Итоги глобализации: рабы вместо роботов

Итоги глобализации: рабы вместо роботов

Маринэ Восканян




На прошлой неделе тему мигрантов обсуждали, в основном, в связи с датой 4 ноября и Русским маршем. Мне же довелось участвовать в конференции на тему «Рабский труд мигрантов как предпосылка новой Октябрьской революции», состоявшейся 7 ноября. Коллеги, организовавшие своё мероприятие именно в этот день, хотели подчеркнуть, что проблема существования в современном мире и в России огромного количества людей, обречённых на нищенскую жизнь у себя дома и потому вынужденных куда-то ехать за куском хлеба, — это вопрос только во вторую очередь «национальный». А в первую — это вопрос о том, что нынешняя уродливая экономическая реальность создаёт всё больше и больше неравенства, деградации для целых регионов, и фактически ведёт нас всех в новое варварство.

Можно вспомнить, каким виделось будущее 50 лет назад? Развитие техники, как предполагали, приведёт к повсеместной автоматизации и роботизации производств, и возникнет скорее проблема, чем же занять людей, когда необходимость в рутинном физическом труде отпадёт. И действительно, для ряда стран, вроде бы вписавшихся в «постиндустриальный расклад», так и оказалось. Только не из-за роботов. А из-за того, что в какой-то момент логика развития капитализма привела его к глобализационной схеме. Зачем нужно изобретать робота, шьющего кроссовки, когда достаточно построить завод там, где люди живут бедно, и тогда найдутся миллионы, которые будут шить кроссовки за доллар в день. Вдумаемся — что значат, по сути, красивые слова о том, что бизнес с помощью выноса производств «оптимизирует издержки»? Они просто значат, что вы ищете тех, кто находится в безвыходном относительно вашего положении, и, пользуясь этим, делаете им предложение, от которого они не смогут отказаться, — не хочешь за доллар в день, что ж, тогда голодай дальше. Надо заметить, что вершиной этого хода мысли является концлагерь, где платить вообще не нужно никому. Собственно, освоение корпорациями третьего мира ничем по логике и не отличается от колониального захвата. И точно так же, как голодные будут драться за брошенный кусок хлеба, периферия «золотого миллиарда» старается обогнать соседей в соревновании — как продать своих граждан подешевле.

Бизнес возражает, что если не идти на такие схемы, в конкурентной борьбе не выиграть. И это правда так: в игре с шулером или в драке с тем, у кого есть пистолет, шансов немного. О таком явлении, как «понижающая конкуренция» — когда те, кто снижает качество, не проигрывают (как следует из учебника «Экономикс»), а как раз выигрывают — писал ещё в 1970 году в своей работе «Рынок «лимонов» американский экономист Джордж Акерлоф («лимоны» в его книге — это подержанные автомобили). Суть в том, что недобросовестные поставщики товаров и услуг вовсе не разоряются, а порой вполне процветают даже на самом конкурентном рынке, если продавцы знают о качестве товаров больше, чем покупатели (а в сфере массовых товаров это именно так). На падение качества с переносом производств в третий мир не жаловался только ленивый.

Но «понижающая конкуренция» как схема пошла гораздо дальше. Повсюду мы видим то, что нобелевский лауреат экономист Джозеф Стиглиц называет «гонкой на дно», — когда капитал выбирает те государства, где наиболее дешева рабсила и низки налоги, оставляя западный средний класс без достойной работы и доходов. Вот как он объясняет этот механизм ухудшения в своей книге «Цена неравенства»: Америка всегда была страной среднего класса, причём к нему относились в массе люди, имеющие трудовую квалификацию среднего уровня, — например, рабочие автомобильных заводов. Однако сегодня такие профессии становятся всё менее востребованы. Процветают бизнесы, где нанимают на работу низкоквалифицированных людей, либо выносят производства туда, где цена рабсилы ниже. Или же американским компаниям требуются профессионалы экстра-класса. Но таких мест на всех не хватит.
Можно, конечно, злорадствовать над судьбой американского среднего класса, но проблема в том, что глобализация означает абсолютно такой же результат в любой стране, которая «вписалась в рынок». В том числе и в России. Для западных инвесторов Россия с точки зрения размещения производства — та самая периферия, где работают если не за доллар в день, то в любом случае на худших условиях, чем на Западе. Но есть бизнесы, где ничего никуда не перенесёшь, — то же строительство или ресторанная сфера. Тогда дешёвую рабсилу привезут к вам. Пока единственной логикой будет логика прибыли любой ценой на уровне государственной философии — никакие границы не удержат эту самую дешёвую рабсилу вне России, если российский капитал будет стремиться заменить мигрантами местных работников. А именно это мы и наблюдаем.

И тут надо отметить, что бенефициарами этого нового рабства — и неважно, трудятся ли «рабы» на малазийской фабрике или они приносят вам кофе в московском ресторане — являются не только владельцы бизнеса. Западные исследователи давно показали, что тот уровень цен, который существует на товары массового потребления и позволяет до последнего времени в этом потреблении купаться обывателю — все эти тонны одежды, в распродаже продающиеся за копейки, компьютеры, стоящие дешевле, чем раньше стоили хорошие ботинки, и прочие радости жизни, — всё это стало возможно только за счёт тотального удешевления их производства. Покупая очередные кроссовки или электронный гаджет, мало кто испытывает угрызения совести, что поощряет эксплуатацию где-то ближе к экватору. Экватор далеко, а витрина с ценником — близко. А в случае с мигрантами — сами граждане, в общем, тоже уже привыкают к «недорогому ремонту», «недорогим сиделкам» и прочему бюджетному обслуживанию, когда кто-то соглашается оказывать эти услуги дешевле, чем соотечественники.

Новый феодализм наступает тогда, когда как нормальная начинает восприниматься ситуация, где есть касты «низших» и «высших». Павел Зарифуллин, директор Центра Льва Гумилёва, заметил, что общество сегодня допускает, что рядом существуют рабы, которые работают за копейки: «А мы этого как бы не видим. Наши капиталисты с русскими фамилиями готовы этих рабов использовать, лишь бы не платить своим согражданам на 10 тысяч рублей больше». Мигранты искусственно выведены за рамки общества, и это позволяет остальным считать, что на дне кто-то другой, а не они. Но на самом деле на дне в итоге нынешней экономической политики окажутся все, и это, плюс ощущение тотальной несправедливости, — главный катализатор потенциальных социальных взрывов.

Писатель Герман Садулаев подчёркивает, что именно нынешний дикий капитализм и отказ власти планомерно развивать территории России порождает миграцию: «В СССР не было необходимости сниматься с места и как саранча лететь туда, где есть деньги. Проблема в том, что есть огромный дисбаланс в развитии российских территорий, а плана ликвидации такого неравенства нет». Наш коллега считает, что у нынешнего российского капитализма как системы таких задач и не может быть; развивать территории, местную промышленность и гарантировать там занятость населению ― это задача некоммерческая, это задача социального конструирования. Сегодня же мало того что мигранты из СНГ бегут в Россию от нищеты и безработицы в своих странах, так ещё и наше руководство в лице премьера откровенно заявляет, что экономическая политика будет стимулировать к миграции россиян — пусть мечутся по стране за рукой рынка и ищут, где им найдётся применение.

Здесь и нужно искать ответ на вопрос — как же можно выиграть в нечестной конкуренции? Просто не принимать её правила. Но этого не сможет сделать ни отдельный бизнесмен, ни отдельный гражданин, — а только страна в целом. Сегодня либеральная экономика в России — это рабы-мигранты в России и сама Россия как дешёвая периферия для выноса производств и сбыта товаров более успешными. Потому что глобализация — это не только когда по миру свободно путешествуют кроссовки и айфоны. Это ещё когда товаром становитесь вы. Просто, в отличие от азиатского мигранта, россияне в мировой табели о рангах товар чуть более дорогой, да и то, в основном, потому, что зима полгода.

И когда речь идёт (и вполне правильно) о достойных позициях в мировой конкурентной борьбе, надо стремиться сделать конкурентоспособной свою страну как единую «корпорацию», а не продавать и покупать своих и чужих граждан как «рабсилу».

Источник