Люди и ложа

Люди и ложа

Кто не слышал о циркуле и отвесе, о мастерке и фартуке и о «Лучезарной Дельте» – всевидящем оке в треугольнике?
Везде они – масоны – тайная власть, управляющая миром.  Во всяком случае, им ее приписывают…

К одиннадцати утра я уже стоял у известного мне домика в городке Уильямсбург, штат Вирджиния. В этой кирпичной «сторожке» (дословный перевод слова Lodge) с 1773 года собираются «вольные каменщики». Где то прочел, что собрания масонов в ложе еще именуются «работами» (быть может, потому, что не исключают проведения тайных обрядов?)

Но с улицы вход в ложу – обычная белая дверь. На ней, чуть выше центра, прикреплен «циркуль». Над дверью – козырек, под ним – фонарь. Видно издалека.

На крылечке меня встречает Досточтимый мастер, пожимает руку. Он обещал показать мне ложу. После обмена дежурными любезностями Мастер открывает дверь, пропуская меня вперед. Сумрачно-загадочная прихожая.

Войдя, тут же натыкаюсь на стену с портретом Джорджа Вашингтона. Неудивительно – ведь первый президент был вольным каменщиком с высоким градусом посвящения. Слева, при повороте головы, бельмом висит яркое пятно окна. Мастер разворачивается к свету, и его силуэт перекрывает окно.

Медленно поднимаемся вверх по старой скрипучей лестнице на второй этаж. В храм!

Навстречу – человек в пенсне, облаченный в костюм восемнадцатого века – синий сюртук с длинными красными обшлагами, нашейный платок. На мгновение он как бы замирает у окна. Кадр.

Продолжение следует: как в старой хронике, проплывают и другие лица – это уже портреты знаменитых «вольных каменщиков» – фотографиями на белой стене. «Работа адовая будет сделана, и делается уже» – насмешливо аукнулся мне  хлесткой рифмой Маяковский.

Никто из них мне не известен. Хотя, стоп, замедляю шаг.

Это же президент Джордж Буш-старший на собрании в ложе! Масон.

Проходим одну дверь. За ней – вторую. И оказываемся в просторной зале.

Известно, что восточная часть – алтарная. Здесь она с четырьмя античными (ионическими) колоннами. Там же на небольшом возвышении – три кресла. Рядом – что-то вроде аналоя, на котором – молоток мастера.

Зачем молоток? А этим деревянным молоточком, как сказано в одном трактате,  Великий мастер «малыми трудами и без шума все собрание побуждает к тишине и вниманию». Вообще, все ложи устроены примерно одинаково. В восточном крыле восседает Великий мастер, западный луч – там старший смотритель.

В центре зала на низком столике – большая книга. Библия, на которой приносится клятва при вступлении новичка в ложу.

Всюду на глаза попадаются символы вольных каменщиков: изображение циркуля и отвеса, всевидящее око, лучезарная дельта, пламенеющая звезда…

По правую руку от себя вижу портик с дорийскими колонами.

У его основания восседали двое мужчин – один немалых габаритов дядя, расположившись в кресле, мило беседовал с усатым старичком – оба джентльмена в костюмах восемнадцатого века.

Вдруг откуда-то из-за колонны появился тот, кого мы встретили на лестнице. Он был в шляпе, при полном параде.

Сегодня у членов ложи особый день. Церемониальным маршем пройдут они через «старый город» к местной церкви шестнадцатого века в память о своем покровителе (именно так) Иоанне Крестителе…

Но перед шествием у вольных каменщиков Уильямсбурга должно состояться торжественное заседание ложи. На вопрос, как оно будет проходить, Мастер ответил, что собрание будет вести сам, после чего направился к алтарю и занял кресло в центре. «Вот отсюда – отчетливо произнес он».

Я по-простецки решил: уж если я в храме, то, может, разрешат  и на «собрании» поприсутствовать – торжественном? И присел на крайний стул в общем ряду.

«Нет- нет, вы не член братства, и вы должны будете покинуть храм», – словно угадав мои намерения, произнес Мастер.

Часа полтора я бродил по колониальному Уильямсбургу, встречая на пути то старинную карету с возницей, то солдата местного гарнизона с ружьем, то галантного офицера.

Шел мимо мастерских, из окошек которых выглядывали премиленькие девичьи лица.

И даже обращал внимание на фланирующих по городку дам.

Но дамы были из позапрошлого века, и разговор банально сводили к своей исторической роли: танцы на балу у губернатора, особенность сервировки столов, и героическая служба мужа-офицера ¬– на полном серьезе. Вот так. Словом, вокруг меня была огромная, грандиозная декорация – сцены из жизни века восемнадцатого. И только масоны в этой панораме были из дня сегодняшнего – настоящие.

К двум часам пополудни братья уже собирались во дворике, готовясь к шествию.

Мужчины средних лет, в белых фартуках, некоторые в исторических костюмах – дань эпохе, когда ложа была «инсталлирована», то есть учреждена.

На меня никто не обращал особого внимания, но и в съемке не отказывали, некоторые даже позировали не без удовольствия.

Наконец, по сигналу, построившись в колонну, под пение флейты и дробь барабана масоны двинулись к церкви.

Сначала они шли по маленькому переулку, а потом свернули на широкую главную улицу городка.

Туристы воспринимали процессию как одну из исторических реконструкций.

Но масоны то – настоящие!

Правда, есть мнение, что  Великих тайн в ложах уж никаких нет, мол, какая тут Великая тайна – ритуал посвящения в масоны – эту сцену описал еще Лев Толстой в «Войне и мире». И все эти масонские «работы» – скучные «партсобрания».

Но немало в мире и тех, кто продолжает считать, что «вольные каменщики» являются тайными властителями мира: как аргумент, мол, посмотрите, только суммарные благотворительные взносы от масонских лож в различные фонды – сотни миллионов долларов в год.

– «Тайна? Власть над миром?» – переспрашивает меня Великий мастер, и сам отвечает:  «Понятия масонской тайны не существует – ну, может быть, за исключением того, что мы передаем нашим членам при установлении их членства в нашей ложе. Конечно, есть некоторые тайны, которые каждый человек держит при себе. Но вы же, например, не делитесь информацией о вашем банковском счете?»

Тут я припомнил девиз вольных каменщиков: «Слышишь, видишь и молчишь» – и промолчал, хоть и не каменщик.

– «Ритуалы? – продолжал Мастер – мы всегда подчеркиваем, что у нас нет мистерий и таинств. У нас – просто постановка, в каком-то смысле – церемониальное воспроизведение, например, построения храма Соломона».

«Пусть я буду рассечен и язык мой вырван» – опять я вспомнил фразу из масонской клятвы.

Почему мнение о тайнах и всевластии масонов в обществе продолжает существовать? Может, людям просто хочется верить в это? А мастер мне говорит: «Никаких мистерий…»

Правда, несколько смутили меня скляночки с жидкостями на столике в алтаре рядом с молотком и отвесом?

«Какая-то средневековая «алхимия» – заговоры-привороты?» – подумал я, – пойди, проверь». Ладно.

Сижу вот сейчас, готовлю этот репортаж, рассматриваю фотографии членов ложи №6. «Мировое господство вольных каменщиков…» – звучит в голове как рефрен. Ну-ну… И кто бы мог подумать?

Ведь с виду такие милые персонажи из театрально-исторического кружка!