Михаил Леонтьев: Действия ЕС на Кипре, грязная, вонючая, но юридически абсолютно корректная операция

Суверенитет не ограничивается внутренней и военной политикой

Нынешняя история с Кипром напоминает анекдот: «Я вчера спас девушку от изнасилования. Как? Уговорил». В дополнение к анекдоту скажу, что изнасилование было групповым. Чем меньше страна, тем большее количество людей с легкостью ее насилуют. Грецию насиловали от души, Кипр изнасиловали с восторгом, Испанию так изнасиловать нельзя. А с Италией вообще идет странная возня, потому что руки держать тяжело.

С Кипром поступили предельно садистски

Это грязная, вонючая, но абсолютно корректная с юридической точки зрения операция, потому что Кипр никто в Евросоюз не тащил. Они видели там свои преимущества, их никто не тащил вступать в определенные отношения с мировой финансовой системой, которая никому ничего не обещала. И никто Кипру не обязан. Евро – это не союз. С союзниками так не поступают. Это – мочилово, грубое, асимметричное, но на которое они имеют формальное и реальное право, потому что они – хозяева. Они платят бабки, и они решают вопрос.

Я думаю, что серьезная вовлеченность Кипра в российские дела или России в кипрские не была последним аргументом в том, что с Кипром поступили предельно садистски. Кипрская экономика ни в чем не виновата. Кипр, будучи очень успешным государством, очень много вложил в Грецию, а Греция накрылась дефолтом. Этот дефолт был проплачен прямой эмиссией, и понятно, что это – немецкая эмиссия. Они не обязаны устраивать Кипру эмиссию, но это как бы нечестно.

Суверенитет не ограничивается внутренней и военной политикой

Киприоты пришли и сказали: «Ребята, вы чего делаете?! Вы им списали долги, вашим банкам проплатили, а мы?» А им говорят: «А мы вам ничего не обещали!» То есть Кипр накрылся на Греции. Конечно, у кипрской экономики есть проблемы, но они ничтожны по сравнению с тем, как его выставили. Но это – приговор Евросоюзу. Неважно, за что с Кипром так поступили: важно, что это – брак по расчету, а расчет больше не проходит. Поэтому этот брак будет рушиться. Я вообще подозреваю, что Евросоюз рухнет из-за выхода из него Германии.

Россия помогла Кипру наполовину. Это прыжок на пять метров через десятиметровую пропасть. Рациональность этого действия мне недоступна: вы либо прыгаете, либо не прыгаете. Мы оказались задействованы за рамками нашей юрисдикции. Бог бы с ней, была бы она кипрской юрисдикцией, так ведь она не кипрская, а европейская. Мы свои деньги отдали не тому, кому надо, а теперь обижаемся, что они ведут себя неправильно. Но, ребята, кто же вас просил отдавать им деньги?..

Когда Путин говорит про суверенитет, то он говорит правильные мысли. Но суверенитет не ограничивается внутренней и военной политикой. Он и на экономику немножко распространяется, без экономики не бывает суверенитета.

У нас на Кипре финансы, потому что в России невозможно работать

Для России это важный урок, но Россия теряет от экономической политики нашего финансового блока гораздо больше, чем от кипрских потерь. У нас на Кипре финансы, потому что в России невозможно работать. Почему там финансы государственных корпораций? Потому что государственная политика способствует тому, что в России работать нельзя. В России рефинансироваться нельзя. У нас нет нормального рынка, нормального кредита, ничего нет.

У нас одна задача: надо выжать из экономики деньги и отдать их на Запад, потому что там эти деньги будут лежать, а здесь они будут плодить инфляцию. Деньги в экономике порождают инфляцию. А дыхание человека порождает грипп, поэтому человеку нужно заткнуть кляп в рот, чтобы он не дышал, и тогда у него не будет гриппа. Если ты человеку не даешь дышать, то у него точно не будет воспаления легких, а то, что он умрет, нас не касается. Это – финансовая стратегия нашего государства. Поэтому у нас государственные корпорации бегут на Кипр.