другое. Например, доверительная координация долгосрочных и среднесрочных программ развития. Плодотворны идеи ненанесения ущерба индивидуальным связям с региональными партнерами, коллективных действий в глобальных форматах и т.п.

Основными концептуальными ограничителями в выработке стратегии экономического сотрудничества стран БРИКС являются два постулата. Один гласит, что глобализация продолжится и важно, чтобы сотрудничество в БРИКС «не отставало». Отсюда – разного рода предложения по взаимным преференциям, поиски своего рода «глобализации нового типа».

Однако постулат о неизбежном продолжении глобализации не кажется бесспорным. Есть ощущение, что этот процесс замедляется или даже останавливается, достигнув своего предела. Об этом говорят и данные о движении прямых инвестиций в последние годы, и весьма вялая динамика мировой торговли, почти на треть состоящей из повторного счёта при движении товаров в рамках глобальных стоимостных цепочек, представляющих, по разным оценкам, от 60 до 80% мировой торговли (чем не предел?). 

Авторы доклада о торговле и развитии ЮНКТАД (2013) прямо пишут о невозможности возвращения к предкризисным стратегиям ориентации на экспорт из-за стагнации спроса в развитых странах. Альтернатива видится им как раз в развитии внутреннего и регионального спроса в отстающих странах, стимулировании собственной промышленности, работающей на эти рынки. В рамках такого понимания находятся и многие программы развитых стран (insoursing, reshoring), фактически напоминающие замещение импорта.

На затухание глобализации работает и ещё один фактор. Дело в том, что по мере экономического развития доля услуг в потреблении растет. Однако значительная часть услуг (в отличие от товаров) в силу их привязки к национальному языку, культуре и т.п. не может быть вовлечена в международный оборот. Не исключено, что мы находимся на границе двух больших волн в развитии мирового хозяйства, в начале этапа, ориентированного на развитие не вовне, а внутрь. Ведь даже в двух трансокеанских проектах США можно усмотреть желание отгородиться от ряда глобальных тенденций.

Возможно, одной из причин затухания глобализации являются слишком значительные разрывы в развитии регионов внутри отдельных государств, особенно контрастные в самих странах БРИКС. Поэтому торопиться форсировать сотрудничество внутри БРИКС, направляя его по старым «глобальным» рельсам, не обязательно, а, может быть, и вредно. 

Кроме того, «новая глобализация» внутри БРИКС означает преференциальный подход к Китаю остальных участников группировки притом, что последствия его внешнеэкономической экспансии для принимающих стран изучены еще недостаточно – в силу новизны самого явления и высокой, если не сказать беспощадной конкурентоспособности этой страны. Мало известно партнёрам КНР, например, и о планах этой страны в области её валютно-финансовой политики. Возможно, в рамках БРИКС стоит обсуждать эти чувствительные вопросы и уже сейчас думать о дополнительных рычагах защиты развития, ориентированного на внутренние рынки.

Второй концептуальный ограничитель при разработке стратегии экономического сотрудничества в группе БРИКС – представление о необходимости создания в этой организации структур, параллельных разного рода глобальным образованиям. Такое дублирование вряд ли оправданно.

Разделяя неудовлётворенность деятельностью ряда глобальных институтов, особенно финансовых, можно в то же время задаться другими вопросами. Скажем, не снимается ли тем самым с имеющихся глобальных институтов возложенная на них ответственность? Другой вопрос: а преодолевается ли созданием дублирующих структур разрыв между финансомикой и реальным сектором? Именно этот разрыв признаётся большинством экспертов главным пороком сложившихся во многих странах кредитно-финансовых систем. Для преодоления разрыва эксперты ЮНКТАД считают, например, очень важным пересмотр роли центральных банков в развитии и, в частности, лишение их независимого статуса.

Позитивный консенсус по поводу экономического сотрудничества в БРИКС, его идеологию и критерии выбора конкретных проектов можно с успехом строить вокруг укрепления национальной (внутрирегиональной) самостоятельности, сокращения разрывов (в том числе между национальными «порталами» глобализации и внутренней периферией). Желательна и коллективная поддержка странами группы соответствующих планов отдельных членов, например восточного проекта России, или, скажем, освоения запада в КНР. 

(1) Это удачное выражение принадлежит бразильскому ученому Ренато Бауманну.