"Новая шоковая терапия" - вступление Киргизии в ТС: закрытый ситуационный анализ

"Новая шоковая терапия" - вступление Киргизии в ТС: закрытый ситуационный анализ

Решение проблем развития Таможенного союза внутри сложившейся триады (Белоруссия, Казахстан, Россия) или расширение путем присоединения стран с неясными перспективами? А Киргизии это нужно? Ответы на эти и ряд других вопросов зафиксировали эксперты в ходе ситуационного анализа, проведенного на базе Центра перспективных исследований (Бишкек) 21 марта 2013 года.

В закрытом совещании приняли участие Кубат Рахимов - учредитель и директор ОсОО Smart business solutions Central Asia - эксперт по транспортной инфраструктуре; Мелис Джунушалиев - экс-директор Национального института стратегических исследований при президенте Киргизии, ныне - независимый эксперт; Дмитрий Евлашков - директор представительства "Российской газеты" в Киргизии; Александр Князев - координатор региональных программ - старший научный сотрудник Института востоковедения РАН (Москва); Марат Шибутов - представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане (Алма-Ата), Михаил Пак - шеф-редактор Восточного бюро ИА REGNUM (Алма-Ата), Сергей Масаулов - директор ЦПИ, ведущий совещания (Бишкек), а также эксперт аппарата президента Киргизии, пожелавший сохранить анонимность. Использованы также материалы Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ), любезно предоставленные профессором Олегом Манаевым из Минска.

Главный замысел нынешнего совещания - обратить внимание на необходимость разработки практических управленческих шагов, без которых интеграция пока в основном остается и может так и остаться лишь идеологическим конструктом.

Отчет публикуется ИА REGNUM в сокращенном (преимущественно в рекомендательной части) виде, как и предыдущий из этой серии [Мнение экспертов: Разделение Афганистана или создание сети военных объектов в Средней Азии?]. За рамки публикации вынесены в основном и вопросы внешнего негативного влияния на интеграционный евразийский процесс.

Общая константа участников ситуационного анализа заключается в согласии с тезисом о том, что альтернативы интеграции стран постсоветского пространства не существует. Формирование "национальных государств" как основных субъектов человеческой истории было связано с зарождением и оформлением индустриальной формации, именно национальное государство стало квинтэссенцией индустриальной модели развития. Оно исчерпало ресурсы для своего воспроизводства по мере перехода общественного развития - в его глобальном измерении - в новую стадию: постиндустриальную. Постиндустриальные виды деятельности, да и развития в целом, вышли за рамки существующих национально-государственных границ. Стремительно растущая глобальная конкуренция не оставляет выбора между сохранением суверенитетов в формате интеграционного альянса ("Евразийский проект"), либо его, суверенитета, полной потерей и подчинением программам "управляемых конфликтов" и геополитического проектирования, далекого от национальных интересов стран региона ("Большая Центральная Азия", "Большой Ближний Восток", "Новая Южная Азия", "Независимый Курдистан", "Восточный Туркестан" и т.п.).

Вопрос должен ставиться о другом: о механизмах, принципах и алгоритмах реализации евразийских интеграционных проектов, начальным из которых является, без сомнения, Таможенный союз.

Для понимания этих механизмов, принципов и алгоритмов необходимо признать несколько аксиом. Одна из них - признание неадекватности применения понятия "Центральная Азия" и синхронная констатация того факта, что Казахстан в геополитическом контексте является отдельным субъектом любого проектирования.

Не существует и Средней Азии - как совокупности политических, экономических и даже общественных институтов. Более того, сама история попыток интеграции в мифическом регионе "Центральной Азии" говорит скорее о размежевании, нежели об объединении. Во всех государствах сформировались олигархические и финансово-промышленные группы, преследующие интересы, неадекватные не только межгосударственным, но даже и национальным интересам отдельных государств и способные в силу специфики местных политических систем оказывать существенное воздействие как на политические пристрастия первых лиц, так и на политику государств региона в целом. Теневой характер огромных секторов экономики в каждой из стран региона также зачастую препятствует легальным интеграционным инициативам [здесь и далее квадратными скобками обозначены сокращения].

Большой ряд сомнений существует к настоящему времени относительно интеграции в, условно говоря, "малом круге": в составе России, Казахстана и Белоруссии. Борьба "имперского" и "либерального" крыльев в российской власти уже хоронит идею ТС, т.к., например, одностороннее вступление России в ВТО, пролоббированное "либералами" в структурах власти в России, в нарушение согласованного ранее совместного вступления с Казахстаном и Белоруссией, уже ведет к нарушению интересов последних, особенно Белоруссии. Достаточно высокий уровень готовности интегрироваться с Россией сочетается у населения с гораздо более сдержанным отношением к перспективе приватизации российским капиталом ключевых активов белорусской экономики. Стабильно растет, например, отрицательное отношении к продаже России остававшегося в руках правительства Белоруссии пакета акций "Белтрансгаза". В сентябре 2012 г. НИСЭПИ зафиксировал заметное снижение настроений в пользу интеграции с Россией по сравнению с предыдущим периодом. Чувствительность ответа на формулировку вопроса об интеграции с Россией отражает многоплановый, амбивалентный характер отношения белорусов к своему восточному соседу [...].

Непросты и интеграционные взаимоотношения в паре Россия-Казахстан. Стремительно растущие внутриэлитные (кланово-региональные) противоречия в Казахстане в условиях неопределенности политического будущего республики в целом не позволяют говорить о курсе Казахстана на евразийскую интеграцию как окончательно сложившуюся, устоявшуюся [...].

Именуемая евразийской, эффективная интеграция России с Казахстаном и Средней Азией возможна лишь в среднесрочной политической перспективе, если вести речь о неких эффективных показателях интеграции, что подразумевает под собой наличие большого ряда не только экономических, но и политических консенсусов. Более того, исходя из указанного тезиса, важно разделить территории интеграции, что приводит к простому выводу: ни в России, ни в Казахстане (который, к слову, является стратегическим партнером Российской Федерации), ни в Средней Азии нет понимания - что же такое качественная интеграция. Активное политическое декларирование быстрого расширения Таможенного союза и уже в быстрой перспективе - Евразийского союза, за счет простого присоединения Киргизии, Таджикистана, а также Украины, - тому подтверждением.

Простейший анализ показывает, что в случае вступления Киргизии в Таможенный союз, заградительные пошлины повысят конкурентоспособность киргизских товаров в сравнении с китайским импортом. Правда при проблемной киргизской границе, что обусловлено недопустимой слабостью и коррумпированностью всех государственных институтов КР, сразу возникает вопрос: смогут ли пошлины ограничить контрабандные потоки? Ответ однозначен: заградительные пошлины на внешней (для ТС) границе КР будут иметь смысл только при присутствии на этой границе таможенников и пограничников из других стран ТС.

К положительным эффектам обычно относят также то, что вступление в ТС сделает рентабельным размещение объектов промышленности и сельского хозяйства на территории Киргизии. Отсутствие внутренних таможенных пошлин, единые фитосанитарные и технические стандарты должно привести к тому, что производитель из Киргизии получит доступ на рынки России, Казахстана и Белоруссии. Многие эксперты также обращают внимание на перспективу дальнейшего вхождения страны в Единое экономическое пространство (ЕЭП). Несомненным положительным результатом выглядит перспектива свободного перемещения капиталов, инвестиций, а для Киргизии, в первую очередь - рабочей силы.

Положительный эффект для совокупных счетов национального производства от вступления в ТС, если выстроить приоритеты, выглядит следующим образом:

1. Свободное перемещение рабочей силы в ТС (до 2 млн. граждан Киргизии).

2. Позитивные условия для развития сельского хозяйства (если сделать его в Киргизии т.н. "зелёным"). Это - перспектива т.н. "рекреационной" экономики. Вторая по значимости и перспективам статья экспорта КР на рынки ТС - продукция агропромышленного комплекса с упором на экологически чистые продукты. В случае устранения барьеров на границе Киргизии с Казахстаном перед киргизстанскими производителями откроются не только освоенные ранее рынки Алма-Аты и Алма-Атинской области, но и Центральный Казахстан, Урал и Сибирь. Снятие таможенных и пограничных препятствий может послужить хорошим стимулом для развития сельского хозяйства в КР, особенно с учетом экспансии банков из финансово состоятельных стран ТС (РФ, РК) в сегмент кредитования с/х и лизинга с/х техники.

3. Дальнейшее развитие и рост легкой промышленности, экспортные возможности которой даже в последние кризисные годы выросли (по остальным отраслям экономики КР однозначно присутствует только снижение, по ряду отраслей - ниже критических уровней (см. приложение).

4. Развитие туризма. Индустрия туризма КР также выиграет от вступления в ТС, значимо увеличится поток платежеспособных туристов и инвестиций в сектор, хотя многое будет зависеть от осуществления грамотной маркетинговой политики государства.

5. Горнорудная промышленность не будет доминировать в экспорте КР в страны ТС. Скорее всего, будет найден баланс интересов между "старыми" инвесторами из Китая, Канады, других стран, уже имеющих интересы в горнорудной промышленности КР и потенциальным интересом "новых" инвесторов из числа компаний стран ТС. В этой связи особый интерес вызывает специализация и кооперация КР по некоторым комплексным проектам горной металлургии в РФ, включая атомную промышленность.

Среди негативных моментов экспертами названы:

1) Понимая необходимость вступления в Таможенный союз в долгосрочной перспективе, необходимо осознавать, что это окажется чрезвычайно болезненным в краткосрочном плане (новая "шоковая терапия"). Средняя ставка таможенных пошлин должна будет вырасти до 10%, что сделает китайский реэкспорт значительно менее выгодным и уменьшит таможенные сборы почти на треть.

2) Канал реэкспорта на льготных условиях ВТО будет перекрыт на границе Казахстана в случае затягивания решения вопроса вступления в ТС. Но даже при вступлении в ТС это негативно повлияет на значительный слой торговцев, которые реэкспортируют 70% китайских товаров.

3) Повышение таможенных пошлин будет нарушать обязательства Киргизии перед ВТО, что приведет к колоссальным компенсационным штрафам, для выплат которых у КР отсутствуют какие-либо ресурсы. Необходимо отрабатывать новые протоколы с ВТО почти по 6 тысячам товарных позиций.

4) Одно из наихудших последствий социального характера - многократный рост цен на китайскую продукцию повседневного спроса, рост розничных цен в связи с поставками более дорогой продукции стран ТС. В этом плане необходимо изучение негативных последствий ТС для Казахстана [...].

Многие производства в Киргизии, в связи с вступлением в ВТО (1998 г.), и массированным входом на рынки китайских товаров (поддержанных льготной налоговой политикой китайских властей, не случайно, например, хозяин "китайского" рынка "Таатан" в Бишкеке получил в 2012 г. одну из высоких государственных наград КНР за продвижение китайских бизнес-интересов), фактически утрачены. Поэтому использование условий ТС для восстановления национального производства на первом - прогнозируемо продолжительном - этапе будет воспользоваться трудно.

5) Вступление Киргизии в ТС есть не экономическая, а политическая задача, что может отрицательно сказаться на судьбе Евразийского экономического союза. Поэтому форсированный характер процесса, когда выставляют требования завершить процесс уже к концу 2013 г., является угрозой не только для самой Киргизии, но и для ТС в целом. Экономика Киргизии едва составляет 0,5% от экономики России, поэтому не интересует российские экономические круги. Покупательная способность населения Киргизии для бизнес-кругов РФ, РК и РБ делает практически нулевой ее значимость как рынка. Агрокультура, весь ее цикл, в текущем состоянии не внушает доверия. В легкой промышленности нужны реформы и трансформация. Горнодобыча блокирована местными криминальными группировками ("басмачами"), что подтверждается огромным количеством примеров. Водно-энергетический комплекс, возможно, нужно развивать но не путем реализации мегапроектов, а строительством малых и средних ГЭС, и тепловых станций на местных углях.

6) Поток рабочей силы из Киргизии будет нарастать быстрее, чем приход проектов из стран ТС в Киргизию, что актуализирует проблему нехватки кадров в целом, а квалифицированных - в особенности.

7) В случае несогласования процессов экономической интеграции Киргизии (и Таджикистана) в ТС всеми тремя странами ТС и одновременного обеспечения безопасности стран, можно получить коридор нестабильности от границы Афганистана, которая с июля 2012 г. фактически открыта в районе Бадахшана, до Белоруссии.

8) Во всех трех странах ТС сильная президентская власть, а процедуры "парламентской" республики - Киргизии, не гарантируют продуктивного взаимодействия.

9) Киргизия за счет чрезвычайно слабого государственного аппарата может стать "внутренним оффшором" для стран ТС, где можно будет уходить от налогов и отмывать деньги. Также там возможны будет отмывание денег и мошенничество с возвратом НДС

10) Либерализация переноса специфики политический культуры и сопутствующего религиозного экстремизма из "тройки" Афганистан-Таджикистан-Киргизия в Казахстан и Россию.

11) В первую очередь Казахстан - в определениях realpolitique - будет против вступления Киргизии в ТС, так как в таком случае именно он будет буфером для России и именно он будет испытывать наиболее проблемные феномены, связанные с вступлением Киргизии в ТС,

Препятствием является также сложившийся в странах ТС образ Киргизии: только 12% россиян назвали Киргизию страной, с которой надо интегрироваться (по данным ВЦИОМ).

Рекомендации экспертов

Таможенный союз - это вызов состоятельности государства и системы управления в Киргизии, на который они в нынешнем своем состоянии ответить не способны. Не случайно главный персонаж "западного" проекта Роза Отунбаева публично настаивает на быстром вступлении в ТС уже в 2013 г. Она лоббирует это, имея в виду неизбежные негативные последствия для всех: и для Таможенного союза, и для России, и для Киргизии, и исходя из сложного опыта соседнего Казахстана. По сути, это простая провокация.

Одновременно группой политиков проектируется ухудшение отношения к "русскости", как таковой, поскольку именно хорошее отношение к России и русскому сдерживает пока западный проект для Киргизии от прямой реализации. Форсированное вступление в Таможенный союз в течение короткого времени прогнозируемо вызовет резко негативные социальные последствия, которые планируется перевести в антирусское, антироссийское, анти-постсоветское русло. Заключительной идеологической рамкой этого проекта может стать дата - 2016 год, годовщина восстания в Киргизии, полярно противоположно оцениваемого с точки зрения этнополитических характеристик [...].

Поспешная инкорпорация Киргизии в ТС может дезавуировать саму идею Таможенного союза, поэтому необходима последовательная и точечная работа по эффективному сближению с учетом всех рисков. Для успеха интеграционных усилий необходимо, во-первых, создавать единый механизм контроля над выполнением всех договорных обязательств, в котором участвовали бы все стороны интеграции. Небезынтересной видится некая конфигурация условного Пограничного Союза, где уже на данном этапе могла бы осуществляться совместная охрана внешней границы с элементами таможенного контроля и с возможностью перехода в дальнейшем к правилам, уже действующим в ТС.

Понятие "таможенный" само по себе подразумевает включенность вопроса о границах. Поэтому, во-вторых, надо параллельно обсуждать совместный контроль границ стран Таможенного союза в целом, при сохранении контроля внутренних границ. Последнее означает, что вместе с расширение Таможенного союза надо заключать "Пограничный союз", конфигурируя его с ОДКБ. Новые участники ТС (КР, РТ в первую очередь) должны признать собственную неполную состоятельность в этом вопросе и право стран-учредителей ТС на доминирование в вопросах контроля [...].

В-третьих, учитывая реальную экономическую и социально-политическую ситуацию, возможность расширения Таможенного союза ограничена в обозримой перспективе только формулой "3 + 3": страны-учредители ТС - Россия, Белоруссия и Казахстан; и участники процесса вступления в ТС: Киргизия, Таджикистан, Украина. Понятно, что вторая цифра является переменной. В целом же это означает, что прием новых стран можно осуществлять только после выполнения ими всех требований по соответствию стандартам ТС во всех без исключения сферах: законодательной, практически-правовой, в сфере безопасности, в сфере участия в других международных организациях и иных международных отношениях, и т.д. [...].

В-четвертых, правительству КР необходимо осознать, что резкого притока инвестиций и мощного подъема экономики ждать не приходится, а экспорт труда будет долго оставаться статьей доходов №1, как и в Таджикистане, практически в его нынешнем виде. Однако, в рамках конкуренции с тем же Таджикистаном и Узбекистаном, необходима программа повышения конкурентоспособности трудовых мигрантов. Уже сейчас идет фактически борьба на трудовом рынке России, одновременно, что является спецификой для КР, происходит конкуренция внутри мигрантского потока из самой Киргизии: за выходцев с севера Киргизии на рынках труда различных регионов России и, с этого года, Белоруссии. Их преимущества - хорошее знание русского языка, высокая социокультурная адаптация в славянской среде, большая, нежели у южан, светскость и открытость. Необходимо использовать пока еще действующие более щадящие условия получения российского гражданства (в целом для граждан КР) как мощный стимул для стабильной работы на местах.

В-пятых, при резком росте производства одежды и ее высокой ликвидности на рынках стран ТС, для Киргизии есть риски по потере конкурентоспособности в виду роста таможенных пошлин на ткани и фурнитуру, поступающие в КР из стран-членов ВТО. При грамотной политике поддержки производителей и экспортеров Киргизия может занять свою нишу в ЕЭП, став "большой фабрикой" или найдя свой путь по схеме "fast fashion" для некоторых российских, белорусских и казахстанских брендов, ныне использующих собственное производство либо аутсорсинг в странах Юго-Восточной Азии.

Наконец, ключевым и прорывным для Киргизии может быть создание мощных энерго-горнометаллургических кластеров (ЭГМК) по аналогии с Южно-Таджикским территориально-производственным комплексом. Особенно это актуально в аспекте будущего строительства каскада Верхне-Нарынских ГЭС и, пока гипотетически, Камбаратинской ГЭС-1, а также в случае пока имеющего проектный характер строительства железной дороги Казахстан - Киргизия - Таджикистан (ККТжд) как инфраструктурной проекции присоединения КР и РТ к Таможенному Союзу. Естественно, что реализация данного проекта, в полной мере отвечающего национальным интересам КР, абсолютно исключает лоббируемый КНР и ее агентами в госструктурах Киргизии проект железной дороги Кащгар-Ош-Андижан [...]. В этом случае, с учетом большого потенциала месторождений полезных ископаемых и при условии расширения объединенной военной базы РФ в КР, включая южный регион [...], можно будет говорить о серьезном потенциале таких ЭГМК в Киргизии. Например, это мог бы быть электролизный завод, производящий алюминий из местного сырья - нефелиновых сиенитов, используя дешевую и избыточную электроэнергию Нарынских ГЭС с возможностью эффективной логистики по железной дороге ККТжд. Мощная военная структура РФ/ОДКБ в данном случае необходима как гарант безопасности в среднесрочной перспективе, по мере обострения глобальной конкуренции мировых центров и полюсов силы в регионе.

ИА REGNUM