Кипрский переполох

Принятое Еврогруппой в ночь на 25 марта, за сутки до наступления часа икс, решение о параметрах финансового спасения Кипра способно оказаться "миной замедленного действия" под всем зданием Европейского Союза. Ситуация вокруг Кипра приобрела штормовой характер, потому что в ней оказались причудливым образом переплетены интересы влиятельных мировых сил.

Не секрет, что решение Еврогруппы стало результатом беспрецедентного давления со стороны Германии. Вместе с тем в согласованных условиях решения кипрского финансового кризиса ясно угадываются итоги переговоров делегации Кипра в Москве. Эксперты указывают на возможную причастность либо по крайней мере заинтересованность в том или ином варианте разрешения ситуации вокруг банковской системы Кипра и со стороны других игроков, от США до отдельных глобальных финансовых спекулянтов, играющих на ослабление евро.

Программа действий, согласованная министрами финансов еврозоны, носит компромиссный характер в сравнении с первоначальными планами. Чтобы оздоровить банки Кипра, решено разделить "хорошие" и "плохие" активы и консолидировать последние, чтобы затем их ликвидировать. Потери крупных вкладчиков будут различаться в зависимости от того, в каком именно банке были размещены их депозиты.

В жертву кризису приносится второй по величине кипрский банк Laiki Bank. Его реструктуризация должна позволить вздохнуть с облегчением владельцам депозитов до 100 тысяч евро, но этого нельзя сказать о владельцах депозитов свыше 100 тысяч евро, а также об акционерах и держателях облигаций самого банка. По некоторым оценкам, соответствующие депозиты могут потерять от 30% до 40% своей величины. Все депозиты до 100 тыс. евро, а также "хорошие" активы из Laiki Bank перейдут в Bank of Cyprus, в котором также будут введены жесткие ограничения на использование клиентами своих средств. Подобная реструктуризация должна принести Кипру свыше 4,2 млрд евро – немногим меньше той суммы, которую первоначально планировалось выручить от введения тотального налога на депозиты всех зарегистрированных на Кипре банков (включая "дочки" российских финансовых структур). В Брюсселе также выразили надежду, что Никосия продолжит переговоры с Москвой о смягчении условий кредита на 2,5 млрд евро, выданного в 2011 году.

В свою очередь, парламент Кипра принял пакет мер по спасению банковской системы страны. Для этого будет создан "Инвестиционный фонд солидарности", в который передадут госактивы и от имени которого выпустят гособлигации для привлечения дополнительных средств.

Политическое решение о предоставлении Кипру финансовой помощи было одобрено всеми странами еврозоны, а также всеми институтами, вовлеченными в переговоры, – Еврокомиссией, МВФ и ЕЦБ. Кипр стал уже пятой страной еврозоны, которой потребовались внешние ресурсы. Ранее за помощью к Евросоюзу обратились Греция, Ирландия, Португалия и Испания.

Схема спасения банков Кипра за счет средств частных инвесторов станет моделью для будущих пакетов помощи в рамках еврозоны, заявил министр финансов Нидерландов, председатель Еврогруппы Йерун Дейсселблум в интервью Reuters. Европейские лидеры теперь намерены "смещать риски" оплаты программ спасения банков с налогоплательщиков на частных инвесторов, заявил Дейсселблум. Наблюдатели отмечают, что этот новый подход разительно отличается от той стратегии, которой лидеры ЕС следовали с момента начала долгового кризиса еврозоны три года назад.

Хотя для большинства наблюдателей кипрский финансовый кризис разразился как гром среди ясного неба, следует признать, что

к своему нынешнему плачевному положению Кипр шел долгим путем.

В 2004 году страна вступает в Евросоюз, и с этого момента начинается стремительный рост иностранных инвестиций в кипрскую экономику, в том числе (если не в первую очередь) российских. Все понимали, что скоро Кипр войдет в зону евро (что и произошло в 2008 году), и стремились закрепиться на этом маленьком пятачке единой Европы, известном своими облегченными фискальными и регулятивными правилами.

Грянувший к этому моменту глобальный финансовый кризис больно ударил по всем, "шальные" деньги быстро закончились, и с 2009 года экономика острова, основанная практически полностью на сфере услуг, перестала расти. К этому времени зарплаты граждан Кипра в бюджетном секторе достигли 15% ВВП и, несмотря на разразившийся кризис, при прежнем популистском правительстве продолжали расти. Для покрытия раздутых бюджетных расходов стране необходимо было привлекать ежегодно 2-3 миллиарда евро из внешних источников, однако международные инвесторы, посмотрев на то, что происходит в Греции, Испании, Италии, Португалии, Исландии и далее по списку, перестали давать Кипру деньги взаймы.

Впрочем, объем частных вкладов в кипрских банках все еще превышал национальный ВВП почти в 4 раза, что оставляло возможности для активной финансовой игры на мировых рынках. Однако этой возможностью кипрские банки распорядились весьма своеобразно.

Банки Кипра традиционно имеют тесные связи с Грецией. На протяжении многих лет любимым занятием кипрских банков было приобретение государственных долговых бумаг Греции, которые в свое время имели неплохую доходность и сравнительно невысокие риски. Во время глобального финансового кризиса стали обнажаться финансово-долговые проблемы Греции, властям Эллады стало существенно труднее размещать новые транши облигаций на международных рынках. Банки Кипра тем не менее продолжали приобретение долговых бумаг Греции: иные делали это по дружбе и старой памяти (в руководстве кипрских банков было немало граждан Греции), другие приобретения имели оттенок "добровольно-принудительных" операций. Надо понимать, что к этому времени Кипр уже был членом ЕС, вошел в зону евро, и многие решения в банковском секторе острова принимались под давлением наднациональных институтов Европейского Союза.

Наконец, когда пришло время платить по греческим долгам, стало ясно, что на всех кредиторов денег не хватит. Смысл предложенной финансовыми властями ЕС в союзе с крупнейшими мировыми инвесторами "реструктуризации" греческого долга сводился к тому, чтобы Греция могла платить по займам в полном объеме именно им. Пострадали многие рядовые инвесторы и банки, которые не входили в разряд мировой финансовой элиты, среди них – банки Кипра, державшие большие пакеты греческих бумаг. Это фактически была добровольно-принудительная экспроприация "обычных" держателей греческих облигаций. Описанные события происходили в 2010-2012 гг.

Надо заметить, что европейские клиенты кипрских банков (среди которых основная доля приходилась на подданных британской короны, чьей колонией долгое время был Кипр) очень хорошо почувствовали изменение конъюнктуры и стали выводить свои средства из указанных банков в более безопасные "гавани".

Российские клиенты этого перелома не заметили и продолжали накапливать средства на депозитах кипрских банков

(см. график: красная линия – депозиты европейских клиентов, зеленая – преимущественно российских). Легко заметить, что "российские" депозиты – единственные, которые за последние полгода устойчиво росли, когда все остальные, включая местных резидентов, свои средства с острова планомерно выводили.

Начиная с лета 2010 года, когда стало ясно, что Греции никто помогать не будет (а вместе с ней, конечно, и Кипру), мы наблюдаем устойчивую тенденцию к сокращению банковских депозитов, открытых на Кипре гражданами Евросоюза. Причем изъятие денег происходило стремительно: с 60 миллиардов евро в 2010 году до 18 в 2013-м. И только наши валенки умудрились все эти годы наращивать депозиты в кипрских банках: с 22 до 34 миллиардов евро (американские источники указывают существенно больше – 60 миллиардов).

Поведение соотечественников в данном случае заслуживает особого разговора. Как можно было вообще засылать деньги на территорию, не обладающую финансовой самостоятельностью?! Неужели русским нуворишам и олигархам никто не подсказал, что практически все кипрские деньги сливаются почти мгновенно в черную дыру греческой экономики? В подобной ситуации засылать деньги на Кипр – это чистейшей воды самоубийство, которое объясняется либо патологической беспечностью, либо тотальной финансовой безграмотностью (нуворишам простительно, но куда смотрели их советники?!). Впрочем, по сведениям британской "Sun", некоторые русские олигархи и вкладчики все же опустошили свои счета за несколько дней до того, как было объявлено о введении налога на вклады, вызвав подозрение, что они были предупреждены инсайдерами.

Беспечность российских клиентов кипрских банков усугублялась сомнительным в своей целесообразности (или мы просто чего-то не знаем?) участием России в решении кипрских долговых проблем. Когда минувшим летом Кипр запросил Евросоюз о льготных кредитах, первой откликнулась Москва, выделившая острову 265 миллионов евро. Киприоты деньги мгновенно переварили и запросили еще: 5 миллиардов у России и 10 миллиардов у Евросоюза (что в сумме эквивалентно 85% ВВП Кипра). В свою очередь международное рейтинговое агентство Fitch понизило рейтинг Кипра до "BB+", что ниже инвестиционного уровня.

Между тем вариант бескорыстной помощи "большой Европы" Кипру быстро отпал: ведь в этом случае "козлом отпущения" должна была стать Германия,

которая и так оплачивала на протяжении многих лет разные финансовые авантюры Брюсселя и стоящих за ним глобальных финансовых спекулянтов. Канцлер Ангела Меркель в преддверии будущих выборов в стране категорически отказалась от роли "козла" и сумела перевести стрелки в выгодном для себя направлении.

Некоторые сигналы по поводу грядущей "экспроприации экспроприаторов" поступали заблаговременно, и грамотный инвестор, умеющий читать между строк, мог сделать для себя соответствующие выводы. Так, минувшей осенью журнал "Spiegel" опубликовал статью под названием "Селедка и водка", сюжет которой основан на секретном докладе BND (Федеральной разведывательной службы Германии) о русских корнях "кипрского чуда". Больше всего немцев возмущала несправедливость: греки кутили – платить немцам. Испанцы кутили – платить немцам. Португальцы кутили – платить немцам. Теперь вот киприоты с русскими нуворишами, обворовавшими родную страну, кутили – платить снова предлагается немцам.

Выяснив, что большая часть кипрских вкладов принадлежит россиянам, Германия предложила операцию по частичному спасению островного государства: вместо 16 миллиардов евро предоставить 10 и восполнить оставшиеся 6 миллиардов за счет владельцев депозитов, т.е. фактически за счет россиян.

Киприотам приходится искать выход из этой мышеловки. Они выбирают между вариантами, которые можно назвать "плохим" и "совсем плохим". "Плохой" вариант – согласиться на ультиматум ЕС и тем самым спровоцировать лавинообразный отток инвестиций из страны – поскольку ясно, что после такого шага только у клинических кипрофилов могут остаться мотивы к тому, чтобы и дальше держать свои средства в местных финансовых институтах. "Совсем плохой" – объявлять о суверенном банкротстве, выходить из еврозоны и самостоятельно, мучительно долго и с неопределенными перспективами на успех выбираться из сложившегося положения. Выбор не простой. Скоро перед подобного рода дилеммами окажутся многие другие страны ЕС, прежде всего Греция, Испания, Италия, Ирландия, отсюда исключительная значимость кипрского прецедента.

С резкой критикой инициативы Еврогруппы выступили в Москве. Возможное введение налога на банковские депозиты на Кипре выглядит как конфискация чужих денег, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев. "Если греческие власти Кипра введут налог на вклады, Россия будет вынуждена пересмотреть свои отношения с островным государством", – последовало ультимативное заявление от премьер-министра России.

Ранее свой комментарий относительно ситуации на Кипре сделал президент России Владимир Путин. Оценивая возможное решение о введении на Кипре дополнительного налога на банковские вклады, Путин сказал, что такое решение "будет несправедливым, непрофессиональным и опасным".

Тем временем в Москве состоялись двухдневные переговоры российского правительства с делегацией Еврокомиссии во главе с ее председателем Жозе Мануэлом Баррозу. Главной темой совещания, что не удивительно, стал банковский кризис на Кипре. В самом начале конференции "Россия – Европейский Союз: возможности партнерства" премьер-министр Медведев прокомментировал действия Евросоюза по спасению Кипра: "Нам кажется, что предложенная схема урегулирования финансовых проблем вызывает, мягко говоря, удивление своей непредсказуемостью и непоследовательностью".

Тот факт, что первая и наиболее резкая реакция наблюдалась со стороны России, может сыграть на руку тем, кто настаивает на принадлежности россиянам "каждого второго евро" в кипрских банках и обвиняет их в использовании острова как базы для контрабанды оружия, отмывания черных денег и создания фирм-однодневок.

Впрочем, логично вытекающее из этого тезиса ожидание, что именно Россия бросит все силы на спасение задыхающейся финансовой системы Кипра, оказалось преждевременным.

Состоявшиеся в Москве экстренные переговоры российского руководства с кипрской правительственной делегацией не принесли успеха.

Согласно неофициальным данным, киприоты предлагали Москве купить наиболее безнадежно погрязший в "плохих" активах Laiki Bank, а также реструктурировать на выгодных условиях российский кредит, выделенный летом прошлого года. Со своей стороны "Газпром" предлагал финансовое содействие банковскому сектору для спасения кипрской экономики в обмен на предоставление российской компании права заниматься добычей газа на Кипре. Судя по итогам переговоров, обе стороны остались при своем мнении.

Когда стало ясно, что всех российских инвесторов на Кипре спасти не удастся, в Москве решили сконцентрироваться на спасении наиболее "социально близких" клиентов. В ходе совещания Д.Медведева с вице-премьерами правительства страны выяснилось, в частности, что к таковым относится Русский коммерческий банк – "дочка" ВТБ, представляющая собой крупнейший банк с российским участием на Кипре. Вице-премьер Игорь Шувалов заверил премьера, что "какие бы ни были решения в целом на Кипре или между Кипром и Европейским Союзом, Русский коммерческий банк не пострадает либо понесет незначительные потери".

Гарантией соблюдения российских интересов остается открытый вопрос по поводу реструктуризации кипрского долга: по словам Шувалова, "мы дождемся, какие решения будут приняты окончательно между ЕС и Кипром, и тогда посмотрим, есть ли возможность и необходимость оказания помощи со стороны Российской Федерации".

Согласованные Кипром и Брюсселем параметры урегулирования финансового кризиса, согласно которым основной объем потерь приходится на два наиболее проблемных банка страны (Laiki Bank и Bank of Cyprus), российское руководство оценило положительно. "В этих двух сложнейших банках, которые подлежат санации, есть ли российские деньги или нет – нам не известно", – заявил Игорь Шувалов, тем самым дав понять, что гипотетическим российским клиентам этих банковских организаций рассчитывать на помощь государства не приходится.

Свидетельством того, что готовность политического руководства страны спасать вкладчиков кипрских банков за счет российского бюджета исчерпана, стали и итоги переговоров правительственной делегации Кипра в Москве. В конце концов, Владимир Путин не зря в ультимативной форме несколько месяцев назад советовал всем заинтересованным лицам как можно скорее выводить свои капиталы из всех офшоров: кто не успел, тот опоздал.

При любом развитии событий уже сейчас очевидно, что кипрский кризис отразится на российском бизнесе – и на российских компаниях, которые пользуются услугами кипрских банков, и на финансовых сервисах, которые обслуживают российский бизнес на Кипре.

Между тем у России остается очень сильный козырь, который может заставить Кипр уважать интересы российских клиентов тамошних банков. Нет, это не анонсированная на днях передислокация пяти боевых кораблей ВМФ России в Средиземное море – это аргумент, рассчитанный исключительно на внутреннюю аудиторию. Есть оружие пострашнее: те несколько десятков миллиардов евро, которые, по оценкам бывшего зампредседателя Центробанка Геннадия Меликьяна, российские корпорации, мелкий и средний бизнес хранят в кипрских банках.

Именно капиталы российских клиентов кипрских банков – в первую очередь государственных и близких к государству компаний, – которые, как можно ожидать, удастся вывести из-под наиболее жестких конфискационных мер, остаются наиболее весомой гарантией соблюдения российских интересов в сложившейся ситуации. Уже сегодня очевидно, что неизбежным следствием нынешнего кризиса, чем бы он ни завершился, станет массовый отток капиталов нерезидентов из банковской системы Кипра. И если на инвестиционные решения частных российских вкладчиков Москва повлиять не в силах, то в отношении крупных корпоративных участников такие возможности имеются. В конечном счете, именно от политической воли российского руководства будет зависеть, в каком объеме и в какие сроки десятки миллиардов евро будут выведены из кипрской финансовой системы.

А также какие последствия это будет иметь для нее: мучительная смерть, отсчет до которой может измеряться днями (не исключая такие экстраординарные меры, как объявление санкций против Кипра и конфискация его имущества на территории России, а также подача частных исков в рамках международного законодательства, поскольку имеет место ухудшение экономических условий "задним числом"), либо планомерная и щадящая хирургическая операция, оставляющая хотя бы теоретические шансы на выживание пациента.

В одном правы многочисленные западные комментаторы, на разный лад цитирующие фразу Ангелы Меркель о том, что "прежняя экономическая модель Кипра мертва". Каким бы в итоге ни было окончательное решение кипрского кризиса, очевидно, что в качестве привлекательной офшорной зоны этот остров больше не существует: точка невозврата, кажется, пройдена. Вопрос не в том, уйдут ли нерезиденты (а на самом деле и значительная доля т.н. резидентов, в качестве которых формально выступают дочерние структуры тех же российских и прочих иностранных субъектов), а куда они уйдут и как скоро.

В этой связи оптимистические декларации ряда российских политиков, чиновников и экспертов, что в качестве альтернативной "безопасной гавани" может быть избрана Россия, выглядят как попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Кипр, как известно, привлекал инвесторов не только и даже не столько низкими ставками налогов с прибыли и операций физических и юридических лиц, хотя и этим тоже. Главным его достоинством была принадлежность к зоне британского коммерческого права, обеспечивающего предпринимателю и собственнику максимально возможный уровень комфорта и защиты его интересов. Ни российское, ни европейское или азиатское право (а в особенности судебная практика) на сегодняшний день такой уровень обеспечить не могут. Следовательно, наиболее вероятным направлением миграции жертв кипрского кризиса станут офшорные территории, относящиеся к англо-саксонскому пространству, где идея неприкосновенности частной собственности все еще остается незыблемым элементом экономической и правовой системы.

С учетом сказанного становится очевидной и косвенная заинтересованность Вашингтона и Лондона

именно в таком сценарии развития ситуации вокруг Кипра, который мы наблюдаем. Любая нестабильность – это благо для долговой пирамиды госдолга США, это приток новых вкладчиков. Будет не только бегство от евро, будет и бегство денег в банки США и Великобритании, их офшорных доминионов. Ведь это остров стабильности – только там деньги никто не будет забирать.

В набирающем силу скандале хорошо прослеживается и сомнительная роль МВФ. Его директор-распорядитель Кристин Лагард с завидной регулярностью обнародует панические финансовые прогнозы по еврозоне, хотя ее ведомство вроде бы должно стоять на страже политической и экономической стабильности. Кристин Лагард, похоже, намекает: именно объединенными усилиями, сосредоточенными вокруг МВФ, можно достичь лучших результатов, но для этого надо увеличить ресурсы самого МВФ.

К слову, как раз "на гребне" нынешнего кризиса вокруг Кипра госпожой Лагард заинтересовались правоохранительные органы ее родной Франции. В парижской квартире главы МВФ прошли обыски в рамках расследования дела о потенциальном превышении должностных полномочий в 2008 году. Такие "совпадения", как правило, не бывают случайными.

Что касается Брюсселя, то его позиция выглядит как минимум противоречивой. С одной стороны, Европа не хочет, чтобы немецкие, французские, голландские налогоплательщики оплачивали спасение "русской прачечной", и это справедливо. Брюссель настаивает, что участники этого офшора тоже должны принять участие в преодолении кризиса. Другими словами, Европа не то чтобы противится помощи Кипру, а скорее хочет наказать офшоры и тех, кто отмывает там деньги (напрямую об этом, конечно, не говорится, но это подразумевается). В политическом плане Брюссель рассматривает Кипр как "троянского коня России", при этом ЕС опасается, что Кипр в большей степени ориентирован на выстраивание стратегического партнерства с Россией, нежели на проведение согласованной с ЕС политики. Британская "Daily Mail" в этой связи даже не исключала появления на острове российской военно-морской базы.

Но, с другой стороны, если предложенный Евросоюзом принцип солидарной ответственности банковских вкладчиков будет применен к Кипру, то встанет вопрос о судьбе банков Ирландии, Испании и далее по списку. Граждане проблемных стран Европы воочию убедились, что надежность банковского депозита – это фикция. В любой момент государство может принять решение и ваши деньги отобрать. Какой единственный вывод можно из этого сделать? Правильно: рано утром бежать в банк и срочно изымать все свои деньги! Действия Брюсселя, таким образом, могут привести к массовому оттоку капитала из "проблемных" стран еврозоны.

Если же ЕС даст понять, что такая мера больше нигде и ни при каких обстоятельствах применяться не будет, то последуют обвинения в двойных стандартах. Так что ситуация, по большому счету, патовая и может привести к тому, что относительно незначительная проблема (все-таки экономика Кипра в глобальных масштабах невелика) станет триггером к масштабному кризису общеевропейского масштаба.

        Станислав Туронок