Михаил Хазин: Про рубль

Родился в 1962 г. В Москве. Окончил Механико-математический факультет МГУ. Экономист, публицист. Президент компании экспертного консультирования «Неокон». В 1997 – 2001 гг. совместно с Олегом Григорьевым и Андреем Кобяковым разработал теорию современного экономического кризиса.

Начнем мы с реальности. Есть несколько факторов, которые последние несколько месяцев должны были бы опустить рубль. Первый действует уже достаточно давно – это ускорившийся отток капитала. Сам по себе отток может и не вызывать падения (в случае притока экспортной выручки), однако его ускорение должно было давить на рубль в сторону понижения.

Второй фактор – высокая инфляция в России. Официальная цифра дефлятора ВВП по итогам 2011 года – 15.8%, что выше, чем во всех крупных экономиках мира (в Евросоюзе и США инфляция, скорее всего, находится в интервале 8-10%, что, конечно, выше официальных цифр, но ниже, чем у нас). Это фактор действует уже много лет (инфляция у нас сокращается только в правительственных реляциях), однако его влияние тоже не следует переоценивать.

Третий основной фактор – это как раз падение нефтяных цен, которое началось несколько месяцев тому назад, правда, совсем недавно ускорилось. Это событие можно было предсказать – в последнее время спекулятивные активы (к которым относятся нефтяные фьючерсы) растут только при условии серьезного притока эмиссионной ликвидности. При этом, по оценке экспертов, период, в течение которого действует эффект роста, составляет около 3 месяцев. Последняя крупная эмиссия была 29 февраля (когда напечатал сотни миллиардов долларов Европейский центробанк), судя по всему, ее потенциал окончательно исчерпан.

Теоретически, нефть должна была бы поддержать так называемая «военная премия», но напряженность на Ближнем Востоке достаточно велика уже так давно, что тут не очень понятно, работает этот фактор или уже нет. Кроме того, ее могут поддержать ожидания близкой эмиссии, однако пока намеки на это как со стороны ФРС, так и со стороны ЕЦБ, не столь очевидны, чтобы серьезно двигать спекулятивные активы вверх.

Есть только один вопрос, который возникает при анализе всех этих факторов. А именно, почему, если они действовали много месяцев, рубль стал падать только буквально в последние дни. Мне кажется, что причина в том, что вообще говоря, наш Центробанк может держать курс рубля таким, каким он ему кажется наиболее «правильным», ресурсов и резервов у него хватит. А это значит, что в последние дни он решил, по каким-то причинам, изменить политику.

А какая у него была политика раньше? Поскольку руководство нашего ЦБ относится к оголтелым монетаристам, последователям Гайдара, то главным успехом экономической политики они считают не экономический рост, не благосостояние граждан, ни, даже, устойчивость банковской системы. А – снижение инфляции. Для чего им это нужно, понять невозможно, поскольку уже практически всем понятно, что гайдаровская мантра о том, что при низкой инфляции к нам косяком пойдут «иностранные инвестиции», является тяжелым бредом. Однако ж это так, ничего тут пока не сделаешь.

Так вот, поскольку на базовые причины инфляции, рост цен естественных монополий, высокой стоимости кредита и так далее, ЦБ влиять не может или не хочет, то он использует для снижения инфляции курсовую политику рубля. А именно, поскольку наша экономика, во многом, зависит от импорта, то повышение курса рубля приводит к тому, что товар, валютная стоимость которого не меняется, в рублях становится дешевле. Что же заставило ЦБ в последние дни отказаться от такой долгосрочной политики?

Мне кажется, что главной причиной стали проблемы российского бюджета. О них говорил еще предыдущий министр финансов, но в последнее время они, судя по всему, обострились. Про падение экспортных доходов от продажи энергоносителей и говорить не приходится, но, судя по всему, упала и собираемость налогов. А это значит, что под угрозой находится выполнение предвыборных обязательств нового президента.

Теоретически, и это не очень страшно, если нефть упала ненадолго (ну, скажем, на несколько месяцев, до очередной эмиссии), поскольку есть резервные фонды. Однако тут есть одна тонкость. Дело в том, что распечатывать резервные фонды можно только с разрешения (ну, по крайне мере, уведомления) президента. А если ему до того говорили, что «все под контролем» и никаких проблем нет, потому что их «не может быть в принципе», то возникает вопрос – кто пойдет докладывать? Дураков нет, а значит, этот ресурс пока использовать нельзя.

Нет, потом, в случае, если нефть будет падать долго, его использовать будет можно. Но сегодня пока рано. А это значит, что нужно искать что-то другое. Что – подсказал сам Центробанк, своей политикой повышения рубля. Если рубль можно повышать для снижения инфляции, то значит, его можно и понижать – для увеличения количества рублей, которые попадают в доходную часть бюджета от каждого доллара экспортной выручки.

И я склонен считать, что руководству Центробанка было сделано предложение, от которого оно не смогло отказаться. Поскольку самостоятельного политического веса оно не имеет, то вынуждено было пойти на давление правительства и Минфина – иначе это могло плохо кончиться для конкретных персоналий. Однако последствия не замедлят сказаться.

Во-первых, народ засуетился и начал менять рубли (которые он копил под воздействием массовой пропаганды и по причине их роста) на валюту. И хорошо, если просто переводить рублевые депозиты в долларовые – а то ведь кто-то снимал рубли со счета и конвертировал их в наличную валюту, которую просто уносил.

Во-вторых, все это не повысило устойчивость банковской системы, которая и так была не в самом лучшем состоянии. Да, в чем-то ЦБ может ей помочь – но снижение ликвидности не может пройти бесследно.

В-третьих, если от роста рубля инфляция падала, то от падения, естественно, она будет расти. А если учесть, что летом еще будут повышать тарифы естественных монополий – осенний эффект роста цен может оказаться для граждан, прямо скажем, холодным душем.

Есть и другие эффекты, но уже сказано достаточно для того, чтобы понять, что решение одной проблемы (устойчивости бюджета) породила массу других. На самом деле, такая ситуация является естественным следствием продолжающегося кризиса и, по большому счету, вредительской экономической политики, ставящей нас во всю большую зависимость от экспорта нефти, но факт уже налицо. Легкого выхода из сложившейся ситуации уже нет. Впрочем, ее можно хотя бы не усугублять.

Отметим, что кроме экономического эффекта, есть еще и политический. Дело в том, что, как я уже не раз писал, в российской элите начались внутренние разборки и та её часть, которая настроена против Путина, не прочь использовать народные волнения для достижении своих целей. Нет ничего проще, чем несколько углубить кризис (под видом объективных проблем усилить экономические сложности граждан) с целью повысить градус социальной напряженности, направив его на нового президента. И не исключено, что этот фактор тоже имел место.

В частности, выступления Игнатьева, в котором он говорил, что причиной падения рубля стали проблемы в Евросоюзе (чему никто, естественно, не поверил), является косвенным аргументом в пользу такого политического фактора. Почему бы ему не сказать правду или хотя бы часть правды? Он же не несет ответственности за бюджет! Но если речь идет о некоторых политических договоренностях, то нужно придумать не просто версию событий, а такую версию, которую можно «продать» Путину так, чтобы он поверил и никаких оргмер не принимал. Не исключено, что байка Игнатьева как раз для этого и выдумана.

В заключение можно отметить, что если эмиссия в США или зоне евро все-таки состоится, то нефть может пойти вверх и все проблемы (на время) рассосутся. Но даже и в этом случае негатив и тревога останется. А это значит, что для Путина прозвенел еще один звоночек: осенью в любом случае придется решать очень серьезные проблемы. И с экономикой, и с политическими конкурентами.