Старая и недобрая Англия

Alexandrov_G
"Старая и недобрая Англия"

Решил отдохнуть и бежал от мира, но мир меня догнал и спиймав. Проклятая Англия… И ночью и при луне мне нет покоя. Какие-то взрывы, какое-то метро, в котором между станциями ездит двухэтажный автобус. Зевнул, нажал кнопочку, яркая точка, моргнув, разом выросла во весь экран, там – Лондон и лондонцы. Тараторят, перебивают друг-друга. Только почему-то на веснушчатых кокни лондонцы наши никак не похожи, все больше какие-то восточные люди с неистребимым акцентом, они бормочут, бормочут, таращат чорные глаза, делятся впечатлениями о пережитом, рассказывают о своем, о лондонском. Зевота раздирает рот. Щелкнул опять, экран мгновенно сжался в точку, подмигнул, погас. Но англичане, те самые, что никогда, никогда не будут рабами, не сдаются, зашли с другой, неожиданной стороны. Ship a-hoy..!

В один из дней на прошлой неделе, наскучив сладким бездельем я от нечего делать посмотрел "Bee Gees Collectors Edition" – записанный на двух дисках документальный фильм о знаменитом своей братской любовью и сценическим долголетием музыкальном коллективе Bee Gees. Потраченных четырех с половиной часов мне совсем не жаль, фильм оказался чрезвычайно интересным и познавательным. На первом диске записан концерт "One Night Only", который братаны зажигали в Лас Вегасе в ноябре далекого уже 1997-го, а на втором – собственно фильм о славном жизненном пути ударников капиталистического труда. Ударники – симпатяга Барри, умница Робин и насквозь фальшивый Морис в намертво приклеенной к лысине шляпе-неснимайке для затравки фальцетом пропели: "Ah, ha, ha, ha, stayin' aliiiiiiiiiiiiiive!", с притопом и прихлопом, а потом с доброй улыбкой, обнажавшей ослепительной белизны металлокерамику, то шутя, то внезапно посуровев лицом, а то и со слезой, рассказали нам о себе, хороших, о любимых нынешних женах и уже совсем нелюбимых бывших, о маме-с-папой, а также о людях, которые тем или иным образом оказались причастны к феномену на видимой части которого мы можем увидеть брэнд "Би" и "Джиз".

В фильме вскользь, как нечто само-собой разумеющееся, было дано определение Америки как social laboratory, что показалось мне несколько двусмысленным, а также прозвучал весьма любопытный пассаж о том, как на переломе конца шестидесятых/начала семидесятых бедняжкам-братишкам пришлось расстаться с уже созданным образом и спешно создавать новый, так как мир в целом совершил некий transition. Если бы это говорилось в том смысле, что вот, мол, течет река времени, в которую никому не дано войти дважды, что мир меняется и мы меняемся вместе с ним, это было бы понятно, но сказано было именно как о некоем разовом тектоническом сдвиге, о всемирной катастрофе, пережить которую было дано немногим. В том числе и любимцам судьбы Би Джиз. Надо же, я полагал, что подобный взгляд на то время присущ немногим, но оказался неправ. Получается, что и создатели фильма, оглядываясь назад, воспринимают то время именно как transition, вот только не развивая и не углубляя, к сожалению, эту тему, не уточняя, transition от чего и transition к чему.

Не будем и мы развивать и уточнять, а обратим внимание на другое. Фильм дает нам возможность познакомиться с некоторыми очень интересными людьми и миром в котором они жили, миром, который благодаря их усилиям совершил трансформацию в то, в чем мы все имеем удовольствие жить сегодня. Воспользовавшись любезно предоставленной авторами фильма возможностью, я ступил на эту тропочку и с удовольствием прогулялся по ней в прошлое. Вот Bee Gees, прибыв издалека в туманный Альбион, доказали делом, что они чего-то стоят, вот они, дав подписку, получили личного куратора и по ходу фильма мы с этим куратором знакомимся. Оказывается, на лондонском слэнге куратор называется "продюсер". Вот он перед нами. Весь из себя такой старый служака на пенсии, чудом выживший после инсульта полковник госбезопасности, седой человек с неподвижным лицом и затрудненной речью. Зовут его, правда, не Максим Максимович Исаев, а Роберт Стигвуд. Никогда бы не подумал, я его представлял совсем, совсем другим. Но Стигвуд Стигвудом, он любопытен, конечно, но мелок, а любезность авторов фильма простирается так далеко, что они знакомят нас с другим человеком – человеком, изменившим мир в котором мы живем.

Дрогнула ряска на затхлой поверхности тихой заводи, медленно поднялось из черной глубины зеленое бревно, чуть приоткрылся глаз, в сплющенном с боков безжизненном зрачке вдруг полыхнуло багровым. Бугристая, в конических наростах, шкура, страшные челюсти, зубы с указательный палец взрослого человека, словом – КРОКОДИЛ. Сам Сэр Джордж Мартин собственной персоной. Вот уж поистине лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Множество раз натыкался я на это имя, продюср энд композер, протежировавший то той, то этой эстрадной знаменитости. Подписывал "контрактики", отечески опекал, выводил на верную дорогу и вообще, так сказать, указывал путь. "Давал путевку в жизнь". "Пятый Битл", прозванный так газетчиками за его вклад в феноменальную карьеру вокально-инструментального ансамбля Битлз". Читать-то я о нем читал, но вот видеть – не видел. А тут привелось. Продюсер, ага. Композер… Экая глыба, экий человечище. ГЕНЕРАЛ! Какое спокойствие, какое владение собой, какая внутренняя сила! Какая аура Власти! И нас пытаются уверить, что этот человек занимается музычкой? Неким продюсерством, что бы за этим словом ни скрывалось? Музыкой-то он занимался и занимается, кто бы спорил. Вот и наш Лаврентий Палыч так же балету внимание уделял. Следил, следил сквозь стеклышко пенсне за юными дарованиями. Давайте-ка, раз уж этот человек был нам представлен, попытаемся познакомиться с ним поближе.

Crocodile Georgie

Родился он в 1926 году в Масвелл Хилле. Как указывается в многочисленных интернетовских биографиях товарища Джорджа Мартина, "в семье не было музыкальных традиций и мальчик научился играть на фортепьяно на слух". Помилуйте, какие такие могут быть музыкальные традиции в семье плотника? Я, взявшись за раскопки, ожидал, что наш герой окажется сыном звездочета, но сын плотника – это тоже неплохо. Малость нескромно, но, учитывая тот неоспоримый факт, что Джорджик в известном смысле оказался творцом реальности, окружающей нас, так даже и получше будет. Образование "сын плотника" получил в иезуитском колледже в Стэмфорд Хилле. Проявил явные музыкальные и организаторские способности и уже в шестнадцатилетнем возрасте создал и возглавил школьный оркестр. В войну он служил в морской авиации и демобилизовался в 1947 году в чине лейтенанта. Поступил в Guildhall School of Music и через три года ее окончил, однако карьеру начал делать хоть и в сфере с музыкой связанной, но отнюдь не музыкальную. В 1950 году он устроился в крошечную фирму грамзаписи под названием Парлофон.

Парлофон был немецкой фирмой, купленной перед самой войной корпорацией EMI и превращенный ею в один из множества принадлежавших ей branch'ей. Менеджер, управляющий Парлофоном, назначался туда EMI. Он, правда, обладал известной самостоятельностью и возможностью тратить выделенный ему бюджет по собственному усмотрению. Музыка тогда была не та, что сейчас, и такой категории как "поп" просто не существовало. Составлялся план на два месяца вперед и по этому плану выпускалось десять пластинок в месяц. Две пластинки всегда были пластинками классической музыки, две – джазовой, две – мужской вокал, что бы это ни означало, две – женский, и две – танцевальная музыка. Все. Работа Джорджа Мартина состояла в том, что он отвечал за выпуск классического и джазового репертуара. В 1955 году Оскар Прейс, бывший менеджером Парлофона, ушел на пенсию и его место занял наш милый Джордж. Было ему 29 лет. К тому моменту дела фирмы шли ни шатко ни валко. Да и немудрено. В мире грамзаписи господствовали такие гиганты как та же EMI и Columbia. Тем не менее, как только Джордж становится во главе Парлофона, начинаются приятные неожиданности. Как пишут в биографиях Джорджа – "он нашел свою нишу на рынке, начав записывать на пластинки комедийные скетчи". Отметим первую странность – найденная "ниша" состояла в том, что на Парлофоне вдруг записались Питер Устинов и Питер Селлерс. Оба были очень известными людьми. И не только в Англии. И Устинов и Селлерс в те годы снимались в Голливуде. В ТОМ Голливуде. Голливуде 50-х. По английским меркам они были суперзвездами. И вдруг они записываются в никому неизвестной крошечной фирме, менеджером в которой работает также никому неизвестный 29-летний Джордж Мартин. Тем не менее, почин был сделан и товарищ Мартин разом получил и Имя и Репутацию.

В конце пятидесятых до Англии докатился вал американской эстрадной музыки, на английской сцене запели и заплясали ухудшенные копии американских музыкальных идолов. Все фирмы грамзаписи начали охоту за звездами и звездочкми, кинув клич: "Алло, мы ищем таланты!". И все фирмы их нашли. Все, кроме Парлофона. "Мартин уже отчаялся найти хоть что-то, что соответствовало бы его утонченному вкусу. Он дошел до того, что обходил лондонские бары в поисках хоть мало-мальски способного певца." Это из биографии. И тут вторая странность – именно в этот момент поисков Джордж отвергает подвернувшуюся возможность заключить контракт с Томми Стилом, "английским Элвисом", отвергает именно по этой причине – "он просто ухудшенная копия Пресли". И это тогда, когда он "завидовал фирмам, записывающим Клиффа Ричарда" и искал кого-нибудь, кто мог бы понравиться публике. "А после этого вам нужно только находить для него новые песни."

И вот в этот момент поисков в фирму EMI с улицы зашел некий Брайан Эпштейн и попытался всучить им для прослушивания записи некоего ансамбля the Beatles. Работник EMI, к которому он попал, со скучающим видом ответил, что их это не интересует и посоветовал уже уходящему Эпштейну обратиться в фирму Парлофон и назвал имя Джорджа Мартина.

Part Two. Andante con moto

Эпохальная встреча между Брайаном Эпштейном и Джорджем Мартином состоялась на следующий день в оффисе корпорации EMI. Мартин прослушал запись и сказал, что она неплоха. Как он выразился: "Interesting". Было это в мае 1962 года. Сами Тхе Веатлес, которые были в те былинные времена никем и ничем, находились в Гамбурге, куда они выезжали время от времени набить руку и вообще набраться, так сказать, ума-розуму. Возвращаясь в Англию, самодеятельный коллектив играл за незначительное вознаграждение в родных ливерпульских ballrooms. По-нашему, по-простому, по-советски это называлось гораздо проще – танцплощадка. "Стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки в руках теребят…" Разница между нашей танцплощадкой и ихней Ball Room состояла в том, что в ballroom туалет был почище. Вот, пожалуй, и все. Из Гамбурга Битлз вернулись к своей балрумной рутине в июне и тогда же состоялось их знакомство с товарищем Мартином, с "пятым Битлом".

По словам "менеджера" Битлзов, Брайана Эпштейна, все обстояло наилучшим образом с самого начала и Джордж Мартин предложил им сделать пробную грамзапись. Запись была сделана и между Битлз и Парлофоном был немедленно заключен контракт. Ну, да товарищ Эпштейн вообще был по жизни чрезмерно восторженным человеком, такое иногда случается. А вот как обстояло дело в действительности – Битлсы, полагая и, замечу, полагая вполне справедливо, что эта встреча – то самое перо Жар Птицы, подготовились очень тщательно и старательно слабали Джорджу несколько песенок собственного сочинения. А потом, сделав многозначительную паузу, они сыграли хит, которым надеялись поразить сурового Джорджа в самое сердце – бессмертное Besame Mucho. "Besame-e-e besame mu-u-ucho, each time I bring you a kiss I hear music divi-i-ine…" Будущий сэр Пол закатывал глаза и старательно тряс маракасами. Через несколько лет у Джорджа Мартина, при воспоминании об этом моменте в сердцах вырвалось: "They were pretty awful". "Они были ужасны". Тем не менее, контракт был действительно подписан. На всякий случай. И брошен в ящик. До лучших времен. А пока Битлз зажили полнокровной и полной интриг жизнью эстрадных знаменитостей как они это понимали – для начала они избавились от своего многолетнего партнера ударника Питера Беста. По слухам они просто завидовали его популярности среди ливерпульских гопников. Джордж Мартин не возражал, так как Бест был, по его мнению, слишком мрачен. По всеобщему согласию смурного Беста заменили Ринго Старром, с лица которого не сходила кретинская улыбка. Через четыре месяца, в октябре 1962 года Парлофон записал и выпустил первый сингл Битлзов – Love Me Do. Дебют был весьма скромен, сингл поднялся в чартах всего лишь до семнадцатого места. Следующая попытка была поудачнее, песенка Please Please Me заняла первое место. Это уже было кое-что.

Следующий, 1963 год, стал звездным часом нашей четверки. В апреле, после того, как их следующий сингл From Me To You вновь оказался на первом месте, было принято решение отправить их в турне по Англии с американской звездой Роем Орбисоном. Да-да, с тем самым, что Джулия Робертс и "pretty woman, walking down the street". Гастроли Орбисона состоялись в мае 1963 года. Хотя Битлз всего лишь "разогревали" толпу перед выходом звезды, именно на этих концертах Роя Орбисона с их участием впервые возникли беспорядки, потребовавшие вмешательства полиции. "Беспорядки" эти были несерьезны, по сравнению с тем, что творилось на концертах Элвиса Пресли они были попросту смешны, но не забудем, что дело происходило в Англии, и для Англии это выглядело очень, очень даже ничего.

Подозреваю, что именно после майских гастролей товарищ Джордж Мартин был вызван кое-куда и там ему было сказано что-то вроде: "Джордж, дорогой, мне сказали, что вы разбираетесь в музыке? Придется вам заняться еще и этим. Ознакомьтесь с этими бумагами и набросайте план, вчерне, вчерне, не перегружайте его деталями, мы все тут люди занятые, и в следующую м-м, скажем, пятницу, да, following friday will be fine, изложите нам свое видение проблемы, дружище." Так на свет появился "The Beatles Project".

Переведем на минутку наш взгляд на Джорджа Мартина. Сейчас дело изображается так, что The Beatles – это некий симбиоз между ним и четверкой, что он создал себя благодаря им, а они создали себя благодаря ему. Это неправда. А правда состоит в том, что тогда же, в 1962 году в Англии был запущен еще один чрезвычайно успешный идеологический проект под названием "Джеймс Бонд". Первый фильм о похождениях агента дАблОсевн – "Dr. No" вышел не совсем удачным, так как в нем еще не удалось нащупать нужный баланс между отстраненной иронией и реальностью, в которой кроме красивых женщин есть еще свистящие у виска пули, ядовитые пауки и трупы. Много трупов. В 1963 году вышел второй фильм – "Из России с любовью", который тут же превратился в "событие", а в 1964 году "Голдфингер" вообще стал фильмом года. Так вот песню "From Russia With Love", которую тут же запел весь мир, для звуковой дорожки фильма исполнил Матт Монро, человек, как оказалось, из кукольного театра скромняги Джорджа Мартина. Песню "Goldfinger" исполнила Ширли Басси, которая до поры пряталась там же, за той же дверцей в камине. Неожиданно выяснилось, что товарищ Мартин – это Барабас, который щелкает плеткой и на арену выбегает и начинает кувыркаться какой-нибудь Матт Монро. Вам не нравится как он кувыркается? Ну что ж, он может вам спеть или попрыгать сквозь огненное кольцо. "Алле-ап!" Ах, каким непростым человеком был товарищ Мартин. Вы еще не забыли россказни из официальной биографии Джорджа Мартина, те самые, как он, бедняга, ходил по лондонским барам и подыскивал себе певца? Ну хоть какого-нибудь, хоть плохонького? То же и в случае с Битлз. "Пятый Битл". Четыре зайчика, а у них из-за спин выглядывает пятый. "Зайчик, зайчик, а почему у тебя такие большие зубки?" Но песни были хороши. Чего не отнять, того не отнять. Что "Из России с любовью", что "Голдфингер". Со вкусом у товарища Мартина и в самом деле все было в полном порядке.

Ну, а теперь, прежде чем мы вернемся к Битлзам, давайте-ка взглянем на тогдашний политический ландшафт. Чем жила Англия в 1963 году. Не окунувшись в ту атмосферу мы ничего не поймем. Нужен контекст.

Part Three. Allegro

Stupid Tommy

К лету 1963 года власть в Англии вот уже двенадцатый год подряд находилась в руках консерваторов. Начиная с 1951 года одно консвервативное правительство сменяло другое. Пост премьер-министра поочередно занимали Уинстон Черчилль, Энтони Иден и Гарольд МакМиллан. Позиции консерваторов выглядели незыблемыми, на меловых скалах Дувра можно было разобрать тогдашний лозунг госполитики, выражавшийся одним словом – Stability. В середине 50-х в стране были отменены продуктовые карточки, введенные во время войны, и тогдашнее консервативное правительство немедленно использовало этот факт, встреченный населением с энтузиазмом, в пропагандистских целях. То, что выглядело оправданным в тот момент, позже превратилось в политическую ловушку. Дело в том, что дела Англии были неважны. Осознавали это немногие, но именно поэтому будущее вчерашней Британской Империи Над Которой Не Заходит Солнце выглядело уже не просто неважно, а катастрофически.

Распадающаяся Британская Империя на глазах теряла статус мировой державы, Англия стремительно превращалась в младшего партнера США в вопросах внешней политики, одновременно попадая во все большую финансовую зависимость от вчерашнего союзника. Бывшие враги во Второй Мировой Войне Германия и Япония переживали невиданный экономический бум, выглядевший особенно обидно на фоне английского "застоя", Франция, извечный заклятый друг, с галльской пылкостью принялась за строительство общеевропейского дома рука об руку с мрачным тевтонским гением, попытки же Англии присоединиться к многообещающему начинанию в виде Общего Рынка закончились безрезультатно. Кроме этого оказались испорченными отношения и с Америкой, так как англичане завершили в 1952 году свою ядерную программу и обзавелись собственными "силами сдерживания" против чего категорически возражали американцы. Также негативно на англо-американских отношениях сказалось то, что Англия первой из "цивилизованных государств" признала и установила дипломатические отношения с коммунистическим Китаем. Словом – куда ни кинь, всюду клин. Но при этом, о парадокс, любые действия правительства консерваторов дома встречались неизменным одобрением избирателей.

Нелишним будет упомянуть, что это были годы когда в разгаре была Холодная Война. То тут, то там, то в одном уголке нашего такого круглого шарика, то в другом, противостоящие блоки сходились на узкой дорожке, терлись стальными боками, рассыпая искры. Кроме горячих локальных войн вовсю велись и войны шпионские. То в одной столице мира, то в другой вспыхивали шпионские скандалы. Не была исключением и Англия. И в этом, шпионском, смысле англичане тоже выглядели для стороннего наблюдателя весьма и весьма непрезентабельно. Ну, да судите сами: в начале 50-х "дипломаты" Гай Берджесс и Дональд Маклин бежали в Москву, в 1961 году Джордж Блэйк, еще один "дипломат", заработал 42-х летнюю отсидку за шпионство на Советы (между прочим, "потоптав зону" пять лет, он неожиданно совершил сенсационный побег из тюрьмы), 38-летний служащий Адмиралтейства и "сын викария" Уильям Вассалл тогда же получил 18 лет строгача за то, что будучи заманен КэйДжиБи в гомосексуальную ловушку, он начал передавать адмиралтейские секреты в Москву. Ну и так далее. Однако эти, вспыхивавшие один за другим шпионские скандалы не могли поколебать популярности правительства. Простые и ясные ценности в виде отмены продуктовых карточек и иллюзорной "стабильности" явным образом ценились английским обывателем куда выше "имперских интересов" и "либеральных ценностей". Какая знакомая картинка, не правда ли? Страна выглядела совершенно неготовой к вызову будущего. Страну следовало встряхнуть. Тогдашнее консервативное правительство, возглавляемое Гарольдом МакМилланом, "Супермаком", как его называли газеты, это отчетливо понимало. Макмиллан попытался провести реформы "сверху", за одну "ночь длинных ножей" разом сменив семь министров своего кабинета и заработав от газетчиков новую кличку "Mac the Knife", но все было тщетно. Страна продолжала пребывать в сладком безвременье. Через год, в 1964 году, предстояли очередные выборы и на них со всей очевидностью должны были вновь победить консерваторы. И вот тогда вспыхнул скандал. Да не скандал, а скандалище. Мать Всех Скандалов.

Scandal

У скандала этого было мужское имя. Джон Профьюмо. Военный министр в правительстве Гарольда МакМиллана. Но при мужском имени у него было женское лицо. И следует признать, что лицо это было весьма привлекательным.

Звали эту милую девушку Кристина Килер. Ее фамилия (Keeler) при произношении звучала так же, как и полюбившееся россиянам словечко Killer, да и по глубинной сути Keeler означало то же самое, ибо ею было убито не только множество политических карьер. В "деле Профьюмо-Килер" были и трупы самые настоящие. Хотя скандал всколыхнул английское политическое болото только летом 1963 года, началась эта история гораздо раньше – в 1961 году, когда состоялось знакомство главных фигурантов по этому делу. Каким образом они вообще могли узнать о существовании друг друга? Он – делающий блестящую карьеру политический деятель консервативной партии, министр, и она, девчонка из глухой провинции, в шестнадцать лет сбежавшая из дома в Лондон и нашедшая там "работу" в кабаре Murrey's? Познакомились они при чрезвычайно интересных обстоятельствах. Барышню нашу каким-то образом (этот образ, глядя на фото барышни, можно себе легко представить) нашел некий "доктор Ворд". На доктора Джекила он был совсем не похож.

Мистер Стивен Ворд был модным остеопатом, жившим в лондонском Вест Энде и пользовавшим сильных мира сего. Доктор любил общество известных и богатых людей. Кроме этого он любил sex. Ну да кто из нас его не любит? У доктора нашего, правда, кроме любви были еще и возможности претворять свою любовь в жизнь. На party в его роскошной квартире собиралось блестящее общество из лондонской верхушки. Party частенько плавно переходили в оргии, для которых, собственно, квартира "остеопата" и предназначалась. Стены "странной квартирки" были украшены two-way mirrors, ну, знаете, такими, какими оборудованы помещения для ведения допросов в полицейских участках, а в комнатах тут и там были разбросаны всякие полезные и, наверное, необходимые в остеопатии предметы вроде садо-мазохических "штучек". На вечеринках доктор появлялся в обществе разных, но неизменно приятных в обращении девушек ("… брал под покровительство хорошеньких девиц") и вообще, как выяснилось уже в разгар скандала, "знакомил женщин с мужчинами, а мужчин с женщинами". Словом, в высшей степени приятным и полезным человеком был наш доктор. В числе прочих знаменитостей был он знаком и с лордом Астором, причем знаком настолько коротко, что товарищ лорд предоставлял в распоряжение доктора свой загородный дом – находившийся в часе езды от Лондона знаменитый Клайвден Хауз. И вот там-то, в загородном доме лорда Астора и нашли друг друга пылкие сердца.

Версий, как они познакомились, существует две. По одной, приехавшей в обществе доктора Ворда в гости к лорду Кристине доктором же было предложено пойти искупаться в лордском бассейне. День был жаркий и Кристина с удовольствием подчинилась. Так как купального костюма у нее не было, то бедняжка купалась в чем мать родила. Тут к бассейну неожиданно высыпали гости, во главе которых шествовали лорд Астор и заглянувший к нему на огонек министр Профьюмо. Они подошли к бассейну и раздувающий ноздри министр был представлен сконфуженной и голенькой Кристине. По другой версии министр вышел к бассейну один и обнаружил там свою будущую Keeler'шу. Под рукой у Кристины не было ничего кроме купального полотенца и бедная девушка могла лишь поочередно прикрывать им то грудь, то ту самую маленькую штучку, которая имеется не только у добронравных девиц, но и у тех, что сбежали из дома. После знакомства и нескольких минут светской беседы министр распалился и принялся гоняться за девушкой вокруг бассейна. Античная сцена "Нимфа, спасающаяся бегством от Сатира" была прервана появлением жены министра в обществе еще чьей-то жены. Министра посадили и успокоили. Но забыть Кристину он не смог. Еще бы! Я бы тоже не забыл… Вспыхнул роман, во время которого военный министр привозил девочку к себе домой и предавался с нею страсти на супружеском ложе. Незабываемые деньки подошли к концу, когда Секретарем Кабинета Министров сэром Норманом Бруком министру было сделано внушение о недопустимости происходящего. Товарищ Профьюмо пообещал исправиться, утер с чела хладный пот и написал Кристине прощальное письмо.

Не знаю, забыл ли он о своей любви, но ему о ней напомнили в следующем году, когда по Лондону поползли слухи. Слухи слухами, это было несерьезно, но серьезное началось, когда военного министра в апреле 1963 года вызвали в Палату Общин и потребовали объясниться. Министр под присягой заявил, что в его отношениях с девятнадцатилетней сироткой не было ничего предосудительного. Не знаю, да и никто не знает, с кем консультировался министр прежде чем сделать опрометчивое заявление, но очень быстро выяснилось, что решение это было его самой большой ошибкой. Через два с половиной месяца, 5-го июля 1963 года, Джон Профьюмо вновь предстал пред очами Палаты и заявил, что он лгал под присягой и подает в отставку. Стало ясно, что дни кабинета сочтены, так же как и дни самого Премьер-Министра Ее Величества. Эпоха политического господства консерваторов бесславно заканчивалась.

МакМиллан написал официальное письмо Королеве, а Палатой Общин было инициировано расследование, которое возглавил лорд Деннинг. Почему такая шумиха? Откуда накал? Вы сейчас поймете. Дело в том, что завсегдатаем "лондонских вечеров" в поместье лорда Астора был некий плейбой с простым именем Евгений Иванов. Гости лорда звали его просто – Юджин. Когда Юджин после залихватских игрищ в бассейне растирал полотенцем своей мускулистый торс и одевался, то одевался он в военно-морской мундир, ибо был он помощником военно-морского атташе при посольстве СССР в Великобритании. Когда сэр Норман Брук делал отеческое внушение военному министру, то его меньше всего заботило, что тот спит с девятнадцатилетней девчонкой, гораздо важнее было то, что, по данным разведки, эта девчонка одновременно спала и с товарищем Юджином. Вот это была бомба! Вот это был скандалище!

Немедленно началось уголовное преследование доктора Ворда, которому вменяли в вину организацию на дому подпольного борделя и существование на заработки рекрутированных туда девиц, включая бедненькую Кристину, которую в свою очередь пытались привлечь по статье о занятии проституцией. Шумиха была грандиознейшая.

Доктор Ворд в последний день суда, еще до оглашения приговора, неожиданно и скоропостижно скончался, якобы покончив жизнь самоубийством. Все облегченно вздохнули. Кристину, занятий проституцией которой суду доказать не удалось, посадили на девять месяцев за то, что она когда-то не явилась по повестке в суд, куда была вызвана в качестве свидетельницы после того, как в доме, где она жила, кто-то стрелял. Вроде бы это был ее поклонник. Доклад лорда Деннинга был оглашен и сказано там было, что никакого ущерба национальным интересам нанесено не было. Слова "шпионаж" тщательно избегали как на суде, так и в представленном докладе. Казалось бы все… Но это был еще не конец. Далеко не конец!

Part Four. Allegro

Итак. Подведем предварительные итоги. С помощью инициированного скандала с дороги, ведущей в прекрасное будущее, было убрано бревно в виде популярного правительства, всемерно поддерживавшегося неразумным английским "быдлом". Как написано в одной очень хорошей книжке – "Диавол утер свою пасть и сказал: "Ну вот, дело сделано. Можете преспокойно повторить его и продолжать в том же духе!" Государственный корабль Англии лег на другой галс. Скрипели снасти, свистел ветер, соленые брызги летели в лицо, команда работала весело и слаженно. Но тут обнаружилась одна досадная мелочь. Раз зажженный костер скандала и не думал гаснуть. Дело было новое, в самой Англии на практике ни разу не опробованное, части машинки были плохо притерты, словом, вышло не так хорошо, как хотелось бы.

Забегая вперед, замечу, что пару лет назад постаревшая и злая на весь мир Кристина Килер, чья жизнь была сломана скандалом, выпустила книжку. Между прочим в высшей степени удивителен тот факт, что она этого не сделала раньше. На то были, наверное, свои весомые причины, кои причины своим весом только раздували злобу бывшей "модели". Книжка наверняка прошла тщательную цензуру, по словам рецензентов "она не содержит ничего нового", но тем не менее глупенькая и наивная Кристина сообщила любознательному читателю, что ее скромная персона послужила дымовой завесой, призванной скрыть провал секретных служб Англии, что "доктор Ворд" на деле был человеком, возглавлявшим советскую шпионскую сеть в Англии, что в сети этой запутались очень и очень многие люди, входившие в тогдашнее high society. Между прочим, если бы меня спросили, кому я верю – лорду Астору, который отрицал все на свете, или Кристине Килер, то я бы ответил, что верю ей. При всех своих недостатках она была безусловно честной девушкой. Ничего, кроме доброй улыбки, не может вызвать сцена из зала суда над Вордом, во время которой Кристина, занявшая место для дачи свидетельских показаний, сказала: "Я должна заявить суду следующее – прокурор все время называет меня проституткой. Я – не проститутка и никогда в жизни ею не была, – она запнулась, потупилась и добавила едва слышным голосом, – За исключением трех недель…"

Немедленно после опубликования доклада лорда Деннинга все материалы по этому делу были засекречены. Гриф "совершенно секретно" с дела Профьюмо-Килер будет снят в 2046 году. Ждать осталось недолго. Те из нас, кому сейчас лет двадцать имеют шанс дожить и узнать правду. Если, конечно, их эта история еще будет интересовать хоть в малейшей степени. Старейшая демократия мира умеет хранить свои секреты.

Вернемся в сентябрь 1963 года. Внешне все выглядело вполне пристойно. Общественности замылили глаза докладом Деннинга, этим предтечей "Доклада комиссии Уоррена", бедняжку Кристину убрали подальше от газетчиков на долгие девять месяцев, а что до главного фигуранта скандала, то "доктор" Ворд вообще отправился гораздо, гораздо дальше, чем здание женской тюрьмы в Саффолке. Но настоящий "скандал Профьюмо" начался только теперь. Наружу начали просачиваться удивительнейшие вещи. Выяснилось, например, что в числе пациентов товарища Ворда был такой небезызвестный человек, как сэр Уинстон Черчилль, оказалось, что Ворду, который при прочих талантах был еще и художником, позировал для портрета принц Филлипп, каким-то образом в газеты попала информация о том, что "нехорошую квартиру" где обитал остеопат, неоднократно посещал тогдашний глава MI5 Роджер Холлис, а также и один из его заместителей. Из уст в уста передавались сведения о том, что во время оргий у Ворда гостям прислуживал совершенно голый человек в кожаной маске, который временами становился на четвереньки и ел из собачьей миски. При этом утверждалось, что загадочный человек в маске был членом дейстующего кабинета министров. Наружу полезло такое говно, что стало ясно – скандал должен быть остановлен любой ценой. ЛЮБОЙ. Речь уже шла не больше и не меньше, как о национальной безопасности.

Как обделывает свои делишки государство? Эх-хе-хе… Нам ли, русским, червонцев не знать… По этому поводу есть замечательная сцена в романе Дюма "Двадцать лет спустя". Помните, как там коадьютор, борющийся за власть и пытающийся организовать цветную революцию в столице, тайком встречается с неким "нищим" и передает тому мешки с золотом, а "нищий", оказавшийся главой некоего братства, состоявшего из подонков общества, за одну ночь переворачивает Париж вверх дном? Так вот "нищие" эти никуда не делись. Более того, так как жизнь наша усложнилась необыкновенно, то и "нищие" расплодились неудержимо. Многие из них, оставаясь членами "братств", пошли служить государству, чему некоторые государства были только рады. Оним из таких "нищих" на государственной службе и был наш нечаянный знакомец Джордж Мартин.

Beggar's Banquet

Я не могу утверждать наверняка, но логика и здравый смысл подсказывают мне, что начиная с лета 1963 года в Англии, в тайных "social laboratories" где препарируется и изучается жизнь наша скорбная, были выношены и пущены в ход несколько проектов. Проекты эти затрагивали различные области жизни общества, единственное, что их объединяло, так это то, что их результатом должны были стать некие события, которые могли бы всецело завладеть вниманием подданных Ея Величества. Яд, который в лечебных целях дали больному обществу, оказался немного более ядовит, чем ожидалось, поэтому и противоядие должно было быть ему под стать. После нескольких пробных шаров выбор был сделан, остальные проекты закрыты, а высвободившиеся ресурсы были брошены на разработку самого многообещающего. Напомню, что Скандал достиг своего апогея в сентябре 1963 года, а в октябре в стране началось стихийное бедствие – в Англии, подобно средневековой эпидемии чумы, вспыхнула Битломания.

Нынешнему поколению не понять, что это было. Массовый психоз, который охватил сперва Англию, а затем и остальной мир, описанию просто не поддается. Это именно что "ни в сказке сказать, ни пером описать". При взгляде из сегодняшней реальности туда, во вчера, кажется, что читаешь главы какого-то фантастического романа или смотришь не менее фантастический фильм. Когда в 1967 году волна всеобщего безумия пошла на спад, люди с недоумением задавали себе один и тот же вопрос – "неужели это произошло с нами?" Поверить в это было действительно трудно. Психозом были охвачены отнюдь не только подростки. Одержимы были все, все поголовно. Люди самого разного возраста, разных профессий, с различным уровнем интеллекта, из самых разных слоев общества. Более всего здесь применим медицинский термин – hysteria. И началась она 13 октября 1963 года.

Вечером этого дня в лондонском Палладиуме состоялось шоу под названием "Sunday Night at the London Palladium". На шоу выступали различные певцы, певички, группы и группки. И в их числе неожиданно для самих себя оказались приглашенные туда Битлз. С утра улица Аргилл Стрит, на которой расположен Палладиум оказалась блокированной невесть откуда взявшейся толпой людей. На недоуменные вопросы прохожих отвечалось, что это – поклонники группы Битлз. В течение дня толпа росла. Кто-то обзвонил редакции лондонских газет и те командировали на место событий своих корреспондентов, при виде газетчиков толпа еще увеличилась за счет зевак. Дверь в Палладиум оказалась заваленной "подарками поклонников группы Битлз", так что пройти в Палладиум не было никакой возможности. К вечеру к Палладиуму прибыли телевизионщики. Нам, которые стали с тех пор много старше и много опытнее, которые с тех пор много раз видели "как дела делаются", тогдашняя чрезмерность и грубость швов видны невооруженным глазом, но тогда никому не пришло в голову задать окружающим или самим себе простейший вопрос: "Откуда в Лондоне взялись несколько тысяч поклонников никому не известной группы из грязного и провинциального Ливерпуля?" Напомню, что Битлз к тому моменту никто не видел и само слово "Битлз" массовому сознанию ничего не говорило. У них была кое-какая популярность в Ливерпуле, но даже и там они вряд ли могли собрать на улице стихийную толпу хотя бы из нескольких сот поклонников. Между прочим в Ливерпуле к тому моменту было более трехсот полулюбительских групп, подобных Битлз. Шоу из Палладиума транслировалось по ТВ. Это был первый раз, когда страна увидела Битлз. По оценкам телезрителей было 15 млн. человек. Не думаю, чтобы хоть кто-то из них выделил Битлз из числа остальных певших и плясавших на сцене Палладиума в тот вечер. Тем временем полиция "дальновидно" предложила Битлзам, которые находились внутри Палладиума и знать не знали о том, что происходит снаружи, после выступления покинуть здание через черный вход, одновременно потребовав от водителя машины, ожидавшей их там, отогнать машину подальше от входа. Когда ничего не подозревавшая четверка вышла из здания им пришлось искать машину, а затем бежать к ней, спасаясь от толпы. На следующий день все (ВСЕ!) газеты Англии опубликовали на первой полосе эту историю и разместили фотографии виновников торжества и бесчинствующей толпы. О музыке никто не написал ни слова. Писали только о "хаосе в столице" и что причиной этого хаоса были некие Битлз.

Через два дня были оглашены имена "работников английской эстрады", отобранных для участия в самом престижном музыкальном шоу года "The Royal Variety Performance". Это благотворительное шоу проводилось ежегодно и на нем традиционно присутствовали члены правящей династии. В списке знаменитостей совершенно неожиданно оказались и наши герои. Они после выступления в Палладиуме вернулись в Ливерпуль и в момент оглашения списка готовились к выходу на сцену ливерпульской Southport Ballroom, что в переводе на русский означает "Танцплощадка порта Южный". Все (ВСЕ!) крупнейшие английские агенства новостей отправили на танцплощадку своих корреспондентов, чтобы запечатлеть реакцию все еще никому неизвестных The Beatles на известие о том, какой чести они удостоены.

Part Five. Allegro vivace

Blow Up

The Royal Variety Performance 1963 было назначено на 4 ноября. В случившемся трехнедельном перерыве между выступлением в Палладиуме и этим эпохальным событием Битлз совершали один из своих рутинных tour'ов. Знакомство, посредством ТВ, английской общественности с Битлз дало свои первые плоды. В Карлайсле, городке с населением менее ста тысяч человек, где Битлз должны были дать концерт в здании местного кинотеатра, в ночь перед их выступлением у касс собралось свыше 600 подростков со спальными мешками, когда утром кассы открылись, началась давка, стеклянные витрины были выдавлены толпой и девять человек, получивших ранения, доставлены в местный госпиталь. Телевидение Англии дало репортаж об этом событии, а все газеты разместили на первых полосах фотографии пострадавших с подробными комментариями. Между прочим, из этого эпизода мы можем почерпнуть любопытную информацию о том, что, оказывается, еще в конце октября 1963 года великие Битлз давали концерты в залах кинотеатров заштатных городков. Таков был масштаб Битлз к осени 1963 года. Если нынешнее поколение полагает, что зал кинотеатра в Карлайсле в начале 60-х чем-то отличался от такового же где-нибудь в Саратове в те же годы, то оно, я имею в виду поколение, ошибается. Нынешние поклонники Битлз также совершают ошибку, полагая, что, гастролируя по провинциальным танцплощадкам и кинотеатрам, можно создать себе имя и обзавестись тысячными толпами поклонников. Напомню, что тогдашними английскими суперзвездами (хотя тогда даже и слова-то такого не было) были Cliff Richard and the Shadows. Однако даже и в их случае не только не шло и речи о тысячах фанов, осаждающих помещение, где идет концерт, но такого никто не мог себе даже и вообразить. Для того, чтобы эти толпы появились, следовало поработать. Давайте же взглянем, "как люди работали".

В конце октября состоялся первый выезд Битлз за границу, в Швецию. Они, правда, в предыдущие годы совершили несколько вояжей в Германию, в Гамбург, находившийся в Британской зоне оккупации, где довольно подолгу поживали, развлекая своими любительскими песенками пьющих пиво завсегдатаев танцулек, но шведское турне почему-то считается их первым. Находились они в Швеции пять дней, с 24 по 29 октября 1963 года. Английские mass media как будто сошли с ума. Создавалось впечатление, будто у Англии не осталось никаких проблем, а в мире в эти дни не происходило ничего интересного. Английское телевидение и газеты двадцать четыре часа в сутки освещали пребывание Битлзов в Швеции. Особый упор постоянно делался на то, что вокруг сцены, где находятся выступающие Битлы, дежурят полицейские, а также на то, что, во избежание двухнедельной давности лондонских беспорядков, когда Битлы выступали в Палладиуме, снаружи постоянно дежурят наряды шведской полиции С СОБАКАМИ. Также было миллион раз повторено, что в Швеции стали необыкновенно популярными прически Битлз, каковые прически глупые шведы почему-то называют "гамлетовскими". В эти пять дней Англия знакомилась с Битлами поближе. Это был момент узнавания:

– Это Ринго?

– Да нет же, нет! Ринго – это барабанщик, а это – Пол.

– Ой, какой симпатичный!

Тем временем 19-го октября 1963 года в отставку, "по состоянию здоровья", ушел премьер-министр МакМиллан. Ушел еще вчера всемогущий "Супермак". Подошла к концу Эпоха. Однако в разразившейся свистопляске событие это осталось никем не замеченным.

Когда Битлз вернулись в Англию, они вернулись в другую страну. Работа Лондонского Аэропорта была парализована из-за тысяч визжащих подростков. В аэропорту застрял даже вновь назначенный Премьер-Министр Ее Величества Сэр Алек Дуглас-Хьюм.

The Royal Variety Performance состоялось 4 ноября 1963 года в здании Театра Принца Уэльсского. В королевской ложе в этот вечер находились Королева Мать и Принцесса Маргарет с лордом Сноудоном. Концерт вели Марлен Дитрих и Морис Шевалье. Когда подошла очередь Битлов, то, прежде чем приступить к исполнению песенки Twist and Shout, Джон Леннон, наклонясь к микрофону, попросил зал хлопать в такт ладошами, а затем, подняв голову, прокричал в сторону королевской ложи: "Those upstairs, just rattle your jewelry!". "А вы там, наверху, погремите своими драгоценностями!" Это было неслыханно… Зал замер. Как пишет биограф Битлов Хантер Дэвис, "в Англии существует тошнотворная традиция, когда во время мероприятий с участием членов королевской семьи, все присутствующие сдедят за реакцией королевской ложи на происходящее и лишь затем начинают хлопать или смеяться". Королева Мать в ответ на выходку Джона улыбнулась и зааплодировала. Зал взорвался восторженным шумом. После завершения концерта Битлы были приглашены в королевскую ложу и представлены членам королевской семьи. Королева Мать милостиво поинтересовалась у Битлов где состоится их следующее выступление и, услышав, что в Слафе, со смешком заметила: "А, рядом с нами…" Шоу, в сопровождении восторженных комментариев, было показано целиком в ближайшее воскресенье и телевизионная аудитория составила 26 миллионов человек. Не знаю как у вас, а у меня эта сцена вызывает ощущение фальши. Сцена психологически в высшей степени недостоверна. Подозреваю, что когда Джордж Мартин репетировал с Ленноном его "спонтанную" реплику, то без пары затрещин не обошлось. Нужно ведь было добиться необходимой естественности. Нужно было что-то преодолеть в себе. Взгляните-ка на это фото:

Это сценка представления Битлов принцессе Маргарет, младшей сестре королевы. Взгляните на лица, взгляните на позы, взгляните на стоящих рядом и сочащихся завистью таких же, как Битлы, попрыгунчиков. А теперь ответьте мне – вы верите, что эти молодые люди, так искренне выражающие свои верноподданические чувства, всего полчаса назад выкрикивали свои хамские замечания в адрес этой НЕБОЖИТЕЛЬНИЦЫ? Нужно уж очень не представлять себе английских реалий (и, замечу, не просто реалий, а реалий СОРАКАЛЕТНЕЙ ДАВНОСТИ) чтобы поверить в подобную чепуху. Королева Мать, отвечая на вопросы газетчиков, сказала: "Они такие веселые и жизнерадостные. Я их ОБОЖАЮ…" Обращаю ваше внимание, что это говорит не четырнадцатилетняя школьница с ветром в голове, а женщина 63(!) лет, женщина, чья жизнь прошла в королевском дворце, женщина, в жизни которой было многое и разное. Ах, какое многое и ах, какое разное. Говорит женщина, которой если и приходилось услаждать свой слух музыкой, то уж никак не песней под названием Twist and Shout. Люди, говорящие о беспрецедентном успехе Битлов, в упор не видят слона. Они не видят или не хотят видеть того бесспорного факта, что "промоушеном" Битлов занимались члены королевской семьи. Если в этой истории и есть что-то беспрецедентное, то это именно это. Люди не понимают какого калибра артиллерия была выдвинута на боевые позиции осенью 1963 года.

Началась игра в качели. Газета Дейли Телеграф (ого-го!) 2-го ноября опубликовала статью с критикой истерии. В статье говорилось, что с помощью подобных методов к власти пришел Гитлер (ага, не больше и не меньше). Газета Дейли Миррор тут же выступила с альтернативной статьей, где утверждалось, что нужно быть уж совсем не от мира сего, чтобы вам не нравились "эти такие шумные, такие веселые и такие СЧАСТЛИВЫЕ Битлз". Не осталась в стороне и церковь. Епископ англиканской церкви заявил, что на недельный доход от мероприятия под названием The Beatles можно построить кафедральный собор где-нибудь в Африке, на что другой епископ той же церкви мудро ответствовал ему в том смысле, что это, конечно же, забава, но забава "ЗДОРОВАЯ". Последний мазок на эту картину маслом был нанесен газетой Дейли Миррор, которая первой опубликовала псевдонаучную статью некоего "психолога" о том, что Битлз являются неким средством по "высвобождению сексуального напряжения нации". Газеты подхватили эту тему и наперебой начали утверждать, что девочки на концертах Битлз "испытывают оргазм". Можно лишь догадываться об эффекте, оказанном подобными статьями. Речь ведь идет об Англии начала 60-х, о чопорной Англии, в которой если чего и не было, так именно вот этого – не было секса. Речь идет о стране, в которой женщина, родившая вне брака, подвергалась самой настоящей травле. Людям, родившимся и выросшим в условиях либеральнейшего и свободнейшего в этом смысле "совка", это просто трудно себе представить. Так же трудно им представить и глубину кризиса в связи с "делом Профьюмо", в котором так густо были намешаны шпионаж и секс.

В конце ноября вышел новый сингл Битлов "I Want To Hold Your Hand". Еще до того, как он появился на прилавках, был сделан МИЛЛИОН предварительных заказов. 11-го декабря они вновь выступили на ТВ, в программе Juke Box Jury. Тогда же было объявлено о планах по созданию фильма с их участием. БиБиСи показало телевизионный фильм об их жизни в Ливерпуле. Серьезные газеты КАЖДЫЙ ДЕНЬ отводили им на своих страницах места не меньше, чем таблоиды. Пол и Джон заключили контракт, согласно которому они должны были написать музыку к балету "Mods and Rockets". Фабрика в Бетнал Грин, выпускающая парики, после того, как газеты сообщили, что там были БУКИНГЕМСКИМ ДВОРЦОМ заказаны парики "под Битлз", начала работать в три смены без выходных, чтобы справиться с обрушившимся водопадом заказов. "Хочу паричок и благослови, Боже, королеву!" В одну из недель все пять общенациональных газет начали публиковать биографии Битлов. 29-го декабря 1963 года Ричард Бакл в газете Сандэй Таймс, в рецензионной статье, посвященной музыке Битлз к балету "Mods and Rockets", сообщил почтительно затихшей Англии, что Джон Леннон и Пол Маккартни – "величайшие композиторы, которых видел мир со времен Бетховена".

С момента когда Англия узнала о существовании Битлз прошло два с половиной месяца.

Part Six. Andante grazioso

Men of Talent

Давайте-ка теперь поговорим о таланте. В России, где Битлы были, да, пожалуй, и остаются одной из самых чтимых икон в красном уголке сознания "каждого интеллигентного человека", всегда считалось, что Битлы просто не могли не стать The Beatles, ибо были они, выражаясь интеллигентным языком, "невъебенно талантливы". Ну, насчет невъебенности я судить не берусь, так как с Битлами близко знаком не был, а вот насчет талантливости мы вполне можем поговорить. Итак, были ли Битлз талантливы?

То, что определенными способностями они обладали, никто, я думаю, отрицать не будет. Одно лишь то, что они попали в шапито к такому человеку как Джордж Мартин, о чем-то да говорит. Тут, правда, необходимо подчеркнуть, что речь идет о Джордже Мартине образца до 1965 года, до того, как он покинул EMI и отдался тому, к чему лежала его душа, то-есть продюсерству как мы его понимаем. До 1965 года задачи и круг интересов товарища Мартина были несколько другими. В его шапито до появления там Битлов было уже немало кукольного народца. О многих из них, как ни печально об этом говорить, мы ничего не знаем, ибо – "не вышло". Карта не легла. Имея дело с такой тонкой материей как музыка, товарищ Мартин счастливым образом одновременно был напрочь лишен глупых сантиментов в обращении с людьми. Возвращаясь же к теме талантливости, я вынужден заметить, что штука это чрезвычайно относительная. Если к тому же учесть, что относительность эта, согласно старой английской поговорке, накладывается на тот неоспоримый факт, что "tastes differ", то и вовсе каша какая-то выходит. Одному нравится одно, другому – другое, а третьему так и вообще ничего не нравится. Вот на мой вкус, который, может быть, и похуже, чем у товарища Мартина, но тоже неплох, в смысле сценичности и всего, что с этим связано, тот же Мик Джаггер смотрится несопоставимо лучше малоподвижного и однообразно кивающего головой Пола Маккартни, в музыкальном смысле песенка Роллинг Стоунз "Энджи" стоит гораздо выше всего, написанного Битлами, а если мы заведем речь о символах, то символом 60-х, символом rock'a и Рока по-справедливости должна была бы стать запись "We Gotta Get Out Of This Place" группы The Animals, а отнюдь не слащавые песенки сэра Пола и сэра Джона. Если мы углубим тему и перейдем на другой уровень – кинематографический, то каждому, кто видел фильм "Performance" с тем же Миком Джаггером в главной роли, ясно, что это – Кино, а фильмы с участием Битлов это не кино вовсе, а невообразимая любительщина и дилетантщина, преподносимая к тому же с неуместным апломбом. Но. Но, скажем мы, и повторим – но. Есть такой критерий талантливости, как успешность. Критерий этот особенно любим либералами всего мира. О, эта незабываемая сентенция: "Почему ты такой бедный, если ты такой умный?" Если Битлы преуспели, значит они талантливы. Точка.

Ну, что ж… У нас есть, что на это возразить. Дело в том, что в картине мира, написанной уже в постбитловскую эпоху, отсутствует один фрагмент, одна мелочь, что и неудивительно. Ведь эта мелочь – это тот самый scrupulus, тот самый камешек, что "выньте из моего башмака". Идти ведь невозможно. В "истории Битлз" есть одно тщательно затушевывемое и тщательно скрываемое обстоятельство – дело в том, что Битлз были не одиноки. У них был двойник.

Gemini

Имя двойника – Gerry and the Pacemakers. Штука в том, что у Брайана Эпштейна была еще одна группа. Штука в том, что давая Мартину на прослушивание запись Битлов, Эпштейн дал ему и запись Джерри. Штука в том, что вечером того дня, когда он повел Джорджа Мартина в "Пещеру" (так назывался ливерпульский клуб, где частенько выступали Битлз), чтобы показать товарец лицом, то после показа он повел охмуряемого Мартина (Боже, знал бы он во что лезет!) на соседнюю улицу и показал ему выступавших в подвале "Джерри и его Иноходцев". Штука в том, что прослушивание в Парлофоне было устроено не только для Битлов, но и для Джерри, штука в том, что контракт был подписан между Парлофоном с одной стороны и Битлз и Джерри с другой, штука в том, что Джерри со своими делателями пейсов играл ровно ту же музыку, что и Битлз, штука в том, что в те же месяцы, когда Битлз проходили стажировку в Гамбурге, там же, в тех же кабаках, пели-играли и их друзья-соперники, штука в том, что, когда в мае 1963 года с подачи Мартина Битлз отправились в турне с Роем Орбисоном, в то же турне отправились и Джерри und его Pacemakerы и перед выходом на авансцену очкастого Роя они занимались развлечением почтенной публики поочередно с Битлз. Да и выглядели они точно так же, как и Битлз. Близнецы-братья.

Здесь слева – Битлз, а справа Джерри. Или слева Джерри, а справа Битлз. Сам черт не разберет. Хотя одно отличие уж точно было. И отличие это заключалось в том, что Gerry and the Pacemakers именно в смысле успешности выглядели гораздо предпочтительнее Битлов. До сих пор, как неоспоримое свидетельство талантливости Битлов, преподносится тот факт, что первые три их сингла заняли соответственно семнадцатое, первое, первое места в обновляемых еженедельно чартах популярной музыки. Показатель этот действительно выглядит неплохо. Смотря, правда, с чем сравнивать. Дело в том, что три первых сингла Gerry and the Pacemakers, которые Парлофон выпускал одновременно с Битловскими, заняли первые места. Рекорд этот был побит только через 21(!) год. Когда третий сингл Джерри вновь занял первое место, то он, проходя мимо Леннона, сидевшего в оффисе Брайана Эпштейна, язвительно заметил: "Вот что значит быть второй группой у Брайана", очевидно намекая на то, что первая группа – это они, джерревцы. На эту тонкую шутку друга-соперника Леннон злобно ответил в том смысле, что музыка, исполняемая джерревцами – это "bubblegum junk". Отношения в кукольном театре, как видно, были исключительно теплыми.

Джордж Мартин, будучи в высшей степени серьезным человеком, ничего не оставлял на волю случая. В проекте под названием "The Beatles" не могло быть никаких неожиданностей. Все детали проекта должны были быть взаимозаменяемыми. Работа велась с английской тщательностью. Очевидно, что до какого-то момента было даже неясно кто чей дублер. Битлы стали The Beatles только в тот момент, когда было принято решение, что именно они появятся на экранах телевизоров во время концерта в Палладиуме. До этого момента соперники шли ноздря в ноздрю. Почему Битлы? Не знаю… Может быть в нужный момент у Джерри заболел живот, он слег и проиграл свое Ватерлоо. Может быть все было еще проще: "Ну не нравишься ты мне, не нравишься!" Лично я думаю, что все дело было в названии уже сложившихся к тому времени образов. У товарища Мартина всегда был хороший вкус, а Beatlemania по всякому звучит куда лучше, чем Gerrymania. Как бы то ни было, в путешествие из пушки на Луну отправились Битлы.

Part Seven. Scherzo

British Invasion

Ну вот мы наскоро и пробежали историю появления на свет феномена под названием The Beatles. Созданный вначале как заглушка к ширившемуся политическому скандалу, грозившему похоронить под собою тогдашний английский истэблишмент, проект "The Beatles" неожиданно для своих создателей оказался чем-то гораздо, гораздо большим, чем просто средством по отвлечению внимания обывателей. В руках у Англии оказалось оружие, которого не было больше ни у кого. Англичанин вырвал из камня магический меч Экскалибур, что было не под силу больше никому. Это выглядело как дар небес. Ну, или как дар преисподней. Кому что больше нравится.

Как это у них получилось? Вопрос интересный. Вообще-то первыми на эту золотую жилу напали американцы. Напали нечаянно, неожиданно для самих себя, известно ведь, что дуракам везет. Однако и использовали они открытые прииски тоже как дураки. Из феномена Элвиса Пресли американцы извлекли лишь деньги. Большие, правда, деньги, но это были всего лишь доллары. Завоеванию мира американцы предпочли Грэйслэнд. Если взглянуть на неиспользованные возможности во взаимоотношениях между США, как государством, и "Элвисом Пресли", то это выглядит как история о подростке, нашедшем волшебную лампу, потершим ее, а потом попросившим у явившегося огнедышащего джинна двадцать пять центов на мороженное. Да это и понятно. Слишком легко, играючи, получала Америка все, что она хотела. В прошедшие с войны годы она лишь приобретала, причем даже не прилагая к тому особых усилий. Так все складывалось. Америка расслабилась. В явлении "Элвис Пресли" американцы увидели лишь возможность заработать и повеселиться.

Англия же в те же годы лишь теряла. К началу шестидесятых было потеряно все, кроме чести, которая тоже была потеряна. Но у англичан оставалось то, чего не было, похоже, больше ни у кого в целом мире. У них осталось отточенное веками имперского прошлого ВООБРАЖЕНИЕ. Изощренное воображение вчерашних владык мира. Кроме этого выяснилось, что по-прежнему в силе старое правило, согласно которому Англия проигрывает все сражения, кроме последнего. При взгляде назад, в прошлое, создается впечатление, что тогдашние властьимущие в Англии сознательно загоняли страну в угол, в кризис, и чем сильнее был этот кризис, тем было лучше. Только загнанный в угол человек, получивший в кровь литр адреналина, мог найти неожиданный выход. И выход был найден. Тогдашняя английская верхушка бешено заработала, как одна команда. В разыгрывавшемся не только перед своим собственным народом, но и перед всем миром спектакле ролью статистов не гнушались даже коронованные особы. "Надо, Федя, надо!" Загнанная в угол Англия совершила то, чего весь остальной мир меньше всего ожидал – Англия совершила Великую Октябрьскую Культурную Революцию. Масштабы этой революции были беспрецедентны. Революция была совершена в мировом масштабе.

Весь мир тогда (и мы, черт возьми, и мы тоже!) потешался над китайцами с их "культурной революцией", ловлей воробьев и дадзыбао. И пока вся мировая деревня сплетничала и с увлечением следила, догонит ли Китай, построивший в каждом дворе глинянную доменную печь, Англию по выплавке чугуна, истинная культурная революция произошла в Лондоне. Битлз были тараном, которым пробили брешь в стенах всех государств Земного Шара. Поздней осенью 1963 года была разом сменена культурная матрица человечества. Англия, как допотопный танк Виккерс, с ревом и чадом проехалась по ухоженнему и чистенькому культурному ландшафту человечества. В результате произведенной революции мир получил новый язык, на котором тут же заговорило человечество и новые образы, с помощью которых человечество начало мыслить. Джеймс Бонд прокрался к суперкомпьютеру, управляющему нашей жизнью и подменил диск с операционной системой на другой. И код новой операционной системы был написан в Англии.

Англия разом вернула себе утраченные позиции. Остальной мир по старинке продолжал играть в солдатики, продолжал воевать танками и самолетами. Продолжал завоевывать некие "территории", продолжал получать и выплачивать "контрибуции", продолжал делить дурацкие "сферы влияния". Англия же брезгливо отряхнула с себя этот мусор, как аристократка смахивает зажатой в руке кружевной перчаткой семечную шелуху, невесть как попавшую на подол ее платья. Смахнула и забыла. Ведь впереди – вечер в Опере, позолота ложи, ровный шум собравшегося там общества, бриллианты, чернота фраков и белизна манишек. Впереди – жизнь. Пусть другие борются за обладание грубой вещественностью нашего мира. Англия же предпочла воздушное, эфемерное, Англия застолбила участок в наших головах. Мы сами ее туда пустили.

Еще совсем недавно Англия воевала с помощью дредноутов. Просто потому, что тогда дредноуты были супероружием. А что является супероружием сегодня? Атомная бомба? Да полноте… Здорово помогла атомная бомба СССР в 1991 году? Здорово помогает атомная бомба России сегодня против, скажем, чеченцев? Какое уж из бомбы оружие…

Товарищ Джордж Мартин, будучи очень занятым человеком, выкроил время и написал книгу. Называется она "All You Need Is Ears" ("Все, что вам нужно – это уши"). Откровенно, ничего не скажешь. Я бы, правда, заметил, что еще и глаза неплохо бы иметь. Ну и хоть чуть-чуть здравого смысла тоже не помешает. Мы, конечно, понимаем, что глаза и здравый смысл позволить себе могут не все, что это, безусловно, предметы роскоши, но все же, все же… Ну так вот. В книжке своей крокодил, сладко жмурясь, делится с нами сокровенным: "Из всех искусств музыка является самым великим, самым могущественным, она трогает сердце каждого человеческого существа… По моему убеждению – это самое мощное оружие." Понятно, что всяк кулик свое болото хвалит, но дело в том, что товарищей ведь много. Кроме бескорыстно любящего музыку товарища Мартина, с которым нам любезно позволили познакомиться, есть еще много неизвестных нам товарищей, которые с любопытством заглядывают и в другие потаенные уголки нашей с вами души. Предоставив кому-то другому держаться за атомную бомбу и при этом до смерти же бояться "ядерной зимы", товарищи, вздохнув и закатав рукава, перепоясались фартуком, взяли в руки мастерок и начали строить стену нового храма. "Камень на камень, кирпич на кирпич…" И одним из первых, старательно обтесанных камешков, тех, что положены во главу угла, и стали наши знакомцы – The Beatles.

Люди, жившие в начале шестидесятых, не поняли, что произошло. Они по прежнему сидели на береговых батареях, втирали глаз в окуляр подзорной трубы, вглядывались в туман, ждали появления оттуда броненосца, ждали пушечного огня. А из тумана неожиданно донеслась песня. "Об-ла-ди, об-ла-да!" Ох уж эти мне англичане… Они что там, с ума посходили на своих островах? Эх, милые… До октября 1963 года в каждой стране были свои обычаи, свои моды, свои традиции. Были свои "стереотипы поведения", свои кумиры, свои песни. СВОИ, НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРИЕМЫ МАНИПУЛИРОВАНИЯ СОБСТВЕННЫМ НАСЕЛЕНИЕМ. "DIFFERENT STROKES FOR DIFFERENT FOLKS". Мир жил своими маленькими интересами. Никто знать не знал, и, главное, знать не хотел, что на свете существует такая вещь как "английская эстрада". Знали, что есть автомобиль Роллс-Ройс и толстый Черчилль с сигарой. Ну, еще Агата Кристи. А тут как прорвало. И ведь и в самом деле прорвало – Hollies, Troggs, Searchers, Animals, Manfred Mann, Who, Kinks, Spenser Davies Group, Peter and Gordon, Herman's Hermits и прочая, и прочая, и прочая… Имя им – легион. А прошло всего несколько лет (ВСЕГО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ!) и мир содрогнулся. Земля всех континентов задрожала под поступью монстров. Led Zeppelin, Deep Purple, Uriah Heep, Pink Floyd, Nazareth, Humble Pie. "Получи, фашист, гранату!" И ведь против этой напасти не было никакого противоядия. Не было лекарства! Ни в каком окопе не отсидишься. Англичане сделали себе прививку, а потом принялись заражать всех остальных! Матрица работала на славу. Теперь нужно было только upgrad'ить программу и зорко следить за тем, чтобы на этом поле чудес не появились конкуренты. Ах, какая веселая пошла жизнь. Обхохочешься…

Part Eight. Allegro molto

The World Is Not Enough

Зададимся вопросом – что означает в несовершенном нашем мире культурное доминирование? Люди, полагающие, что в написанном ранее речь идет всего лишь о популярной музыке совершают непростительную ошибку. Кроме того, сводя вопрос к тому, хороша или плоха эта музыка, мы уходим еще дальше от сути проблемы. Плевать на музыку саму по себе, на музыку by itself. Музыка эта может быть хороша и может быть плоха, она может кому-то нравиться, а кого-то оставлять равнодушным. Речь вовсе не о том. В данном, конкретном случае, который мы обсуждаем, музыка была лишь фрагментом феномена "The Beatles", которые, в свою очередь, были лишь фрагментом культурной революции 60-х. О Битлз мы говорим лишь потому, что они были ПЕРВЫМИ. Битлз были пушкой с крейсера "Аврора", они были той стенобитной машиной, которая пробила первую брешь. Их музыка была революционной просто потому, что они сами были частью революции. Если бы Великая Октябрьская Культурная Революция захлебнулась, то это означало бы лишь то, что мир продолжал бы говорить на старом, "дореволюционном", языке и люди, говорящие на нем, искренне не понимали бы, что мы имеем в виду, говоря о каких-то ничтожных неудачниках Битлз.

Вернемся к нашей dominatrex по имени Culture. Представьте себе следующую ситуацию – возьмем какую-нибудь европейскую страну начала шестидесятых. Любую страну. Желательно, для наглядности, покондовее, попатриархальнее. Скажем, Испанию. Представим себе жизнь испанского подростка тех лет. Круг его интересов, католическую школу, таких же, как он, чумазых друзей, футбол после уроков, церковь по выходным, исповедь, непререкаемый авторитет отца, ну и так далее… Очевидно, что у него, как и у всякого подростка в мире, есть какие-то кумиры. Дебил-переросток с соседней улицы, тайком показывающий мальчишкам свою наваху, какой-то футболист местного клуба, какой-то тореро в расшитой золотом жилетке, может быть даже и какой-нибудь испанский эстрадный певец или певичка. Этакая вертлявая реплика Лолиты Торрес. В его подростковом сознании довлеет испанский мир. Мир этот кристально ясен и говорит со своими обитателями на испанском языке. Другие страны, включая старую и добрую Англию, существуют лишь на задворках его испанского сознания, это что-то глубоко вторичное по отношению к каждому элементу окружающей его реальности. Нелишним будет упомянуть, что Испания начала шестидесятых, в которой живет наш подросток, – это самая настоящая фашистская страна, в которой железной десницей правит диктатор Франко. Испания – это страна, где все схвачено.

И вот, начиная с 1964 года, страну, начиная со столицы, а потом и далее, по всем испанским городам и весям, захлестывает волна битломании. Спасу от этого нет никакого, так как сбившаяся в кучу и ощетинившаяся против "русских" послевоенная Европа представляет собой единое информационное пространство. И вот наш испанский мальчик начинает слушать местное радио, которое он раньше слушал вполуха, в воскресенье, после церкви, он выпрашивает у матери сколько-то там песет "на мороженное", бежит в магазинчик, торгующий пластинками и покупает первую в своей жизни эстрадную пластинку, сингл, сорокапятку, с такими непривычными, играющими небывалую, чужую музыку, "жуками". Вот наш мальчик делится своими впечатлениями с одноклассниками и неожиданно обнаруживает, что и они уже слышали эту песенку, и им она нравится именно своей необычностью и полузапретностью, так как нашему мальчику и его друзьям ясно, что ни священник, ни родители этого "сумбура вместо музыки" никак не одобрят. Школьники начинают следить за жизнью своих новых кумиров, они отращивают себе такие же прически, они вырывают из журналов страницы с фотографиями знаменитостей, они увешивают стены своей комнаты красочными плакатами, отец, обнаруживший по доносу младшей сестренки все это безобразие, с криком рвет и топчет бумажное великолепие, лишь усиливая тайную, но уже неодолимую страсть. Школьники щеголяют невесть как ставшими им известными подробностями из жизни звезд, в классе появляются свои мученники за идею, остракизму подвергаются те, кто ко всей этой чепухе равнодушен, мальчишки забывают и футболиста, и тореро, и Лолиту Торрес… Более того, поскольку они хотят знать, о чем там говорится в песенках, которые уже вовсю крутятся по радио, они начинают старательно переводить эти песенки со словарем, они, пыхтя, ХОТЯ ИХ НИКТО НЕ ЗАСТАВЛЯЕТ, учат английский, они начинают щеголять друг перед другом английскими словечками, они волей неволей впускают Англию в себя. Англия становится частью их испанского мира.

В Испании происходит еще вчера неслыханное – появляется ИСПАНСКАЯ группа Los Bravos, которая выпускает сингл Black Is Black НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ. И сингл этот расходится в ИСПАНИИ небывалым тиражом. Какая уж там Лолита Торрес… Black Is Black становится популярным в самой Англии и вновь возвращается в Испанию, раздутый уже до какой-то неимоверной величины. Музыка здесь опять же не при чем. Дело совсем в другом. В нашем случае речь уже заходит о такой штуке, как национальная гордость. Ну как же – сам старик Альбион нас заметил и благословил. Вот, правда, в гроб он не только не сходил, а и сходить не собирается…

Обращаю ваше внимание на тот незначительный факт, что каким-то образом так вышло, что испанцам вдруг стало дело до того, что о них думает туманный Альбион. Еще вчера на думы британского Опанаса испанцам было плевать с высокой горки, а сегодня поди ж ты… Надо же… Как лестно узнать, что наши песни слушают в САМОМ ЛОНДОНЕ. И это, напомню, совершенно чуждая Англии страна где "бежит, звенит Гвадалквивир". Что уж говорить о культурно близкой Англии Америке, где, начиная с 1964 года вдруг выяснилось, что "если человек говорит с британским акцентом, то он тут же обретает некую ауру, а все, им говоримое, наполняется особым смыслом…"?

Чужое культурное доминирование означает, что вы позволяете встроить себе в мозг некий slot. А потом "чужой" может засовывать в этот слот пластинку, скомканную газету, дискету, сиди, фильм, словом, любой носитель информации и ваш мозг будет эту информацию считывать. Причем абсолютно никакой роли не играет нравится ли вам эта информация или нет, любите лы вы музыку Битлз или вас от нее тошнит. "Нравится, не нравится, спи, моя красавица…" Слушайте музыку революции! Избавиться от этого можно лишь вырвав с мясом, с куском собственного мозга внедренный туда слот чужой культуры.

Начиная с осени 1963 года культурной доминатрессой мира является старая и ох, какая недобрая Англия. Только Англия знает что и зачем она делает. У нее в руках оружие невообразимой силы. Да она этого особо и не скрывает:

Finale. Andante maestoso

Революция, даже если она и называется красивым словом "культурная", ничем не отличается от любой другой революции. От некультурной. Ни от той, что "93-й год", ни от той, что "17-й". С помощью революций меняется среда, в которой мы живем. Вчера мы, идя домой, шагали по пыльному тротуару и дышали воздухом, а сегодня – раз!, и кто-то взорвал некую плотину, о существовании которой мы даже не подозревали. Вчера, когда мы ложились спать, за окном был привычный пейзаж. Скучный, постылый. "Глаза б мои его не видели…" А сегодня глянули – Боже! Вокруг простирается водная гладь. "Waterworld". Да как же мы жить-то будем? Да так как-то… Кто-то мутирует, жабры у себя отрастит, начнет нырять за жемчугом, будет вздыхать о "былом", внучкам с перепонками между пальцами рассказывать как оно было "при проклятом совке", ну, а кто-то не сможет "вписаться в реформы", кто-то утонет. "And only bubbles coming up." Буль-буль-буль-бульк…

А вот тем, кто все это благолепие устраивал, тем, кто обо всем знал заранее, им жабры не нужны. Они загодя, перемигнувшись, уже координатами таинственного острова обменялись, они и широту и долготу знают, им тайна двух океанов известна, и уж аквалангом каким-нибудь завалященьким они тоже обзавестись не забыли. "Ну, а вы тут того, побарахтайтесь… Быдло проклятое!"

Во всем этом великолепии есть лишь один малоприятный для "взрывников" штришок – дело в том, что как было справедливо подмечено, у революций есть свойство пожирать своих детей. И в этом смысле культурная революция тоже ничем не отличается от тех революций, где гильотина и прочие "средства социальной защиты". Любой революции нужны мученики, любое мало-мальски серьезное дело должно быть спрыснуто кровью. Ну и в той истории, что мы вам рассказываем, без мучеников тоже не обошлось.

Comes Death, nothing can be done

С описываемых нами событий пройдет сколько-то там лет и в 1980 году, в далеком Нью-Йорке, будет убит, не ледорубом, правда, а банальной "маслиной" Джон Леннон. Вообще-то в смерти этой ничего удивительного нет, Леннон всей своей жизнью напрашивался на неприятности. По духу он был истинным революционером. А если учесть его идиотские претензии на мессианство, то даже и удивительно, что он протянул так долго. Вот ведь еще 29 июля 1966 года в Америке разразился скандал после того, как журнал Дэйтбук опубликовал реплику из интервью Леннона, которое тот дал в марте того же года лондонскому Ивнинг Стандарту. В интервью том Джон опрометчиво заявил, что Битлз "more popular than Jesus". В Америке разразилась буря. Песенки Битлз перестали крутить по радио, а в южных штатах кое-где были даже устроены аутодафе, где при стечении верующих сваленные в кучу пластинки Битлз публично сжигались. С одной стороны это было своеобразной рекламой, но с другой это грозило немедленно сказаться на доходах целой индустрии, в которую к тому времени превратился "проект Битлз" и Леннон немедленно принялся извиняться и объясняться, говоря, что он имел в виду не это, а вот то, но слово-то – не воробей. Между тем в той "social laboratory", коей, по мнению интеллектуалов, является Америка, всегда хватало всякой твари-по-паре, и среди этих тварей при случае или при необходимости с легкостью можно было найти парочку сумасшедших, так что заявление свое Леннон сделал явно не подумав. Думание вообще не было его сильной стороной и имел он обыкновение кроме опрометчивых высказываний совершать не менее опрометчивые поступки. Скажем, в апреле 1963 года, когда Битлз находились в самом-самом начале своей головокружительной карьеры, Леннон вдруг, под тем предлогом, что ему нужно отдохуть, бросил своих друзей и уехал с менеджером Битлз Брайаном Эпштейном на две недели в Испанию. Уехать куда бы то ни было вдвоем с Эпштейном, о гомосексуализме которого знали все окружающие, было в высшей степени неосторожным поступком. Репутации Леннона в "роктусовке" был нанесен невосполнимый ущерб. Маккартни с тонкой улыбкой разъяснял всем заинтересованным лицам, что, принося эту жертву, Леннон желает стать в глазах Эпштейна главным в четверке, желает стать тем человеком, с которым в первую очередь нужно вести обсуждение творческих вопросов. Через пару месяцев, на дне рождения Маккартни, диск-жокей из "Пещеры" Боб Вулер, повздорив с Ленноном, во всеулышание назвал того "проклятым педиком". Во вспыхнувшей потасовке Леннон вышел победителем и перепуганный до полусмерти Эпштейн отвез помятого Вулера в ближайший госпиталь, попутно всучив ему двести фунтов во избежание скандала. Что же до знаменитого "мы более популярны, чем Иисус", то заявление это вряд ли было сюрпризом для людей, хорошо знавших Леннона, так как еще за несколько лет до того Леннон, публично оскорбляя Клиффа Ричарда, кричал тому: "Bloody Christian!". Интересно, кем считал себя человек, пытавшийся обидеть другого словами "проклятый христианин"? Словом, смерть Джона Леннона вполне могла быть смертью эксцентричной знаменитости. Его кончина, объясняемая как смерть великого человека, павшего от руки психопата, желавшего в свою очередь стать великим, вполне вписывалась в революционный контекст шестидесятых. Человек жил как революционер и как революционер умер. Но вот смерть другого фигуранта в терминах "коней привередливых" описана быть никак не может. Речь о Брайане Эпштейне.

27 августа 1967 года Брайан Эпштейн был найден мертвым в спальне собственного дома. Рядом с кроватью валялся пустой пузырек от снотворного. Коронер, прибыший на место, по окончании осмотра заявил: "Самоубийство." Однако через несколько дней в официальном заключении о смерти, несмотря на то, что при вскрытии было обнаружено, что перед смертью Эпштейн принял "overdose" из снотворного, антидепрессанта и бромида, было написано, что "причиной смерти явился несчастный случай". Может быть и так. Человек нечаянно выпил пузырек снотворного. С кем не бывает… Тем более, что товарищу Эпштейну это было нетрудно сделать – рядом с его кроватью было найдено семь пузырьков со снотворным и барбитуратами, восемь пузырьков стояло на полке в ванной комнате, и еще два находились в его "дипломате". Но, воля ваша, а меня что-то беспокоит в этой картине, что-то в ней не так, какое-то внутреннее несоответствие, какая-то невыносимо фальшивая нота. Попробуем разобраться.

Человеку для того, чтобы посредством то ли самоубийства, то ли "несчастного случая", добровольно уйти из жизни, нужны ведь очень веские причины. Или, во всяком случае, причины, которые хотя бы в его глазах выглядят таковыми. Взглянем же на жизненные обстоятельства товарища Эпштейна. В 1967 году ему было 32 года, он был, как выражается официальный летописец житий Битлз Хантер Дэвис – "comletely happy and fulfilled", он был "good-looking", он был "charming", он был "popular" и, главное, он был "rich". Заметим, что слово "богатый" в данном случае не совсем верно отражает реальность, Брайан Эпштейн был миллионером в фунтах стерлингов, и это в те времена, когда купленный им роскошный дом в Кингсли Хилл стоил 25000 фунтов. Чтобы вернее понять кем был сын торговца мебелью и владелец магазина грампластинок до встречи с Джорджем Мартином и кем он стал, давайте представим себе следующую сценку, произошедшую в 1965 году. Брайан Эпштейн, сидя в кабинете своего оффиса в компании нескольких друзей и сотрудников, со смехом что-то рассказывает почтительно внимающим ему слушателям. В это время на столе одного из сотрудников звонит телефон. Звонят из Америки. Сотрудник говорит, что у мистера Эпштейна сейчас совещание и пусть звонящие изложат свою проблему ему. Проблема излагается. Оказывается, что звонят с американского телевидения, где снимается сериал с популярной тогда Люсиль Болл, и по сценарию рыжая Люсиль должна будет пройти по Пикадилли и на углу разминуться с Битлзами. Это все. Как посмотрит мистер Эпштейн на возможность того, что сьемочная группа вылетит в Англию и снимет этот крошечный эпизод? Сотрудник стучит в дверь кабинета, приоткрывает ее и говорит: "Прошу прощения, но тут звонят из Америки и хотят то-то и то-то." "Не сейчас, – не поворачиваясь, недовольно говорит Брайан, – скажи им, что у меня важное совещание, пусть позвонят попозже." Сотрудник, вернувшись к телефону, передает им то, что ему поручено. Американцы настаивают, говоря, что дело срочное, что от Битлов не потребуется никаких усилий, что весь эпизод займет меньше минуты и что они готовы заплатить сто тысяч долларов. Ошарашенный сотрудник вновь идет в кабинет, извиняется и говорит: "Брайан, они хотят знать ответ прямо сейчас и они предлагают…" тут он пишет сумму на клочке бумаги и показывает Эпштейну. Тот взрывается: "Скажи им, чтобы они не трудились меня беспокоить. НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ!" Позже сотрудник, которого звали Дон Блэк, тараща глаза, говорил: "Он отказался от ста тысяч, как от чашки чая!"

Сто тысяч долларов во времена, когда дом в Америке стоил пятнадцать тысяч, а новая машина две, когда средний годовой доход на семью не превышал шести тысяч долларов, это более миллиона на сегодняшние деньги. За телевизионный эпизод менее минуты. В начале 1964-го, то-есть за год до этого, Эпштейн согласился, чтобы Битлз выступили на шоу Эда Салливэна за три с половиной тысячи долларов при том, что обычным гонораром у Эда были десять тысяч. Вот каким золотым мальчиком стал наш Брайан всего за год. Какой феерический взлет от владельца магазина и "менеджера" никому не известной "вокальной группы", который в конце 1962 года на собственные деньги купил 10000 сорокапяток с "Love Me Do" с тем, чтобы поднять эту песенку в чартах, до нувориша, который щелчком, словно аристократ, сбрасывающий невесть как попавшую на лацкан его фрака соринку, отбрасывает сто тысяч долларов! И этот человек несчастлив? Да, говорят нам. Говорят, правда, сейчас, через сорок лет. Нам, потупя глазки и поджимая губки, печально сообщают, что Эпштейн был глубоко несчастным человеком, который страдал, будучи изгоем общества. И изгоем вдвойне, ибо был он евреем и гомосексуалистом. Ну что тут скажешь… Кому и когда мешало в Англии еврейство? Вот ведь оно ничуть не мешало Дику Джеймсу, еще одному очень интересному персонажу в этой истории, может быть мы как-нибудь уделим и ему внимание, расскажем и о его участии в "проекте Битлз". А что до гомосексуализма, так в том сообществе, что называется английской "элитой", это скорее плюс, чем минус. Люди посерьезнее приводят другую, но не менее несерьезную причину. Дело в том, что в 1965 году четверка Битлз была награждена орденами MBE (Membership of the Most Excellent Order of the British Empire). Так вот нам говорят, что Эпштейн чувствовал себя глубоко униженным тем, что ему такой орден не дали (я не совсем понимаю на чем зиждились его претензии, даже если таковые у него и были!). И якобы последней каплей было то, что в то время как он сидел с очередным подругом в каком-то дорогом ресторане, сидевший там же некий известный актер сказал вполголоса, но достаточно громко для того, чтобы быть услышанным товарищем Эпштейном: "Этот козел не смог получить даже MBE." И якобы после этого он впал в такую депрессию, что немедленно поехал домой и там по рассеянности выпил горсть снотворных таблеток. Экие пошлые сказки… Человек добился того, что сбылись его самые фантастические мечты, вчерашний "владелец магазина" стал очень богатым человеком и, что не менее, а может быть и более важно, учитывая его "нетрадиционную ориентацию", он получил возможность воплотить в жизнь свои самые смелые мечты и в этой области. А потом вдруг покончил с собой из-за какого-то ордена. Я думаю, что причина его смерти гораздо более прозаична. Дело в том, что у товарища Эпштейна кроме чуткого носа был еще и длинный язык. Вот, скажем, в начале 1963 года, когда, напомню, Битлз только что выпустили свой второй сингл и были "my name is Nobody", брат Эпштейна, Клайв (после смерти Брайана он попытался заменить покойного на посту менеджера Битлз, но шапка оказалась не по Сеньке), с хохотом крутя у виска пальцем, говорил матери: "Брайан говорит, что в стране будет культ этих парней." Заметим, что Эпштейн употребляет слово "культ" в то время, когда в стране под названием Англия не существовало культа кого бы то ни было. Ну, может быть кроме королевы. Да и то с большой натяжкой. Говорить же о культе применительно к каким-то эстрадным певцам было просто абсурдно. Гораздо проще предположить, что, начав крутиться рядом с Джорджем Мартином, Эпштейн услышал звон, и, услышав, принялся звонить сам. Ну и в конце концов дозвонился. Это сейчас мы можем строить любые предположения, заниматься конспирологическими выкладками, а тогда ведь шла революция. "Слушайте поступь революции!" И шла она на полном серьезе, давя ногами зазевавшихся. А Брайан Эпштейн просто по роду своих занятий должен был знать очень, о-о-очень много о делах, варившихся на этой кухне. Он ведь стоял у истоков культурной революции, той самой, что пожирает своих детей.

Но не своих отцов.

Sittin On Top Of The World

Единственным человеком в окружении Битлз, на которого не пролился золотой дождь в 1964 году, был, как бы поразительно это ни звучало, Джордж Мартин. Big George, как называли его сами Битлз. Скромняга Джордж. Слыханное ли дело – продюсер (ПРОДЮСЕР!), получив возможность заработать миллионы, от этой возможности отказался. Почему? Да потому! Ну не захотел человек. Зато он мог тогда же сказать: "Я не заработал на них ни копейки. Я не чувствую себя ничем связанным. Я могу говорить о них и с ними совершенно свободно. Никто не может сказать, что я ехал на их спине." Как трогательно… Человек, который был бустером, выведшим Битлз на орбиту, человек на протяжении 1963 года делавший все, что в человеческих силах и даже больше, делал все это, оказывается, просто так. Из любви к искусству. Дело, опять же, было куда прозаичнее. Джордж Мартин был человеком на жалованьи. Он получал зарплату. Официально зарплату ему платила EMI – 3000 фунтов в год. Когда в 1964 году стало ясно, что дело сделано и сделано на славу, Мартин, как пишется в его биографиях, "решил уйти, так как EMI не выплатило ему бонус к Новому Году, а также ему было отказано в выделении персонального автомобиля". Для меня картина выглядит иначе – Мартин в качестве награды получил не деньги, он получил в кормление дело, которое создал. А также, наверное, еще одну звезду на погоны и лампасы на штаны. Ну и градус ему повысили, или что там у них, у "продюсеров", повышают. Пил человек в закрытом клубе сорокаградусный бренди, а теперь ему с поклоном стали подносить сорокапятиградусный. И фартучек, должно быть, не забыли с инициалами "GM", вышитыми ручками принцессы Анны лично.

В августе 1965 года Джордж Мартин ушел из EMI. Вместе с ним ушли два его помощника Джон Берджесс и Рон Ричардс. Мартином была основана собственная компания AIR. В AIR оказался и весь кукольный театр Большого Джорджа. Для них ничего не изменилось. Да, по чести говоря, ничего ни для кого не изменилось. Битлз, которые, подписывая контракт с Парлофоном, фактически подписывали конктракт с EMI, изъявили желание, чтобы их продюсером по прежнему оставался Мартин (еще бы!) и Мартин превратился в посредника между Битлз и EMI, которой тоже было хорошо, поскольку корпорация по-прежнему выпускала пластинки Битлз и по условиям контракта, который составил Мартин в 1962 году, Битлз получали один пенни(!) с пластинки, остальное забирала EMI. До 1967 года, когда срок контракта истек, Битлз с миллиона проданных пластинок получали целых 833 фунта стерлингов на брата. Их основным источником доходов в этот период были концерты и реклама. В новую фирму Мартина толпой ринулись звезды, ему уже не приходилось создавать никого с нуля. Джордж Мартин стал тем Джорджем Мартином, которого мы все знаем – преуспевающим продюсером. Он отпустил себе длинные волосы и стал выглядеть так, как выглядел бы подполковник Путин с локонами до плеч. "Я думаю, что теперь я зарабатываю больше, чем председатель совета директоров EMI" – заметил товарищ Мартин с мягкой улыбкой еще в конце 1968 года. Ну что ж… Порадуемся за него. Очевидно полагая, что государство все еще в долгу перед этим человеком, королева Англии Елизвета II в 1996 году, в год семидесятилетия Джорджа Мартина, произвела его в рыцари. Награда нашла своего героя.

Расставаясь с нашими новыми и старыми знакомцами посмотрим на эту фотографию. Это Париж, январь 1964 года. "Все еще живы, все еще живы, все-е-е, все-е, все."

Вы, конечно же узнали икону революции Джона Леннона, весельчак, в шутку одевший на голову то ли кастрюлю, то ли ночной горшок, – это Брайан Эпштейн, а спокойный товарищ справа – это хозяин циркуса товарищ Джордж Мартин. Они только что узнали, что сингл I Want To Hold Your Hand занял первое место в чартах США, они скоро поедут в Америку и там их ждет триумф, а потом, а потом, Боже, как голова кружится… Они сидят на вершине мира. Революция завершится только через год. В 1965 году будет снят фильм "Help!". Некоторые эпизоды этого фильма по сценарию должны были разыгрываться в Букингэмском дворце. Съемки этих эпизодов проходили в Клайвден Хаузе. Да-да, в том самом. В снятом фильме на экране был королевский дворец, а в жизни был тот дом с бассейном где когда-то началась наша история, дом, в котором когда-то могущественный министр познакомился с убежавшей из дома девчонкой. Круг замкнулся. С тех пор мир живет в пределах магического кольца, очерченного революцией 60-х. И чтобы разорвать это кольцо нужна новая революция.

Конец.

Источник:

http://alexandrov-g.livejournal.com/62901.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/63183.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/63414.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/63704.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/63748.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/64286.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/64757.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/64922.html

http://alexandrov-g.livejournal.com/65497.html