Михаил Хазин: К отъёму денег у европейцев под видом замены на "акции и облигации"

Михаил Хазин

Родился в 1962 г. В Москве. Окончил Механико-математический факультет МГУ. Экономист, публицист. Президент компании экспертного консультирования «Неокон». В 1997 – 2001 гг. совместно с Олегом Григорьевым и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса. Сайт -- worldcrisis.ru

В последнее время новости становятся, с одной стороны, все более и более однообразными — теракты, шоубизнес и спорт постоянно меняются местами, с другой — всё более и более интересными. Только эти интересные новости нужно выискивать. Вот и на днях я прочитал любопытное сообщение: «В понедельник группа законодателей ЕС проголосовала за принятие проекта закона, который устанавливает правила банкротства банков: с 2016 года все вклады свыше 100 тысяч евро будут аналогично переведены в акции и облигации. Чтобы этот проект был утверждён, необходимо согласие всех минфинов 27 стран ЕС и более 750 депутатов европарламента».

Естественно, возникает вопрос: одобрят или нет? У меня ответ однозначный — конечно, одобрят. Может быть, не сразу, но одобрят точно. И дело тут не в том, что такой закон не нарушает никаких основных принципов капитализма — в конце концов, если ты положил деньги в плохой банк, то это твои проблемы. И не в том, что сами законодатели и их покровители тут не пострадают. Это соображения, конечно, циничны, но в рамках политических игр таких действий всё-таки стараются избежать — уж больно плохо их воспринимает электорат. И, тем не менее, уверенность есть.

Почему? Да всё просто — денег просто нет. Вообще. Кто-то скажет, как же так, есть же фонд страхования депозитов, в нём должны быть деньги! Ну, теоретически да, хотя этот фонд изначально рассчитан на ограниченный объем банковских банкротств, и если их будет больше, то и в нём деньги кончатся. Но главное — в нём нет денег! В нём — активы! А можно ли их превратить обратно в деньги?

Вопрос достаточно сложный. На рынке — почти наверняка нет. И потому, что такой объем активов к продаже предъявлять нельзя: цены упадут. И потому, что сами эти активы на момент начала массовых банкротств, весьма вероятно, будут выглядеть, ну, скажем так, не совсем привлекательно. В конце концов, законы финансовых рынков одинаковы, управляют активами одни и те же люди, почему, когда банки разоряются, активы разных там корпораций по защите сбережений не будут обесцениваться? Потому что они вложены в государственные ценные бумаги? Ну, в наше время государственных долговых кризисов и постоянных эмиссий — это не аргумент.

Кто-то скажет, что государство не может допустить невозврата сбережений (хотя тут сразу возникает вопрос, а государство — это кто?), но, даже если деньги напечатать, то на общем инфляционном фоне это может сказать не самым лучшим образом. Тем более, что они попадут не в финансовый сектор, а прямо непосредственно к потребителям. В общем, традиционные методы выполнения закона о защите сбережений могут оказаться не совсем эффективными и уж точно вредными для экономики. Разумеется, честный человек никак не может отказаться от своих обещаний просто потому, что это не очень выгодно — но с каких это пор политики стали честными людьми?

И остаётся только один вопрос: а почему обесцениваются активы, ведь они обеспечены другими активами, а те, в конце концов, реальным спросом людей? Он-то куда денется, кушать-то и одеваться надо? А вот здесь ответ совсем простой. Дело в том, что частный спрос (точнее, конечный, к которому относится и спрос государства) можно учитывать на разное время вперёд. На два года, на три, на пять, на восемь ... Соответственно, количество активов для этих случаев будет серьезно отличаться.

Разумеется, спрос через десять лет отличается от текущего в учёте (всякие там коэффициенты усушки и рисков). Но, тем не менее, учитывать его можно. Однако фокус последних десятилетий состоял в том, что срок, на который учитывается конечный спрос, все время увеличивался! И, соответственно, количество и цена активов, которые привязаны к этому спросу, росли много быстрее, чем реальная, «физическая» экономика.

При этом были сделаны некоторые допущения. Во-первых, считалось, что спрос падать не будет, поскольку развитие явно вышло на «бескризисный» уровень. Во-вторых, предполагалось, что сама экономика будет развиваться с экспоненциальной скоростью, что никаких внешних факторов, её ограничивающих, не будет. Наконец, при расчете параметров выбирались самые оптимистичные варианты. В общем, экспертов охватил приступ неограниченного оптимизма.

Который и натолкнулся на объективные обстоятельства. Во-первых, выяснилось, что спрос такой большой не сам по себе, а потому, что его стимулируют. И механизмы стимулирования больше не работают. Во-вторых, потому, что сама экономика, которая требует для продолжения развития расширения, расширяться больше не может, поскольку уже охватила всю Землю. Наконец, оптимистичные параметры оказались настолько завышены (за счет разного рода специфических ухищрений, типа «гедонистических индексов»), что довольно быстро серьёзно разошлись с реальностью.

И что оказалось в итоге? Что активы финансовой системы, которые, условно говоря, были рассчитаны на N лет потребления масштаба Х, в реальности соответствуют на N/4 лет, при потреблении Х/2. Разумеется, цифры достаточно условные. Но порядок — примерно соответствует. Пока это не стало общедоступным, еще можно как-то попытаться сохранить достаточно фиктивные цены на активы, но общая картина в целом понятна: либо они все упадут в цене примерно раз в десять (это еще нужно понять, как при этом будет выглядеть финансовая и экономическая система), либо значительная часть из них, десятки процентов, просто вообще ничего стоить не будет. Зато остальные упадут не так сильно.

Тут уже возникает много вопросов. В частности: а можно ли понять, что точно ничего стоить не будет, а что сохранится? Но на него я сейчас отвечать не буду. А вот про депозиты в банках, как видно из приводимой в начале текста цитаты, уже всё ясно: их никто сохранять не собирается! Почему и будут обменивать на другие активы, которые тоже ничего стоить не будут. Вот, собственно, и причина, по которой считаю, что закон будет принят всеми необходимыми участниками: из самой постановки вопроса однозначно следует, что они не считают депозиты граждан активами, которые имеет смысл сохранять в условиях кризиса. Так что вопрос только в технике, как их обесценивать.