Арсен Мартиросян: Блицкриг предательства: 22 июня 1941 года – детальная анатомия трагедии

                                                                     Арсен Мартиросян

                          БЛИЦКРИГ ПРЕДАТЕЛЬСТВА:

     22 ИЮНЯ 1941 ГОДА – ДЕТАЛЬНАЯ АНАТОМИЯ ТРАГЕДИИ

[по материалам фундаментального двухтомного исследования автора  – «22 июня.

Блицкриг предательства: от истоков до кануна» (c.703 ) и «22 июня. Детальная

          анатомия предательства» (c.735), Изд-во «Вече», М., 2012]

Кровавая трагедия 22 июня 1941 г. была неминуемо неизбежна. Потому как была предрешена, что особенно печально. Однако трагедия произошла отнюдь не потому, что всему виной явилась Советская власть или Сталин.

Не потому, что советская разведка не смогла вскрыть замысел пресловутого «Плана Барбаросса», который правильней называть «Вариант Барбаросса». Это наглая и подлая ложь. Советская разведка (имея в виду все сообщество разведывательных служб  СССР того времени) сделала все от нее зависящее, чтобы обеспечить как высшее политическое, так и высшее, а также местное военное командование всей необходимой разведывательной информацией. Этот потрясающий своей фантастической эффективностью подвиг давно оценен мировым разведывательным сообществом. Пора и нашим исследователям с максимальным пиететом и искренним уважением отнестись к нему.

Не потому, что-де нацистские генералы, работали лучше да глубже думали, в чем пытался всех убедить Г.К. Жуков, а германский вермахт был не только силен, но и превосходил Красную Армию в стратегическом искусстве. Красная же Армия, напротив, была якобы обезглавлена, чуть ли не безоружна, а в области стратегии и тактики исходила из шапкозакидательских теорий, навязывавшихся высшему военному командованию якобы чуть ли не из Кремля. В этой потрясающей своей глупостью и наглостью лжи пытались всех убедить многие маршалы (особенно Жуков) и генералы, а также вся бесчисленная рать всевозможных толкователей их не в меру «мудрых» “воспоминаний и размышлений”. Правда, данное замечание не относится к Великому Полководцу, поистине Великому Маршалу Великой Победы, Подлинному Суворову Красной Армии – умнейшему, кристально честнейшему и благороднейшему Константину Константиновичу Рокоссовскому и его мемуарам.

Не потому, что якобы по вине Сталина, якобы верившего Гитлеру, советские войска якобы не были приведены в боевую готовность. Это просто варварски чудовищная клевета, которой маршалы и генералы пытались скрыть от народа истинную причину трагедии. Конкретные призывы быть в боевой готовности начались еще с 1 мая 1941года. А в последние четыре дня перед нападением, с санкции Сталина в войска были направлены две директивы о приведении войск прикрытия в полную боевую готовность. Увы, но генералы преступно не выполнили их. С учетом же директив, требовавших выполнить ряд действий в целях повышения боевой готовности войск Первого Стратегического эшелона, особенно его первого оперативного эшелона, директив по этим вопросам было двое больше. Увы, но командование на местах и их тоже преступно исполняло через пень-колоду. 

Не потому, что Советский Союз якобы оказался не подготовленным к войне. Это просто чудовищно варварская ложь. Советское правительство и народы СССР сделали все возможное, чтобы Красная Армия была бы достойно оснащена, вооружена и обеспечена, как оружием и боеприпасами,  современной на тот период боевой техникой, так и материально-техническими запасами. Увы, но в силу ряда преступных действий командования более 80% все этого оборонного богатства было фактически умышлено «утрачено» и досталось агрессору. И, тем не менее, советский народ под руководством советского правительства во главе со Сталиным тысячекратно восстановил  и еще более усилил оборонительный потенциал и мощь Красной Армии. 

Не потому, что на состоянии мобилизационной и боевой готовности Красной Армии негативно сказались репрессии против командного состава РККА в 1937 -1938 гг. И уже тем более не потому, что якобы было уничтожено свыше 40 тысяч красных командиров, чего не было и в помине. Это дикая, одурманившая все общество чудовищно тупая, подлейшая ложь надоела уже до рвотного рефлекса. 

По различным основаниям  - от политических до сугубо уголовных, а последних было больше всего, банальной смерти по старости и вследствие не совместимых с военной службой болезней, от чего, увы, никто не застрахован - из рядов РККА в период 1936-1940 гг. было уволено, но не уничтожено, 36 898 военнослужащих командно-начальствующего состава. Эта цифра была предана гласности еще при жизни Сталина. По тем же основаниям в указанный период к расстрелу были приговорены только 1634 военнослужащих – от маршалов до рядового, причем большая часть из них – сугубо по уголовным основаниям. К началу войны примерно 15 тысяч из уволенных военнослужащих  командного состава были реабилитированы и восстановлены на военной службе. Апелляции же подали свыше 30 тысяч человек – как осужденных, так и просто уволенных (в их число попали и уволенные до 1937 г.). Абсолютное большинство этих апелляций было удовлетворено в пользу их подавших. Большая часть их была удовлетворена, в том числе и без восстановления в армии.

Не потому, что Советский Союз якобы сам планировал напасть на Германию, да вот якобы маленько опоздал с нанесением превентивного удара и в результате стал жертвой гитлеровской агрессии. Сколько же можно пребывать в состоянии полного исторического безумия, веря в этот наркотический бред пьяной сивой кобылы?! Необходимо решительно избавиться от навязанного с Запада тупой версией подонка и предателя дурмана, за английские фунты стерлингов повторяющего гитлеровскую ложь. Впрочем, не менее необходимо избавиться и от дурмана версий и концепций «местного розлива» последователей этого негодяя.

Не потому, что Сталин якобы умышленно делал все для того, чтобы выставить СССР жертвой агрессии, подставив тем самым и армию, и народ, и государство под угрозу сгинуть в Небытии. Это вообще неандертальская глупость, проистекающая из глубинного, фактически физиологического непонимания политики СССР, прежде всего, Сталина в предвоенный период, особенно в последние два-три месяца.

Не потому, что - как гласит одна из концепций, - советская разведка с честью выполнила свой долг перед Родиной, а вот якобы маниакально подозрительный Сталин ей не поверил. Этого просто не было. Было требование постоянно проверять и перепроверять всю разведывательную информацию. Что нормально и естественно. Потому, что на кону стоял вопрос о будущем не столько СССР, сколько России, как единственной в мире единой трансконтинентальной державы, и, естественно, ее народов, прежде всего, великого русского народа как государствообразующего народа и России, и СССР. И малейшее неправильное действие высшего руководства государства могло привести к непоправимо катастрофическим последствиям.

Не потому, что, как гласит другая концепция, советская разведка ошиблась в определении сроков нападения. И уж тем более не потому, что-де советская разведка (подразумевая под этим термином все сообщество разведывательных служб СССР того времени) так и не смогла точно установить дату нападения. Все это просто бессовестная, наглая, подлая ложь, оскорбляющая честь и достоинство всех без исключения славных бойцов невидимого фронта того периода и их верных помощников. О том, что нападение произойдет примерно через два года, советская разведка установила еще в середине июня 1939 года. Найдите еще одну разведку в мире, которая за два года до нападения, смогла бы установить подобный факт?!

С июня 1940 г. советская разведка уже зафиксировала кардинальный поворот в военной политике Гитлера в сторону Востока. С конца лета 1940 года она начала фиксировать массированные переброски германских войск к советским границам и их подготовку к будущему нападению. В самом конце декабря 1940 г. советская разведка уже установила, что от резко усилившейся к тому моменту агрессивной риторики Гитлер и германское военное командование перешли к практическому планированию агрессии и конкретной подготовке к нападению. В конце марта 1941 г. советская военная разведка сделала потрясающий своей точностью, но трагически подтвердившийся вывод о том, когда произойдет нападение. Проще говоря, были точно установлены как конкретный период времени, в течение которого произойдет нападение, так и специфические обстоятельства, на фоне которых произойдет агрессия. Не случайно, что именно этот вывод военной разведки в отечественной историографии подвергнут самым подлым, самым гнусным, самым клеветническим нападкам.

В мае 1941 г. советская разведка смогла установить точку отсчета германским командованием времени «Х», справедливо расценив это как начало финишного этапа подготовки к агрессии. Высшее советское руководство, к слову сказать, заняло точно такую же позицию, о чем заблаговременно, еще в середине последней декады  мая предупредило высшее военное командование и дало соответствующие указания.

Наконец, вопреки всем дезинформационным шумам, приведшим к тому, что к концу первой декады июня 1941 г. набралось более полутора десятка «дат нападения», в период с 11 по 21 июня включительно, советская разведка 47 раз смогла установить либо относительно точно, либо же абсолютно точно дату нападения, и даже час ее начала. И войска были предупреждены об этом еще 18 июня. Раньше 11 июня установить эту дату было невозможно в силу того обстоятельства, что само германское верховное командование указало эту дату в письменной форме только 10 июня.        

Если схематично, но чуть более подробно подвести итог самому главному в тогдашних достижениях советских разведывательных служб, то в первую очередь следует отметить следующее. Советская разведка (как сообщество разведывательных служб того времени) своевременно, в том числе и заблаговременно:

1. Зафиксировала поворот военного планирования Гитлера на разработку плана нападения на СССР – чуть более чем за год до нападения. Фактически это произошло даже до того, как Гитлер официально отдал приказ о начале разработки плана нападения на СССР. Этот приказ был отдан 20 (по другим данным – 21-го) июля, а первый сигнал конкретно на эту тему по каналам советской разведки прошел уже 5 июня 1940 г. Хотя если строго принципиально, то о том, что это произойдет, советская разведка знала еще в мае-июне 1939 года. 

2. Вскрыла подготовку к началу сосредоточения войск вермахта у советских границ. Уже 26 июня 1941 г. было известно о приказе германскому министерству путей сообщения подготовить к концу 1940 г. план перевозки войск с Запада на Восток. И когда этот график был утвержден Гитлером как неотъемлемая часть системы мероприятий по подготовке к агрессии в соответствии с Директивой № 21 от 18.XII.1940 г. (план «Вариант Барбаросса»), то благодаря усилиям все той же берлинской резидентуры НКВД СССР этот график попал в Москву.

3. Вскрыла начало фактической переброски войск вермахта к советским границам и постоянно отслеживала этот процесс. На протяжении всего последнего года перед войной, все советские разведывательные службы в силу своих возможностей тщательно фиксировали эти перевозки. Ввиду своих специфических особенностей, особую роль здесь играла подчинявшаяся Лаврентию Павловичу Берия разведка пограничных войск, которая систематически обеспечивала и военную разведку, и Генеральный штаб данными о перевозках и передислокациях соединений и частей вермахта в приграничной с СССР зоне. В настоящее время опубликовано огромное количество документов разведки пограничных войск, и любой читатель может лично убедиться в этом. В том числе и в том, что эти документы направлялись не только Сталину и Молотову, но и наркому обороны Тимошенко, и начальнику Генерального штаба Жукову, а также другим заинтересованным адресатам, среди которых было полевое армейское командование в зоне ответственности того или иного пограничного отряда. Кроме того, данные разведки пограничных войск постоянно включались в разведывательные сводки ГРУ и разведывательных отделов штабов приграничных военных округов.  

4. Установила факт принятия Гитлером плана агрессии, правда, без определения его названия и тем более без документального подтверждения.

29 декабря 1940 г. резидент ГРУ в Берлине, полковник Н.Д. Скорняков (оперативный псевдоним «Метеор») сообщил в Москву, что ценный агент ГРУ «Альта» проинформировала о том, что по данным находящегося у нее на связи агента «Ариец», Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. «Ариец» сослался на хорошо информированные военные круги Третьего рейха. Естественно, что был отдан приказ в срочном порядке уточнить информацию и проверить. Первичная информация была направлена Сталину, Молотову, Тимошенко и Мерецкову (тогда начальник ГШ).

Специальный исторический комментарий. Невозможно оставить без внимания необходимость не разоблачения, а приведения в соответствие с реалиями того времени одного, постоянно присутствующего во многих исследования убеждения. Речь идет о навязанной со времен пресловутого Хрущева точке зрения о том, что-де первым об этом плане в конце декабря 1940 г. сообщил именно Р. Зорге. Увы, это не так. Вот текст того сообщения Р. Зорге от 28 декабря 1940 г.: «Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе, включая Румынию, с целью воздействия на политику СССР. В случае, если СССР начнет развивать активность против интересов Германии, как это уже имело место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать территорию по линии Харьков, Москва, Ленинград. Немцы не хотят этого, но прибегнут к этому средству, если будут принуждены на это поведением СССР. Немцы хорошо знают, что СССР не может рисковать этим, так как лидерам СССР, особенно после финской кампании, хорошо известно, что Красная Армия нуждается, по меньшей мере, иметь 20 лет для того, чтобы стать современной армией, подобно немецкой. Это мнение, по заявлению многих, разделяется генералом Кёстрингом в Москве и является мнением человека нового ВАТ Германии в Токио, который был в СССР неоднократно. Новый ВАТ в Токио заявил мне, что цифра 80 дивизий несколько, видимо, преувеличена».

Как видите, в процитированном документе нет прямого упоминания о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР, как то имело место в сообщении «Альты». То, что сообщил Р. Зорге, с одной стороны – ценная информация. Ведь упоминаются фактически наиболее вероятные направления главных ударов – Харьков (тут надо понимать, что, скорее всего, речь должна идти об Украинском направлении в целом), Москва и Ленинград. Сообщается также ориентировочное количество немецких дивизий, сосредоточенных на восточной границе Германии. Однако с другой стороны – в этом сообщении есть и дезинформация. Дело в том, что возможные агрессивные действия Германии представлены на перспективу как всего лишь вынужденная ответная мера на возможно «плохое поведение» Советского Союза. Между тем, давным-давно превосходно доказано, в том числе и в ходе Нюрнбергского процесса, что это была всего лишь дезинформационная уловка Гитлера. Войну против СССР он готовил сознательно, сознательно же намереваясь уничтожить Советский Союз как оплот большевизма, в том числе Россию как оплот славянства. Проще говоря, готовил войну сугубо агрессивную. Кроме того, прекрасно известно, что вплоть до нападения супостаты без устали завывали, что Советский Союз ни так, ни сяк не дает ни малейшего повода обвинить его в каких бы то ни было агрессивных намерениях или действиях против Германии. Даже последняя перед войной обобщенная сводка Абвера № 5 от 13 июня 1941 г. о приготовлениях советских войск к отражению агрессии, четко свидетельствует о том, что по всей линии границы германская военная разведка зафиксировала оборонительные мероприятия и действия. И даже вывод был точно такого же характера. Несмотря на определенное усиление группировки советских войск на границе, аналитики Абвера указали, что «в основном, как и прежде, ожидаются оборонительные действия». Правда, это то, что полевые сотрудники Абвера смогли зафиксировать, в основном визуально. А вот о подлинных замыслах советского командования они не знали, но всего лишь могли догадываться. Об этом, судя по всему, знало высшее руководство Абвера и узкий круг высшего германского командования.

Если говорить принципиально, то упомянутая выше информация «Арийца» едва ли стала для Сталина чем-то абсолютно неожиданным. Во-первых, потому, что уже с лета 1940 г. разведка доносила о реальной возможности в грядущем недалеком будущем нападения Германии на Советский Союз. Ведь признаки резкого нарастания угрозы нападения фиксировались уже с лета 1940 г. Во-вторых, 18 декабря 1940 г., то есть в тот самый день, когда Гитлер подписал пресловутую директиву № 21 («план Барбаросса»), резидентура НКВД СССР зафиксировала следующий факт. В этот день Гитлер  выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но резко антисоветской речью. Он, в частности, крайне резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн великороссов владеют 1/6 частью земного шара», а около 90 млн немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой «несправедливости».  И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана, резидентура, тем не менее, зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером пассажи в переводе на нормальный язык – без разницы, хоть немецкий, хоть русский – означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне на уничтожение против Советского Союза.

После визита Молотова в Берлин, по итогам которого Сталин сделал однозначный вывод о необходимости всемерного интенсифицированного усиления подготовки к отпору грядущей агрессии Германии. Да, в общем-то, к такому выводу он пришел еще осенью 1939 г. и прямо казал об этом советскому полпреду в Швеции А.М. Коллонтай, что она и зафиксировала в своем личном дневнике. В сущности, по итогам визита Молотова Сталин всего лишь укрепился в таком выводе. Так что подобное сообщение «Альты» и «Арийца» вряд ли удивило Иосифа Виссарионовича. Тем более что также 18 декабря 1940 г. поступила телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания:

«18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях  заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталы и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают ”. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”...

...4. Кейтель говорил также, что немцы подготавливают к весне 1941 года сокрушительный удар против Англии, ибо без разгрома последней не может быть ни победы, ни конца войны. После этого Германия сможет заняться другими проблемами, в частности, возможно дальше на Восток оттеснить СССР. Майский».

Учитывая генеральный лейтмотив содержания разведывательной информации о Германии за предшествовавшие упомянутым сообщениям резидентур ГРУ, НКВД и Майского месяцы - Гитлер стал активно готовиться к нападению на Советский Союз, - то в принципе информация ГРУ от 29 декабря 1940 отличалась новизной лишь в одном. А именно в том, что фюрер отдал конкретный приказ о конкретной же подготовке к войне с СССР на основе какого-то конкретного плана нападения. Проще говоря, сие однозначно показывало, что стремительно возраставшая угроза нападения перешла в стадию конкретного военного планирования и подготовки нападения. Если еще проще, то с этого момента перед разведкой встали крайне нелегкие по своему решению вопросы срочного вскрытия и установления сути стратегического замысла германского командования и мероприятий по подготовке  нападения на Советский Союз.      

Под «чешскими источниками» Майский подразумевал (а в Москве абсолютно точно это поняли) непосредственно президента Чехословакии в эмиграции Э. Бенеша, который к этому времени уже обосновался в Лондоне и установил дружески-деловые отношения с советским полпредством и лично с Майским. К тому же следует иметь в виду, что отношения Бенеша с советским представителем были настолько тесными, что однажды даже Черчилль выразил Бенешу свое недовольство по этому поводу. 

Бенеш же еще с довоенных времен имел неплохие деловые отношения со Сталиным, который, не обращая особого внимания на всевозможные выкрутасы Бенеша, все-таки поддерживал с ним конфиденциальные отношения и даже снабдил (под расписку) его очень солидной по тем временам суммой в долларах для жизни в эмиграции.

Будучи многоопытным политиком, прошедшим через тернии всевозможных подлых закулисных интриг, Бенеш прекрасно понимал, что единственное государство, которое может остановить и разгромить нацизм – это Советский Союз. Не говоря уже о том, что он понимал также и то, что возрождение (им же подло преданной) Чехословакии возможно только в результате разгрома гитлеровской Германии. Именно поэтому он и поддерживал тесные конфиденциальные связи с советским полпредом, а через него – со Сталиным.

В данном случае Э. Бенеш действовал в соответствии с секретным соглашением от 16 мая 1935 г. об обмене разведывательной информацией по Германии. Оно было подписано между чехословацкой и советской разведками в рамках советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 года о взаимопомощи в отражении агрессии. До оккупации Чехословакии Третьим рейхом советско-чехословацкое сотрудничество по линии разведки успешно развивалось к полному удовлетворению обеих сторон. Естественно, что поскольку никто не отменял и даже не дезавуировал упомянутое соглашение, обмен информацией продолжался и после того, как руководство Чехословакии оказалось в эмиграции в Лондоне.

Что же до источников самого Э. Бенеша, то это, прежде всего, чехословацкая военная разведка и ее глава генерал Франтишек Моравец, который еще до оккупации гитлеровцами Праги был вывезен английской разведкой вместе со своими архивами и сотрудниками в Лондон. В Абвере у Ф. Моравца имелся ценнейший, прекрасно информированный о многих тайнах Третьего рейха агент – А-54, он же подполковник,  впоследствии полковник Абвера Пауль Тюммель. Советская разведка знала о нем, неоднократно получала от чехословацких коллег его информацию, которая всегда отличалась достоверностью, секретностью и актуальностью. До 22 июня 1941 г. П. Тюммель имел возможность выйти на связь с советской разведкой в Праге, чем и пользовался.

5. Установила основные положения плана нападения, хотя и без документального подтверждения и выяснения названия плана агрессии. В этой связи необходимо отметить, что решение этой задачи осуществлялось:

5. 1. Непосредственным добыванием информации о сути основных положений плана агрессии собственными силами, главным образом через агентуру, действовавшую в Германии и на территории  ее ближайших союзников. 

5. 2. Получением разведывательной информации от США, Англии и чехословацкого правительства в эмиграции по официальным каналам.

В исторических исследованиях о войне в последнее время получила распространение точка зрения, что-де Москва не располагала текстом Директивы № 21 «Операция Барбаросса» даже в пересказе. Причем с особым нажимом на то обстоятельство, что им, мол, располагала  американская разведка, но не поделилась с Москвой.

Американская разведка - хотя ни ЦРУ, ни даже его предшественника - Управления стратегических служб тогда еще не было - действительно располагала и устной, и документальной информацией на этот счет. В том числе и копией одного из первых вариантов директивы № 21 «план Барбаросса». Добывший эту информацию через свои связи в правительственных и военных кругах Германии коммерческий атташе посольства США в Берлине Сэм Эдисон Вудс первые данные на этот счет получил еще в августе 1940 года. Затем уточненную информацию в ноябре 1940 г. и в конце декабря 1940 г. точные данные. В январе 1941 г. С. Вудс направил эту информацию в Вашингтон президенту Рузвельту, который, ввиду ее особой важности потребовал особо тщательной проверки. 

Исторический штрих. Небезынтересно отметить в этой связи, что никому – ни в США, ни в целом на Западе, ни в СССР, ни теперь в России - и в голову-то не приходит хотя бы и в ретроспективе, но попенять Рузвельту за его подозрительное отношение к подобной информации, проще говоря, за первоначальное недоверие к ней. И правильно, что и в голову-то не приходит. Потому, что Рузвельт сделал то, что и должен был сделать государственный муж высшего уровня – потребовал  тщательной проверки и перепроверки такой информации. Но почему же тогда все стремятся попенять за это Сталину? Ведь на него, в отличие от Рузвельта, ежедневно обрушивался в буквальном смысле шквал тревожной информации, каждая из которых требовала адекватной военно-политической реакции, последствия которой могли быть и негативными, в том числе даже и непоправимо негативными. А Сталин постоянно и принципиально стремился избежать этого елико то было возможно. Потому и требовал постоянно проверять и перепроверять всю разведывательную информацию, которую, к тому же и сам пытался тщательно проанализировать с различных точек зрения. За что же его укорять и тем более критиковать?   

В течение января-февраля 1941 г. американская разведка была занята именно этим. К этому времени Сэм Вудс через своего информатора получил и копию документа, и детали плана наступления вермахта по трем главным направлениям ударов вермахта, а также сообщил, что все приготовления должны быть осуществлены весной 1941 г.

Историческая справка. Информатор Вудса имел возможность получать сверхсекретные сведения, оглашаемые на закрытых военных конференциях и совещаниях, где обсуждался план агрессии. В англоязычной литературе называется имя информатора С. Вудса – Эрвин Респондек. Э.Респондек – бывший министр финансов Веймарской Германии догитлеровского периода. Бывший депутат рейхстага от партии «Центр».  Был связан с представителями антигитлеровски настроенной части германского генералитета, от которых и узнал о принятом Гитлером плане нападения на СССР, а затем передал эту информацию С. Вудсу.

Однако не меньше прав на существование имеет и версия о том. что информатором Сэма Вудса был также и оберштурмбаннфюрер СС Рейнхард Шпитци. По происхождению австриец, выходец из семьи профессора-наставника последнего австрийского императора Карла. С 1931 г. член НСДАП. Участвовал в попытке нацистского переворота в Австрии в 1934 г., причастен к убийству ее канцлера Дольфуса. После провала переворота бежал в Германию, где вступил в СС и стал сотрудником Бюро Риббентропа — одного из ведущих подразделений центрального аппарата НСДАП, занимавшегося вопросами внешней политики. Когда Й. Риббентропа назначили послом Германии в Англии, Р. Шпитци стал его личным секретарем. В этом качестве Р. Шпитци являлся участником ряда крупнейших дипломатических акций Третьего рейха, в том числе и Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Из-за неприязненного отношения к нему жены Риббентропа, Шпитци вынужден был в 1938 г. покинуть своего патрона (во всяком случае он всегда объяснял это именно так). С того же времени являлся сотрудником военной разведки Третьего рейха и выполнял личные конфиденциальные поручения шефа абвера адмирала Канариса, оставаясь при этом сотрудником разведки СС. После ухода от Риббентропа по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера Шпитци был устроен на работу в Бюро личного друга Риббентропа — Генри Манна. Г.Манн являлся представителем одного из крупнейших концернов США «Интернэшнл Телеграф энд Телефон» (ИТТ) в Берлине (одновременно Г. Манн представлял в Германии интересы ряда других крупных американских фирм). Р. Шпитци свободно владел английским, французским и итальянским языками. Учитывая весьма специфическую служебную биографию в Третьем рейхе и принимая во внимание патронаж высокопоставленных членов СС, Шпитци несомненно представлял серьезный интерес для разведки любого крупного государства, США в том числе. И едва ли действовавшие в те времена в основном под коммерческими прикрытиями американцы не обратили внимания на такой внезапно свалившийся им на голову ценный «подарок». Почти категорическая уверенность в этом предстает еще более обоснованной, если учесть то обстоятельство, что концерн ИТТ отродясь отличался (и отличается!) ярко выраженной склонностью к разведывательной деятельности и всегда был связан с американскими спецслужбами. Прежде всего это было обусловлено реальной возможностью ИТТ контролировать телеграфную переписку и телефонные разговоры, в том числе международного характера. Да и основа для вербовки и даже «флаг» вербовки в этом случае были, что называется, едва ли не идеальными: американцы более всего склонны использовать материальную, особенно же финансовую заинтересованность при вербовках агентуры, а в качестве «флага» вербовки — информационные потребности какой-либо крупной фирмы или банка. Все это, подчеркиваю, чуть ли не идеально вырисовывалось в случае с Р. Шпитци, когда по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера он поступил на работу в Бюро Г. Манна. К тому же следует иметь в виду, что Р. Шпитци был австрийцем, а следовательно, не должен был испытывать каких-либо способных мучить совесть «истинного арийца» терзаний насчет предательства интересов Германии, тем более что и по характеру-то он был весьма ушлый. Так что работать с ним Сэму Вудсу было весьма с руки, ибо сам он являлся коммерческим атташе. Однако, судя по всему, вербовку Р. Шпитци осуществлял явно не он - дело в том, что С. Вудс не знал своего информатора в лицо, что для вербовщика исключается по определению. Его информатор никогда не вступал с ним в беседы, их встречи всегда носили заранее оговоренный по графику характер, являлись моментальными, то есть происходил мгновенный обмен свернутыми в мини-трубочку сообщениями. К тому же такие встречи происходили в темных помещениях (как правило, в кинозалах во время сеансов), что по совокупности признаков с головой выдает то обстоятельство, что информатор сам был весьма опытным разведчиком, особо заботившимся о своей личной безопасности. То есть все складывается именно к тому, чтобы идентифицировать информатора С. Вудса в первую очередь именно с Р. Шпитци. При его-то связях в верхнем эшелоне власти нацистской Германии, особенно в руководстве СС, и обусловленной этим личной информированности о делах в рейхе и политике его высшего руководств добыть ту информацию, которая оказалась в руках С. Вудса, не представляло особого труда. К тому же Р. Шпитци хорошо знал и ценил рейхсфюрер СС Г. Гиммлер.

Для сравнения: занимавшие куда более низкое положение в иерархии Третьего рейха агенты советской военной разведки «Альта», «Ариец», разведки НКГБ - «Корсиканец», «Старшина» и другие практически одновременно добыли аналогичную информацию.

В пользу вывода о Шпитци как об информаторе Вудса говорит, хотя и косвенно, также следующий факт. Последняя информация Вудса о плане «Барбаросса» поступила в Вашингтон накануне 20 марта 1941 г., ибо 20-го она уже была передана советскому послу К. Уманскому. Далее идет обрыв связи, затем, в конце 1941 г., и США вступили в войну, что окончательно развело Вудса с его информатором. Дело в том, что весной 1941 г. Шпитци сломал ногу и весьма долго - полгода — лечился. Чем не причина для внезапного прерывания связи?! Особенно если учесть, что связь-то у них была по большей части односторонней. Информатор сам вызывал С. Вудса на срочные встречи, а их срочность, судя по опубликованным, хотя и очень скудным данным, была обусловлена жесткой ориентацией информатора на особо важную информацию стратегического характера. А статус Р. Шпитци и его возможности оправдывали такую ориентацию.

Убедившись в достоверности добытой С. Вудсом информации, Рузвельт распорядился ознакомить с ней советского посла в Вашингтоне К. Уманского. Это было осуществлено 1-го марта 1941 г. По указанию госсекретаря Корделла Хэлла его заместитель - Сэмнер Уэллес - передал эти материалы полпреду СССР в США К. Уманскому. Причем, и это очень важно отметить, с указанием источника. Одновременно и в тот же день 1-го марта эта же информация была направлена американскому послу в Москве Лоуренсу Стейнхарду (иногда пишут Штейнгарт) для передачи тогдашнему главе советского правительства В.М.Молотову. Естественно, что советский полпред, который одновременно являлся в тот период еще и главным резидентом советской внешней разведки в США, немедленно передал эту информацию в Москву.

Историческая справка. К глубокому сожалению, доступным оказался  не весь текст телеграммы Уманского, а всего лишь некоторая, увы, не самая важная ее часть. Правда, из приводимого ниже текста видно, что Уманский получил информацию от американского правительства, но каково ее содержание в изложение самого Уманского – пока остается неизвестным. Тем не менее, в целях хотя бы минимального  подтверждения самого упомянутого факта передачи информации, полагал бы целесообразным привести то, что удалось найти. 

ИЗ ТЕЛЕГРАММЫ ПОЛПРЕДА СССР В США К.А.УМАНСКОГО НАРКОМУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В.М.МОЛОТОВУ. 1 марта 1941 г.:  «...Уэллес сделал мне следующее заявление, предупредив, что Штейнгардту поручено заявить то же Вам: по конфиденциальным сведениям, имеющимся в распоряжении Американского правительства и в аутентичности которых у Американского правительства нет ни малейшего сомнения, германские военные планы заключаются в том, что после достижения победы над Англией, несмотря на поддержку последней Соединенными Штатами, напасть на СССР, причем планы этого нападения разработаны германским командованием во всех деталях. Американское правительство учитывает, что Советское правительство, возможно, отнесется к этой информации с недоверием и будет рассматривать ее как пропаганду, интригу или неправду. Однако Ам[ериканское] правительство подчеркивает, что располагает неподлежащими сомнению доказательствами правдивости этой информации, которую оно передает Советскому правительству лишь потому, что считает, что те страны, которые отстаивают свою целостность и независимость перед лицом германских планов неограниченной агрессии, имеют моральное право на получение подобной информации и дружественное предупреждение. Для того, чтобы уменьшить возможные сомнения Советского правительства, он, Уэллес, добавляет, что информация не исходит из английских источников. Ответил Уэллесу, что сообщу Молотову о факте передачи мне этой информации, которая действительно, насколько я лично могу судить, не укладывается в общеизвестную картину международного положения. Независимо от нынешнего характера советско-германских отношений и даже если теоретически допустить, что кто-либо в Германии лелеет подобные планы, мне лично кажется, что Германское правительство не может не понимать обреченности таких планов, ввиду высокой оборонной мощи СССР, стратегические позиции и экономическая сила которого так значительно укрепились за последние годы, а в частности со времени начала нынешней войны. Я не имею права подвергать эту информацию той суровой оценке, которую он, Уэллес, оправдывал, но, естественно, приходят на память аналогичные  утверждения и информации, циркулировавшие с тенденциозными целями до и после Мюнхена, что лишь привело к просчетам ряда правительств, внушавших себе мысль, что СССР может стать объектом безнаказанной агрессии. Но, конечно, я могу лишь поблагодарить за сообщение конфиденциальной информации Ам[ериканского] пра[вительства) и передам Молотову о мотивах, побудивших Американское правительство поделиться с нами этой информацией. Уэллес стал снова подчеркивать, что информация авторитетная и такого характера, что в ней невозможно сомневаться[...]».

В связи с тем, что по указанию Москвы Уманский запросил новые данные по этому вопросу, 20 марта 1941 г. С. Уэллес не только еще раз подтвердил ранее переданную информацию, но и значительно расширил ее, так к тому времени Сэм Вудс прислал в Вашингтон дополнительные сведения.

К слову сказать, аналогичная информация была послана 29 марта 1941 г. и премьер-министру Великобритании У. Черчиллю. А днем ранее - 28 марта 1941 г. – криптографы Правительственной школы кодов и шифров в Блетчли (Служба радиоперехвата и дешифрования в Блетчли), «расколов»,  наконец-то,  военные и дипломатические шифры Третьего рейха смогли получить первые надежные данные о подготовке нападения Германии. 29 марта глава МИ-6 Стюарт Мензис передал эти первые данные У. Черчиллю. То есть для Черчилля получилось хотя и случайное, но действительно знаменательное совпадение информации собственных спецслужб и данных американцев.

Особую пикантность этому факту придает то обстоятельство, что свидетелями этого совпадения стал не только премьер-министр Великобритании, но и Сталин, а вместе с ним также и Молотов, Берия, Меркулов, Тимошенко и Жуков. Дело в том, что с января 1941 г., наконец-то, был восстановлен контакт с Джоном Кернкроссом (оперативный псевдоним «Мольер») – одним из членов великолепной «кембриджской пятерки» блестящих агентов советской внешней разведки. Дж.Кернкросс с июня 1940 г. работал личным секретарем лорда Хэнки, который в кабинете У.Черчилля «вел работу по линии секретных служб и был председателем десятка комиссий, которые занимались вопросами, обороны, безопасности, научных исследований и др.  ... К Хэнки поступали материалы из кабинета министров, спецслужб, научно-исследовательских организаций и других важных учреждений. Все они аккумулировались у Кернкросса. От Кернкросса были получены переписка МИД с посольствами, еженедельные доклады английской разведки кабинету, протоколы заседаний военного кабинета, доклады начальника генштаба, материалы по экономической разведке и другие важные секретные документы. С января по май 1941 года от источника было получено большое количество число материалов, которое свидетельствовало о подготовке  фашистской Германии к нападению на Советский Союз». Как первые надежные данные о подготовке нападения Германии на Советский Союз, так и последующие сведения аналогичного характера, в обязательном порядке направлялись лорду Хэнки и аккумулировались у Кернкросса.

Ну а далее они передавались агентом своему куратору из лондонской резидентуры НКГБ СССР. Объемы передаваемых Дж. Кернкроссом документов и информации  были исключительны – в среднем до 60 фотопленок направлялось в Центр каждой почтой. Не отставали и другие члены прославленной пятерки – легендарные Ким Филби, Антони Блант, Гай Бёрджесс, Дональд Маклин. Их информация также имела колоссальное значение.

Бесценная информация о планах немецкого командования поступала и от другого агента из числа великолепной «кембриджской пятерки» - Дональда Маклина. «В первой половине 1941 года Маклин информировал Москву о подготовке Гитлера к нападению на СССР. Среди документов этого периода необходимо отметить полученную от источника сводку министерства экономической войны Англии, подготовленную для доклада военному кабинету, о неминуемом нападении немцев на СССР. В сводке приводились  данные о военных приготовлениях Германии на востоке и ее оперативных планах по разгрому Красной Армии».

Чтобы вклад Кернкросса и Маклина в обеспечение СССР разведывательной информацией высшего класса был бы более понятен, необходимо небольшое уточнение.

24 марта 1941 г. британская разведка получила из Швеции сообщение о том, что немцы отложили вторжение на Британские острова и решили «молниеносно атаковать Россию и оккупировать ее вплоть до Урала». В сообщении детально излагался план операции против СССР на трех главных направлениях, назывались три конкретные ударные группировки германских войск под командованием фельдмаршалов фон Бока, фон Рунштедта и фон Листа. Эту информацию Лондон не передал Москве. Однако она прошла через руки Кернкросса и Маклина и потому попала в Москву. И то обстоятельство, что Лондон ни в каком виде не передал эту информацию Москве и даже не пытался сделать этого, сыграло положительную роль. И вот почему.

Специальная справка. Советская разведка располагала уникальной возможностью для контроля и проверки этой информации. Она располагала  агентом по фамилии Нюблад в шведской службе радиоразведки. В 1994 г. шведы сами предали гласности эту историю. Все, что шведы тогда читали в немецких радиограммах, а затем передавали в Лондон, читали также и в Москве, нередко даже раньше, чем руководство Швеции или Англии, и, как правило, одновременно с ними. Не говоря уже о том, что эти данные позволяли советской радиоразведке самостоятельно раскалывать немецкие коды и знать как о планах немцев, так и об их уровне осведомленности о советских войсках. Так что зря Черчилль скрывал информацию – Москва все равно узнала, причем в более благоприятной для этой информации ситуации, то есть без подозрений.

Таким образом очевидно, что едва ли у двух основных разведывательных служб СССР и тем более у Сталина могли остаться какие-либо сомнения в достоверности и объективности информации заокеанских буржуинов. Хотя на первых порах они возникли вполне естественным образом. Ведь для Москвы не было секретом, что правящие круги США в целом приветствуют идею нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, и, соответственно, при такой-то позиции чего ради буржуины так забеспокоились о Стране Советов. Но поскольку информация американцев и англичан совпадала с информацией советских разведывательных служб, которой к тому моменту накопилось немало, то, естественно, она была взята в расчет и учтена должным образом.

Достоверные данные о плане Гитлера по нападению на СССР, о главных направлениях наступления вермахта (на Ленинград, Москву и Киев), которое будет осуществлено силами примерно 155 дивизий, во второй половине апреля месяца 1941 г. передал в Москву и чехословацкий президент Э. Бенеш. Эта информация была получена в конце марта - начале апреля 1941 г. от ценнейшего агента чехословацкой военной разведки А-54 – Пауля Тюммеля. Передача в Москву была осуществлена в рамках упомянутого выше секретного соглашения о сотрудничестве между разведками двух стран от 1935 года. Одновременно эту же информацию Э. Бенеш и Ф. Моравец передали У. Черчиллю и в МИ-6. А 19 апреля 1941 г. они продублировали ее. В результате получилось, что окружным путем, через Дж. Кернкросса, у которого, в виду его специфических служебных обязанностей, оседала вся подобная информация, она в порядке дублирования попала также и в Москву.

Не следует также забывать, что в непосредственном окружении самого Э. Бенеша находились агенты советской внешней разведки Яромир Смутный и Людмила Каспарикова. Так что канал для проверки информации Бенеша на предмет достоверности и полноты ее передачи в Москву не только существовал, но и использовался.  Информация ушла в Москву и по этим каналам.

Информация чехословацкой военной разведки по Германии, которую передавал Ф. Моравец уже с 16 марта 1939 г. находясь в оперативном контакте с советским военным атташе в Лондоне, всегда докладывалась наркому обороны СССР С.К. Тимошенко (и его заместителям-начальникам ГШ Мерецкову и Жукову), который по этому поводу вспоминал: «Донесения нашего военного атташе в Лондоне я получал всегда сразу же, как только они  поступали. Были там и данные, которые передавала нам чехословацкая разведывательная служба. Без всякого преувеличения должен сказать, что некоторые из них казались невероятными и даже провокационными. Однако наша проверка этих сообщений и время показали, что в большинстве случаев речь шла о правдивой и удивительно точной информации». Естественно, что после проверки эта информация докладывалась и Сталину.

Наряду с чехословацкой военной разведкой активную разведывательную деятельность против Третьего рейха вела также и польская военная разведка. Это была не менее сильная спецслужба, чем чехословацкая. Польская военная разведка имела отличные агентурные позиции на оккупированной немцами части Польши, а также в других странах Европы, благодаря чему была прекрасно осведомлена о плане гитлеровской Германии по нападению на Советский Союз.

Несмотря на то, что до начала войны Советский Союз не сотрудничал – ввиду яро антисоветской позиции - с польским правительством в эмиграции и его структурами, тем не менее, внутри этого правительства у советской внешней разведки были сильные агентурные позиции. Прежде всего, это министр польского эмигрантского правительства в Лондоне «Генрих», а также «Садовник», который являлся одним из наиболее информированных членов правительства. Оба поставляли очень серьезную информацию. Так что информация о плане нападения поступала и по этому каналу.

Кроме того, ГРУ внедрило своего агента в находившийся в эмиграции в Лондоне аппарат главнокомандования «СВБ» , в котором имелся разведывательный центр главы  польского эмигрантского правительства в Лондоне В. Сикорского. РЦ Сикорского вел активную разведывательную деятельность против Германии (а также СССР). Разведывательная информация из этого центра благодаря  имевшей там агентуре поступала также и в Москву.

Более того, в 1940 г. советская разведка сумела перехватить некоторые агентурные линии польской разведки в  военных кругах Германии. Произошло это в результате тщательной работы с попавшим в руки советских органов государственной безопасности капитаном польской военной разведки Ю. Сосновским, работавшим против Германии. Там он был арестован в середине 30-х гг.,  но затем обменен на арестованных в Польше немецких агентов и снова отправлен за решетку уже польскими властями. В 1939 г. сотрудники НКВД СССР обнаружили его во Львовской тюрьме и начали работать с ним. Работу вели выдающиеся асы советской разведки В.М. Зарубин и З.И. Воскресенская-Рыбкина. В результате, от Сосновского были получены важные оперативные данные на ряд не разоблаченных немцами его ценных агентов в Германии, которые затем были использованы в интересах СССР. В отношении двух из них в общих чертах известно, что они явились важными источниками информации и сослужили хорошую службу советской разведке в 1940-1943 гг.  Проще говоря, и от них также поступала крайне важная информация о военных приготовлениях и планах Германии.

Параллельно шла интенсивная работа с бывшим двойным агентом германской и английской разведок, бывшим царским офицером графом Александром Сергеевичем Нелидовым. Советские органы госбезопасности обнаружили его также в одной из польских тюрем, куда он попал за шпионаж в пользу Третьего рейха накануне нападения последнего на Польшу.

Случай с А.С. Нелидовым в определенном смысле является еще и уникальным. Дело в том, что он располагал подробнейшей  информацией о стратегических командно-штабных играх на картах, которые командование вермахта проводило еще в конце 1936 г. и на которых впервые разыгрывался прототип плана будущего «Варианта Барбаросса», имевший в то время непритязательное название «Восточная кампания». Нелидов участвовал в тех играх и, обладая прекрасной памятью, в деталях на картах восстановил ход той игры и дал соответствующие подробные пояснения. Данные Нелидова четко совпали с разведывательной информацией советских разведывательных служб об этих играх, полученной еще на рубеже 1936-1937 гг. и доложенной Сталину 10 февраля 1937 года. Информация Нелидова была передана в ГРУ и ГШ.  

Так что Москва, в том числе и высшее военное командование, были не просто в курсе содержания Директивы № 21 «Вариант Барбаросса» и явно других сопровождавших ее документов Третьего рейха, но и располагала редчайшей в разведывательной практике информацией о генезисе плана агрессии от его истоков. Так, известная схема основных направлений немецкого наступления, составленная ГРУ в марте 1941 г., основывалась также и на упомянутых выше данных.

Жуков же длительное время отрицал, что был детально знаком с разведывательной информацией предвоенного периода. Давным-давно генерал-лейтенанту Н.Г. Павленко, которому надоело выслушивать очевидные в своей лживости мифологические байки Жукова о том, что он, видите ли, ничего не ведал и не знал о приготовлениях немцев к нападению на СССР, пришла в голову простенькая, но воистину блестящая идея. Обычно этим пользуются опытные следователи, видя, что подследственный  наотрез отказывается признать очевидные факты своей вины. Они предъявляют ему неопровержимые, документально зафиксированные факты, свидетельствующие о его непосредственной вине. Генерал-лейтенант Н.Г. Павленко так и сделал, а реакцию Г.К. Жукова описал следующим образом: «Жуков уверял меня, что он ничего не знал о “Плане Барбаросса” накануне войны, что он и в глаза не видел донесения разведки. На следующий день я приехал к Жукову и привез те самые сообщения разведки о плане войны с СССР, на которых стояли их – Тимошенко, Жукова, Берии и Абакумова подписи. Трудно передать его изумление. Он был просто шокирован».

Но еще бы ему не быть шокированным! Взяли-то, как говорится, с поличным!  В этой связи небезынтересно было бы знать, а что произошло бы с тем же Жуковым, если еще при его жизни была бы возможность предъявить ему также и сообщения германской разведки, которые ныне хранятся в архивах Германии?! Ведь и по ним тоже прекрасно видно, что Жуков был хорошо осведомлен о плане гитлеровской агрессии. Увы, реакции Жукова на это мы никогда не узнаем.

К слову сказать, четкое понимание особенностей современной на тот период войны, в том числе и прежде всего, специфики ее развязывания, стало складываться еще в начале-середине 30-х гг. ХХ века. И уже однозначно присутствовало как в сознании высшего советского руководства, так и в сознании верхнего эшелона советского командования еще в конце 30-х гг. прошлого века.

 Более того.  Высшее военное командование СССР уже в 1940 г. располагало:

- прекрасным, скрупулезно осуществленным анализом стратегии и тактики современных на тот момент войн. Он был издан в виде книги «Новые формы борьбы (опыт исследования современных войн)». Автором был один из наиболее талантливых советских военных теоретиков (и практиков, к слову сказать, тоже), боевой комдив Георгий Самойлович Иссерсон – профессор кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба.

- Подробным, детально анализирующим причины и обстоятельства молниеносного разгрома англо-французских войск в ходе западной кампании вермахта докладом ГРУ,  который был составлен на основе «Официального отчета французского Генерального штаба о франко-немецкой войне 1939-194о гг.», переданного советскому военному командованию через военного атташе СССР во Франции. На этом документе до сих пор красуется резолюция Жукова:  «Мне это не нужно». 

- Полным текстом глубокого, прекрасно аргументированного анализа стратегии и тактики вермахта под названием «Театр войны и условия ее проведения». Автором был ставший легендой в мировой истории разведывательных служб и истории Второй мировой войны Рудольф Рёсслер, он же «Люци» - главный источник ценнейшей разведывательной информации нелегальной резидентуры ГРУ - «Дора» Шандора Радо. Именно этот труд, который в начале 1941 г. Р. Рёсслер готовил к изданию, и явился основным поводом для знакомства с нелегальным резидентом советской военной разведки в Швейцарии. Рёсслеру необходимо было дополнить свой труд соответствующими картами, а Шандор Радо по прикрытию являлся владельцем картографической фирмы «Геопресс». Вот так этот труд попал в руки советской военной разведки и оказался в Москве.

Комментарий. Московская судьба книги Р. Рёсслера, скорее всего, аналогична приведенной выше резолюции Жукова. О судьбе Иссерсона есть прямой резон сказать несколько слов. Увы, с Г.С. Иссерсоном обошлись, мягко выражаясь, более чем неласково. 7 июня 1941 г. он был арестован 3-м Управлением НКО СССР. За  что арестовали – непонятно до сих пор. Однако, учитывая его генеральское звание (звание комдива тогда приравнивалось к званию генерал-майора), пребывание в 1940-1941 г. в распоряжении НКО и существовавший тогда порядок ареста высших офицеров, санкцию на его арест, судя по всему, выдали либо Тимошенко, либо Жуков. Скорее всего, Жуков, потому, что Академия Генерального штаба, где работал Иссерсон, находилась в непосредственном ведении Георгия Константиновича. Таковы были правила в то время – без согласия вышестоящего командования ни один военнослужащий не мог быть арестован. 21 января 1942 г. Г.С. Иссерсон был осужден Военным трибуналом Приволжского военного округа на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах. Реабилитирован Иссерсон 01.06. 1955 г., освобожден из ссылки 14.07.1955 г. Странное дело, но Г.С. Иссерсон не фигурирует в списке 101 репрессированного генерала и адмирала, который был предъявлен Хрущеву как обязательный к оплате вексель за содействие Жукова и К° в осуществлении государственного переворота и убийстве Берия и Сталина.  Генеральское звание Иссерсону так и не восстановили. Короче говоря, Георгий Самойлович чем-то очень крепко не угодил «киевской мафии».

Не следует забывать и того, что в Третьем рейхе действовали также и агенты личной разведки Сталина:

1. Ольга Константиновна Чехова-Книппер — выдающаяся, мирового значения актриса театра и кино в первой половине ХХ в., внесшая беспрецедентный вклад в Великую Победу. В течение многих лет на стол Сталина регулярно ложились сообщения, подписанные очаровательным женским псевдонимом «Мерлин» (на самом же деле так звали одного из прорицателей далекого прошлого). За этим псевдонимом и скрывалась великая актриса.

Выдающаяся разведчица-нелегал, действовавшая под псевдонимом «Мерлин», она же Ольга Константиновна Чехова, работала на советскую разведку с 1922 по 1945 г. О масштабах ее разведывательной деятельности, объемах и особенно об уровне и качестве направлявшейся ею в Москву бесценной информации наглядно свидетельствуют следующие факты. Связь между О.К. Чеховой и Москвой поддерживали сразу три радистки в Берлине и его окрестностях!

Случай беспрецедентный в мировой разведывательной практике того времени. Использовавшая в качестве источников и подысточников информации свыше ста иностранцев нелегальная резидентура Рихарда Зорге обслуживалась всего... одним радистом. А у О.К.Чеховой их было три! Радистки О.К. Чеховой даже и не знали, чью информацию они передают. Постоянное наличие в распоряжении Чеховой трех независимых друг от друга каналов радиосвязи неудивительно. Ибо первоисточниками стратегически важной информации у нее были сами главари Третьего рейха - Гитлер, Геринг, Гесс, Геббельс, Кейтель, Шпеер и прочие.  А также их жены и любовницы, с которыми она поддерживала тесные дружеские связи (например, «дружбу» с той же Евой Браун Ольга Чехова завела по указанию Москвы еще тогда, когда Гитлер только рассматривал ее кандидатуру на роль постоянной любовницы - в начале 30-х гг. прошлого века). Гитлер, что называется, души не чаял в Ольге Чеховой и, присвоив ей специально для нее же учрежденное звание Государственной артистки Третьего рейха, приглашал ее на самые престижные мероприятия, во время которых демонстративно оказывал ей знаки высшего внимания (например, неизменно усаживал ее рядом с собой).

Естественно, что Сталин едва ли не повседневно достоверно знал, что делает и что думает Гитлер, а заодно и его окружение. А в поток этой информации, в-третьих, органически вплеталась также бесценная информация от субагентов лично Ольги Константиновны — старших офицеров вермахта: Альбрехта фон Квирингейма (штаб ОКВ), Вернера фон Хефтена и Эберхарда Финка (штаб ОКХ). О.К. Чехова завербовала их, когда они были еще лейтенантами. К концу войны все трое были полковниками. Первые два были казнены гестапо за участие в заговоре против Гитлера от 20 июля 1944 г. Тогда едва не пострадала сама Ольга Чехова. 

2. Марика Рёкк (урожденная Мария Керер) - выдающаяся, мирового значения артистка театра, эстрады и кино в первой половине ХХ века. Если ориентироваться на шкалу особо ценной агентуры, то разведывательный статус Марики Рёкк фактически равен статусу О.К. Чеховой. Ибо и ее источниками информации были все те же главари Третьего рейха, правда, в силу своей профессии она была все-таки ближе к Геббельсу и его окружению. Марика Рёкк вначале формально принадлежала к агентурной группе советской военной разведки, носившей условное название «Крона». Ее создателем был один из самых выдающихся советских военных разведчиков ХХ в. легендарный разведчик-нелегал ГРУ - Ян Черняк. Группа была создана еще в середине 20-х гг. ХХ в. и действовала около 18 лет. Ни один из ее членов не был раскрыт противником. Между тем в нее входило свыше 30 человек, большинство из которых стали видными офицерами вермахта, крупными промышленниками рейха. По каналам этой группы шла бесценная для советского руководства и командования информация. Ввиду особой ценности информации М. Рёкк, она была переключена на связь с личной разведкой Сталина.

3. Граф Сергей Алексеевич Вронский (1915—1998) - талантливый ученый-астролог и очень близкий к заместителю Гитлера по партии Рудольфу Гессу человек. Особенность разведывательного статуса С.А. Вронского заключалась в том, что он с детства блестяще владел оккультными дисциплинами - астрологией, хиромантией, магией, обладал отличными способностями к гипнозу и психотерапии, был отличным экстрасенсом-медиком. И, судя по всему, он использовался именно в этом направлении, так как был близко знаком не только с верхушкой Третьего рейха, но и поддерживал близкие дружественные отношения с личным астрологом Гитлера Карлом Эрнстом Крафтом.

Как это явствует из весьма скромных описаний его жизненного пути, Вронский был занят информационным освещением наиболее тайной части нацистского режима - его связи с оккультными силами. В том числе и связи через оккультные каналы с наиболее могущественными закулисными силами Запада. Граф был вхож, в частности, в круг членов тайного общества «Врил», создателем и главой которого являлся уже упоминавшийся выше Карл Хаусхофер. В тех скудных сведениях о его тайной работе на Советский Союз и Сталина, которые ныне известны, есть (правда, весьма глухие) намеки на какое-то его участие в проекте рейхсфюрера СС Г. Гиммлера - «Аненербе» («Наследие предков»).

С.А. Вронский одним из первых установил дату вторжения - 22 июня 1941 года. И если исходить из его скупых слов, то это произошло где-то в начале весны 1941 г. Дело в том, что на основании именно его астрологического прогноза Р. Гесс принял решение о полете в Англию, к которому ему еще надо было подготовиться. Правда, тут следует иметь в виду, Гесс знал дату нападения от Гитлера, причем явно до 30 апреля 1941 г., когда фюрер впервые озвучил ее перед генералитетом.

Наряду с Р. Зорге, С.А. Вронский также одним из первых еще в конце 30-х гг. проинформировал Москву об угрозе нападения Германии в 1941 году. Зорге сообщил об этом в одной из январских 1937 г. телеграмм со ссылкой на своего «друга» О. Отта – тогда военного атташе Германии в Японии. Вронский же весной 1938 г., так как тогда в Германии под контролем СС произошло особо секретное совещание астрологов, которое рекомендовало Гитлеру определить время нападения на СССР на май 1941 г.

Так что Сталин обладал детальной информацией о происходящем в мире, в основных центрах силы того времени, о положении в Германии и военно-политических планах ее руководства, о характере подготовки Третьего рейха к нападению на СССР, вооружениях вермахта и т.п.

Поэтому нет ничего удивительного, например, в том, что, располагая столь подробной разведывательной информацией из различных источников, Сталин с недоверием и подозрительностью отнесся, в частности, к известной информации, которая впоследствии стала известна, как пресловутое предупреждение У. Черчилля. Дело в следующем. В начале апреля 1941 г. британское правительство получило донесения из Белграда, Вашингтона и Афин, что Гитлер сказал югославскому принцу-регенту о намерении начать нападение Германии на СССР до 30 июня этого же года. Премьер-министр Великобритании У. Черчилль 3 апреля 1941 г. поручил британскому послу в Москве P.C. Криппсу лично передать И.В. Сталину свое послание с указанием этой информации. В специальной памятке к беседе при передаче этого послания Форин оффис предложил Криппсу разъяснить Сталину, что Гитлера ничто не остановит, если только он не попадет в сложное положение на Балканах. 5 апреля Криппс ответил телеграфно, что для него личная передача письма Черчилля Сталину «немыслима». В ходе завязавшейся телеграфной переписки с Лондоном посол высказал сомнение в такой необходимости, поскольку 6 апреля был заключен советско-югославский пакт. А югославский посланник в Москве по предложению Криппса уже сообщил Сталину и Молотову о заявлении Гитлера принцу-регенту о предстоящем нападении на СССР, на что Сталин ответил: «Пусть попробует». В итоге британский посол направил послание Черчилля в НКИД СССР при своем письме от 19 апреля, адресованном А.Я. Вышинскому, и тот уведомил его 23 апреля, что оно вручено Сталину.  В указанном послании Черчилля говорилось: «Я получил от заслуживающего доверия агента достоверную информацию о том, что немцы после того, как они решили, что Югославия находится в их сетях, то есть после 20 марта, начали переброску в южную часть Польши трех из находящихся в Румынии пяти бронетанковых дивизий. В тот момент, когда они узнали о сербской революции, это передвижение было отменено. Ваше Превосходительство легко оценит значение этих фактов».

Очевидно же, что Черчилль подловато подошел к передаче важнейшей информации, не указав самого главного – что Гитлер намерен осуществить нападение на СССР до 30 июня. И поскольку Сталин знал эту информацию в деталях, да еще и многое другое, то, вполне естественно, что к информации от Черчилля он отнесся с подозрением.  Естественно еще и потому, что незадолго до этого якобы предупреждения Черчилля, британское посольство в Москве вручило Советскому правительству официальный меморандум британского правительства, в котором в хамской форме шантажировало Кремль. В меморандуме, в частности, излагалась мысль о том, что Москва должна вступить в переговоры о сотрудничестве с Лондоном, ибо в противном случае Лондон может пойти на сепаратные переговоры о перемирии с Берлином. Но как Москва должна была пойти на такие переговоры о сотрудничестве с Англией, которая находилась в состоянии войны с Германией? Ведь сам факт подобных переговоров означал бы враждебную по отношению к Германии позицию СССР, подпись которого стояла под Договором о ненападении от 23 августа 1939 г.?! Сталину было важней сохранять пускай и худой, но мир с Германией, нежели лезть на рожон. Тем более из-за Англии, которая все 30-е годы наотрез отказывалась сотрудничать с СССР в деле противодействия нарастанию фашистской угрозы в Европе.      

5.3. Наконец, разведывательная информация добывалась и таким специфическим путем, как специальным разведывательным анализом различных, внешне и порознь не представляющих особого значения данных, преимущественно косвенных, но которые, будучи собранными в одно единое, позволяют увидеть очень многое. Кстати говоря, этот же метод использован автором при написании упомянутых книг.

В конечном итоге все это вместе взятое и позволило достаточно полно и объективно установить суть плана агрессии и его основные положения. 

Даже из столь краткого описания результатов разведывательной деятельности уже очевидно, что советская разведка настолько своевременно и настолько полно в пределах своих возможностей обеспечила необходимой стратегически важной информацией высшее военное командование, что оно имело все шансы выбрать более или менее адекватный обрисованным разведкой конкретным реалиям стратегически грамотный сценарий вступления в войну. Увы, но этого не случилось.

6. Установили направления главных ударов вермахта.

Все, что говорилось в п.5 в равной мере относится и к настоящему пункту. В то же время есть резон отметить следующее. Принципиально о трех направлениях главных ударов было известно еще с начала 1937 г., то есть с момента получения разведывательной информации об упомянутых стратегических командно-штабных играх вермахта в конце 1936 года.  То есть по состоянию на первое полугодие 1941 г. речь фактически идет о повторном установлении направлений главных ударов в связи с принятием конкретного плана агрессии. В отечественной историографии до невероятия развилась тенденция постоянно пенять на то, что-де все время шла разведывательная информация, свидетельствовавшая о том, что гитлеровское командование якобы  с самого начала планировало  в качестве первоочередной цели захват Украины. Мол, потому-то и наши военные сделали акцент на Юго-Западное направление. Помимо очевидной попытки оправдания высшего военного командования того времени, тем самым, как бы косвенно создается еще и защита в пользу Сталина, которого в то же время постоянно обвиняют в неправильном определении направления главного удара вермахта. Хуже того. Что-де он за командование вермахта приказал считать главным Юго-Западное направление.

Однако и, прежде всего, Сталин не нуждается в столь неуместной защите, пускай даже и косвенной. Хотя в то же время, нет и быть не может спора по вопросу о том, что Украина действительно представляла лакомый кусок для нацистских супостатов. Но Украина изначально не являлась направлением главного удара для вермахта. И вовсе не потому, что это выяснилось лишь после 22 июня 1941 г. Слово «изначально» использовано не случайно, а осознано и специально. По документам дезинформационного прикрытия еще только начавшейся разработки будущего плана «Вариант Барбаросса» видно, что немцы с самого начала преследовали цель сформировать у советского командования ложное впечатление о том, что главный удар будет наноситься на Юго-Восточном (для СССР Юго-Западном) направлении, то есть на Украинском направлении. Об этом и свидетельствует п. 2 указания Штаба ОКВ Абверу еще от 6 сентября 1940 г. о мероприятиях по дезинформационному прикрытию подготовки к нападению, в котором прямо говорилось: «2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика». 

Кроме того, следует иметь в виду, что по приказу Гитлера украинский вопрос особо интенсивно муссировался еще с начала постмюнхенского периода, в чем, кстати говоря, ему активно помогала вся пропагандистская машина Запада. Но все это, как говорится, одна сторона медали.

Вторая же сторона состоит в том, что в отличие от военного командования Сталин был, прежде всего, выдающимся политиком и государственным деятелем глобального уровня. И его образ мышления и оценки были, прежде всего, геополитическим и носил сугубо стратегический характер. Соответственно, он и оценивал угрозу неминуемо неизбежной войны с гитлеровской Германией не как угрозу только экономическим интересам СССР, хотя, безусловно, он и это естественным образом принимал в расчет, а, прежде всего, сугубо с геополитической, а затем и с политической точки зрения. Но оценка именно с этих точек зрения означала, что грядущая война – это война цивилизаций. Проще говоря, война на полное уничтожение. А это, в свою очередь, достигается уничтожением, прежде всего, государства как института власти. В таком статусе государство уничтожается, если принято решение уничтожить его войной, прежде всего, захватом его столицы, в направлении которой и наносится главный удар. Для СССР этот нехитрый геополитический вывод означал, что главный удар будет наноситься на Западном (для немцев Восточном) направлении. Проще говоря, на Белорусском направлении, которое символизирует собой наиболее короткую прямую дорогу на Москву – столицу СССР. Остальные же направления являются не столько вспомогательными, сколько преследующими цель не дать жертве агрессии возможности и шанса своевременно сманеврировать и сосредоточить все усилия для массированного отпора  на наиболее важном для нее направлении. Да, собственно говоря, тот факт, что основными на западных границах в то время считались три приграничных военных округа – Прибалтийский, Западный и Киевский, и к тому же все особые, куда более чем красноречивый факт, подтверждающий, что о трех направлениях знали абсолютно точно.  

Однако подавляющее большинство современных исследователей, в том числе и «исследователей» полагают возможным и даже вполне естественным для себя не видеть дальше собственного носа – точно также как и мемуаристы в маршальских и генеральских погонах. Проще говоря, не желают даже осознать тот факт, что Гитлер готовился к войне против СССР не по экономическим соображениям, хотя они, конечно же, присутствовали. Он готовился к войне цивилизаций, то есть, если по-простому, к войне на абсолютное уничтожение России как государства вне зависимости оттого, что она тогда называлась Союзом Советских Социалистических Республик. Последнее обстоятельство лишь резко усиливало особую злобность и жестокость запланированных Гитлером мероприятий по уничтожению СССР и его населения, прежде всего славянского. Но более всего Гитлер готовился к уничтожению России, как единственной в мире уникальной геополитической данности – единственной в мире подлинно трансконтинентальной евразийской страны и державы, геополитический ареал существования которой есть непосредственный и веками непреодолимый камень преткновения для всех, кто мечтает о мировом господстве.

Поэтому абсолютно неправомерными представляются все эти постоянные упреки в адрес Сталина насчет Юго-Западного направления. Потому что если посмотреть на весь массив разведывательной информации об угрозе нападения Германии, то станет очевидным, что с самых первых сигналов о том, что Гитлер намерен в самое ближайшее время напасть на СССР, фигурировали именно три направления – Ленинград (Санкт-Петербург), Москва, Киев. Более того. Все три направления четко свидетельствуют о том, что неминуемо неизбежная война с гитлеровской Германией будет войной цивилизаций, войной на полное геополитическое и цивилизационное уничтожение СССР.  Ведь эти три великих города символизируют собой важнейшие вехи в цивилизационном развитии России.

Парадоксально, но факт, что столь очевидное почему-то постоянно игнорируется едва ли не всеми подряд. Как задали мемуаристы в маршальских погонах бредовый тон по этому вопросу, так все толпой и следуют за ними. Но они-то четко расписались в том, что даже тридцать лет спустя после войны так ничего и не поняли, в какой войне и под чьим руководством они одержали феерически блистательную Победу. Но стоит ли современным исследователям расписываться в том же?! Ведь чтобы осознать это, вовсе не нужно обладать какой-то сверхсекретной разведывательной информацией. Хватило бы  и элементарных знаний по истории России на уровне средней школы, которые, к примеру, давала советская школа (после либерастнутой фурсенконизации среднего образования в современной России на это, увы, рассчитывать не приходится – идет сплошная дебилизация молодого поколения, особенно, в части, касающейся гуманитарных наук, прежде всего, истории ).   

Что же до фактов, то извольте. Уже в телеграмме от 28 декабря 1940 г. Р. Зорге уже указывал, что грядущая агрессия Германии против СССР предусматривает оккупацию территории по линии Харьков, Москва, Ленинград. Да, в этой информации есть некоторая неточность – вместо Киева указан Харьков. Но тут следует иметь в виду, что вполне возможно, что Зорге помнил, что некоторое время Харьков действительно был столицей Украины в довоенный период и потому так указал в своей телеграмме. Не исключено, что и немцы, также памятуя о том, что он являлся столицей Украины, по инерции использовали Харьков как направление одного из ударов.  Тем не менее, это нисколько не умаляет стратегическое значение данной информации, ибо принципиально здесь все правильно указано

- Ленинград (Санкт-Петербург) - цель удара на Северо-Восточном

   направлении.

- Москва - цель главного удара на Восточном направлении.

- Киев – цель удара на Юго-Восточном направлении. В конце концов, если идти с запада, то прежде чем добраться до Харькова, надо достичь Киева.

К концу февраля и берлинская агентура ГРУ смогла подтвердить, что удар будет нанесен по трем направлениям – Ленинград (Санкт-Петербург), Москва и Киев. Аналогичные данные позже направлял и резидент ГРУ генерал-майор Тупиков. Берлинская резидентура ГРУ агентурно-аналитическим путем вскрыла принципиальную схему одновременного нанесения нескольких главных ударов и показала их на специальной схеме, которая затем была уточнена в ГРУ на основе других данных.

Идентичные данные поступали и из разведки НКВД СССР и НКГБ СССР, а также от разведывательных отделов приграничных военных округов  и разведки пограничных войск.  Все без исключения четко видели, что планируется удар сразу по трем направлениям, для чего формируются три группы армий вермахта. И такая информация шла вплоть до 22 июня 1941 года. К слову сказать, для того, чтобы осознать, что нападение произойдет по трем направлениям, главным из которых будет Белорусское, даже в то время опять-таки не нужна была разведывательная информация. Достаточно было простейшей логики, доступной даже малолетнему ребенку того периода. Ведь гитлеровское командование действовало зеркально советскому принципу обороны на западных границах. У СССР три основных особых военных округа на западных границах, и окаянные супостаты тоже формировали три группы армий вторжения, о чем, повторяю, было известно с самого начала. А об особом стратегическом значении Белорусского направления и говорить-то не приходится – это «традиционный» маршрут любой западной сволочи при нападении на Русь. Все это настолько элементарные вещи, что как-то неловко даже напоминать о них. 

Следует также отметить, что хотя документальными данными и подлинными германскими картографическими схемами о самом плане «Барбаросса» Москва не обладала, но аналогичные данные о прототипе имелись, о чем уже было сказано выше. А текущая разведывательная информация первого полугодия 1941 г. принципиально подтверждала эти данные, не говоря уже о том, что она сама по себе была самодостаточной. Достаточно упомянуть только одну схему ГРУ о наиболее вероятных направлениях германского удара. Она по своему уникально точна, тем более для того времени. Подобное сочетание разведывательных данных по одному и тому же вопросу, но разных периодов давало достаточно полное представление о замысле противника.

7. Установила также не только стратегический замысел агрессии, но и тактические приемы его реализации, и многое другое.

И в данном случае все, что было указано в п.5, непосредственно относится и к этому пункту. Вместе с тем следует отметить, что было установлено, что схема нападения будет такая же, как и в польской кампании, то есть удар будет наноситься по трем направлениям. Что основную ставку командование вермахта делает на применение бронетанковых и механизированных сил. Кроме того, было установлено, что вермахт планирует осуществлять операции на окружение, в том числе по схеме Канн, что будут широко использованы специальные десанты и разведывательно-диверсионные группы для подрыва линий связи, дезорганизации тыла, нарушения других коммуникаций. И еще много чего было установлено. 

8. Выявила основные группировки вермахта и направления главных ударов, а также  боевой состав войск, включая их численность, вооружения и материально-техническое обеспечение, места их дислокации на глубину до 400 км вглубь германской территории.  Во многих случаях вплоть до дислокации отдельных батальонов и даже рот, а также аэродромов подскока, различных баз и складов, о чем свидетельствуют ныне официально рассекреченные и опубликованные донесения военной разведки, а также разведки пограничных войск, обобщенные сводки ГРУ и разведки НКВД, а затем и НКВД и НКГБ СССР. Кроме того, изложенное в п.5. имеет прямое отношение и к настоящему пункту.

Если подвести промежуточный итог всему вышеизложенному, то, пожалуй, лучше заместителя начальника одного из Управлений Генерального штаба генерал-полковника Г.А. Михайлова все равно не сказать. В 1989 г. генерал честно заявил: «Вопреки некоторым бытующим представлениям в Центр регулярно поступала достоверная информация о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. С большой точностью были переданы боевой состав, численность, группировка войск противника, сообщено решение Гитлера о нападении на СССР, поступала информация о первоначальных сроках нападения и о последующих изменениях в них. Исследования трофейных документов показали, что данные советской разведки о противнике были очень близки к реальным. Иными словами, информация была. Другое дело - как она использовалась».

К этому следует добавить, что в мае 1941 г. удалось узнать не только более или менее соответствующее реальности  (ведь противник очень серьезно и искусно маскировал свои действия) количество стянутых к нашим границам дивизий, но и места их дислокации - вплоть до расположения батальонов, штабов частей. Уточнялись даже огневые позиции отдельных артиллерийских и зенитных батарей. 

Любопытный исторический штрих. Один из бывших руководителей ГРУ – генерал И.И. Ильичев (впоследствии высокопоставленный советский дипломат) - в послевоенное время признал, что данные советских разведывательных служб о сосредоточении немецких войск у советских границ к моменту нападения Германия расходились с реальностью на две дивизии. Причем эти дивизии не были развернуты, они были только на подходе.  Это признание Ильичева стоит чрезвычайно дорогого. Конечно, при определенных обстоятельствах и две дивизии могут решить исход боя или сражения.  Но это на поле конкретного боя или сражения. Однако когда речь идет о столь гигантских масштабах сосредоточения войск противника на протяжении 3375 км (линия первоначального вторжения), то расхождение в две дивизии, о которых к тому же знали, что они еще только на подходе, всего лишь едва заметная статистическая погрешность.

Так что если посмотреть на это признание Ильичева с профессиональной точки зрения, то это факт, свидетельствующий  просто о фантастически высочайшей эффективности советской разведки (как сообщества разведывательных служб).

Решение Гитлера  последовало 14 июня – именно в этот день фюрер политически подтвердил письменное распоряжение начальника генерального штаба сухопутных сил Германии Ф.Гальдера от 10 июня о назначении 22 июня днем начала агрессии против СССР.

9. Начала и в непрерывном режиме вела тщательное наблюдение за динамикой и характером процесса сосредоточения войск вермахта у советских границ. Особую роль в этом играла разведка пограничных войск, которая, в силу своей природы и функций осуществляет разведывательную деятельность различными методами в абсолютно непрерывном режиме. Достаточно взглянуть на опубликованные информации разведки погранвойск, чтобы раз и навсегда уразуметь это.

10. Определила временные рамки завершения сосредоточения войск вермахта у советских границ и обустройства театра военных действий на Востоке.

11. Дважды установила факт начала выдвижения ударных группировок на исходные для нападения позиции.  В этом особая заслуга разведки пограничных войск.

12. Определила (поначалу) наиболее вероятное время нападения и основные контуры международной ситуации вокруг СССР, в условиях которой произойдет нападение, а затем, в последние 11 дней до нападения (с 11 по 21 июня включительно) 47 раз установила и точную дату, и даже час начала нападения. К слову сказать, колоссальную роль в решении задачи об определении наиболее вероятного времени нападения сыграл лично И.В. Сталин, а в установлении точной даты и часа нападения – разведка пограничных войск НКВД СССР.

 13. Добыла также самые актуальные данные о вооружениях гитлеровской Германии, об экономике рейха, особенно военной, о внешней политике Третьего рейха.

14. Информировала высшее руководство СССР и военное командование о позиции западных держав в связи с неизбежным нападением Германии, из которой специфическими методами разведывательного анализа вычленялось достоверное зерно.

15. Добыла даже данные о намеченной нацистскими варварами трагической судьбе советских военнопленных. Эти данные своевременно добыл и направил в Центр выдающийся советский военный разведчик Анатолий Маркович Гуревич, являвшийся нелегальным резидентом ГРУ в Бельгии, псевдоним Кент. 

Даже из столько краткого перечисления очевидно, что высшее военное командование СССР располагало достаточной (если не сказать более чем достаточной) для выработки адекватных мер отпора максимально возможной для того времени полнотой  различных, прежде всего разведывательных данных.  В первую очередь о состоянии и перспективах развития вермахта, о его стратегии и тактике, в том числе и отдельных родов германских войск, и, естественно, о самом плане агрессии и характере подготовки к нападению.

Проще говоря, все это даже в столь обобщенном виде свидетельствует о следующем. Что ни маршалу Жукову, ни кому-либо из высокопоставленных военных историков, ни тем более, гражданским или же иным военным историкам, особенно же бывшим разведчикам, и вообще кому бы то ни было, нет, не было, да и быть не может ни малейшего основания утверждать обратное. То есть утверждать, что что-то не знали, в чем-то не были осведомлены, о чем-то не были информированы. Тем более нет оснований, посыпая голову пеплом, каяться в чем-либо - ведь по большому-то счету и грехов-то у разведки как у особо острого инструмента осуществления государственной политики нет. Подчеркиваю, что ни одной из разведывательных служб СССР того времени не в чем себя винить или упрекать. Соответственно, и никто из маршалов и генералов не имел ни малейшего права оскорблять разведку и тем более винить ее в чем-либо.

Как, впрочем, и толпы «историков» не имели и не имеют ни малейшего права в чем-либо обвинять разведывательные службы Советского Союза. Потому что перед войной советские разведывательные службы совершили буквально фантастический подвиг. Скромные, мужественные и неизвестные для остальных людей профессионалы высочайшего класса - сотрудники разведки и их верные помощники, прежде всего закордонная агентура, действительно добыли практически все, о чем может мечтать высшее, в том числе и военное руководство, готовясь к отражению неминуемой агрессии. И нечего принижать и тем более оскорблять их подвиг! Напротив, мы обязаны воспеть этот подвиг, показать во всей его подлинной красе, тем более что данных для этого предостаточно.                                  

А тот факт, что таких данных действительно было предостаточно, подтвердил, не удивляйтесь, еще сам Иосиф Виссарионович Сталин. В очень интересной книге «Сталин о войне. Застольные речи. 1933—1945 гг.» ее автор В. Невежин, цитируя ту часть мемуаров советского дипломата Н.В. Новикова, в которой описывается момент застольной беседы между Сталиным и членами югославской делегации после подписания 6 апреля 1941 г. советско-югославского договора о дружбе и ненападении, приводит фактически уникальный пример:

«- А если они нападут на нас, - пылко воскликнул полковник Савич (Драгутин Савич - член югославской делегации),- мы будем сражаться до последнего человека. И вам, русским, тоже придется воевать, желаете вы этого или нет. Гитлер сам никогда не остановится. Его надо остановить.

— Да, вы правы, — после короткой паузы ответил ему Сталин. — Гитлер сам не остановится. У него далеко идущие планы. Могу вам сказать, что нас немцы тоже запугивают, только мы их не боимся.

— А известно ли вам, господин Сталин, — спросил Гаврилович (посланник Королевства Югославии в СССР), — о слухах, будто Германия собирается напасть в мае на Советский Союз?

— Пусть попробует, — ответил Сталин. — Нервы у нас крепкие. Мы не хотим войны. Поэтому и заключили с Гитлером пакт о ненападении. Но как он его выполняет? Знаете ли, какие силы немцы придвинули к нашим границам?

За этим риторическим вопросом последовал обстоятельный обзор — иначе это трудно назвать — обзор германских вооруженных сил, сосредоточенных вблизи от западных границ СССР. Закончив свою речь, Сталин в ответ на вопросы Гавриловича и Савича заговорил о штатах и боевой мощи пехотных и танковых дивизий, о новых типах танков и самолетов, о прочности танковой брони и дальности полета бомбардировщиков и т.д.». 

Вот так еще 6 апреля 1941 г. Сталин подтвердил, что, работавшие не покладая рук, и добывавшие детальнейшую информацию о противнике советские разведывательные службы обеспечили ему возможность дать столь обстоятельный обзор германских вооруженных сил, сосредоточенных вблизи западных границ СССР! Более того. Тот факт, что Генштаб обладал всей полнотой поступавшей  разведывательной информации, в свое время подтвердили непосредственно:

1. Сам маршал  Г.К. Жуков, который еще в секретном письме от 19 мая 1956 г. он уверял пресловутого Хрущева и его присных в ЦК КПСС  в следующем: «Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточении немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее вглубь нашей страны до 200 километров».

Как свидетельствует уникальный источник – книга «На приеме у Сталина» (М., 2008), на страницах которой опубликованы все записи лиц, принятых Сталиным с 1924 по 1953 гг. – начальник ГШ, генерал армии Г.К. Жуков с момента назначения на этот пост и до 22 июня 28 раз имел аудиенцию у Сталина. В том числе 27 раз как начальник Генерального штаба. То есть в среднем раз в неделю действительно лично он сам и докладывал разведывательную информацию, наряду, естественно, с другими военными вопросами, которые обсуждались у Сталина. Или, если выражаться словами  самого Жукова, «Генеральный штаб систематически докладывал правительству…».

Но если это было так, а это, как видите, действительно было именно так, то зачем же надо было врать после того, как  Сталина не стало?! В частности, о том,  что-де он не знал «что давала Сталину разведка, находившаяся не в руках Генштаба, но разведка, которую возглавлял перед войной генерал Голиков Ф.И., не смогла вскрыть мероприятий, которые в глубокой тайне отрабатывались в штабах немецких войск по плану войны. Разведка не сумела проникнуть в тайники, где планировались цели и задачи  в войне с Советским Союзом. Обо всем этом мы узнали только после войны, читая трофейные документы». 

Или - «Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо, и она не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше. Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о ненамерении воевать с Советским Союзом».

Выше уже было показано, «насколько плохо работали» советские разведывательные службы перед войной – «настолько плохо», что высшее военное командование СССР располагало более чем достаточной для выработки адекватных мер отпора максимально возможной для того времени полнотой  различных, прежде всего разведывательных данных. В первую очередь о состоянии и перспективах развития вермахта, о его стратегии и тактике, в том числе и отдельных родов германских войск, и, естественно, о самом плане агрессии и характере подготовки  нападению. Даже более того. Советские разведывательные службы «настолько плохо» работали в предвоенное время, что даже в наше время даже наши заклятые враги за океаном – представители ЦРУ – не могут скрыть своего  искреннего восхищения высочайшей эффективностью советской разведки. А Г.К. Жуков их грязью поливал…

Зачем надо было клеветать на Сталина, утверждая, что-де «неудачи первого периода войны Сталин объяснял тем, что фашистская Германия напала на Советский Союз внезапно. Это исторически неверно. Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне»?  Зачем, если и тогда хорошо было известно, что Сталин сделал такое заявление по политическим соображениям высшего порядка, заодно, кстати говоря, прикрывая и военное командование от справедливого гнева действующей армии и народа?!

Кстати говоря, маршал Василевский как-то сказал, что «доказательств того, что Германия изготовилась для военного нападения на нашу страну, имелось достаточно – в наш век их скрыть трудно». Обратите внимание на использованное им слово «изготовилась». Ведь это же означает, что все видел Генеральный штаб, все знал. Или, по меньшей мере, почти все знал. Вот так, невзначай (но, быть может, и специально) он и разоблачил маршала Жукова.

2. Три руководителя ГРУ:

     2.1. Предвоенный начальник ГРУ Ф.И. Голиков на одной из послевоенных встреч с сотрудниками военной разведки лет сорок пять назад прямо заявил, что вся информация, которая докладывалась Сталину, в копиях направлялась Молотову, Ворошилову, Тимошенко и Жукову. Об этом же свидетельствует и расчет рассылки, указанный на каждом таком документе. Все это означает, что Голиков ни при каких обстоятельствах не мог обойти своего непосредственного начальника и не доложить ему поступившую по разным каналам разведывательную информацию. Более того. Он этого и не делал. Он действительно докладывал всю поступавшую и более или менее проверенную информацию по инстанциям, в том числе, естественно, и Жукову.

2.2. Ставший легендарным еще при жизни многолетний начальник ГРУ генерал П.И. Ивашутин также отмечал, что «тексты … всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба».

2.3. Один из руководителей ГРУ накануне и во войны – генерал И.И. Ильичев - в послевоенное время признал, что данные советских разведывательных служб о сосредоточении немецких войск у советских границ к моменту нападения Германия расходились с реальностью на две дивизии. Причем эти дивизии не были развернуты, они были только на подходе.  Это признание Ильичева стоит чрезвычайно дорогого. Конечно, при определенных обстоятельствах и две дивизии могут решить исход боя или сражения.  Но это на поле конкретного боя или сражения. Однако когда речь идет о столь гигантских масштабах сосредоточения войск противника на протяжении 3375 км (линия первоначального вторжения), то расхождение в две дивизии, о которых к тому же знали, что они еще только на подходе, всего лишь едва заметная статистическая погрешность. Об этом не без удовольствия рассказывает в своих выступлениях бывший ответственный работник ЦК КПСС, бывший Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в ФРГ, видный современный историк и политолог – В.М.Фалин, который немало поработал совместно с Ильичевым, когда того перевели в МИД СССР на ответственную должность.

Так что, как видите, все версии антисталинского и антисоветского типа, а также их производные, которые, увы, продолжают множиться, не только не имеют под собой реальной почвы. Более того.  Их объединяет крайняя тенденциозность, круто замешанная на зоологическом антисталинизме (и антисоветизме) и лютой ненависти к собственной Родине – России.

Однако советские разведывательные службы добыли и сообщили не только указанные выше данные.

1. Разведка сообщала также и о том, что Красную Армию ожидает предательство в форме подставы под разгром, вследствие чего она будет разгромлена в приграничных сражениях! Вот выдержка из одного из таких сообщений: «Русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита в кратчайший срок». Резидент ГРУ. 28. .5. 1941 г.  Что и произошло – приграничное сражение было вдребезги проиграно Красной Армией.

2. Разведка сообщала, что Красная Армия будет разбита в четыре недели. Приграничное сражение было вдребезги проиграно и того ранее, ибо спустя четыре недели с начала агрессии супостаты были уже на многие сотни километров в глубине советской территории.

3. Разведка сообщала, что Красная Армия будет окружена и расколота быстро бронемеханизированными частями по испытанной немецкой тактике, и будет иметь судьбу польской армии. Что и произошло. А ведь польская кампания вермахта и ее итоги были тщательно проанализированы и опубликованы в СССР.

4. Разведка сообщала также и о том, что Красную Армию ожидает серьезное поражение, в связи с чем командование вермахта было безмерно удовлетворено тем, что «главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара»?! А ведь это и в самом деле имело место быть.

Специальный исторический комментарий. Тут вот что интересно отметить. Есть такое свидетельство, что 4 января 1941 г. Сталину было доложено сообщение резидента ГРУ в Белграде генерал-майора А.Г.Самохина (оперативный псевдоним – Софокл), в котором содержались выдержки из доклада югославского генштаба, констатировавшего международную ситуацию на тот момент. Одна из выдержек гласила: «...Россия имеет новый оперативный план... где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе... Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их...».

Этот факт автор почерпнул на 201-й странице интересной книги «Без грифа “Секретно”. Тайны архивов и материалов спецслужб». Ее автор - доцент кафедры дипломатической и консульской службы факультета международных отношений Белорусского университета Игорь Николаевич Кузнецов. Книга вышла в ростовском издательстве «Феникс» в 2007 г. К сожалению И.Н. Кузнецов не указал точной ссылки на источник, из которого он взял этот факт. Во время  телефонной попытки автора статьи все-таки уточнить источник столь важного факта, Кузнецов сослался на то, что это была давнишняя газетная публикация в одном из петербургских печатных СМИ, вырезку из которого он потерял.

Конечно, автор предпринял свои меры по проверке данного факта. Увы, пока они не увенчались успехом – среди официально рассекреченных и преданных гласности на данный момент, в том числе и путем публикаций, такое сообщение белградского резидента ГРУ найти до настоящего времени не представилось возможным. Однако, учитывая, что остальное содержание книги И.Н. Кузнецова изложено с хорошим знанием многих специфических особенностей  истории спецслужб и отличается достоверностью, автор рискнул принять упомянутый им факт во внимание.

В частности, потому, что он полностью совпадает с информацией легендарного советского разведчика Кима Филби. Примерно в это же время он сообщил, что британские агенты распространяют различные провокационные слухи, в том числе и о том, что неизбежную войну между Германией и Советским Союзом должен начать СССР превентивным ударом в направлении Южной Польши.

Специальная историческая справка. Идея контрнаступления советских войск в направлении южной Польши с 14 октября 1940 г. действительно фигурировала в «Соображениях о стратегическом развертывании Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.».  Сам факт означает, что, увы, имела место утечка сверхсекретной информации. Данное предположение не лишено оснований, так как у британской разведки с начала 30-х годов был очень хорошо информированный обо всех мобилизационных мероприятиях СССР агент в самом высшем звене кремлевского руководства. Как выяснилось, этот агент работал в секретариате члена Политбюро А.И. Микояна. Его непосредственным куратором был майор британской разведки Гарольд Гибсон. До октября 1938 г.  Г. Гибсон являлся региональным резидентом МИ-6 в Праге. Там он лично организовывал необходимые для официального Лондона условия для совершения Мюнхенской сделки. А  перед этим активно участвовал в заваливании заговора Тухачевского в 1937 г. Впервые утечку мобинформации в МИ-6 советская разведка обнаружила еще в 1936 г. с помощью блестящего агента из «кембриджской пятерки» - Дональда Маклина. Однако вследствие предательской деятельности наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды этой информации не был дан ход. Вторично советская разведка вышла на этого же агента только в самом конце 1940 г., опять с помощью «кембриджской пятерки» - благодаря А. Бланту. На этот раз удалось, наконец, разоблачить агента и поставить его к стенке.

Да, действительно идея не превентивного, а только контрнаступления советских войск на этом направлении фигурировала в самом секретном документе того времени. В хорошо известных историкам «Соображениях о стратегическом развертывании Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября, утвержденных Советским правительством 14 октября 1941 г. Причем именно в таких целях, как это указано в информации белградского резидента. Но центр тяжести – центром тяжести. Однако же, в этом единственном официально утвержденном документе идея удара на этом направлении, подчеркиваю, рассматривалась только как контрнаступление после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должно было быть осуществлено сосредоточение основных сил. И только затем, и только при наличии благоприятных условий переход в контрнаступление.

То есть, проще говоря, получив такую информацию, англичане попросту слегка ее передернули, дабы попугать немцев и спровоцировать ускорение нападения Германии на СССР, без чего Англия не выжила бы. Британская разведка исправно выполняла приказ У. Черчилля, который он отдал руководителю Управления специальных операций МИ-6 Хью Дальтону еще 22 июля 1940 г. об ускорении провоцировании схватки между СССР и Германией. Приказ звучал так: «А теперь  разожгите пожар в Европе». В то время его можно было разжечь только на восточном азимуте.

Далее. В обоих случаях это неоспоримое свидетельство утечки информации о содержании особо секретного в то время документа. Более того. При всем том, что у англичан есть не украшающая их «традиционная» манера любую информацию аккуратно передергивать в свою пользу, а Англии тогда действительно надо было поскорее стравить Германию и СССР в смертельной схватке, сам факт упоминания превентивного удара на этом направлении очень уж любопытен. Особенно, если учесть, что информация поступила из недр британской разведки. Прежде всего, тем, что:

- эта идея была, во-первых, сродни идее перенесения войны с самого ее начала на территорию противника, которой в то время шибко увлекались «некоторые руководящие военные работники», как это поныне нам пытаются вдолбить в сознание в порядке оправдания «просчетов» Генерального штаба (включая и Жукова) накануне войны.

Во-вторых, эта же идея действительно упорно блуждала в сознании тех же «некоторых руководящих военных работников», в том числе и в виде идеи превентивного удара по Германии. Тут вот что важно. Наш ГШ разработал черновой проект такого плана лишь во второй половине мая 1941 года. Однако британская разведка стала распространять провокационные слухи на эту тему еще в начале 1941 г. Хотя ни в одном из всего-то двух прогнозируемых в то время  вариантов в официально утвержденных «Соображениях» ничего подобного не было и даже не предусматривалось. Там был предусмотрен, еще раз обращаю на это вниманин, вариант контрнаступления после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должно было быть осуществлено сосредоточение основных сил. И только затем, и только при наличии благоприятных условий переход в контрнаступление. Действительно на упомянутом в двух разведывательных информациях направлении.  

Что прикажете думать по изложенному поводу? Конечно, в первую очередь придется озадачиться двумя очень важными вопросами:

- Какое могло быть дело югославскому генштабу, у которого в то время своих забот был полон рот, чтобы пытаться узнать такие, по определению сверхсекретные данные о советском стратегическом планировании?

- Каким образом югославский генштаб мог узнать об этом? Проще говоря, на кого «грешить» по поводу утечки особо секретной информации? То, что в Белград она попала усилиями югославского военного атташе – тут сомнений никаких нет. А вот с нашей стороны кого подозревать? Кто конкретно допустил утечку информации из документа, имевшего гриф «Совершенно секретно. Особой важности»? 

Для начала примем во внимание два непреложных обстоятельства. Документ, о котором идет речь, был составлен в единственном экземпляре, написан от руки, среди высшего военного руководства того времени в полном объеме его знали только трое – Тимошенко, Мерецков и Ватутин.

Далее. Прежде, чем о содержании доклада югославского генштаба узнал резидент советской военной разведки, информация должна была сначала быть добыта в Москве, передана в Белград, обработана аналитиками  югославского ГШ, только после чего она и могла появиться в обобщенном докладе. Сами понимаете, что на все это нужно время. Следовательно, наиболее вероятный период утечки  этой информации в Белград, как минимум, начало – максимум середина декабря 1940 г. И вот что удивительно. Такое предположение еще в июне 1941 г. подтвердили – не падайте со стула – сам Адольф Гитлер и его верный холуй И. Риббентроп. В тексте утвержденной Гитлером «Ноты Министерства иностранных дел Германии Советскому правительству от 21 июня 1941 года» говорилось: «...Правительство рейха овладело документами, свидетельствующими об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех областях. Эти документы подтверждаются и найденным недавно в Белграде отчетом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 года, в котором, между прочим, дословно говорится: “По данным, полученных из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено к августу 1941 года...”...».  «По данным из советских кругов» югославский военный атташе узнал явно не только о том, что полным ходом идет перевооружение Красной Армии. Одновременно, судя по всему, перед ним разгласили и суть нашего плана обороны. Иначе откуда бы взяться столь точной информации в отчете югославского военного атташе насчет того, что «...Россия имеет новый оперативный план... где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе... Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их...»?!  И произошло это до середины декабря 1940 г., ибо сам доклад этого атташе датирован 17 декабря 1940 года.    

Но в том-то все и дело, что осенью 1940 г. и вплоть до начала 1941 г. в силу целого ряда внешнеполитических обстоятельств, связанных с ситуацией на Балканах, с югославскими представителями,  особенно военным атташе Югославии встречался начальник Генерального штаба РККА К.А. Мерецков. По поручению Советского правительства он вел с ними секретные переговоры по интересовавшим Кремль вопросам.     

Специальный исторический штрих. Кстати говоря, не это ли обстоятельство явилось одним из решающих факторов, приведших к аресту Мерецкова сразу после начала войны и вручения Советскому правительству ноты германского МИД?! Если это  предположение верное, то тогда понятна одна из истинных причин его ареста – чрезмерная болтливость. В данном случае, как минимум, на грани откровенного предательства. Потому как болтать о содержании совершенно секретного документа особой важности, в котором изложены основы оборонительных мероприятий СССР по отражению агрессии – уже особо опасное государственное преступление в виде умышленного разглашения особо важной государственной и военной тайны. К слову сказать, подобное неоднократно имело место и во время войны. Во время войны и Берия, и Абакумов, особенно когда последний стал главой СМЕРШ, не раз и не два докладывали Сталину и руководству Генштаба о причинах расконспирации наступательных операций советских войск, что приводило к огромным, ничем не оправданным потерям с нашей стороны. И главная причина заключалась, прежде всего, в чрезмерной болтливости самого командования на местах, а также в его далеко не профессиональных действиях по подготовке наступательных операций.  

Идем дальше. Югославский государственный аппарат, особенно  наиболее важные его звенья, в том числе и силовые ведомства, включая и ГШ, в то время едва ли не буквальном смысле слова были нафаршированы разветвленными агентурными сетями германской военной разведки и британской разведки. В итоге эта информация пошла дальше. И в британскую разведку, ибо чуть позже фактически бумерангом она вернулась в Москву через К. Филби (выше об этом уже говорилось) и в германскую разведку тоже. Сомневаться в последнем не приходится, особенно в свете только что приведенных данных. Хотя бы потому, что в этот период времени – 18 декабря 1940 г. - была утверждена Директива № 21 – «Вариант Барбаросса» с особым приоритетом главного удара именно севернее Бреста, который должны были наносить в тесном взаимодействии группы армий «Центр» и «Север». А на Юго-Восточном (для нас – Юго-Западном) направлении германским генштабом было запланировано активное участие румынской армии, что означало игнорирование немцами этого направления как главного. Такое дерьмо, как румынская армия, германское командование привлекало к совместным действиям не на главных направлениях. И, как представляется, такое решение было принято не без учета полученной Абвером из Белграда упомянутой информации. Подчеркиваю, что сомневаться в этом не приходится, особенно, если учитывать прямую ссылку германского МИД на отчет югославского военного атташе. Но отчет – это итоговый документ. Между тем, правила разведки таковы, что вся информацию, которая ежедневно добывается, немедленно направляется в Центр. Соответственно, и югославский военный атташе действовал подобным же образом – после каждой встречи с представителями высшего советского командования направлял в Белград подробный отчет о встрече и содержании состоявшейся беседы. А то, что в ноте германского МИД было указано, что-де правительство рейха недавно нашло в Белграде отчет югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 г. – не более чем дипломатическое прикрытие ранее полученной по разведывательным каналам Абвера важной информации.

 Ну, а когда Жуков возглавил Генштаб, то немцы окончательно впали в то самое убеждение, о котором и сообщила разведка. Проще говоря, речь идет о следующем. Супостаты заранее знали, что сосредоточение основных сил западной группировки РККА хотя бы и для контрнаступления будет происходить на левом крыле (для них правом) советской группировки. Самого же внезапного наступления и тем более внезапного превентивного удара со стороны СССР, немцы, включая и самого фюрера, не опасались до самого начала агрессии. Соответственно, сами супостаты главный удар стали готовить на своем левом (для нас правом), но с акцентом удара непосредственно по центру советской обороны.  

Вплотную к этим данным и их аналитическому освещению примыкает следующая разведывательная информация. По сообщению резидента ГРУ в Румынии от 5 мая 1941 г., гитлеровское командование одновременно было нацелено на недопущение какого-либо наступления Красной Армии на Румынию, в том числе и недопущение бомбовых ударов по Румынии, которая в то время являлась основным источником нефти и нефтепродуктов для Третьего рейха. Весь трагизм этой информации заключался в том, что действительно такие планы у советского командования были и должны были быть реализованы только в порядке контрнаступления при наличии благоприятных условий. Подчеркиваю, только после отражения и сдерживания первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию, под прикрытием чего должно было быть осуществлено отмобилизование и сосредоточение основных сил. Проще говоря, трагизм этой информации в том, что она суть очередного свидетельства утечки важнейшей стратегической информации о планах высшего советского командования. Причем утечки именно из высшего эшелона нашего командования. В сочетании же с информацией югославского генштаба и вовсе получается более чем удручающая картина – из высшего звена либо из ближайшего окружении высшего звена высшего советского командования происходила серьезная утечка важнейшей стратегической информации!

Любопытен в этой связи такой факт. 19 августа 1941 г., то есть в самый разгар трагедии, уже месяц как бывший начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков представил И.В. Сталину чистейшей воды донос с далеко идущими целями и последствиями. «Я считаю, - писал Жуков, - что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей».  Ну, и как вам это снизошедшее на Жукова в самый разгар трагедии и после приказа № 270 от 16 августа 1941 г. «озарение»?!

5. Разведка сообщала и о том, что Красную Армию ожидает разгром в варианте Канн.

Справка. Для военных руководителей, особенно для руководителей Генерального штаба, упоминание о Каннах всегда звучит или, по меньшей мере, должно звучать как магическое предупреждение о том, что готовятся мощные «котлы» по классической, впервые апробированной еще более двух тысяч лет назад схеме». «Котлы», в которых и будут уничтожены группировки советских войск. Но никто во внимание это не принял. Зато «котлов» по этой схеме советские войска «объелись», что называется, сверх всякой меры...

6. Разведка сообщала (в том числе и документально) и о том, что Минск будет взят на пятый день с начала агрессии!

Комментарий. И это при наличии перед вермахтом на этом направлении мощной группировки войск Западного особого военного округа. Да при условии, что на этом направлении граница была вынесена на запад на триста километров. Проще говоря, при уставном нормативе вермахта темпа наступления в прорыве в 20-25 км в сутки даже для танковых частей, в данном случае они запланировали темп наступления в 2,4-3 раза превышающий норматив. Почему они решились на такое планирование графика агрессии? На подступах к столице Белоруссии супостаты были уже 26 июня, а сам Минск был взят практически в упомянутые сроки – с 16.00 28 июня 1941 г. гитлеровцы уже полностью хозяйничали в столице Белоруссии!

Исторический штрих. Правда, существует такая байка, что-де Гитлер даже закатил истерику своим генералам по поводу того, что они сбились с графика агрессии почти на целых 24 часа и вошли в Минск лишь к вечеру 28 июня. Было это или не было – не столь уж и принципиально. Фюрер много истерик закатывал. У него это был классически отработанный прием. Главное в том, что германским генералам удалось, хотя и с небольшим отклонением, но в целом выдержать график агрессии на ее начальной стадии.

Нелишне будет напомнить, что информация о том, что нацисты планируют едва ли не мгновенный захват Минска, прошла дважды. Впервые эти данные были получены в начале 1937 г. и 10 февраля того же года доложены Сталину. Вторично – уже в 1941 г. (до 22 июня) по каналам как разведки НКГБ, причем в документальной форме, так и военной разведки. Однако ни той, ни другой информации не было придано должного значения. Не говоря уже о том, что она не была доведена до Сталина.  Едва ли не мгновенный крах Западного фронта и молниеносное взятие Минска, собственно говоря, и привели к тому, что вермахт смог прокатиться смертоносным огненным колесом по всей европейской части России, и был остановлен чуть ли не у стен Кремля.

7. Разведка сообщала также и о том, что накануне нападения нацистские главари почему-то были уверены в том, что Красная Армия сможет сопротивляться не более 7 дней.

Справка. Что, собственно говоря, и произошло – приграничные сражения были вдребезги проиграны аккурат к 30 июня 1941 г., причем по всей линии вторжения супостатов. Это, конечно, не означает, что вся Красная Армия была разгромлена. Разгрому подверглась приграничная группировка РККА. Прежде всего, на Северо-Западном и Западном направлениях. То есть войска Прибалтийского и особенно Западного округов, превратившихся с раннего утра 22 июня во фронты. 

А ведь германскому командованию хорошо было известно, что на западных границах СССР сосредоточена внушительная, вполне прилично вооруженная группировка войск. Между прочим, германская военная разведка и генералы оценивали ее оборонительные способности достаточно высоко: «...Войска, обладающие определенными достоинствами благодаря своей численности и насыщенности огневыми средствами, будут сражаться храбро... В обороне, особенно заблаговременно подготовленной, Красная Армия окажется выносливой и упорной, сможет достигнуть хороших результатов. Способность выдерживать поражения и оказывать пассивное сопротивление давлению противника, в особой мере свойственна русскому характеру. Сила Красной Армии заложена в большом количестве вооружений, непритязательности, закалке и храбрости солдата. Естественным союзником армии являются просторы страны и бездорожье».  Это цитата из подготовленного II Отделением Отдела иностранных армий Востока для Главного командования и Генерального штаба сухопутных войск вермахта доклада «О политико-моральной устойчивости Советского Союза и боевой мощи Красной Армии» от 1 января 1941 г.

Комментарий. Не намерен, однако, замалчивать то обстоятельство, что в этом же докладе есть и очень нелицеприятные оценки командного (особенно) и рядового состава РККА, в том числе и, прежде всего в наступлении. Их в данном случае не учитываем, потому, что немцы прекрасно знали, что СССР нападать на Германию не собирается. Вплоть до самого нападения германская разведка четко фиксировала и отражала в своих донесениях только один факт - Советы осуществляют оборонительные мероприятия. А сами руководящие нацистские супостаты вплоть до нападения горько сетовали на то, что СССР ни так, ни сяк не дает ни малейшего повода для нападения.    

9. Разведка информировала и о том, что нацистские супостаты пребывают в абсолютной уверенности, что вермахт сможет осуществить быстрый захват Москвы.

Комментарий. Подобные высказывания пронизывали многие сообщения разведки. В одних указывалось, что супостаты надеются через семь дней захватить Москву, в других через четыре недели, а в некоторых указывался срок в 2-3 месяца.

Да, главари нацистской Германии были преступниками глобального масштаба, негодяями, подонками и мерзавцами, но не идиотами и не дебилами в медицинском смысле слова.  И, соответственно, вопрос состоит в том, на чем же конкретно базировалась такая их уверенность?!

10. Разведка информировала и о том, что нацистские супостаты надеются на то, что в СССР произойдут массовые внутренние беспорядки, прежде всего в Прибалтике, Западной Украине и Западной Белоруссии.

Комментарий. Как ни странно, но это-то как раз понятно. Агентура нацистских спецслужб тут поработала, увы, весьма эффективно, опираясь на националистическое подполье. Оно действительно проявило себя с началом агрессии. Но все же, на чем базировалась уверенность нацистских аспидов в том, что произойдут именно массовые беспорядки?! 

11. Разведка информировала о том, что нацистские супостаты пребывают в уверенности, что в СССР произойдет бунт (переворот) в общегосударственном масштабе.

Комментарий. Нелишне будет указать следующее.  Уже в самом конце войны, во время допроса Ольги Чеховой сотрудниками СМЕРШ 29 апреля 1945 г. были получены абсолютно идентичные данные, согласно которым во время состоявшегося в первый день войны Германии с СССР приема у Гитлера, Геббельс заявил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР. Еще более нелишне будет указать и то, что аналогичная информация поступала в Москву еще за пять лет до трагедии 22 июня! Так на чем же основывалась их уверенность этом случае?!

12. Разведка сообщала и о том, что нацистские супостаты надеются на то, что удастся быстро сформировать новое правительство, которое спровоцирует гражданскую войну в СССР.

Комментарий. Надо полагать, что и без особых пояснений должны быть ясно, что для того, чтобы сформировать новое правительство, надо куда-то деть предыдущее, то есть, как минимум, свергнуть его или же, по самой меньшей мере, отстранить от власти. Проще говоря, в данном случае речь шла о государственном перевороте. А государственные перевороты априори совершаются при ставке на военную силу. Тем более в условиях войны. В России – особенно. Вопрос: а в этом случае из чего исходили супостаты?

Исторический штрих. В одной из своих знаменитых телепередач «Момент Истины» за 2006 г. известный тележурналист Андрей Караулов со слов выдающейся советской балерины Майи Плисецкой сообщил интересный факт. Когда началась гитлеровская агрессия против СССР, многие представители так называемой интеллигенции с упоением принялись шить себе новые платья и костюмы дабы во всем новом встретить «господ-арийцев», когда те захватят Москву. Другие стали строить планы своего коммерческого будущего при «арийцах» и т.д.  Едва ли вся эта интеллигентская шваль занялась этим просто так... – ... судя по всему, не до конца выкорчеванная «пятая колонна» в Москве все-таки была..., и не только интеллигентская…

Историческая справка. Поразительно, но факт, что воспоминания входивших в ближайшее окружение Гитлера и других главарей нацистского режима некоторых представителей Третьего рейха удивительно логически точно стыкуются с приведенными данными разведки, особенно теми, что указаны под №№ 11-12. Например, описывая события октября 1941 г., отсидевший в советском плену положенный ему срок, бывший личный пилот Гитлера Ганс Бауэр отмечал в своих мемуарах: «Гитлер пребывал в твердой уверенности, что мы уже выиграли войну с Россией и что капитуляция советского правительства и его замена на другое – всего лишь вопрос времени».  

А вот что вспоминал о том же времени статс-секретарь министерства иностранных дел Третьего рейха Эрнст фон Вайцзеккер со ссылкой на своего шефа И.Риббентропа и неназванный надежный им источник:

1. «…Возможно, мы увидим крушение России, но нам не стоит связывать наши надежды с оппозицией русских генералов…».

2. «… Гитлер считает маловероятным, что Сталина ликвидируют генералы».  

Едва ли кто-либо усомнится в том, что для того, чтобы высказать мысль о нецелесообразности увязывания надежд руководства Третьего рейха с оппозицией русских генералов, надо, по меньшей мере, знать, что такая оппозиция русских генералов действительно существует. И не только знать сам факт, но и располагать определенными данными о том, что она собой представляет, какие вынашивает планы, какие цели преследует. Только совокупность таких данных, имеющихся хотя бы в минимуме, может позволить высказать ту мысль, которую Вайцзеккер услышал от Риббентропа. 

То же самое следует сказать и в отношении второго факта, изложенного во второй цитате. Для того чтобы фюрер мог высказать мнение о маловероятности того, что Сталина ликвидируют собственные генералы, по меньшей мере, необходимо было хотя бы в самом минимуме знать, что есть такая группа советских генералов, которое замышляет нечто подобное, и только потом оценивать ее шансы на успех.

И в том, и в другом случае нацистские аспиды, увы, кое-что знали, во-первых, с довоенных времен, потому как располагали определенной агентурой в советских военных кругах  и даже среди сотрудников советской военной разведки. Например, завербованным немецкой военной разведкой майоре ГРУ Демченко. К глубокому сожалению он был разоблачен только после войны. Когда руки предателя были еще и по локоть в крови советских патриотов, которых он выдал гестапо, находясь в киевском подполье.   Во-вторых, в начальном периоде войны сознательно перешли к гитлеровцам некоторые советские генералы, а другие в силу разных обстоятельств попали в немецкий плен. Естественно, что в процессе допросов они немало наговорили. Вот откуда немцам было кое-что известно об антисталинской оппозиции советских генералов. Впрочем, кое-что о генеральской оппозиции и ее намерениях они знали еще до нападения и недавно это подтвердили германские историки.      

Короче говоря, накануне войны советские разведывательные службы еще много чего такого сообщили, от чего волосы дыбом встают. Особенно если их информации аналитически сравнить с трофейными документами и данными о действиях советского командования накануне и в первые мгновения войны, причем в комплексе с данными советской военной контрразведки. В этом случае и вовсе можно прийти в непередаваемый и неописуемый ужас.

Потому, что в реальности же трагедия 22 июня 1941 года складывалась из сложнейшего переплетения огромного множества факторов, жестко, а, зачастую, даже жестоко не только конфронтировавших между собой, но и оказывавших друг на друга сильнейшее брутально-негативное влияние. Прежде всего, речь идет о следующем:

- о конкретных исторических условиях,

- об экономических интересах,

- о стратегических замыслах,

- о корыстных расчетах,

- о клановых интересах;

- о незаконных, а нередко и просто преступных действиях,

- о национальных (на грани националистического сепаратизма, а то и за этой гранью)  и непрофессиональных амбициях,

- о мужестве и трусости, героизме и предательстве, самоотверженности и себялюбии, честном исполнении воинского и гражданского долга и подлости и т.п.

И потому особое возмущение вызывает преступная и оскорбительная для наших великих предков, давших нам, увы, не очень-то благодарным потомкам, право на жизнь под мирным небом, следующая версия. К глубокому сожалению, среди отечественной, так сказать, интеллигенции «демократического розлива», а если по-простому, то всего лишь гнилой интеллигенции (кстати говоря, подлинным автором этого превосходного определения сущности нашей интеллигенции дала дочь великого поэта и дипломата – Ф.Тютчева) как эпидемия издавна шастает версия о том, что-де ни народ, ни армия не хотели воевать за Советскую власть, за Сталина. Потому, мол, нацистские супостаты и докатились едва ли не до стен древнего Кремля. И лишь увидев дикие, превосходящие даже самые буйно-преступные фантазии зверства нацистов на оккупированных территориях, народ принял для себя внутреннее решение о сопротивлении врагу до победного конца.

Подлая, гнусная, омерзительная ложь и клевета вконец обезумевших от полной безнаказанности поганых, гнилых, давно и натурально свихнувшихся на зоологической лютой ненависти к своей Родине вшивых интеллигентиков!

Ибо даже по документам военной контрразведки видно, что это ложь и клевета. Простые солдаты и офицеры, особенно в действующей армии, мгновенно пришли к категорически безапелляционному выводу об измене и предательстве командования, о его не столько бездарности, сколько преступной халатности, а нередко и просто умышленных преступлениях. Вот что, по мнению солдат и офицеров, в совокупности привело к такой трагедии. Вот что привело к  массовому пленению наших славных воинов лютым врагом. А не Советская власть, Сталин или что-то или кто-то еще.

Документы военной контрразведки свидетельствуют, что «среди красноармейцев, когда им говоришь об отступлении, идет массовое недовольство и буквально приходится вытаскивать из окопов, люди хотят драться, а приказы отступать»! Это называется «армия не хотела воевать»?!

А те фантастические по своей протяженности очереди советских граждан в военкоматы, которые выстроились сразу после знаменитой речи Молотова 22 июня,  и которые, зачастую даже громко стуча кулаком по столу, требовали отправить их на фронт – что, тоже, «народ не хотел воевать»?!

А миллионы великих тружеников тыла, без которых у Красной Армии не было бы великолепно разящего меча Победы!? Что, и они тоже «не хотели воевать»?!

А массовое, поддерживаемое местным населением на временно оккупированных врагом территориях партизанское движение в тылу врага – что, это тоже «народ не хотел воевать»?!

В то же время никто и не отрицает, что во время войны все было. Были и героизм, и мужество, но было и предательство, и переход на сторону врага и сотрудничество с врагом. Но вся коллаборационистская падаль за годы войны составила по разным оценкам от 800 тысяч до одного миллиона человек, причем далеко не всех из них следует причислять к категории отпетых негодяев и преступников (потому, собственно говоря, значительная их часть весьма дешево отделалась после войны). Советский Союз вступил в войну, имея, по официальным данным, 194,2 млн. человек. По неофициальным данным – 202 млн. человек. Соответственно, в процентном отношении это от 0,396-0,412 до 0,495- 0,514% от численности населения Советского Союза на 22 июня. Эти тысячные доли процента, что, «народ не хотел воевать»?! Ведь эти цифры, как минимум, на полтора-два порядка ниже обычно используемого в статистике понятия статической погрешности!

Кровавая трагедия произошла, прежде всего, по вине генералитета. Ведь основу трагедии 22 июня 1941 года составила не приведенная выше глупейшая и до нельзя лживая болтовня паршивых интеллигентиков. Основу трагедии 22 июня составило действительно форменное ПРЕДАТЕЛЬСТВО, выразившееся в огромном множестве аспектов и фактов.

В глобальном геополитическом плане это выразилось, прежде всего, в порожденном многовековой варварской славянофобией предательстве Западом высших идеалов гуманизма и христианства. Что нашло свое конкретное, запредельно кровавое воплощение как в политике в отношении России на протяжении всего ХХ века, особенно в его первой половине, так и в злоумышленном приводе Западом Гитлера к власти в Германии, а затем и в усиленном натравливании этого преступника № 1 всех времен и народов на СССР.

Но вот какое странное, из века в век повторяющееся явление. Даже поколению очевидцев трагедии, не говоря уже о последующих поколениях, «с трудом приходят на ум мысли о том, что события далекого прошлого некогда ожидались в будущем». Однако с еще большим трудом осознается то обстоятельство, что ХХ век – был веком глобальных попыток полного уничтожения России! И что в советский период времени эти попытки предпринимались в наиболее отчаянных, свирепо кровавых формах.

Ведь ЧЕТЫРЕЖДЫ за ХХ век  имел место злостно насильственный «импорт» иностранного дерьма в виде так называемых «русских революций»! Одна фальшивей другой! Все содраны под копирку с одного и того же шаблона! Потому как уже более двух столетий кряду их «сценарий», состоящий всего из пяти пунктов, не меняется!

Историческая справка. Этот «сценарий» принципиально не изменяется со времен так называемой «Великой французской революции» XVIII века. Хотя, и это тоже надо отметить, что по состоянию на конец XVIII века он также являл собой адаптированный к условиям того времени «сценарий» подрывной деятельности различных тайных обществ предыдущих периодов истории в разных государствах. Ниже представлен скрупулезно составленный известной британской исследовательницей начала ХХ века Нестой Уэбстер «сценарий» так называемой «Великой французской революции» XVIII века. Не изменившая ничего принципиального литературная адаптация осуществлена по материалам ее нашумевших в свое время исследований – Nesta Webster. The French Revolution (L., 1919), World Revolution (L., 1921), Secret Societies and Subversive Movements (L., 1924).  Вот эти пункты в адаптированном к современности варианте:

1. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения искусственно созданным дефицитом продовольствия.

2. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения искусственно же созданным долгом государства перед  населением, ради погашения которого злоумышленно избирается путь тотального ограбления того же населения.

3. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения  искусственно же созданным ложным впечатлением о том, что-де оно влачит полуголодное существование.

4. Целенаправленное провоцирование острого проявления социальной ярости населения через умышленно  инспирируемую в громадных масштабах, безальтернативно ведущую  к резкому обнищанию и разорению подавляющей массы населения инфляцию. В необходимых случаях, даже через дефляцию – то есть через злоумышленное изъятие на  время денежных средств из оборота, что приводит к резкому упадку экономики и, в конечном счете, к резкому ухудшению экономического положения населения.

5. Целенаправленное провоцирование острого недовольства населения якобы имеющим место «жестоким» правлением, злонамеренно персонифицируемое на конкретной личности (конкретных личностях) в верхах.

Русского же в этих «революциях» было ровно столько, сколько букв русского алфавита вмещали в себя «русские» фамилии их так называемых «вождей»! Но только один из них – православный от рождения Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин – переборов, в том числе и в себе, демонов разрушения, полностью национализировав и руссифицировав революцию путем ее деленинизации и девестернизации, стал подлинным, возродившим Истинное Величие России народным вождем! Именно этот факт, скрипя зубами, признал даже такой старинный и невероятно злобный враг России, как Запад. Потому, правда, и клевещет в бессильной злобе на Сталина, в том числе и при помощи многоголовой гидры «пятой колонны» внутри России.

ЧЕТЫРЕЖДЫ за ХХ век  имело место злостно насильственное изменение государственного устройства России, переколошматившее всю державу ради воистину «принципиального изменения» – как было самодержавие одного, так оно и осталось, только название вывески в очередной раз сменилось! Потому как иного для России сам Господь Бог не предусмотрел! Только вот «самодержцы» после этого пошли такие, что, не приведи Господь! Особенно после 5 марта 1953 года. Сидеть на троне, может, и были годны. В конце концов, предназначенная для этого соответствующая «точка опоры» есть у всех.

НО  СТОЯТЬ ВО ГЛАВЕ ТАКОЙ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ДЕРЖАВЫ МИРА, КАК РОССИЯ, - ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, КАК ОНА НАЗЫВАЕТСЯ И КАКОЙ В НЕЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ И ПРАВЯЩИЙ РЕЖИМ, - ОНИ ЯВНО БЫЛИ НЕ СПОСОБНЫ! 

НА ТО БЫЛ СПОСОБЕН И ЧЕТКО ДОКАЗАЛ ЭТО - ТОЛЬКО СТАЛИН! И ЭТО ПРИЗНАЛИ ДАЖЕ САМЫЕ ЗАКЛЯТЫЕ ВРАГИ СТАЛИНА И РОССИИ! ПОТОМУ И КЛЕВЕЩУТ НА НЕГО В БЕССИЛЬНОЙ ЗЛОБЕ!

ТРИЖДЫ за ХХ век  происходили (и, увы, происходят) навязанные извне оргии парламентаризма. А ведь Россию еще в 1882 г. откровенно предупреждали: «Благодарите Бога, что нет у вас парламента; если он у вас будет, вы сотни лет проболтаете, не сделав ничего путного». Это предупреждение было сделано влиятельнейшим масоном, одним из высших руководителей одной из самых могущественных в мире масонских лож на рубеже ХIХ – ХХ вв. – «Великого Востока Франции» – главой правительства  Франции Леоном Гамбетта еще в 1882 г. через выдающегося русского генерала М.Д.Скобелева.

Историческая справка. Небезынтересно отметить, что услышав такой вердикт Гамбетты в адрес парламентаризма, М.Д. Скобелев согласился с ним, заявив, что «парламентаризм убивает свободу, он для славян не понятен». И Гамбетта, и Скобелев были злодейски убиты. Причем почти одновременно.

Только в наше время, уже в ХХI веке российский парламент стал, наконец-то, изредка превращаться в нечто крайне изредка полезное для России, да и то, если смотреть на него с позиций оптимистического волюнтаризма и через двойные розовые очки.

ТРИЖДЫ за ХХ  век имели место глобальные попытки, к глубокому сожалению, частично увенчавшиеся успехом – дважды же! - «обрезания до щегла двуглавого орла». Проще говоря, территориальное обрезание Российской державы. И только один Сталин сумел восстановить великие границы России! Потому и клевещут на него в бессильной злобе, приписывая ему несусветную агрессивность и кровожадность внешнеполитических планов!

Историческая справка. Абсолютное большинство нападок на Сталина на эту тему связано с  советско-германским Договором о ненападении от 23 августа 1939 года. Но особенно с тем, что якобы благодаря этому договору СССР неправомерно захватил, в частности, ряд польских территорий. Вся идиотская «прелесть» подобных нападок вдребезги была уничтожена бывшим премьер-министром Великобритании Л. Джорджем еще осенью 1939 года.  В направленном тогда  письме польскому послу в Лондоне Ллойд Джордж указал, что «СССР занял территории, которые не являются польскими и которые силой были захвачены Польшей после Первой мировой войны… И было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии».  Л. Джордж абсолютно точно знал, что написать спесивому польскому послу Рачиньскому.  Ведь именно он, Л. Джордж был не только непосредственным свидетелем, но и прямым соучастником этого насильственного захвата русских территорий Польшей, ибо именно он, как премьер-министр Великобритании, «крышевал» тогда агрессивную политику Варшавы. Увы, но факт, что пребывать в преступном безумии, оказывается, есть весьма «приятное» занятие для огромного количества современных политиков и историков. А уж для чертовых ляхов – это и вовсе «любимое лакомство».

ДВАЖДЫ за ХХ век были угроблены величайшие державы мира: сначала Российская империя, затем – Союз Советских Социалистических Республик. Но только один Сталин сумел единожды возродить державу в исторически беспрецедентном, небывалом и неведомом ранее Величии и Могуществе, и в ареале безопасного геополитического бытия! Потому и клевещут на него в бессильной злобе те, кто в буквальном смысле слова прос ... л великие границы безопасного геополитического бытия и величия России! 

ДВАЖДЫ за ХХ век имели место гигантские, едва окончательно не свернувшие шею всей державе безумные прыжки из одного фарватера экономического развития в другой. С одновременным разорением дотла предыдущей экономики и тотальным ограблением страны и населения во вселенских масштабах. При полном отсутствии даже тени намека хотя бы на какое-либо отдаленное приближение к пониманию главного. Что ни Адам Смит, ни Карл Макс, ни, тем более, Международный Валютный Фонд или Международный Банк не планировали, не планируют, и никогда не будут планировать строительство «светлого будущего» в России и для России! Только сейчас еле-еле проглядываются хоть какие-то намеки на то, что вроде бы осознание этого факта хотя бы изредка, но посещает отдельные потаенные закоулки сознания тех, у кого власть, да и то, если смотреть на все это с необузданным волюнтаристским оптимизмом.

И всего лишь один вождь нашей державы – нещадно оболганный и оклеветанный Иосиф Виссарионович Сталин – прекрасно понимал всю несостоятельность, более того, глобальную преступность экономического учения К. Маркса и Ф. Энгельса в условиях России.

Историческая справка. Незадолго до войны, на одном из совещаний по вопросам экономики, Сталин сказал, что если присутствующие будут искать ответы на все вопросы у Маркса, то непременно погибнут. А уж как он вдребезги раскритиковал взгляды и выводы Ф. Энгельса в отношении внешней политики России и как он дважды использовал эту критику в целях обеспечения безопасности СССР  – вообще песня. Увы, на за ограниченностью объема статьи нет возможности подробно рассказать об этом.

Именно поэтому он и отринул это учение де-факто. И полностью без иностранных инвестиций, но на иностранные кредиты – заставил капиталистов работать на социализм! - выстроил столь мощную экономику, которая выдержала не только страшнейший тайфун Великой Отечественной войны, но и беспрецедентный экономический идиотизм постсталинского периода и даже дикое варварство современных «экономических демократов».  И ведь сделал это используя только внутренние ресурсы и иностранные кредиты, что несравнимо не только умней, но и дальновидно мудро, поскольку означает государственный подход, так как гарантирует сохранение в национальной и государственной собственности не только построенных заводов и фабрик, но и дохода от их функционирования – после выплаты кредита и процентов по нему.

До сих пор Россия жива, в том числе и благодаря его экономическим успехам, которых он достиг, опираясь на массовую народную поддержку. Более того. Это была экономика действительно перманентной инновации и модернизации, а не пустой болтовни об этом. Ибо Сталин никогда не почивал на лаврах, но требовал дальнейшего развития. И что самое главное, различными, в абсолютном большинстве случаев именно экономическими мерами стимулировал дальнейшее развитие, прежде всего, за счет снижения себестоимости продукции. К примеру, послевоенное японское экономическое «чудо» полностью базируется на принципах сталинского управления экономикой. Чай, не дураки же японцы, что переняли именно этот опыт!? 

ДВАЖДЫ за ХХ век было осуществлено тотальное, злостное ограбление России! Именно таким образом ДВАЖДЫ ЖЕ ЗА СТОЛЕТИЕ самая выдающаяся сволочь всех времен и народов - ЗАПАД – осуществила Всемирные Финансовые Революции! Главным образом, за счет России!

Историческая справка. Воровство национального богатства России началось еще до Первой мировой войны, в том числе и в форме прямого вывоза золотого запаса России в США, чему способствовала фатальная ошибка Николая II, поддавшегося преступной аргументации министра финансов С.Ю. Витте. К сожалению, более подробный анализ этой ошибки царя выходит за рамки настоящей статьи. Единственное, что целесообразно отметить сразу, так это то, что ситуация была строго аналогична сегодняшней – когда Россия чуть ли не весь свой золотовалютный запас, а также стабилизационный фонд держит в американских ценных бумагах ... И вот ведь что поразительно. Ведь знают же экономические палачи современной России старинный банковский закон, гласящий, что если вы должны три франка (или в иной валюте), то вы в кармане у кредитора. Но если вы должны три миллиона франков (или в иной валюте), то кредитор у вас в кармане. Великие банкиры всех времен и народов Ротшильды давным-давно сформулировали этот закон. В банковском, да и вообще в финансовом мире его знает любая мусорная корзина, а не только банкиры и финансисты. Ан нет, только нашему министру финансов, да и в целом правительству ничто не указ. Все деньги загнали за бугор и Великая Россия, как тот самый незадачливый кредитор, оптом сидит в кармане у должника – США и Запада в целом. Однако же, Америка – Америкой, Запад – Западом, но в результате мы не только сидим в кармане у означенных должников, но еще и собственной шкурой расплачиваемся за грубейшие ошибки финансово-экономического блока правительства России. И не просто за их грубейшие ошибки, а за те, которые фактически давно уже перешагнули тот самый Рубикон, за которым начинается компетенция понятий «предательство» и «измена»...  И как бы на наши деньги западные мерзавцы не устроили бы нам очередную мировую войну... Пару раз в прошлом веке  они это уже проделывали...  

Особенно ярко это проявилось в финансировании Западом зарождения, становления и развития на горе всему миру, а России особенно, гитлеровского нацизма. В ответ Сталин искусно вынудил Запад кредитовать широкомасштабную индустриализацию СССР. В том числе даже  того же Гитлера, причем фюрера он так «обул», что заставил его модернизировать советский ВПК. Победоносный советский меч был выкован в том числе и на германских станках, закупленных перед войной. Наряду с массовым трудовым героизмом нашего народа, это позволило и самому народу, и державе под руководством Сталина одержать Величайшую за всю Историю России Блистательнейшую ПОБЕДУ!

При Сталине те, кто принял деятельное участие в грабеже национальных богатств России, получили по «заслугам»… И тогда тоже исчислявшееся десятками и даже сотнями миллионами в различных валютах богатство России значительной частью было возвращено в страну. Многое было возвращено в ходе неизвестной чекистской операции «Крест», проводившейся под личным контролем Сталина. В том числе и после войны.

Современные же экономические палачи России признаны «лучшими экономистами и финансистами все времен и народов». Правда, Россия от этого подозрительно быстро хиреет... в «инновационном» режиме «модернизации» … методов тотального ограбления страны и ее народов.  

ДВАЖДЫ за ХХ век Россия подвергалась воздействию невероятно разрушительного, страшно кровавого тайфуна двух мировых войн, инспирированных  Западом. В том числе и в сопровождении «революций» и Гражданских войн. Причем, в том числе именно на те средства, которые Запад нагло украл из России.

Но дважды – это официально. В действительности же обрушившаяся на СССР 22 июня 1941 г. «официальная» Вторая мировая война была ПЯТОЙ ПО СЧЕТУ В ХХ ВЕКЕ!!! Потому что еще в период 1917-1922 гг. имели место три попытки развязать Вторую мировую войну в сценарии «с колес Первой мировой» в виде так называемых трех волн иностранной интервенции против Советской России с числом стран-участников до 14!!! К слову сказать, интервенции были запланированы Западом еще тогда, когда в России господствовала монархия. А если учесть, что за спиной двух стран Антанты – Великобритании и Франции – в те времена стояли еще и их колониальные империи, также принявшие участие в интервенции, то это были действительно полномасштабные мировые войны против Советской России. Ну, а с учетом еще и карельской авантюры «горячих финских парней» в 1921-1922 гг. при активном участии США и Великобритании выходит четыре случая.

Добавьте к этому списку две холодных войны – в период между окончанием Первой и началом Второй мировой войн, а затем и по окончанию последней. И не забудьте, что Гражданская война может происходить не только в «горячей» форме – она может быть еще и перманентной холодной, что уже четверть века с лишним, то есть, начиная с поганой перестройки нобелевского комбайнера мы, увы, вынуждены наблюдать и даже быть участниками.

И это, мягко выражаясь, еще далеко не полный перечень всего того, что по вине внешних сил случилось с Россией в ХХ веке. Однако все дело в том, что за кулисами каждого из этих, приводивших к крайне негативным последствиям глобально стрессовых взрывов в жизни России стоял, увы, в том числе и генералитет. Не весь, конечно, далеко не весь, но все-таки, в том числе и генералитет, точнее, его определенная, наиболее влиятельная часть. Как форме прямой измены, так и в виде пассивного содействия опасным для безопасного существования державы процессам.

А безальтернативно обрекшее советские войска на разгром и поражение в приграничных сражениях широкомасштабное предательство нашло свое конкретное воплощение в следующем:

1. В незаконном выборе высшим военным командованием (С.К.Тимошенко и Г.К. Жуков) беспрецедентно неадекватной конкретно складывавшимся реальным условиям стратегии вступления вооруженных сил СССР в неминуемую войну.

После войны, уже в постсталинский период маршал С.К. Тимошенко во всеуслышание обозвал то, что натворил совместно с Г.К. Жуковым, «безграмотным сценарием вступления Вооруженных сил в войну»!?

Жуков же в свое время утверждал, что «самым крупным пробелом в нашей военно-политической стратегии было то, что мы не сделали надлежащих выводов из начального периода Второй мировой войны». Более того. Маршал не мудрствовал лукаво и заявил следующее: «Прежде всего, я думаю, справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в т. ч. и руководство Генерального штаба теоретически понимало изменения, происшедшие в способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил Германии...», сдобрив тезис о «канонизации опыта Первой мировой войны» махровым литературно-стратегическим ляпом - «...практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде»!

Однако «если стратегия вступления государства и армии в войну изначально ошибочна, - отмечает автор книги «Провокации против России» генерал-полковник ГРУ Н.Ф. Червов, - то ничто - ни искусство генерала на поле боя, ни доблесть солдат, ни отдельные одноразовые победы - не могло иметь того решающего эффекта, которого можно было ожидать в противном случае. Одной из важнейших причин поражения наших войск в начальный период войны явилась недооценка Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни».

Тут все верно, за исключением одного положения. Недооценки Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни НЕ ИМЕЛО МЕСТО БЫТЬ! Правда, и в вопросе о стратегии надо сразу поставить и точки над “i”. Дело в том, что есть две стратегии вступления в войну. Стратегия вступления государства в войну и стратегия вступления вооруженных сил государства в войну.

За стратегию вступления государства в войну Тимошенко и Жуков не отвечали и претензий к ним в этой части быть не может. Это была компетенция Советского правительства или, если угодно, лично Сталина, как главы правительства и фактического главы государства к моменту начала войны. Но он-то со своей обязанностью справился блестяще. И хотя ни избежать, ни даже еще раз оттянуть время столкновения не удалось, однако СССР однозначно стал жертвой вероломной агрессии! И сколько бы не пытались доказать иное, все равно ничего не выйдет. К тому же Сталин ловко и искусно ликвидировал и угрозу двух - и даже трехфронтового нападения на СССР. Более того. Заставил-таки Запад встать на сторону СССР. Хуже того. Естественно, для агрессоров всех мастей, а также союзников, в том числе и наших, учитывая, скажем мягко, их весьма специфическое отношение к СССР. Как черт ладана опасавшийся войны на два фронта Гитлер получил-таки ее именно на два фронта. И даже не на два, а на три фронта, потому как советское руководство очень быстро развернуло мощное партизанское движение в тылу врага. К тому же в качестве противника Гитлер схлопотал-таки мощную антигитлеровскую коалицию в составе СССР, США и Великобритании, за которыми стояло полмира. Хотя она и не сразу открыла действующий второй фронт. Угроза нападения Турции была также ликвидирована дипломатическими средствами. Япония тоже получила войну на два фронта – уже давно, с 1937 г. и не без поддержки национально-освободительной борьбы китайского народа со стороны СССР тянувшуюся войну в Китае и войну с США и Великобританией, как лидером Британского содружества наций. Союзники Гитлера получили в качестве противника все ту же антигитлеровскую коалицию – Сталин намертво дожал и Лондон, и Вашингтон, вынудив их объявить войну союзникам рейха. Наши союзники же получили мощнейший внутренний фронт ... в поддержку СССР, и сколько бы они не желали, особенно на первых порах, не очень-то вмешиваться в дела помощи Советскому Союзу, их внутренний фронт поддержки Советского Союза не позволил им этого сделать. Так что, какие могут быть претензии к Сталину? Осуществлявшаяся Сталиным стратегия вступления государства в войну была не только правильной, но и единственно возможной в тех конкретных условиях. Это была блестяще реализованная стратегия. 

Однако в части, касающейся выбора стратегии вступления вооруженных сил в войну, за что персональную ответственность несли лично нарком обороны, маршал С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба, тогда генерал армии Г.К. Жуков, с приведенным выше выводом нет оснований соглашаться. Вот тут генерал-полковник Н.Ф. Червов неправ, ибо «недооценки Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни» действительно НЕ ИМЕЛО МЕСТО БЫТЬ! Проще говоря, нет ни малейшего основания для того, чтобы согласиться с тем, что они якобы недооценивали существо начального периода современной на тот момент войны, условия ее развязывания и ведения в первые часы и дни, а соответственно, и доверять выше приведенным словам Жукова. Потому, что если, например, обратиться к  докладу Жукова на декабрьском (1940 г.) совещании высшего командного состава РККА, то любой может убедиться, что еще как понимали существо начального периода войны! Особенно сам Жуков, хотя и не он написал этот доклад. Подлинным автором этого доклада был тогда полковник, впоследствии Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян. Естественно, с Жуковым текст доклада был согласован в деталях. Да и Тимошенко на том совещании ясно продемонстрировал глубокое понимание существа начального периода и особенностей современной на то время войны. Достаточно беглого взгляда на текст его заключительного выступления  на этом совещании.

II. «Естественно», это привело к незаконной, негласной, ни с кем и никак не согласованной с высшим политическим руководством СССР умышленной подмене сути и принципов официального плана отражения агрессии Германии.

С ПРИХОДОМ НА ПОСТ НАЧАЛЬНИКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА Г.К.ЖУКОВА И С ОДОБРЕНИЯ НАРКОМА ОБОРОНЫ С.К.ТИМОШЕНКО В ПЕРВОМ ПОЛУГОДИИ 1941 Г. ДЕ-ФАКТО ПРОИЗОШЛА НЕ ТОЛЬКО ПОДМЕНА УКАЗАННОГО В НЕМ ПРИНЦИПА ОБОРОНЫ.

ДЕ-ЮРЕ ЗАМЫСЕЛ ОТРАЖЕНИЯ АГРЕСИИ И ЛЕЖАВШИЙ В ЕГО ОСНОВЕ ПРИНЦИП ОБОРОНЫ, ИЗЛОЖЕННЫЕ В ОФИЦИАЛЬНО УТВЕРЖДЕННОМ И ЕДИНСТВЕННОМ ПЛАНЕ ОБОРОНЫ, СОХРАНЯЛИСЬ. ПОТОМУ ЧТО ДЕ-ЮРЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ ОФИЦИАЛЬНО УТВЕРЖДЕННЫЙ ПЛАН НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ. БОЛЕЕ ТОГО. ОФИЦИАЛЬНО ЖЕ, ТО ЕСТЬ РЕШЕНИЕМ ПРАВИТЕЛЬСТВА СССР, ОФИЦАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В НЕГО НЕ ВНОСИЛОСЬ!

В единственном официальном плане среди главных задач РККА на Западном ТВД на первом месте стоит: «1. АКТИВНОЙ ОБОРОНОЙ ПРОЧНО ПРИКРЫВАТЬ НАШИ ГРАНИЦЫ В ПЕРИОД СОСРЕДОТОЧЕНИЯ ВОЙСК». И далее по всему тексту этого документа главная задача именуется точно также, в том числе и в сочетании с выражением «АКТИВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ПО СКОВЫВАНИЮ СИЛ ПРОТИВНИКА». Ничего другого там не было предусмотрено насчет принципа обороны.

Едва только Жуков возглавил ГШ и возник тандем Тимошенко-Жуков во главе «киевской мафии» в высшем военном руководстве, то практически сразу начался процесс непосредственной подмены принципа обороны. Уже в апреле директивно приказывалось держать упорную (то есть жесткую) оборону на линии государственной границы, а в мае процесс подмены окончательно был завершен - в известных майских директивах о разработке окружных планов обороны. 

ОДНОВРЕМЕННО ПРОИЗОШЛА И ПОЛНАЯ ПОДМЕНА РАНЕЕ АДЕКВАТНО ПОЛИТИЧЕСКИМ ЦЕЛЯМ НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ ЧЕТКО ОПРЕДЕЛЕННОГО НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНОГО НАПРАВЛЕНИЯ ГЛАВНОГО УДАРА ВЕРМАХТА, ПРИКРЫВАТЬ КОТОРЫЙ АКТИВНОЙ ОБОРОНОЙ И АКТИВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ПО СКОВЫВАВАНИЮ СИЛ ПРОТИВНИКА ДОЛЖНЫ БЫЛИ СРАЗУ ДВА ОКРУГА – ЗАПАДНЫЙ И ПРИБАЛТИЙСКИЙ. ПРОЩЕ ГОВОРЯ, ВМЕСТО ЗАПАДНОГО (БЕЛОРУССКОГО) НАПРАВЛЕНИЯ ГЛАВНЫМ СТАЛО ЮГО-ЗАПАДНОЕ (УКРАИНСКОЕ). СООТВЕТСТВЕННО ПРОИЗОШЛА И ПОДМЕНА НАПРАВЛЕНИЯ СОСРЕДОТОЧЕНИЯ ОСНОВНЫХ СИЛ ДЛЯ ОБОРОНЫ – НА ЮГО-ЗАПАДНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.

А В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРОИЗОШЛА И ПОЛНАЯ ПОДМЕНА САМОГО ЗАМЫСЛА ОТРАЖЕНИЯ АГРЕССИИ НА ИНОЙ.

ОФИЦИАЛЬНО ПРЕДУСМАТРИВАЛОСЬ ПРОЧНОЕ ПРИКРЫТИЕ ГРАНИЦ, СДЕРЖИВАНИЕ И ОТРАЖЕНИЕ ПЕРВОГО УДАРА ПРОТИВНИКА АКТИВНОЙ ОБОРОНОЙ И АКТИВНЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ ПО СКОВЫВАНИЮ ЕГО СИЛ В ПЕРИОД ОТМОБИЛИЗОВАНИЯ И СОСРЕДОТОЧЕНИЯ ОСНОВНЫХ СИЛ РККА, ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЧЕГО И ТОЛЬКО ПРИ НАЛИЧИИ БЛАГОПРИЯТНЫХ УСЛОВИЙ ПРЕДПОЛАГАЛСЯ ПЕРЕХОД В ШИРОКОМАСШТАБНОЕ КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ. ЭТО СОВЕРШЕННО НОРМАЛЬНОЕ, ЕСТЕСТВЕННОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ ОЧЕРЕДНОСТИ ОПЕРАЦИЙ ГЕНЕРАЛЬНЫМ ШТАБОМ.

ПОДМЕНА ЖЕ ПРИВЕЛА К ТОМУ, ЧТО ПОДГОТОВКА К ОТРАЖЕНИЮ АГРЕССИИ ПОКАТИЛАСЬ ПО ИНОМУ РУСЛУ. ОТРАЖЕНИЕ ГРЯДУЩЕЙ АГРЕССИИ СТАЛИ ПОДГОТАВЛИВАТЬ В ВИДЕ НЕМЕДЛЕННОГО ПО ФАКТУ НАПАДЕНИЯ ВСТРЕЧНО-ЛОБОВЫМ КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ ИЛИ, ГОВОРЯ ВОЕННЫМ ЯЗЫКОМ ТОГО ВРЕМЕНИ, НЕМЕДЛЕННЫМИ ВСТРЕЧНО-ЛОБОВЫМИ ОПЕРАЦИЯМИ ВТОРЖЕНИЯМИ (ГЛУБОКИМИ НАСТУПАТЕЛЬНЫМИ ОПЕРАЦИЯМИ). В НАШЕ ВРЕМЯ ЭТО НАЗЫВАЮТ СТРАТЕГИЧЕСКИМИ (ФРОНТОВЫМИ) НАСТУПАТЕЛЬНЫМИ ОПЕРАЦИЯМИ.

НЕОБХОДИМО ЕЩЕ РАЗ ПОДЧЕРКНУТЬ, ЧТО ПОДМЕНА БЫЛА  НЕ ТОЛЬКО ПОЛНОЙ, НО И, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, НЕЗАКОННОЙ, НЕГЛАСНОЙ, НЕОФИЦИАЛЬНОЙ, НИ С КЕМ ИЗ ВЫСШЕГО РУКОВОДСТВА СССР НЕ СОГЛАСОВАННОЙ!

И ЧТО ОСОБЕННО ХАРАКТЕРНО, ТАК ЭТО ТО, ЧТО НА БУМАГЕ НИКАКИХ СЛЕДОВ ПОДМЕНЫ НЕ БЫЛО ОСТАВЛЕНО. ДОСТИГНУТО ЭТО БЫЛО ОЧЕНЬ ПРОСТО, НО ХИТРО - ВСЕГО ЛИШЬ ПЕРЕСТАНОВКОЙ АКЦЕНТОВ, НО, ЕСТЕСТВЕННО,  НЕ В ПИСЬМЕННОМ ВИДЕ. ТОМУ, ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО СТАТЬ ТОЛЬКО СЛЕДСТВИЕМ ОТМОБИЛИЗОВАНИЯ И СОСРЕДОТОЧЕНИЯ ОСНОВНЫХ СИЛ ПОД ПРИКРЫТИЕМ АКТИВНОЙ ОБОРОНЫ И АКТИВНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПО СКОВЫВАНИЮ СИЛ ПРОТИВНИКА, ТО ЕСТЬ КОНТРНАСТУПЛЕНИЮ, НЕЗАКОННО БЫЛ ПРИДАН СТАТУС ГЛАВНОЙ ЦЕЛИ И ОДНОВРЕМЕННО ГЛАВНОГО МЕТОДА.

ИМЕННО ТАКАЯ УСТНАЯ ПЕРЕСТАНОВКА АКЦЕНТОВ В РАССТАНОВКЕ ЦЕЛЕЙ И МЕТОДОВ ПОЗВОЛИЛА ОТНОСИТЕЛЬНО СПОКОЙНО, НЕ ОПАСАЯСЬ ОБВИНЕНИЙ В ИЗМЕНЕ ИЛИ, ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ, ПОДЛОГЕ, СОТВОРИТЬ ТОТ САМЫЙ «БЕЗГРАМОТНЫЙ СЦЕНАРИЙ», ЗА КОТОРЫЙ ПРИШЛОСЬ ПЛАТИТЬ 27 МИЛЛИОНАМИ ЖИЗНЕЙ!

В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕИЗБЕЖНО ВОЗНИКШЕЙ ДВОЙСТВЕННОСТИ ПРОВОДИВШИХСЯ МЕРОПРИЯТИЙ ВСЯ РЕАЛИЗАЦИЯ НЕЗАКОННО, НЕГЛАСНО И НЕОФИЦИАЛЬНО ИЗМЕНЕННОГО ПЛАНА СТАЛА ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ К ТОМУ ЖЕ НА РЕДКОСТЬ КРАЙНЕ НЕАДЕКВАТНЫМИ РЕАЛЬНОСТИ СРЕДСТВАМИ, МЕТОДАМИ И ПРИЕМАМИ! ХУЖЕ ТОГО - БОЛЕЕ ЧЕМ ПУТАННО, ЧТО ФАКТИЧЕСКИ СБИВАЛО С ТОЛКУ КОМАНДОВАНИЕ НА МЕСТАХ, ЧАСТЬ КОТОРОГО И САМА БЫЛА РАДА ОКАЗАТЬСЯ СБИТОЙ С ТОЛКУ, ДАБЫ ИМЕТЬ НА БУДУЩЕЕ ОПРАВДАНИЕ СВОЕЙ ИЗМЕНЫ. ПРИМЕР БЫВШЕГО КОМАНДУЮЩЕГО ЗАПАДНЫМ ОКРУГОМ ПАВЛОВА И ДРУГИХ – ЯРЧАЙШЕЕ ТОМУ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО.

ЕСТЕСТВЕННО, ЧТО НИ ПРИЗНАВАТЬ САМ ФАКТ НЕЗАКОННОЙ ПОДМЕНЫ, НИ ТЕМ БОЛЕЕ ОТВЕЧАТЬ ЗА КРАЙНЕ НЕГАТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭТОЙ ПОДМЕНЫ, ИЗВЕСТНЫЕ КАК ТРАГЕДИЯ 22 ИЮНЯ И ГИБЕЛЬ 27 МИЛЛИОНОВ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН, НИ ЖУКОВ, НИ ТИМОШЕНКО, НИ ДРУГИЕ ВОЕНАЧАЛЬНИКИ, ПРИНИМАВШИЕ УЧАСТИЕ В ЭТОМ, КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОТЕЛИ! ПОТОМУ САМЫМ БЕССОВЕСТНЫМ ОБРАЗОМ И ВРАЛИ И ВАЛИЛИ ВСЕ НА СТАЛИНА. ОСОБЕННО ЖУКОВ. ТИМОШЕНКО ЖЕ ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНО УВЕРНУЛСЯ ОТ МАССОВЫХ ПУБЛИЧНЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ НА ЭТОТ СЧЕТ И ДАЖЕ ОТ НАПИСАНИЯ МЕМУАРОВ.

Отчаянными усилиями, в основном за счет военно-литературной «изысканности» речи в отечественной историографии о войне по сию пору пытаются скрыть сам факт подмены. Но в то же время, массированное давление все более обнаруживающихся фактов, вынуждающих хоть как-то признать очевидное, приводит к тому, что эти усилия стали носить ярко выраженный двойственный, но исподволь признающий факт подмены  характер. Это очень хорошо иллюстрируют ниже приводимые выводы и заключения военных историков. Например, видного военного историка генерала М.А. Гареева:

     - «Идея непременного перенесения войны с самого её начала на территорию противника… настолько увлекла некоторых руководящих военных работников, что возможность ведения военных действий на своей территории практически не рассматривалась. Конечно, это отрицательно сказалось на подготовке не только обороны, но и в целом театров военных действий в глубине своей территории». 

А с какой такой стати такая идея увлекла «некоторых руководящих военных работников»? И к чему такая ложная стыдливость, выразившаяся в столь туманной формулировке? Разве она может скрыть тот факт, что в столь жестко иерархической структуре, каковой является военная сфера, тем более того времени, сие «увлечение» исходило только от Тимошенко и Жукова – остальные же исполняли их приказы!?  

- «…направление сосредоточения основных усилий советским командованием выбиралось не в интересах стратегической оборонительной операции (такая операция просто не предусматривалась и не планировалась – и в этом состояла одна из серьезных ошибок), а применительно совсем к другим способам действий, когда западные военные округа после кратковременного отражения вторжения противника и завершения отмобилизования армии должны были переходить в наступление.  Но для подобного способа действий, которые не состоялись, упомянутый выше вариант направления сосредоточения на Юго-Западном направлении был вполне обоснованным и более выгодным, чем на Западном направлении. Главный удар на юго-западе пролегал по более выгодной местности, отрезал Германию от основных союзников, нефти, выводил наши войска во фланг и тыл главной группировки противника...». 

Эта цитата является прямым доказательством того, что современным военным историкам, особенно в погонах с очень большими звездами, прекрасно известно, что имел место факт подмены именно в том виде, каком он был описан выше. То есть за счет негласной, незаконной и неофициальной перестановки акцентов в единственном официальном плане отражения агрессии.  Потому что в единственном официальном плане стратегическая оборонительная операция действительно не предусматривалась. Стратегическая оборона в масштабах всей западной границы СССР, тем более того времени, не предусматривалась только потому, что это чрезвычайно затратный метод обороны в виду именно огромности пространств, которые пришлось оборудовать в фортификационном плане. Проще говоря, затраты на нее были бы не просто огромны, а астрономически огромны, на что Советское правительство пойти не могло. В то же время метод и принцип «активной обороны» при нападении особенно с запада издавна эффективно апробирован нашими славными пращурами и предками и давно числится в арсенале оборонительных принципов нашей Родины.

Так вот, генералы уцепились за факт отсутствия планирования стратегической оборонительной операции – никак при этом, не объясняя причину этого отсутствия – и попытались оправдать сам факт увлеченности «некоторых руководящих военных работников» идеей «непременного перенесения войны с самого её начала на территорию противника».  В результате получилось то, что получилось – едва ли не прямое признание факта подмены.  

- «совсем другие условия, а, следовательно, и соображения могли возникнуть, если бы стратегическим замыслом предусматривалось проведение в начале войны оборонительных операций по отражению агрессии. В этом случае, безусловно, более выгоднее основные усилия иметь в полосе Западного фронта. Но такой способ стратегических действий тогда не предполагался».

Это еще одно едва ли не прямое доказательство того, что имел место факт подмены  основного замысла единственного официального плана отражения агрессии.

А в порядке апофеоза по данному вопросу в  историографии Великой Отечественной войны буквально царит следующее утверждение. Что-де если бы войска прикрытия действительно готовились к отражению ударов противника, то это означало бы, что «приграничные военные округа должны иметь тщательно разработанные планы отражения вторжения противника, то есть планы оборонительных операций, так как отражение наступления превосходящих сил противника невозможно осуществить мимоходом, просто как промежуточную задачу. Для этого требуется ведение целого ряда длительных ожесточенных оборонительных сражений и операций. Если бы такие планы были, то в соответствии с ними совсем по-другому, а именно с учетом оборонительных задач, располагались бы группировки сил и средств этих округов, по-иному строилось бы управление и осуществлялось эшелонирование материальных запасов и других мобилизационных ресурсов. Готовность к отражению агрессии требовала также, чтобы были не только разработаны планы операций, но и в полном объеме подготовлены эти операции, в том числе в материально-техническом отношении, чтобы они были освоены командирами и штабами. Совершенно очевидно, что в случае внезапного нападения противника не остается времени на доподготовку таких операций. Но этого не было сделано в приграничных военных округах». 

И это такое же едва ли не прямое подтверждение имевшего место факта подмены, как и в предыдущих случаях. Требуется только одно уточнение. О необходимости иметь планы обороны хотя бы для профанации Тимошенко и Жуков спохватились только в первой половине мая 1941 г. В округа ушли соответствующие майские директивы о разработке детальных планов обороны государственной границы и противовоздушной обороны. Однако явно из-за крайне жестких сроков исполнения, установленных этими директивами, командование округов не стало мудрствовать лукаво, а просто перелицевало первую страницу прежних планов прикрытия и с большим опозданием представило их в ГШ. Ну, а ГШ, естественно, из-за этого опоздания просто физически не смог их рассмотреть и утвердить. И войска вступали в войну в прямом смысле «без царя в голове», то есть без толком разработанных, а главное утвержденных ГШ планов обороны.

Не страдающий чрезмерной склонностью к изысканности письменной речи  бывший министр обороны СССР времен катастройки нобелевского комбайнера Михаила-меченого, маршал Советского Союза Д.Т. Язов не стал витийствовать в эпистолярном жанре и с маршальской прямотой просто рубанул правду-матку о том, что «план отражения фашистской агрессии носил контрнаступательный характер». А далее подчеркнул: «В основе подготовки начальных операций лежала идея мощного ответного удара с последующим переходом в решительное наступление по всему фронту. Этому замыслу была подчинена и вся система стратегического развертывания Вооруженных сил. Ведение стратегической обороны и другие варианты действий практически не отрабатывались».

И тем самым, в отличие от  склонных к военно-литературному шику в письменной речи, но незаметно для себя маршал Язов попросту напрямую подтвердил, что произошла полная подмена замысла единственного официального плана отражения агрессии!

В свою очередь генерал-полковник Г.П. Пастуховский с не меньшей, но генеральской же прямотой заявил со страниц  «Военно-исторического журнала», что  «...в случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизования и развертывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались».

Все верно, ибо даже Тимошенко после войны тихо и незаметно, но на пару с Жуковым  брякнул, что «не было оборонительного варианта плана».

Соврали они, естественно, ибо оборонительный план был – тот самый единственный и официальный. Но ведь они же его негласно и незаконно подменили и устроили такую трагедию, что до сих пор вся страна икает, особенно когда каждый год наступает 22 июня. Потому и соврали, что такого плана якобы не было.

И вот ведь что удивительно. Они так лихо врали, что их вранье попало даже в художественную литературу. То обстоятельство, что вопреки официальному плану статус главного метода отражения нацистской агрессии незаконно был придан немедленному встречно-лобовому контрнаступлению/контрблицкригу  по факту нападения  известный и очень авторитетный в советское время писатель Иван Фотиевич Стаднюк отразил в своем известном романе «Война» еще в 70-х гг. прошлого столетия: «…С началом войны, когда события стали складываться стремительно и в чудовищном несоответствии с тем, как они предполагались в плане прикрытия, когда все преимущества расположения наших армий, имевших задачу в случае агрессии навалиться на врага могучими контрударами, перестали быть преимуществами».

Вот так художественно И.Ф. Стаднюк изложил тот факт, что планировалась немедленная встречно-лобовая операция вторжения, она же глубокая наступательная операция, она же, в современном варианте, стратегическая [фронтовая] наступательная операция. Более того. Маршальско-генеральская ложь попала и в это художественное описание. Ничего подобного тому, что написал Стаднюк, естественно, не было в единственном официальном плане. Тем более что в соответствии с майскими директивами войска должны были иметь не планы прикрытия, а планы обороны.

Поражает в художественном описании этого факта  Стаднюком полное смысловое, и даже, частичное текстовое совпадение с генеральскими мемуарами:  «Враг, неожиданным ударом начавший войну, диктовал нам свою волю, ломая наши планы».

Но с какой такой стати войска должны были готовиться к проведению глубоких наступательных операций как методу отражения агрессии, если в единственном официальном плане это не было предусмотрено?! С какой такой стати наши армии имели задачу в случае агрессии сразу навалиться на врага могучими контрударами, если в единственном официальном плане это не было предусмотрено?! Точнее, было предусмотрено, но только после сдерживания и отражения первого удара активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника, под прикрытием чего должны были быть осуществлены мобилизация и сосредоточение главных сил, и лишь затем, но только при наличии благоприятных условий предполагался переход в контрнаступление.

Нужны еще доказательства, что  имел место факт незаконной, негласной и неофициальной подмены?

III. В свою очередь на стратегическом уровне все это неизбежно вело:

  а) к поразительно не адекватному поступавшей разведывательной информации и просто очевидным даже невооруженным глазом фактам определению Жуковым и Тимошенко направления главного удара вермахта;

 б) и в результате к умышленной подставе сосредоточенных в приграничной зоне советских войск под неминуемое поражение, разгром и уничтожение. В том числе и потому, что войска, изготовившиеся (или готовящиеся) отражать  контрблицкригом неминуемую агрессию в виде блицкрига, с точки зрения обороны будут находиться в состоянии грозящей поражением неустойчивости.

И вот тут-то начинает вырисовываться глубинная суть того, что произошло 22 июня 1941 года. Во-первых, «идея непременного перенесения войны с самого её начала на территорию противника…», которая  «… настолько увлекла некоторых руководящих военных работников…», проще говоря, идея немедленного по факту нападения  встречно-лобового контрблицкрига,  родом-то из концепции пограничных сражений Тухачевского и его плана поражения СССР в войне с Германией! Именно эта наследственная связь с планом поражения Тухачевского и привела к тому, что войска прикрытия оказались подставленными под неминуемое поражение, разгром и уничтожение. В том числе и в силу неустойчивости в обороне. Дурная на все четыре стороны наследственность громыхнула страшной трагедией. Увы, но генетика – она и в стратегии генетика.

«М.Н. Тухачевский предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия, с учетом расположения  приграничных укрепленных районов, так, чтобы они занимали фланговое положение по отношению к тем направлениям, где наиболее вероятны удары противника. Конечной целью армий прикрытия он считал овладение выгодным стратегическим рубежом для развертывания главных сил и ведения дальнейших операций. По его предположению приграничное (правильно: пограничное – А.М.) сражение в отличие от Первой мировой войны должно принять затяжной характер и продолжаться несколько недель».

В том-то все и дело, что по Тухачевскому речь шла не о прикрытии рубежей родного Отечества и уж тем более не об обороне последнего. Речь шла о немедленном по факту нападения встречно-лобовом контрвторжении на территорию противника. Но что окончательно вгонит в неописуемую, едва ли не грани коматозного шока оторопь любого, так это цели такого контрвторжения. В их качестве без каких-либо обиняков, прямо и однозначно назывались - срыв мобилизации и сосредоточения противника в ситуации уже начавшегося его наступления, но прикрытие собственных мобилизации и сосредоточения войск!? Срывать мобилизацию и сосредоточение уже напавшего на СССР противника?! Ну что может быть не столько глупее, сколько преступнее?! Не говоря уже о том, что Тухачевский и Кº настаивали также и на превентивном ударе.

Тут уж поневоле придешь к удручающему выводу. При жизни пребывавший в звании Маршала Советского Союза и в должности заместителя наркома обороны СССР, а посмертно, точнее, в результате хрущевской «реабилитации», причисленный еще и к лику «гениальных», «стратег», выходит, ни в зуб ногой не разумел, что нападение осуществляется уже отмобилизованными и сосредоточенным и силами. Хорош «стратег», нечего сказать! О том, что сначала надо подготовиться, то есть провести мобилизацию и сосредоточить войска там, где это наиболее необходимо и выгодно, и только потом наступать или контрнаступать, знает не только любой фельдфебель или ефрейтор, но и любой солдат-первогодок, а не то, что маршал! Причем в случае контрнаступления предварительно необходимо сначала сдержать и отразить (первый) удар противника, сосредоточиться, и только затем, выбрав благоприятный момент, нанести контрудар.

Но в том-то все и дело, что в результате подмены в 1941 г. сия необходимость была отброшена! И вовсе не случайно, что постоянно муссируемый в последние двадцать лет якобы официально действовавший якобы план якобы от 15 мая 1941 года (чуть подробнее о нем см.ниже) генеральное обоснование целесообразности  превентивного удара по Германии имел точно такое же, как у Тухачевского, причем на грани едва ли не полного текстуального совпадения?!

А в результате это не могло не привести к тому, что именно военные историки уже в наше время отметили поразительнейший факт: «Сравнительный анализ последних предвоенных планов с планами лета 1940 г. показывает, что... практически стиралась грань между боевыми действиями по прикрытию и первыми операциями».

«Планы лета 1940 г.» - это разработанный мудрым асом советского ГШ маршалом Б.М.Шапошниковым проект плана отражения агрессии, который с 14 октября 1940 г. стал единственным официальным планом. Последних же предвоенных планов в официально утвержденном виде просто не имело место быть. Пора прекратить всякую болтовню на эту тему. Были только идиотские прожекты, которые ныне многие пытаются выдать за официальные планы. Хотя всем, кто этим занимается, хорошо известно, что, например, главный «фигурант» в данном случае – так называемый план якобы от 15 мая 1941 года – составлен в виде грязного черновика, с большим количеством исправлений. Более того. Никем из высшего военного командования подписан не был (кроме исполнителя этой «бумаги» – генерала Василевского), правительству и Сталину не докладывался и уж тем более не утверждался. Этот, с позволения сказать, «документ» вообще никогда не покидал стен ГШ.

Генеральная задача согласно этому якобы плану заключалась в том, чтобы «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск». По оценкам экспертов, план был преисполнен не только поразительнейшей бессмысленностью, особенно идеей удара в никуда,  но и беспрецедентной тупостью, так как в преамбуле этого якобы плана прямо сказано, что враг-то уже отмобилизовался и развернул свои войска, тем более что и разведка сообщала то же самое! Что в таком случае можно было упредить?! Но самое главное в данном случае заключается в том, что этот якобы план - абсолютная аналогия того, что в свое время пытался протащить в жизнь справедливо расстрелянный Тухачевский. И попробуйте хотя бы самим себе объяснить следующее. Почему в не обремененном солидными знаниями (в том числе и военными) сознании Тимошенко и особенно Жукова, вдруг всплыла такая поразительно преступная глупость а ля - Тухачевский?!  А что касается якобы плана якобы от 11марта 1941 г., так этот и  вовсе оказался грубой и тупой фальшивкой, что, правда, выяснилось только в 2010-2011 гг.

Констатированное военными историками «стирание грани между боевыми действиями по прикрытию и первыми операциями» прекрасно иллюстрирует ниже приводимая таблица. Кстати говоря, в ней же хорошо заметен и факт исчезновения основного принципа официального плана отражения агрессии – принципа активной обороны и активных действий по сковыванию сил противника. 

                              Таблица № 1

(составлена на базе материалов, опубликованных в «Независимом Военном

                      Обозрении», № 22, 2000)

Более того. Констатированное военными историками «стирание грани между боевыми действиями по прикрытию и первыми операциями» тем более не могло не случиться, если учесть практически 100% идентичность «красного» и «коричневого» блицкригов. Это наглядно иллюстрирует следующая ниже приводимая таблица.                                     

                                        Таблица № 2

         100%-й идентичности «красного и «коричневого» блицкригов

Примечание:   Таблица составлена автором на основе многочисленных 

При такой 100% идентичности говорить о каком-то практическом стирании грани между боевыми действиями по прикрытию и первыми операциями, откровенно говоря, просто не с руки. Потому как этой грани и вовсе нет. И поэтому тот, кто первым в такой ситуации ударит, тот и окажется в выигрыше. Потому, что в таком случае, как говаривал еще в середине 30-х гг. прошлого века в скором тогда будущем великий француз ХХ века Ш. де Голль, преимущество будет на стороне того, кто первым начнет боевые действия. Тухачевский и Уборевич также прекрасно это понимали, когда пытались протащить идею «красного блицкрига». Вот выдержка из совместно с И.П.  Уборевичем подготовленной им докладной на имя Ворошилова еще в 1934: «Опыт показывает... Та сторона, которая не будет готова к разгрому авиационных баз противника, к дезорганизации систематическими воздушными нападениями его железнодорожного транспорта, к нарушению его мобилизации и сосредоточения многочисленными авиадесантами, к уничтожению его складов горючего и боеприпасов, к разгрому неприятельских гарнизонов и эшелонов быстрыми действиями мехсоединений, ... сам рискует подвергнуться поражению».

В этой короткой цитате не только вся суть блицкриги без различия окраски, но и его последствий. Но обратите внимание. Та форма, в какой Тухачевский и Уборевич подали эту мысль Ворошилову, означает лишь одно – едва завуалированный призыв к превращению СССР в агрессора, разгром которого неминуем. Стряпая свою концепцию пограничных сражений во главе с особым приоритетом операций вторжения, Тухачевский перенес акцент на фланговые группировки. Между тем, при таком акценте неизбежно создавался бы не просто статический фронт – это и так понятно. Создался бы статический фронт узкой лентой при низкой линейной плотности стоящих непосредственно на границе сухопутных войск, прежде всего стрелковых войск. Ибо основные силы сосредотачивались бы на флангах.

Проще говоря, маршал М.Н. Тухачевский, который крайне презрительно относился к Истории России, совершенно сознательно планировал операции вторжения как агрессию, неоправданно, скорее, умышленно необоснованно придавая им статус операций прикрытия в рамках провозглашенной им концепции пограничных сражений. То есть, совершенно сознательно осуществлял вредительское планирование обороны СССР. Да к тому же еще и упорствовал в том, причем даже тогда, когда оказался на Лубянке. Более того, упорствовал даже тогда, когда уже и сидевший в соседней камере Уборевич назвал эти операции вредительскими.

Однако при резком акценте на фланговые группировки вторжения (без разницы – для вторжения ли или же немедленного по факту нападения встречно-лобового контрвторжения), между ними волей неволей будет образован статический сухопутный фронт, во-первых, узкой лентой, во-вторых, непременно с низкой линейной плотностью пехотных соединений. Волей-неволей потому, что армия – не безразмерный организм. Ее штаты не могут просто так безразмерно увеличиваться, тем более в мирное время. Во время войны – иное дело, да и то с оглядкой, потому как демографический потенциал (призывного возраста) государства также далеко не безразмерный.

Но ведь все то же самое имело место и в 1941 году. Потому, что войска были выставлены статическим фронтом узкой лентой с низкой, а в ряде мест и крайне низкой линейной плотностью, но с задачами: А) держать «упорную оборону» на линии границы; Б) принять участие в операциях на глубину в контрнаступлении. Чем все это кончилось – прекрасно известно. Потому как войска не могут, стоя на одной ноге держать оборону на линии границы, тем более растопыренными пальцами, а другой ногой бежать в контрнаступление.

В черновике рукописи знаменитой книги Великого Маршала Великой Победы К.К. Рокоссовского - «Солдатский долг» - есть следующие, собственноручно написанные великим полководцем строки, описывающие непосредственный канун агрессии: «Довольно внимательно изучая характер действий немецких войск в Польше и во Франции, я не мог разобраться: каков план действий наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев? Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали. Даже тогда, когда немцы приступили к сосредоточению своих войск вблизи нашей границы, перебрасывая их с запада, о чем не могли не знать Генеральный штаб и командование КОВО (Рокоссовский тогда являлся командиром 9-го механизированного корпуса, дислоцировавшегося в КОВО – А.М.), никаких изменений у нас не произошло. Атмосфера непонятной успокоенности продолжала господствовать в войсках округа. Правда, в звене высшего командного состава эта успокоенность не разделялась. Наше мнение сводилось к тому, что мы находимся накануне войны. В воздухе пахло войной, и только слепые и глухие этого не замечали или не хотели замечать... (это многоточие принадлежит персу самого маршала) ...Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны».

Благородный Великий Маршал весьма тактично и дипломатично охарактеризовал ту ситуацию. В настоящее время об этом говорят следующим образом:

- «…Построение войск Первого стратегического эшелона при внезапном нападении создает условия разгрома их по частям, как это и произошло... Способность армий прикрытия обеспечить войска от возможного внезапного удара противника в оперативно-стратегическом масштабе являлась сомнительной...».

- «...Невыгодное положение советских войск усугублялось тем, что войска пограничных военных округов имели задачи не на оборонительные операции, а лишь на прикрытие развертывания войск». Это слегка завуалированное признание факта подмены.

Ну а Жуков, заявив в свое время, что «...никакой равномерной разбросанности вдоль всей нашей границы войск перед вражеским нападением у нас не было, и, конечно, не в этом следует искать причину поражения наших войск в начале войны», просто перстом указал, где надо искать причину невыгодного положения советских войск.  А заодно и виновных как в этом, так и в том, что войска были выставлены так, что это создавало условия для их разгрома по частям. Что, собственно говоря, и произошло в июне 1941 года.

Анализируя на страницах уже упомянутой выше книги «Провокация против России» причины трагедии 22 июня 1941 г., военный разведчик-аналитик высшего класса, генерал Н.Ф. Червов без обиняков указал на следующее: «Советские дивизии, находясь непосредственно вдоль границы, располагались «узкой лентой» на фронте 40-50 км каждая. Они должны были, по замыслу Наркомата обороны и Генерального штаба, в разыгравшемся приграничном сражении прикрыть завершения отмобилизования и развертывания основных сил западных военных округов. Но это для них была заведомо невыполнимая задача, так как на направлениях “танковых клиньев” (главных ударов) гитлеровцы создали шести-восьмикратное превосходство в силах и средствах. Складывалась ситуация, при которой немецкие войска имели возможность наносить поражение нашим войскам по частям: сначала всеми силами обрушиться на немногочисленные соединения и части, расположенные вдоль границы; затем преодолеть сопротивление главных сил прикрытия приграничных округов и, прорвавшись на оперативную глубину, напасть на войска вторых эшелонов и резервов этих округов (фронтов). В этом была роковая ошибка Генштаба.

Крупный просчет в создании исходной группировки войск состоял в несоблюдении одного из основных принципов военного искусства - решительного сосредоточения (массирования) сил и средств на избранных направлениях. Это обнаружилось сразу же в первых сражениях. Например, войска Западного фронта в Белоруссии вынуждены были сражаться в каждый момент времени с превосходящими силами противника из-за стремления прикрыть войсками всю полосу обороны. Вторые эшелоны (резервы), предназначенные для нанесения контрударов и для усиления, во многих случаях выдвигались по частям с запозданием и использовались для затыкания «дыр». Раздробленность исходной группировки войск приграничных округов была обусловлена, конечно, не политикой, а военным искусством. Результатом ее стала трагедия для наших войск — многочисленные «котлы» (Белостокский, Слонимский, Новогрудский), фланговые удары, охваты, прорывы в глубину, огромные потери в живой силе и технике. Т.е. немцы, используя наши ошибки, повторили в основном те же приемы военных действий, что были в германо-польской войне, только в более крупных масштабах».

Указанного уважаемым генералом Н.Ф. Червовым просчета просто не могло не быть еще и по следующей причине. Потому, что генетика и в стратегии действительно генетика. И это было сказано вовсе не для красного словца. Выше уже отмечалось, что  Тухачевский предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия, с учетом расположения  приграничных укрепленных районов, так, чтобы они занимали фланговое положение по отношению к тем направлениям, где наиболее вероятны удары противника. Но ведь как он определял эти самые направления, где наиболее вероятны удары противника?! Вот в чем вопрос. А тут вновь придется удивляться, вплоть до шокового состояния. Тухачевский утверждал:  «... Немцы должны будут поставить перед собой ограниченную цель войны - отторгнуть часть территорий от СССР и отстоять обладание этой частью территории до конца войны...  Необходимо, поэтому, проанализировать возможные театры войны гитлеровской Германии против СССР с экономической точки зрения, т. е.  с точки зрения удовлетворения колониальных аппетитов Германии...

...Немцы, безусловно, без труда могут захватить Эстонию, Латвию и Литву и с занятого плацдарма начать наступательные действия против Ленинграда, а также Ленинградской и Калининской (западной их части) областей. Финляндия, вероятно, пропустит через свою территорию германские войска. Затруднения, которые немцы встретили бы при этой операции, были бы следующие: во-первых, железнодорожная сеть Эстонии, Латвии и Литвы слишком бедна и отличается слишком малой провозоспособностью, чтобы она могла обслужить действия крупных сил. Потребовалось бы либо вложение крупных капиталов в железные дороги этих стран в мирное время, либо развитие этих дорог во время войны, что сильно сковало бы и осложнило действия германских армий. Во-вторых, СССР не позволил бы Германии безнаказанно занять Прибалтийский театр для подготовки в нем базы для дальнейшего наступления в пределах СССР.

Однако с военной точки зрения такая задача может быть поставлена, и вопрос заключается в том, является ли захват Ленинграда, Ленинградской и Калининской областей действительным решением политической и экономической задачи по подысканию сырьевой базы. На этот последний вопрос приходится ответить отрицательно. Ничего, кроме дополнительных хозяйственных хлопот, захват всех этих территорий Германии не даст... Единственно, что дал бы Германии подобный территориальный захват, - это владение всем юго-восточным побережьем Балтийского моря и устранение соперничества с СССР в военно-морском флоте. Таким образом, с военной точки зрения, результат был бы большой, зато с экономической - ничтожный...

Второе возможное направление германской интервенции при договоренности с поляками - это белорусское. Совершенно очевидно, что как овладение Белоруссией, так и Западной областью никакого решения сырьевой проблемы не дает и потому для Германии неинтересно. Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической.

Остается третье, украинское направление. В стратегическом отношении пути борьбы за Украину для Германии те же, что и за Белоруссию, т. е. связано оно с использованием польской территории. В экономическом отношении Украина имеет для Германии исключительное значение. Она решает и металлургическую, и хлебную проблемы. Германский капитал пробивается к Черному морю. Даже одно только овладение Правобережной Украиной и то дало бы Германии и хлеб, и железную руду. Таким образом, Украина является той вожделенной территорией, которая снится Гитлеру германской колонией...

Итак, территорией,  за которую  Германия,  вероятнее  всего,  будет драться, является Украина: Следовательно, на этом театре войны наиболее вероятно появление главных сил германских армий...» .

Как видите, не стесняясь, Тухачевский охарактеризовал цели будущей агрессии Германии ограниченными, преимущественно экономическими по характеру и сути, что никак не соответствовало действительности. Ни по каким параметрам. Более того, назвал Белорусское направление удара Германии фантастическим – как и задачу полного разгрома СССР.  А раз оно фантастическое, то, следовательно, нечего ему уделять особое внимание.

Так вот все дело в том, что именно это-то и случилось в 1941 году. Но для начала следует указать, что в отечественной историографии о Великой Отечественной войне долгое время замалчивался тот факт, что еще к началу весны 1941 г. в высшем военном командовании СССР сложился крепко спаянный клан так называемой «киевской мафии» - мафии генералов – выходцев из Киевского особого военного  округа.  Клан этот стал складываться еще с середины 1940 г., когда наркомат обороны возглавил С.К. Тимошенко.  «...А эти люди, вполне естественно, привыкли работать в интересах своего региона и знали его особенности лучше, чем другие оперативные направления. После назначения наркомом обороны бывшего командующего  КОВО С.К. Тимошенко он тут же пригласил бывшего начальника штаба этого округа Н.Ф. Ватутина на должность начальника Оперативного управления Генерального штаба, начальника мобилизационного отдела штаба КОВО генерал-майора Н.Л. Никитина на должность начальника Мобилизационного управления Генерального штаба. Бывший командир механизированной бригады и начальник автобронетанковых войск КОВО И.Я. Федоренко становится начальником Автобронетанкового управления РККА. Бывший командующий 6-й армией КОВО Ф.И. Голиков становится начальником Главного разведывательного управления (на тот период правильно Разведывательного управления – А.М.) и заместителем начальника Генерального штаба. Бывший член Военного совета КОВО корпусной комиссар С.К. Кожевников назначается на должность военного комиссара Генерального штаба. Эти люди пользуются особым расположением наркома...».  А каждый из выдвиженцев Тимошенко естественно потащил за собой своих людей. И тоже  непосредственно из КОВО или из числа выходцев из КОВО. Кстати говоря, именно члены «киевской мафии» были в первую очередь представлены на переаттестацию для присвоения введенных тогда генеральских званий.

Именно «киевская мафия», в конце концов, и выдавила из Генерального штаба двух его начальников. Сначала Б.М. Шапошникова, а затем и К.А. Мерецкова, которые в одиночку, естественно, не могли противостоять целому клану, каждый из представителей которого спокойно обходил начальника ГШ и выходил прямо на наркома. Кстати говоря, обратите внимание, что Сталину, судя по всему, не очень-то понравилось, что Тимошенко стал тянуть едва ли не всех подряд из Киевского округа. И начальником ГШ вместо выдавленного Тимошенко Шапошникова поставил Мерецкова, не относившегося к «киевской мафии». Правда, и этот долго не засиделся на посту главы «мозга армии». Тоже «ушли»... 

«Проходит совсем немного времени, и на должность начальника Генерального штаба вместо К.А. Мерецкова назначается командующий КОВО генерал Г.К. Жуков. Он делает своим первым заместителем Н.Ф. Ватутина, а на освободившуюся должность начальника Оперативного управления Генерального штаба назначается заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г.К. Маландин. На должность начальника укрепленных районов РККА приходит начальник укрепленных районов КОВО генерал-майор С.И. Ширяев. М.В. Захаров (Маршал Советского Союза – А.М.) пишет: “Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре войны их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что «прикипело к сердцу», длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий. Подобный метод подбора руководящих работников Генерального штаба нельзя признать удачным, - делает вывод М.В.Захаров, сам в недавнем прошлом также работник штаба КОВО. – Никакого повода или веских оснований к широкому обновлению его в условиях приближавшейся войны, да к тому же лицами, тяготевшими по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления, не было”».

Отметим также еще одну, не  менее уникальную сторону процесса формирования «киевской мафии».  Когда военная контрразведка в начале февраля 1941 г. была передана в ведение наркомата обороны, то руководящие посты в 3-м Управлении НКО заняли … выходцы из Особого отдела Киевского округа! Ставший начальником 3-го Управления  комиссар государственной безопасности 3-го ранга Анатолий Николаевич Михеев – до этого назначения служил в КОВО, его заместитель – Федор Яковлевич Тутушкин – также выходец из КОВО. Проще говоря, военная контрразведка оказалась в руках не  просто абстрактного армейского генералитета, а в самом прямом смысле слова в руках чекистских генералов-членов «киевской мафии». Вот это была ситуация, когда, выражаясь современным языком, у генералов было не просто все схвачено, а железно все схвачено. Мало того, что военная контрразведка передана в подчинение наркомата обороны, так она еще и в руках тех генералов-чекистов, которые служили вместе с армейскими генералами  в КОВО. Спайка подобного типа чрезвычайно опасна для государства. Ибо ей фактически нет противовеса. Впрочем, один противовес все-таки всегда существует, но к нему лучше не прибегать…      

А теперь о главном в словах маршала М.В. Захарова. Процитированное выше четко и прямо указывает, откуда реально «ноги растут» у незаконно возникшего приоритета Юго-Западного направления, несносная бодяга о чем фигурирует абсолютно во всех исследованиях о начале войны. Между тем, если забежать вперед, ею прикрывалась подмена приоритета Белорусского направления, фигурировавшая в единственном официальном плане. Как в ракурсе определения наиболее вероятного направления главного удара вермахта, так и направления сосредоточения основных сил западной группировки РККА. Забегая еще раз вперед, отметим, что если по-простому, то все это свидетельствует о том, что никакого специального указания Сталина насчет особого приоритета Юго-Западного направления, как наиболее предпочтительного для Гитлера и его генералов не было. Это вранье  крутозвездные выдумали уже после войны, во второй половины 60-х гг. прошлого века. А то, что КОВО дополнительно укрепляли – так оно было правильно. Округ-то самый большой был на западных границах, а удельный вес Украины в советской экономике того времени, в том числе и в ВПК, был очень велик. Да и геополитическое значение Украины не меньшее, чем Белоруссии, если не большее. Так что не усиливать дополнительно оборону такого важнейшего с военно-экономической и военно-политической точек зрения региона было недопустимо.

Более чем прозрачный намек Захарова был обоснован. Вот как начиналась история с прогнозом направления главного удара вермахта на Юго-Западном направлении (для гитлеровского командования – Юго-Восточном направлении). Судя по имеющимся данным, первым за вермахт главный его удар на Юго-Западное направление стал переносить именно выходец из КОВО – лично нарком обороны Тимошенко. И это при условии, что в момент, когда он стал это делать, еще не было никаких данных о конкретном плане гитлеровской агрессии, ибо у самого гитлеровского командования еще не было такого  плана, а всего лишь предварительные наметки. Наметки, о которых, к тому же, ничего не было известно, кроме того, что происходит резкое нарастание угрозы нападения. Когда летом 1940 г. мудрый Шапошников - как начальник Генерального штаба до 15 августа 1940 г. - впервые доложил Тимошенко проект «Соображений...», то последний изволил выразить недовольство, тем, что в документе главенствующее (по политическим соображениям) значение было придано группировке вермахта севернее Варшавы, а также в Восточной Пруссии. Тимошенко не ограничился выражением недовольства. Он стал настаивать на том, чтобы был разработан вариант, по которому основные силы гитлеровцев развернулись бы южнее Варшавы. То есть, на направлении КОВО. Подчеркиваю, что свое недовольство он выразил в ситуации, когда было ясно и понятно только одно – происходит резкое нарастание угрозы вооруженного столкновения с нацистской Германией и как следствие этого переброска ряда частей и соединений вермахта к советским границам.

Никаких данных, позволявших в тот момент сделать более или менее обоснованный  вывод о наиболее вероятном направлении главного удара вермахта, ни по какой линии еще не поступало. Именно поэтому в проекте, а затем и в принятом единственном официальном плане было указано следующее. В «Соображениях об основах развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 сентября/14 октября 1940 г. подчеркивалось, что «документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает».

Что послужило первоначальным импульсом для упомянутого выше «пожелания» наркома, понять весьма трудно, если, конечно, не учитывать более чем справедливого и обоснованного намека М.В. Захарова. Но именно его намек и придется учитывать в первую очередь. Причем, прежде всего, как констатацию факта. Потому что на фоне двухкратного подчеркивания мудрым Борисом Михайловичем особой предпочтительности для верховного командования нацистской Германии северного варианта развертывания главных сил вермахта, Тимошенко продолжал настаивать на своей точке зрения. Последний раз это имело место 15 августа – именно эта дата стоит на проекте «Соображений...», в последний раз подписанных Шапошниковым. Кончилось это тем, что по настоянию Тимошенко, Сталин снял Шапошникова с поста начальника Генерального штаба. Однако назначил на этот пост К.А. Мерецкова, не являвшегося членом мафиозного клана КОВО.

Но вот что любого вгонит как минимум в шок. Время проявления описанного выше недовольства Тимошенко по вопросу определении главного направления сосредоточения основных сил вермахта вынуждает обратить особое внимание. Дело в том, что оно почему-то практически совпадает со временем издания указания Штаба ОКВ Абверу от 6 сентября 1940 г. о мероприятиях по дезинформационному прикрытию подготовки к нападению на СССР. В п. 2 этого указания прямо говорилось: «2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика».  Проще говоря, создавать впечатление, что все усилия германского командования сдвинуто на Юго-Восточное направление, которое для советского командования означало Юго-Западное.

Это совпадение по времени могло быть и чистой случайностью. Тем не менее, невозможно отделаться от мысли о том, что уж больно нелицеприятное совпадение получается, особенно если учесть следующее. Прежде, чем появилось это указание штаба ОКВ Абверу, в самом штабе ОКВ должна была возникнуть сама идея такой дезинформации. Более того, она предварительно должна была быть «обкатана» в самом штабе ОКВ, так сказать, в порядке «мозгового штурма». Тевтоны всегда работали по этой схеме. А на основе его результатов должны были быть выработаны определенные рекомендации для Абвера. Так вот, если учесть все эти этапы, то негативное впечатление от и без того нелицеприятного совпадения резко усилится. Потому как получается, что едва только прознав о назначении Тимошенко наркомом обороны, в сознании руководства штаба ОКВ стала зарождаться не только идея о проведении упомянутой дезинформационной акции стратегического характера, но и, увы, серьезная уверенность в том, что она достигнет необходимого германскому командованию успеха. И вот в этой связи нелишне будет озадачиться простым, но очень нелицеприятным вопросом: А почему, собственно говоря, штаб ОКВ именно так отреагировал на назначение Тимошенко на пост наркома обороны?    

Между тем, поразительно, что когда ГРУ с осени 1940 г. стало фиксировать тщательно маскируемые переброски гитлеровских войск, прежде всего, в Восточную Пруссию и Польшу, то это  означало, что прогноз Шапошникова начал сбываться. Сейчас оно понятно почему: Гитлер еще 31 июля 1940 г. определил первые два направления удара: один на Прибалтику и Белоруссию, другой на Украину. Тогда в германском военном планировании превалировал традиционный вариант двухсторонних «клещей». К середине сентября появился и северный вариант главного удара, изложенный в известном историкам «этюде Лоссберга». Затем, 26 ноября, практически с дословной аргументацией, что и в предыдущем случае, появился проект Генштаба вермахта, излагавший также северный вариант главного удара. Конечно, всего этого тогда ГРУ не знало. Во всяком случае, по тем данным, которые официально рассекречены и преданы гласности путем различных публикаций иной вывод сделать невозможно. Но фиксируемые военной разведкой, а также разведкой НКВД СССР, в том числе и пограничных войск, переброски частей вермахта именно в Восточную Пруссию и Восточную Польшу вполне могли отрезвить Тимошенко. Или, по крайней мере, призадуматься над этим фактом. Увы, выбритая до зеркального блеска «большая голова с куриными мозгами» (характеристика Сталина умственных способностей Тимошенко) не отреагировала на эти данные разведки. Вместо этого произошло вот что.

Явно не без «вразумления» Тимошенко, в  декабре 1940 г. из КОВО в Генштаб за подписью Жукова (в тот момент он командовал войсками округа) пришла докладная, в которой утверждалось, что именно на КОВО придется главный удар вермахта. Она поступила до первых информационных сигналов разведки о появлении в Германии конкретного плана агрессии. Они, как известно, поступили в самом конце декабря, а упомянутая докладная – в середине. К тому же первые разведданные на этот счет были очень неконкретные, расплывчатые и даже ГРУ в тот момент не могло определить направления главного (главных) удара (ударов) вермахта. Более или менее точно это произойдет примерно три месяца спустя, к 20 марта 1941 г. Так вот и спрашивается, откуда же мог знать Жуков, если даже ГРУ еще ничего толком не знало?! Списывать же на какую-то его прозорливость, на что он постоянно и более чем прозрачно намекал в мемуарах, статьях и устных выступлениях  – нет ни малейших оснований. Не обладал он таким качеством. А если, порой, во время войны и создавалось такое впечатление, то в том особой его заслуги нет - это заслуга, прежде всего, разведки, а также штабных работников, находившихся в его окружении, а не его «мыслительного аппарата». 

Коллега В.А. Рунов отмечает: «Г.К. Жуков, назначенный в середине января 1941 года начальником Генерального штаба РККА с должности командующего Киевского Особого военного округа, ...полностью поддерживал мнение о подготовке противником главного удара на Украине. По крайней мере, в своих мемуарах он признается, что при переработке оперативного плана в феврале-апреле 1941 года Генеральный штаб по-прежнему исходил из того, что главный удар немцев будет нанесен на Украине. ... Георгий Константинович высказал ряд существенных замечаний по Плану развертывания, отработанному его предшественниками. М.В. Захаров пишет: “С назначением генерала армии Г.К. Жукова начальником Генерального штаба план стратегического развертывания весной 1941 г. вновь стал предметом обсуждения и уточнения”... М.В. Захаров пишет, что последняя корректировка этого документа была проведена в мае-июне 1941 года. Документ был написан, как и прежде, А.М. Василевским, а затем скорректирован Н.Ф. Ватутиным. Идея сосредоточения основных усилий на Украине остается в силе».

Вот с того момента, как Жуков был назначен начальником Генерального штаба, как отмечал Захаров, план стратегического развертывания весной 1941 г. и стал вновь предметом обсуждения и уточнения. А важнейший вопрос - о прогнозировании наиболее вероятного направления главного удара вермахта – стал фактически жертвой клановых интересов мафии генералов-выходцев из КОВО. Почему так жестко?!

Да потому, что к тому моменту, как Жуков наконец-то освоился в кресле начальника Генерального штаба, в наличии уже была разведывательная информация о том, что нападение будет осуществлено по трем направлениям. На Северо-Западном (по немецкой терминологии – Северо-Восточном) направлении в общем направлении на Ленинград (Санкт-Петербург), на Западном (Восточном) – в общем направлении на Москву и на Юго-Западном (Юго-Восточном) – в общем направлении на Киев. И вплоть до 22 июня этот расклад направлений по разведывательным донесениям не менялся. Какие же могли быть основания у Тимошенко и Жукова столь рьяно упорствовать на Юго-Западном направлении, как направлении главного удара вермахта?! Да еще с ранней осени 1940 года?

В мемуарах М.В. Захарова, А.М. Василевского говорится о том, что после официального утверждения 14 октября 1940 г. плана отражения агрессии, вокруг него, тем не менее, продолжалась какая-то возня. Постоянно вносились какие-то коррективы в план обороны. В итоге это вылились в усиленно муссируемые в последние два десятилетия в историографии войны планы якобы от 11 марта и особенно якобы от 15 мая 1941 года. Очевидно, это именно то, что и подразумевал Захаров, говоря, что с приходом Жукова на пост начальника Генерального штаба, план стратегического развертывания с весны 1941 г. вновь стал предметом обсуждения и уточнения. Правда, он имел в виду явно только последний документ. А первый, как выяснилось только в наше время, оказался тупой и грубой фальшивкой. 

Конечно, вносить коррективы в план по мере поступления проверенной разведывательной информации – святая обязанность Генерального штаба. И на его право и обязанность это делать никто не покушается, в том числе и в ретроспективе. Вопрос заключается вот в чем. На каком основании Тимошенко, Жуков и Кº попытались переделать официальный и единственный план обороны так, что в нем едва ли не абсолютной доминантой стал южный или, если угодно, юго-западный (хотя справедливо было бы говорить «юго-восточный» - ведь Гитлер-то собирался в поход на Восток, а не на Запад) вариант? Более того. На каком основании эти переделки официального плана проводились в жизнь, если официального изменения плана отражения агрессии решением правительства СССР не имело место быть?!    

Как и чем прикажете объяснять тот факт, что с приходом Жукова на должность начальника Генштаба и образованием дуэта Тимошенко-Жуков, из документов военного планирования сразу у двух округов исчезла задача прочного прикрытия именного Минского направления – центрального в рамках более широкого Белорусского направления?! Причем исчезла более чем странным образом. У ПрибОВО и ЗАПОВО. Тут вот в чем вся «соль». Уже лет двадцать, как современные «историки» всерьез считаются с абсолютно незаконными документами военного планирования – документами якобы от 11 марта и особенно якобы от 15 мая 1941 г. - как с якобы действовавшими официальными? Мало того, что это абсолютно неадекватная историческим реалиям, если не сказать покрепче, позиция и к подлинной исторической науке не имеет ровным счетом никакого отношения.

Так ведь еще и откровенно плюют при этом на то, что эти якобы официальные и якобы действовавшие документы не были подписаны и не были доложены высшему руководству СССР. Как могло такое произойти и тогда, и сейчас?! Ведь официальный план отражения агрессии никто не отменял. Разве это неизвестно?! Что, так уж трудно было заметить, что, например, в документе якобы от 15 мая 1941 г. есть один стилистический нюанс, который четко показывает, что его якобы разработчики четко понимали, что существует только один единственный официальный план обороны. Ведь первая же строчка документа якобы от 15 мая 1941 г. гласит: «Докладываем на Ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». Соображения по плану стратегического развертывания, а не Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза!!! То есть документ якобы от 15 мая в самом лучшем для него случае являл собой всего лишь некое дополнение к официальному и единственному плану обороны, так сказать, в его развитие. Правда, дополнение на редкость тупое, поразительно бессмысленное, четко свидетельствующее об отсутствии всякого присутствия в том самом месте, которым разработчикам таких документов положено думать. Потому как предлагать наносить упреждающий удар в никуда, к тому же по уже отмобилизовавшемуся и развернувшемуся противнику – это даже и не залихватская стратегия. Это просто медицинский случай из ... психиатрической практики... 

А теперь взгляните на схему ожидания Жуковым и Тимошенко направлений ударов вермахта -  она слева. А затем взгляните на правую схему – это схема реально имевших место направлений ударов вермахта 22 июня 1941 г.

И вот теперь попробуйте хотя бы самим себе ответить на вопрос. Почему в не обремененном солидными знаниями (в том числе и военными) сознании Жукова (а также Тимошенко), вдруг всплыла такая поразительно преступная аналогия с тем, что написал Тухачевский в плане поражения, нагло игнорируя особое стратегическое значение Белорусского направления?!

Ведь подобное ожидание и тем более сосредоточение войск, которое напрочь игнорировало необходимость защиты активной обороной подлежащего прочному прикрытию прямо указанного в официальном плане Белорусского направления (оно фигурировало там как Минское), и со своей стороны также означало подмену сути официального плана! Тем более, что эта задача полностью исчезла сразу у двух округов, которым было предписано прочно прикрывать именно это направление – у Прибалтийского и особенно у Западного! Подмену в духе концепции и «Плана поражения» Тухачевского, в которой Белорусское направление названо фантастическим для планов Гитлера! К слову сказать, именно из-за факта подмены, признавать который ни Жуков, ни другие не намеревались, весь постсталинский период они лгали, сваливая всю вину на Сталина, якобы приказавшего считать Украинское направление главным для германского командования, что якобы и послужило одной из основных причин трагедии 22 июня.  

Но вернемся к цитате из мемуаров Великого Рокоссовского, прежде всего, к той ее части, где он говорил, что «… не мог разобраться, каков план действий наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев. Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали... Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно не соответствовал сложившейся к началу войны обстановке, что и повлекло за собой тяжелое поражение наших войск в начальный период войны».   

Благородный Рокоссовский довольно мягко описал то, что начудила «киевская мафия» во главе с Тимошенко-Жуковым. Точнее, резко бросавшийся в его глаза профессионального и вдумчивого военного резкий диссонанс в дислокации различных родов войск приграничного округа. Фактически же впервые в отечественной исторической литературе он чуть-чуть приподнял занавес над особо охранявшейся самим Жуковым и до сих пор охраняемой всеми его апологетами тайной. Очевидно, именно поэтому, в том числе, рукопись его мемуаров и подверглась варварскому обрезанию со стороны партийно-военной цензуры. Ведь даже в столь усеченном виде его описание означает, что речь идет о едва ли не демонстративном передовом базировании мобильных частей, особенно авиации, что не было предусмотрено официальным планом и при этом стрелковые соединения выстраивались статическим фронтом узкой лентой с крайне растянутыми фронтами обороны стрелковых частей непосредственного прикрытия границы. Иначе он не отметил бы особо резко бросавшийся в глаза диссонанс в дислокации частей различных родов войск. Потому что по условиям тех времен и в соответствии с имевшими тогда хождение взглядами на стратегию такое могло иметь место быть только в указанном случае.

Именно в этом сосредоточена вся суть той тайны, которую столь рьяно охранял Жуков, а его апологеты охраняют до сих пор, но которая и является прямым ответом на главный вопрос: Почему же 22 июня 1941 г. произошла такая кровавая трагедия?

А суть этой тайны вот в чем. Начнем с армий, как высших тактических соединений. Как известно, действия армии любого государства регламентируются уставами, в том числе и Полевыми. Согласно принятому весной 1941 г. ПУ, кстати, не слишком отличавшемуся от своих предшественников, ширина фронта обороны армии не должна была превышать 80-100 км. На деле же, в среднем, на круг, по всем трем основным приграничным округам выходило по 170-176 км. Соответственно, где-то чуть больше, где-то чуть меньше. Проще говоря, при такой, резко увеличенной ширине фронта обороны устойчивость армий в обороне оказалась пониженной в среднем 1,7-2,2 раза! Но это понижение устойчивости в обороне всего лишь: а) в рамках прямолинейной арифметической логики, то есть без учета иных факторов; б) против нормативного уровня по Уставу 1941 г.

На деле же реальная картина была куда трагичней, потому как ширина участка прорыва для армий вермахта определялась всего в 25-30 км! Соответственно, если считать только по нормативам, то у гитлеровцев уже получалось превосходство (округленно) в 3-4 раза! На деле же при указанной выше фактической ширине обороны наших армий, объективно более чем вдвое уменьшавшей их устойчивость в обороне, одна наша армия должна была испытать на себе мощь как бы (округленно) 6-7 вражеских армий! Однако на данном этапе в расчеты круто вмешивается «логика кровавой алгебры» боя и потому придется последовать следующему правилу: во сколько раз понижена устойчивость нашей армии в обороне, во столько раз выше и подлинно реальное превосходство ударной силы противника на поле боя. Следовательно, вместо  и так сомнительного удовольствия испытать на себе мощь как бы 6-7 армий, в реальности нашим армиям предстояло почувствовать превосходство супостатов в диапазоне от 10 до 15 с лишним раз!

Конечно, непосредственно на полях первых сражений против одной советской армии гитлеровцы не выставляли по 10-15 армий. Столько у них просто не было. Речь идет о том, что мощь и сила с которой обрушивались супостаты на одну нашу армию были равны мощи и силе 10-15 армий вермахта. И всего лишь потому, что наши имели слишком растянутый фронт обороны, а, следовательно, и объективно резко пониженную устойчивость в обороне. А супостаты, напротив, предельно концентрировали свои силы на очень узких участках фронта прорыва. Потому и получалось такое превосходство ... формально из ничего. Проще говоря, из ВОЗДУХА!!!   

Некоторые наши командующие армиями понимали, во что их втягивают и даже прямо письменно предупреждали, что сверхширокий фронт обороны до добра не доведет, у армий нет таких возможностей и сил, чтобы прикрыть фронт столь большой ширины. Так, по инициативе командующего 8-й армией ПрибОВО генерал-лейтенанта А.А.Тюрина, Военный Совет округа докладывал в конце января 1941 г. Военному Совету округа, что 8-я армия не может прикрыть отведенный ей 160-километровый участок границы. Потому, что для этой цели имеет всего два корпусных управления, по одной стрелковой дивизии от каждого.  Генерал-лейтенант А.А. Тюрин особо отмечал, что «в случае необходимости выступить на прикрытие государственной границы и удерживать ее до сосредоточения хотя бы минимального состава армии ... потребуется от 6 до 8 суток... Две стрелковые дивизии, находящиеся на участке границы 8-й армии, выполнить эту задачу на сверхшироком фронте не в состоянии...». И далее предлагал ряд серьезных мер по повышению боеспособности войск армии, в том числе и упомянутых двух стрелковых дивизий.

Догадайтесь с одного раза, чем закончилось такое обращение генерал-лейтенанта Тюрина? Правильно, уже весной его сняли с должности командарма 8-й армии и «задвинули» во внутренний, Орловский военный округ с повышением - на должность заместителя командующего войсками округа. Чтобы не только не умничал, но и не вякал.

Небольшой штрих. Небезынтересно заметить, что наиболее рьяно требовавших принятия неотложных и разумных мер во избежание катастрофических последствий командующих армиями в приграничных округах попросту снимали с должностей и переводили на другое место службы. Так, из ЗАПОВО убрали командующего 4-й армией В. Чуйкова, за год до 22 июня 1941 г. постоянно требовавшего разгрузить Брестскую крепость. Из ПрибОВО убрали командующего 8-й армией…

С марта 1941 г. 8-й армией командовал уже генерал-лейтенант П.П. Собенников. Однако не следует полагать, что новое командование 8-й армии тупо и слепо соглашалось с тем положением дел, которое обрисовало прежнее командование. Отнюдь. В мае 1941 г. начальник штаба 8-й армии генерал-майор  Г.А. Ларионов доложил Военному Совету ПрибОВО, что «стрелковые дивизии, находящиеся на участке границы 8-й армии, прикрыть государственную границу на сверхшироком фронте не в состоянии, фронт прикрытия 160 км слишком широк и никакими нормами и положениями не предусмотрен... Плотность огня ничтожная (одно орудие и два пулемета на 1 км фронта). Существующая дислокация 10-й и 125-й стрелковых дивизий не отвечает требованиям занятия обороны, потребуется от суток до двух». Сразу же заметим, что при любых обстоятельствах начальник штаба согласовывает доклад вышестоящему начальству с командиром соединения. В данном случае Ларионов согласовал такой доклад с генерал-лейтенантом П.П. Собенниковым.

А теперь уже с трех раз попробуйте догадаться, что произошло с одной из тех дивизий, о которых писал А.А. Тюрин, а впоследствии еще и Г.А. Ларионов  – 125-й стрелковой дивизией (командир генерал-майор П.П. Богайчук) 11-го стрелкового корпуса 8-й армии?! Не получается? Не беда, помогу. Только сначала отметим, что командир этой дивизии генерал-майор П.П. Богайчук прекрасно понимал весь трагизм положения своей дивизии. 19 июня 1941 г. он подал по инстанции шифровку, в которой говорилось: «По агентурным данным и данным перебежчиков, в районе Тильзита сосредоточено до семи дивизий германских войск. С нашей стороны мер оборонительного характера, гарантирующих от нападения мотомеханизированных частей, не предпринято, и достаточно немцам пустить один танковый батальон, как удерживаемый гарнизон может оставаться захваченным врасплох. Внутренний наряд и патрули могут только предупредить части, но не обеспечить. Полоса предполья без гарнизонов войск немцев не задержит, а пограничники могут своевременно полевые войска не предупредить. Полоса предполья дивизии находится к госгранице ближе, чем к частям дивизии, и без предварительных мероприятий по расчету времени немцами будет захвачена раньше вывода туда наших частей...». В ответ Богайчук, запрашивавший о том, что он имеет право сделать, чтобы предотвратить такой результат, получил только ... лозунги!..

Ну, а теперь о том, что произошло с этой дивизией. 22 июня 1941 г. она имела 40-километровую линию обороны, на которой было выставлено всего два стрелковых полка в сопровождении артполков дивизии и побатарейно приданного стрелковым полкам для организации противотанковой обороны отдельного противотанкового артдивизиона. Вот в таком составе в первом оперативном эшелоне дивизии выпала горькая  участь противостоять 4-й ТГр (ГА «Север»), в состав которой входили 1, 6 и 8-я тд (общая численность танков – 679 шт.), а также 268-я и 290-я пд вермахта. Одна танковая дивизия вермахта в момент вторжения - это 16 000 чел., в среднем до 200 танков (колебания от 135 до 209), 192 орудия, в том числе 53 противотанковых, 25 бронемашин. Следовательно, три танковых дивизии это 48000 чел., 679 танков во всей 4-й ТГр, 576 орудий, в том числе 159 противотанковых, 75 бронемашин. Одна пехотная дивизия вермахта в момент вторжения — это 16 859 человек, 299 орудий и минометов, в том числе 72 противотанковых. Следовательно, две пехотные дивизии – это 33718 чел., 597 орудий и минометов, в том числе 216 противотанковых. Итого, 81718 чел., 679 танков, 75 бронемашин, 875 орудий и минометов, в том числе 231 противотанковое. И вся эта изрыгающая смерть махина против одной советской стрелковой дивизии в указанном составе на 40-километровой линии обороны!?

Надо ли объяснять, что в итоге произошло с этой дивизией, которая уже к середине дня 22 июня понесла тяжелейшие потери и под угрозой окружения с обоих флангов, вынуждена была начать отход?! Мыслимое ли дело, одна стрелковая дивизия против целой танковой группы, да еще и в таком построении и составе?!                

В других округах было не лучше. К примеру, полоса обороны 3-й армии ЗАПОВО составляла 120 км. 10-й армии этого же округа – сначала планировалось 200 км, впоследствии фронт обороны его укоротили до 145 км, что опять-таки выше нормы. В 4-й армии – 150 км.  Приданная впоследствии ЗФ 22-я армия генерал-лейтенанта Ершакова вначале прикрывала Витебское направление, но через несколько дней боев на ее долю выпала задача обороны 200-километрового рубежа от Витебска до Себежского укрепрайона. Этот случай описан даже в романе И.Ф. Стаднюка «Война». Если, например, исходить из норматива вермахта, то 22-я армия, выходит, должна была противостоять мощи как бы 8 армий противника! Мыслимое ли это дело? И каков же должен был быть результат такого противостояния? Надо полагать, что и так понятно...

В свою очередь, например, 5-я армия КОВО (ЮЗФ) имела полосу обороны в 174 км, 6-я армия – 165 км, 26-я армия 130 км, 12-я армия – 500 км.

Будете ли после этого удивляться, что наши армии, мягко говоря, долго не удерживались в обороне в первые часы, дни и недели войны? А ведь после первых же немыслимо жутких потерь устойчивость армий в обороне еще более снижалась – сначала в разы, а затем, причем в ряде случаев едва ли не мгновенно, и на порядки! - а бреши, которые им приходилось собой прикрывать, становились еще больше!

Еще хуже обстояли дела с шириной фронта обороны стрелковых корпусов - по Уставу им было положено 20-25 км, а в действительности же вышло по 84-92 км. Проще говоря, устойчивость нашего стрелкового корпуса в обороне оказалась пониженной против нормативной в диапазоне (в среднем) от 3,5 до 4,6 раз! Исходя только из Устава, это уже не просто заведомо проигрышная ситуация - ведь ширина фронта прорыва для армий вермахта была шириной 25-30 км! Один стрелковый корпус против целой армии?! И это еще мягко сказано!

Вот, например, боевой состав некоторых армий вермахта при вторжении: 6-я армия -11 пехотных дивизий (2, 44, 56, 57, 62, 75, 111, 168, 297, 298 и 299-я), 213-я охранная, 4-я армия — 18 пехотных дивизий, 1 кавалерийская, 2 охранные и 2 бригады. Суммарно в одной только 6-й армии было 185 449 человек и 3289 орудий, в том числе 792 — противотанковых. Охранную дивизию не учитываю, хотя это и не совсем верно. Но гитлеровцы в лобовые атаки с автоматами наперевес сразу не шли — вначале «работала» авиация, затем артиллерия, а нередко и одновременно, потом в прорыв шли танковые и моторизированные дивизии и лишь после этого пехотные. Так и в этом случае.  6-ю армию вермахта поддерживали 4-й воздушный флот, а также 1-я танковая группа. В состав последней входили: 9, 11, 13, 14 и 16-я танковые дивизии, а также моторизованные дивизии – 16 и 25-я, СС «Викинг» и CC «Адольф Гитлер». 4-ю армию поддерживал 2-й воздушный флот и 2-я танковая группа под командованием Г. Гудериана, в состав которой входили 5 танковых и 3 моторизованных дивизий.

Одна танковая дивизия вермахта в момент вторжения - это 16 000 чел., в среднем до 200 танков, 192 орудия, в том числе 53 противотанковых, 25 бронемашин.

Одна пехотная дивизия вермахта в момент вторжения — это 16 859 человек, 299 орудий и минометов, в том числе 72 противотанковых.

Одна моторизированная дивизия вермахта в момент вторжения — это 14 029 чел., 37 бронемашин и 237 орудий и минометов, из которых 63 противотанковых. Следовательно, 4 мотодивизии — это 56 116 чел., 148 бронеавтомобилей, 948 орудий и минометов, из которых 252 противотанковых орудия.

Итого, ударная группировка в составе 6-й армии и 1-й танковой группы насчитывала как минимум 321 565 чел., 799 танков, 279 бронеавтомобилей, 5197 орудий и минометов, в том числе 1209 противотанковых, и до тысячи самолетов люфтваффе. Соответственно, что должно было произойти на направлении главного удара той же 6-й армии вермахта? Правильно: кровавое побоище.

Однако изложенное выше еще далеко не вся правда о том, с чем же действительно пришлось столкнуться нашим стрелковым корпусам. Дело в том, что в сравнении с установленной в вермахте для одной армии 25-30-километровой шириной фронта прорыва выходит, что один наш стрелковый корпус должен был противостоять мощи как бы трех армий вермахта. То есть реальное превосходство получалось в три раза больше - в диапазоне от 10 до 14 раз! Но и это еще не все, ибо действительность была куда трагичней. И вот почему. В вермахте нижний предел ширины фронта для группы армий в прорыве составлял 100 км (верхний предел -150 км).

 Внемлите пристально этим цифрам: 84-92-километровая ширина фронта обороны одного нашего стрелкового корпуса, по сути-то дела, была почти равна ширине фронта прорыва группы армий вермахта, а в некоторых случаях и вовсе тождественна, как, например, у 15-го СК (командир - И.Федюнинский) в КОВО, ширина фронта обороны которого была ровно 100 км! А теперь взгляните на боевой состав всех трех группировок вермахта при вторжении:

группа армий «Север» - 20 пехотных, 3 танковые, 3 моторизированные, 3 охранные дивизии и авиация 1-го воздушного флота люфтваффе;

группа армий «Центр» - 31 пехотная, 9 танковых, 6 моторизированных, 1 кавалерийская, 3 охранные дивизии, 2 моторизированные бригады и авиация 2-го воздушного флота люфтваффе;

группа армий «Юг» - 32 пехотные, 5 танковых, 4 моторизированные, 3 охранные и авиация 4-го воздушного флота люфтваффе!

Военное светило, как говорят, всех времен и народов К. Клаузевиц утверждал, что «военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека». Однако же попробуйте здравым умом понять, мыслимое ли это дело — подставлять свои же войска под столь неминуемое кровавое побоище?! Разве в нашем Генштабе не знали хотя бы относительно точно о боевом составе всех трех группировок вермахта? Знали! А раз знали, но подставили вверенные им войска под разгром, то, увы, вывод только один: ПРЕДАТЕЛЬСТВО! Особенно, если учесть злостный бардак с разработкой планов обороны.

Но и это еще далеко не все. Стрелковый корпус РККА образца 1941 г. – это в «идеале» того времени три дивизии, в 85% которых, по признанию самого Жукова, в среднем насчитывалось по 8 тыс. чел. вместо положенных 14 с лишним человек личного состава. Итого, выходит, в среднем, в одном СК насчитывалось 24 тыс. чел. При указанной выше ширине фронта обороны в 84-92 км это означает, что на 1 м линии обороны линейная плотность в живой силе была от 0,26 до 0,29 бойца.

Как правило, в начале агрессии гитлеровцы шли прорыв с плотностью не менее 4,2 пехотинца на 1 метр. А это означало превосходство на поле боя над нашими 0,26-0,29 бойца на 1 м обороны в диапазоне от 14,5 до 16 раз! Но, к сожалению, это еще не все. Поскольку устойчивость СК в обороне изначально была понижена в 3,5-4,6 раза, то фактическое превосходство на поле боя - над нашими 0,26-0,29 бойца на 1 м обороны - выходило в диапазоне от 51 до 73,6 раза! В пересчете же на одного стрелка из плоти и крови превосходство получается в диапазон (округленно) от 176-196 до 253-283 раз! И это, заметьте, пока еще без какого-либо учета огневой мощи противника и основных особенностей стратегии и тактики таранно-штурмового пролома того, что Тимошенко-Жуков учудили якобы в качестве обороны, обозвав ее «жесткой/упорной обороной».

Если же учесть еще и это, то нарвемся на следующее. Хотя в реальности таких прямолинейных боевых столкновений в формате «один СК РККА против целой группы армий вермахта» на полях первых сражений той страшной войны не было, тем не менее, сие до крайности обострит уже сформулированный выше вопрос. То есть, мыслимое ли это дело, столь откровенно подставлять свои войска под такой фатально неминуемый кровавый разгром?! Точнее, оно мыслимо лишь в одном случае – в случае ПРЕДАТЕЛЬСТВА!

Однако все это всего лишь прелюдия, ибо наиболее фантастический коллапс разыгрался на уровне основного звена - на уровне стрелковых дивизий, особенно первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона. Именно это звено было не просто самым слабым, а особо слабым.  А ведь согласно тому, что начудили Тимошенко и Жуков, основную тяжесть обороны, особенно от первого удара противника, должны были вынести на своем горбу  именно стрелковые дивизии. И именно в этом звене разыгралось невероятно жутко кровавое побоище.

Стрелковые дивизии должны были принять на себя первый удар вермахта и в соответствии с официальным планом обороны. Но в том-то и дело, что к началу агрессии сложилась принципиальная разница между тем, что являлось официальным решением и что начудили Тимошенко с Жуковым. Согласно утвержденному еще в октябре 1940 г. официальному плану им предписывалась принять первый удар в состоянии активной обороны! Это, во-первых. Во-вторых, что еще более важно, - по состоянию на октябрь 1940 г. стрелковые дивизии РККА при всех хорошо известных недостатках были все-таки значительно мощнее и сильнее, нежели в июне 1941 г., во всяком случае, по огневой мощи - точно. Однако в первой половине 1941 г. усилиями дуэта Тимошенко—Жукова стрелковые дивизии были ослаблены до предела. Их лишили основной ударной силы - их танковых батальонов.

А ведь в соответствии с тем, что начудили Тимошенко-Жуков в первой половине 1941 г., им предстояло именно «упорной обороной, опираясь на укрепленные районы прочно прикрыть наши границы и не допустить вторжения противника на нашу территорию». А «прикрытие границы организовать на фронте всех армий по типу прочной, постепенно усиливающейся по мере прибытия войск обороны с полным использованием укрепленных районов и полевых укреплений, с всемерным развитием их в период сосредоточения». Попробуйте здравым умом оценить этот «шедевр» эпистолярного жанра генштабовского розлива периода Жукова. Оценили?! И что у вас получилось? Правильно, первомайские лозунги-призывы, тем более что это выражение из апрельской директивы ЗАПОВО, то есть накануне 1 мая. Впрочем, ожидать от Генштаба времен Жукова литературных изысков не приходится. Не та это была организация в то время, хотя в былые времена славу русской литературы и поэзии в немалой степени составляли именно же офицеры и генералы.

По уставу 1941 г. стрелковым дивизиям было положено иметь 8-10 км в качестве ширины фронта обороны. А в своем составе им было положено иметь по 14 483 чел. Однако, в результате всех «стахановских преобразований» дуэта Тимошенко-Жуков и согласно послевоенным признаниям последнего, в 85% дивизий Первого стратегического эшелона в среднем было всего по 8000 человек. А это означает вот что. Только по факту такой численности, устойчивость дивизий в обороне уже была понижена в 1,81 раза! Соответственно, на 1 м линии обороны должно было приходиться уже всего по 0,8 - максимум 1 боец вместо положенных по уставу 1,45-1,81 бойца на 1 м линии обороны! Но это то, что называется, гладко было на бумаге, хотя и вопреки Уставу.  На самом же деле, тут начинается крайне негативное взаимодействие трех факторов:

- чрезмерно увеличенной ширины фронта обороны стрелковых дивизий первого эшелона (в среднем, в ПрибОВО – до 40 км, в ЗАПОВО – до 47, в КОВО – до 60 км),

- почти вдвое пониженной численности личного состава этих дивизий,

- 2,386-кратного (в среднем) превосходства вермахта в линейной плотности войск на 1 км вторжения в момент начала агрессии.

Негативное взаимодействие первых двух факторов привело к следующему. В стрелковых дивизиях первого эшелона на один метр линии обороны приходилось даже в среднем более чем мизерное количество бойцов. В ПрибОВО — от 0,16 до 0,25 стрелка?! В ЗАПОВО — от 0,136 до 0,17?! В  КОВО — от 0,106 до 0,133 бойца?! Это самым негативным образом отразилось на устойчивости дивизий первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона в обороне в начале агрессии. В ПрибОВО она оказалась понижена до 22 раз, в ЗАПОВО – до 25 раз, в КОВО – до 32 раз!

А в конечном итоге получилось, что исходя из своего статуса дивизии и определенной ей вышестоящим командованием ширины фронта ее обороны, а также других указанных выше обстоятельств, одна наша стрелковая дивизия должна была противостоять натиску и мощи:

в ПрибОВО: как бы 20 дивизий, или 3 армий вермахта!

в ЗАПОВО: как бы 24 дивизий, или 3,5 армии вермахта!

в КОВО: как бы 30 дивизий, или 4-5 армий вермахта!

Конечно, при всем исторически чудовищно беспрецедентном неравенстве сил сторон в сражениях первого периода войны, особенно в момент начала агрессии, подобных соотношений непосредственно на поле боя не было. Даже вместе с ублюдочными «союзниками» вермахт не обладал таким количеством дивизий, чтобы выставлять их против каждой нашей в указанных соотношениях. Таких соотношений лишь потому не было, что в этом примере они привязаны к термину «дивизия». Жуков  прекрасно это понимал. Именно поэтому он и запустил на орбиту нашей военной историографии внешне правдоподобный миф о так называемом 6-8-кратном превосходстве гитлеровцев на решающих направлениях, что, видите ли, для него и Тимошенко оказалось внезапной неожиданностью. Но это неприкрытая ложь. Им было известно если не все, то, по меньшей мере, почти все из того, что было необходимо знать, в том числе и о концентрации сил противника на Белорусском направлении – именно его Жуков имел в виду в первую очередь, когда говорил о решающих направлениях.

Глубинная же суть постигшей тогда державу невиданной трагедии в том, что на самом-то деле, из-за всех вышеуказанных обстоятельств, реальное превосходство на поле боя было не то чтобы в десятки раз, а в сотни и даже тысячи раз выше, чем оборонительные возможности дивизий первого эшелона Первого стратегического эшелона! Выше уже было показано превосходство супостатов на поле боя над теми дробями вместо стрелков, которые наши генералы во главе с Жуковым и Тимошенко выставили в качестве прикрытия и обороны границы. Но даже это мало о чем говорит. Подлинный шок от того, что они натворили, начинается тогда, когда осуществляешь пересчет этого превосходства на одного нашего стрелка из плоти и крови в дивизионном звене. Ведь именно им, стрелкам, то есть матушке-пехоте, приходится держать оборону на сухопутном ТВД.

Так, суммарное превосходство в разных боевых ситуациях в момент начала агрессии в том же ПРИБОВО-СЗФ при пересчете на одного стрелка из плоти и крови составляло 210-253-313-326-328-391 раз! Такое превосходство проистекало из брутально негативного взаимовлияния 18-ти кратного превосходство пехотной дивизии вермахта над нашей стрелковой дивизией – из-за того, что последняя  обладала почти вдвое пониженной численностью, но и вдесятеро большей шириной фронта обороны, чем у фрицев в прорыве, - и 17- 22-ти кратно пониженной устойчивости дивизий этого округа в обороне. И хотя это превосходство всего лишь из ВОЗДУХА, оно, тем не менее, мгновенно превращалось на поле боя в реальное, исключительное стратегическое превосходство, позволявшее молниеносно проламывая нашу оборону, громить наши войска!

«Рекордсменом» же по части запредельного обеспечения вермахта реальным стратегическим превосходством из воздуха следует считать ЗАПОВО-ЗФ, точнее, его командование. Например, по формальным признакам  3-я армия этого округа-фронта могла иметь линейную плотность пехоты примерно 0,625 стрелка на метр линии обороны, а плотность артиллерии – 11, с учетом же танков – примерно 15 стволов на 1 км линии обороны. Не густо, конечно, но это все же силы, которые могли сыграть немалую роль. Увы.

К началу агрессии в 3-й армии из всех ее войск на границе находилась только одна 27-я дивизия, один из полков которой и вовсе не успел занять свою полосу обороны. Между тем, перед фронтом обороны этой армии развернулась 9-я полевая армия и 3 ТГр вермахта в составе 6 пехотных и 4 танковых дивизий. А на границе, подчеркиваю, всего единственная 27-я сд без одного полка. И когда 9-я армия вермахта начала свое наступление, то ее главный удар пришелся по правому флангу этой дивизии. А поскольку в момент начала агрессии этой дивизии пришлось отдуваться за всю армию, то ситуация выглядела следующим образом. На фронте обороны армии шириной в 120 км находится одна стрелковая дивизия численностью, по Жукову, в 8 тыс. человек!

Справка. В среднем стрелковые дивизии ЗАПОВО были укомплектованы личным составом на 54%. Весной 1941 г. была утверждена новая численность стрелковых дивизий РККА -  14483 человек.  Исходя из этого, получается, что в стрелковых дивизиях округа в среднем было по 7820 человек, хотя в некоторых из них было больше.  Жуков настаивал на цифре – 8 тысяч человек. Учитывая незначительную разницу между этими цифрами, за основу для расчетов взята цифра Жукова. 

То есть получилось, что на каждый метр армейской линии обороны приходилось 0,066 бойца. Нацистские аспиды перли в прорыв, как правило, с плотностью 4,2 пехотинца на 1 м линии прорыва. Следовательно, превосходство супостатов над нашими 0,066 бойца уже 63,63 раза. В пересчете на одного стрелка из плоти и крови получается превосходство (округленно) 964 раза! И это, заметьте, без какого либо учета огневой поддержки пехоты супостатов танками, артиллерией и авиацией люфтваффе. Если еще и это посчитать, то уровень мгновенно сложившегося из воздуха превосходства супостатов увеличится, как минимум, раза в четыре и приблизится к 4 тысячам раз! Если точно, то 3856 раз! И ведь все из ВОЗДУХА! Разгром дивизии не мог не быть молниеносным при таком-то превосходстве! Она и так чудом – в основном за счет заранее приведенного в боевую готовность 345-го полка – продержалась в обороне несколько часов, но понеся огромные потери, уже с 9 ч. утра вынуждена была начать отход во избежание полного окружения и уничтожения. По аналогичной схеме и при таком же фантастическом превосходстве противника были разгромлены и остальные части и соединения ЗАПОВО-ЗФ. То же самое происходило и в КОВО-ЮЗФ.

Однако еще раз обращаю внимание на то, что хотя это превосходство из ВОЗДУХА, оно, тем не менее, мгновенно превращалось на поле боя в реальное, исключительное стратегическое превосходство, позволявшее молниеносно проламывая нашу оборону, громить наши войска!

Вот именно с таким чудовищным превосходством на поле боя и пришлось иметь дело каждому бойцу из плоти и крови, а рвется-то, как известно, там, где тонко.  Разве один, даже самый лучший, прекрасно обученный, обладающий многолетним опытом активной боевой деятельности солдат может выдержать многократное или даже многотысячное превосходство?!  Да еще и запредельно массированно подкрепленное концентрированной огневой мощью с земли и с воздуха? А ведь именно такие чудовищные соотношения в пересчете на одного реального бойца и выпадали на долю каждого из них! Мыслимое ли это дело заранее ставить свои войска в столь чудовищно неравные условия?! Неужели никто в Генштабе не ведал, что в вермахте ширина фронта прорыва для дивизий была установлена в 4-6 км, а то и того меньше - вплоть до 2,5 км. Начисто исключено. Такая тактика была отработана вермахтом еще в западном походе - начальник ГРУ Голиков говорил об этом в своем докладе на совещании высшего комсостава РККА в декабре 1940 г. К тому же следует отметить, что наши уставы и наставления едва ли чем-либо принципиальным отличались от немецких уставов. В них почти те же самые цифры и положения! Ничего удивительного в этом нет, особенно если вспомнить о давнем сотрудничестве между РККА и рейхсвером. Небезынтересно также подчеркнуть, что во время  допроса 9 сентября 1948 г. в Комиссии I военного трибунала IV в Нюрнберге, бывший начальник генерального штаба сухопутных сил Германии генерал-полковник Ф.Гальдер заявил: «Я хотел бы отметить, что взгляды русского командования, с которыми мы знакомы из русских руководств и уставов, полностью соответствуют немецким взглядам». Проще говоря, это признание означает, что нашему командованию все было известно и понятно, однако на деле получилось такое ах и ох…

Вот что стоит за поразившими Жукова в «Воспоминаниях и размышлениях»  беспрецедентно чудовищными ударной мощью и ударной силой вермахта. В реальности  же ни того, ни другого ... НЕ БЫЛО, НЕ БЫЛО И ЕЩЕ РАЗ НЕ БЫЛО!!! Беспрецедентно чудовищная ударная мощь и столь же беспрецедентно чудовищная ударная сила вермахта, коим так поражался Жуков, родом из... ВОЗДУХА, которым дуэт Тимошенко+Жуков + «киевская мафия» + командование на местах преступно умудрились в исторически небывалом изобилии обеспечить вермахт! И в результате получилось нечто вроде фокуса иллюзионистов: фактически вторгается одна дивизия вермахта, а советская дивизия чувствует, что ее лупят как будто бы 10, 20, 30, а то и все 40 дивизий противника сразу и одновременно, хотя в реальности ничего подобного на поле боя не было! Было преступление, тяжкое государственное и воинское преступление со стороны командования всех уровней, обеспечившего своими преступными действиями германское командование реальным стратегическим превосходством непосредственно из ВОЗДУХА!

IV. Реализация приведшего к указанному выше результату «безграмотного сценария» вступления советских войск в войну не обошлась, «естественно», и без преступного «вклада» командования округов на местах в подставу их по неминуемый разгром и уничтожение, в том числе и за счет ослабления мобилизационной и боевой готовности вверенных ему войск.

4.1.  Это выразилось не только в упомянутой выше низкой и крайне низкой линейной плотности войск. Увы,  но это нашло свое выражение также и в преступной по своей сути концентрации основной массы войск в двух печально знаменитых выступах – Белостокском и Львовском.  «Рекордсменом» в этой части является опять-таки командующий ЗАПОВО генерал Павлов. Этот умудрился сконцентрировать в Белостокском выступе три четверти вверенных ему войск – 10-ю армию и большую часть 3-й и 4-й армий. И едва только раздались первые выстрелы той страшной войны, как эти войска, а это свыше 300 тысяч солдат и офицеров оказались под непосредственной угрозой окружения. Потому как немцы начали наступления на флангах выступа – на Брестском и Гродненском направлениях. Ведь их исходные для нападения позиции находились на 100-150 км восточнее расположения основной массы, в частности, войск 10-й армии. Так что ничего удивительного в том, что к исходу 22 июня угроза полного окружения наших войск стала жестокой реальностью. Как, впрочем, нет ничего удивительного и в другом. Длительное время практически все исследователи были едины в главном выводе: главная и основная причина столь ошеломительного успеха, а в действительности таранно-штурмового пролома нашей обороны в  ЗАПОВО – это концентрация наших войск в Белостокском выступе. Правда, в течение этого  же длительного времени были недоступны и некоторые специфические детали, которые в корне и принципиально переворачивают этот вывод.

Дело в том, что, во-первых, об угрозах, которые таил в себе Белостокский выступ для советских войск, было известно и понятно еще на рубеже 1940-1941 гг. По итогам хорошо известных стратегических командно-штабных игр, которые прошли в указанное время, был сделан соответствующий вывод об этих угрозах. Увы, но этот вывод был проигнорирован всеми, кому, как говорится, не лень. А ведь это были не просто угрозы, а угрозы классического в военном искусстве типа – вариант Канн, известный более двух тысяч лет. Причем, и это надо особо отметить, разведка сообщала о том, что германское командование готовит не только и не просто операции на окружение, а именно вариант Канн

Во-вторых, до парадоксальности поразительно, но факт, что  закачивание Павловым основной массы вверенных ему войск в Белостокский выступ ничуть не испугало германское командование. Напротив, он было в высшей степени удовлетворено этим и потому:

- а) приняло стратегически хлесткое для нашего командования решение – генеральных сражений в Белостокском выступе не устраивать, а стремительными ударами окружить эту группировку, но при этом основными своими силами в едином порыве прорываться к Минску и там устроить крупномасштабное окружение и избиение советских войск;

б) первые предписания железнодорожным чиновникам Третьего рейха о немедленном вступлении в руководство захваченными ж.- д. станциями выдало как раз на Белостокское направление – еще в начале апреля 1941 г.

В-третьих, еще более парадоксально – вплоть до шокового состояния – то обстоятельство, что начальник Генерального штаба генерал Г.К. Жуков и нарком обороны маршал С.К. Тимошенко без возражений утвердили в марте 1941 г. представленную по их же приказу командующим ЗАПОВО генералом Павловым схему дислокации войск этого округа. Проще говоря, неминуемо провоцировавшая и в итоге действительно приведшая к колоссальной катастрофе закачка Павловым основной массы вверенных ему войск в Белостокский выступ с того момента получила официальное одобрение высшего военного командования СССР. 

В-четвертых, хуже чем парадоксальность вплоть до шокового состояния оказалось то, что Жуков и Тимошенко утвердили такую схему дислокации войск ЗАПОВО, в которой зияли две огромные дыры общей протяженностью свыше 100  (СТА) километров – примерно по пятьдесят с лишним километров на правом и левом флангах 4-й армии и левом фланге 10-й армии. Было бы крайне удивительно, если зафиксировавшие этот факт супостаты не воспользовались  таким шансом. В военном искусстве это классическое использование принципиального промаха противника. Только вот нет, увы, никаких оснований считать это промахом нашего командования. То было тяжкое государственное и военное преступление.

В-пятых, что уж вообще умопомрачительно. В конце 1936 года в Третьем рейхе прошли стратегические командно-штабные игры на картах, на которых отрабатывался прототип будущего плана «Вариант Барбаросса». Тогда это называлось весь незатейливо – «Восточная кампания». Так вот, во время той, пока еще картографической агрессии, супостаты «умудрились» взять Минск на пятые сутки с начала, подчеркиваю, пока еще картографической агрессии. К тому же без какого-либо учета наличествовавшего тогда злобно антисоветского буфера – довоенной Польши. Советская разведка доложила руководству СССР всю информацию об этих играх, в том числе и о невероятном успехе в процессе картографической агрессии.

Прошло четыре с половиной года и в мае 1941 года советская разведка получает документальные данные от своего ценного агента – крупного железнодорожного чиновника Третьего рейха – о том, что супостаты вновь планируют захватить Минск на пятые сутки. Именно об этом свидетельствовало полученное агентом от германского командования предписание возглавить Минский ж.-д. узел на пятый день с момента начала боевых действий. Разведка, естественно, передала эту информацию в ГШ, но там только скептически хмыкнули. А ведь Минск был взят почти в указанные сроки. Почти, потому что лишь благодаря невероятному мужеству, стойкости и героизму простых солдат и их адекватно реальной обстановке действовавших строевых командиров удалось слегка сбить график агрессии. Говорят, что из-за этого Гитлер закатил дикую истерику…  

4.2.  Далее. Это выразилось в отсутствии тщательно проработанных с командованием на местах и утвержденных ГШ и НКО планов обороны округов, подчеркиваю, именно планов обороны, а не прикрытия. Дело в том, что майскими 1941 г. директивами НКО и ГШ командованию ПРИБОВО, ЗАПОВО и КОВО предписывалось разработать именно планы обороны государственной границы и противовоздушной обороны.

Вообще-то все, что касается директив на эту тему, заслуживает самого крайне резкого осуждения. Официальный план отражения агрессии официально же был утвержден еще 14 октября 1940 года. Тогда от командования округов почему-то потребовали разработать не планы обороны, а всего лишь планы прикрытия. И хотя это близкородственные планы, тем не менее, между ними существует принципиальная разница. В период правления двух последних предвоенных начальников ГШ – К.А. Мерецкова и Г.К. Жукова – только под занавес предвоенного периода правления последнего было решено разработать именно планы обороны. В результате сами майские директивы символизировали собой крайне запоздалую реакцию высшего командования на острейшую необходимость иметь именно планы обороны.  Тем не менее, директивы все-таки были даны. Однако вместо того чтобы сделать именно так как предписывали эти, пускай и запоздалые, но все же директивы НКО и ГШ, командование округов в сущности переделало только первую страницу предыдущего плана – плана прикрытия и убрало слово «прикрытие» из текста «нового» документа, да и то не везде.

Более того.  В процессе организованного Сталиным послевоенного опроса генералов и офицеров, командовавших частями и соединениями в западных приграничных военных округах накануне войны, выяснилось, что абсолютное их большинство было подвергнуто окружным командованием умышленной информационной блокаде о содержании проектов планов обороны. Именно эта мысль проходит красной нитью в их ответах на первый сталинский вопрос: Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана? Потому, что отвечая на этот вопрос, ни один из опрошенных так и не указал прямо, что он был детально знаком именно с планом обороны, в части касающейся вверенной ему части (соединения). В лучшем случае опрошенные ссылались (да и то редко) на то, что были поверхностно осведомлены о предыдущем плане – плане прикрытия. Даже захваченные немцами в начале документы советского командования на местах свидетельствовали о том, что последнее в лучшем случае располагало только планами прикрытия, а не обороны. Причем, составленными еще в конце зимы 1941 г.  И что хуже всего, так это то, что даже планы прикрытия не были толком проработаны с командирами частей и соединений. Проще говоря, войска были умышленно подставлены под вынужденную необходимость вступать в войну «без царя в голове». Да и как войскам было вступать в войну «с царем в голове», если, например:

- в ряде случаев только за два дня до агрессии, когда уже была известна дата нападения и шло выдвижение войск к границе, некоторым частям передового базирования наконец-то соизволили нарезать полосы обороны?! Так произошло, например, в ПрибОВО.

- Только за два дня до агрессии, командованию округов, где преобладал смешанный ТВД, то есть там где, сухопутные войска априори должны взаимодействовать с ВМФ, из ГШ и НКО директивно было предписано разработать планы взаимодействия с командованием ВМФ?!

«Рекордсменом» по части преступного отношения к разработке планов прикрытия и обороны следует признать командующего ЗАПОВО – генерала Д.Г. Павлова.   Как явствует из опубликованного еще в 1961 г. черновика мемуаров бывшего заместителя Павлова генерала И.В. Болдина, начальник штаба округа генерал-майор В.Е. Климовских в присутствии Болдина пытался доложить  Павлову план мероприятий по повышению боевой готовности войск округа, однако в ответ  командующий округом вспылил, отбросил карту и заявил: «Война возможна, но не в ближайшее время. Сейчас надо готовиться к осенним маневрам да принять меры, чтобы какой-нибудь паникер на немецкие провокации огнем».

Увы, но таких и иных, еще более тяжких свидетельств преступной деятельности Павлова накануне войны столько, что их хватило бы на десяток – другой смертных приговоров.

А вновь назначенный командующим КОВО  генерал Кирпонос и вовсе прибыл в округ с одной мыслью в голове – устроить немедленное встречно-лобовое контрнаступление по факту нападения вместо того, чтобы разработать более детальный план прикрытия, а затем и план обороны. Об этом прямо написал в своих мемуарах маршал Баграмян.

Кстати говоря, с момента назначения Жукова начальником Генерального штаба, во всех трех основных приграничных округах резко изменилась направленность командно-штабных учений и полевых поездок. Вместо отработки мероприятий по прикрытию и обороне все как угорелые стали отрабатывать наступательные операции разного уровня.

4.2.  В преступном неисполнении санкционированных Сталиным двух директив о приведении войск Первого стратегического эшелона, особенно его первого оперативного эшелона в полную боевую готовность при том, что первая из этих директив была дана вообще за четыре дня до нападения.

Основанием для принятия принципиального решения о заблаговременном нажатии, образно говоря, на «красную кнопку» и санкционировании за четыре дня приведения войск первого (оперативного) эшелона  Первого стратегического эшелона в боевую готовность явились следующие данные:

- повторные, к тому же документальные  данные подчинявшейся наркому внутренних  дел Л.П. Берия  разведки пограничных войск, полностью совпадавших с данными зарубежных резидентур НКГБ СССР, ГРУ и РУ НКВМФ, и свидетельствовавших о том, что германское командование с утра 18 июня 1941 г. возобновило выдвижение войск на исходные позиции.

Повторные – потому, что разведка пограничных войск еще 13 июня зафиксировала начало выдвижения войск вермахта на исходные для нападения позиции.  Однако в тот же день было зафиксировано, что по приказу из Берлина этот процесс был заторможен. 15 июня разведка пограничных войск добыла документальные данные о том, что с 18 июня процесс выдвижения войск на исходные для нападения позиции возобновится.

- Результаты проведенной силами погранвойск и ВВС ЗАПОВО 18 июня в блиц-режиме воздушной разведки, осуществленной по всей линии государственной границы в полосе компетенции ЗАПОВО. Кстати говоря, обратите внимание на то, то это мероприятие было осуществлено в полосе компетенции именно ЗАПОВО.  То есть Сталина беспокоило, прежде всего, именно это направление.  Это к тому, что никакого особого приоритета Юго-Западного направления как якобы направления главного удара вермахта у него не было, и никаких специальных приказов на этот счет он не отдавал. Об этой воздушной разведке поведал в своих мемуарах генерал-майор ВВС Г.Н.Захаров.

- Результаты блиц-зондажа Берлина по дипломатическим каналам – 18 июня (по другим данным еще и 20 июня тоже) Берлину было предложено принять Молотова со срочным визитом, на что последовал немедленный и решительный отказ.  

Окончательно убедившись, что война действительно грянет через четыре дня, Сталин  отдал приказ об оповещении командующих западными военными округами о грядущем в самые ближайшие дни внезапном нападении Германии и необходимости в связи с этим приведения вверенных им войск в боевую готовность!

Командующие Прибалтийским, Ленинградским, Западным, Киевским и Одесским военными округами, а также Балтийским, Черноморским и Северными флотами с прямой санкции Сталина официально были предупреждены об этом телеграммой начальника Генерального штаба РККА генерала армии Жукова Г.К. еще 18 июня 1941 года!!! То есть за Четыре дня до агрессии!!! Этой же директивой им предписывалось привести войска первого эшелона Первого стратегического эшелона в боевую готовность. Еще раз обращаю внимание на то, что указание на этот счет было дано за четыре дня до начала агрессии.

Причем, как свидетельствуют исследования последних лет, в том числе и проведенные лично автором этих строк, в директиве от 18 июня 1941 г. по указанию Сталина непосредственно указывалась дата 22 июня 1941 года! Как минимум, это было сделано в форме хотя и ориентировочной, однако же, наиболее вероятной даты! Данные разведки в тот момент уже позволяли. 

Непосредственно документально подтвердить наличие такой директивы в настоящее время не представляется возможным. Генеральный штаб и Центральный архив МО РФ делают вид, что такой директивы в архивах нет.  Однако, по меньшей мере, это просто глупое вранье. Или ее уничтожили еще во времена Хрущева и господства Жукова во  главе министерства обороны – иначе ведь невозможно было бы врать и поливать грязью Сталина на троцкистском шабаше, почему-то именуемом ХХ-м съездом КПСС. Но в таком случае должен был бы остаться хотя бы акт об уничтожении совершенно секретного документа. Или же ее так «задвинули» в архивные тенета, что только правнукам наших правнуков буде суждено увидеть ее.

И все дело в том, что это крайне взрывоопасный документ, который, - Господи, помоги ему объявиться – немедленно разрушит и в корне уничтожит все подлые нападки на Сталина из-за трагедии 22 июня 1941 года. А вслед за этим разрушится и вся антисталиниана. Ведь она напрямую завязана на трагедию 22 июня, ответственность за которую до сих пор лживо валят только на Сталина. 

Тем не менее все это не означает, что вообще нет никаких доказательств существования этой директивы.  Прямое упоминание о ней есть в материалах судебного следствия по делу бывшего командования ЗАПОВО-ЗФ, в частности, в материалах допроса начальника связи ЗАПОВО-ЗФ генерала Григорьева. Сохранился также и значительный пласт иной  документальной и мемуарной информации, почти напрямую свидетельствующей о том, что такая директива действительно имела место быть. Есть также и отдельные документы за подписью Жукова, предписывавшие непосредственно накануне войны отдельным соединения перейти в состояние полной боевой готовности. В  книгах, по материалам которых составлена настоящая статья, все эти данные приведены максимально подробно. Так что, как говорится, не все потеряно.

 4.3. Это выразилось также и в заблаговременной умышленной иммобилизации или, как минимум, умышленно резком ослаблении мобилизационной и боевой готовности войск прикрытия (особенно ударных мобильных), в том числе и на главных операционных направлениях предстоявших действий гитлеровских войск, о чем было известно германскому командованию и в войсках вторжения.

В частности, это нашло свое преступное выражение практически одновременно:  

- в умышленной нейтрализации боеспособности и боеготовности ПВО путем издания накануне нападения приказа о запрете на открытие огня по авиации противника, о чем было известно врагу.

Так, сбитые 22 июня на Белостокском направлении немецкие летчики – три пилота - не сговариваясь, так каждого из них допрашивали в разных местах, показали, что им заранее было известно о том, что советским войскам ПВО, в частности, зенитной артиллерии был отдан приказ не открывать огонь по немецким самолетам. И это, увы, оказалось четко и документально же подтвержденным фактом – такой приказ действительно был отдан в письменной форме командованием ЗАПОВО за два начала агрессии – 21 июня он уже поступил в зенитные части. Но более всего поразительно то, что появление такого приказа документально зафиксировано в войсках ПВО, дислоцировавшихся именно в Белостокском выступе! Однако еще более поразительно, что такой приказ появился после поступления в войска директивы от 18 июня о приведении войск первого эшелона в боевую готовность. Проще говоря, то было предательство в рафинированном виде.

- В умышленной нейтрализации боеспособности и боеготовности авиации округов путем:

а) умышленной дезориентации командования ВВС округов непосредственно командованием ВВС РККА.

При наличии уже поступившей в войска директивы от 18 июня о приведении в боевую готовность первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона, непосредственно накануне войны из ВВС РККА в округа, в частности, в ЗАПОВО, поступило распоряжение о снятии вооружения с самолетов в связи с подготовкой к некоему мифическому парадному смотру. И что самое поразительное, так это то, что этот преступный донельзя приказ был отдан, во-первых, ВВС ЗАПОВО, которые, как и в целом войска этого округа, находились на острие очевидного уже невооруженным глазом главного удара вермахта.

В записках вдовы застрелившегося командующего ВВС ЗАПОВО генерала Копец – Нины Павловны Копец есть прямое свидетельство того, что такой приказ из Москвы, из ВВС РККА действительно поступил. Со ссылкой на давнего друга и помощника своего мужа, летчика-инспектора ВВС ЗАПОВО, в то время майора Ф.О Олейникова, Нина Павловна указала: «В самый канун войны из Москвы пришел приказ подготовить самолеты к какому-то парадному смотру, то есть снять временно вооружение, и поэтому в момент фашистского нападения они оказались разоруженными».

А преступным донельзя этот приказ-распоряжение назван вот почему.  Руководство ВВС РККА прекрасно знало, что 18 июня командующим войсками приграничных округов была дана директива о приведении вверенных им войск Первого стратегического эшелона в боевую готовность, прежде всего, войск первого оперативного эшелона. Более того. Оно также прекрасно знало о двух директивах НКО о тщательной маскировке авиатехники – от 19 и 20 июня. Столь же прекрасно оно знало и о том, что командованию приграничных округов была дана команда о передислокации на полевые командные пункты, причем в это приказе был указан срок завершения передислокации – к 22 июня закончить передислокацию. То есть к 24 ч. 00 мин. 21 июня передислокация должна была быть завершена. Передислокация командования округами на полевые командные пункты – одна из важнейших составляющих приведения войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением. Как, впрочем, и другие мероприятия, директивы об осуществлении которых были даны заблаговременно.  И вот в такой ситуации командование ВВС РККА ничтоже сумняшеся отдало распоряжение не просто о подготовке к какому-то мифическому смотру-параду, а именно же с обязательным разоружением боевых самолетов. А чего на них смотреть в их разоруженном виде? Ведь они на то и боевые самолеты, чтобы быть вооруженными даже на смотре, тем более что это самолеты частей передового базирования. Проще говоря, это было действительно умышленно преступное указание со стороны руководства ВВС РККА, приведшее к погрому авиачастей ЗАПОВО (и других округов тоже). И если вспомнить жуткие кадры разбитых советских самолетов, то ведь практически на всех из них, сделанных немцами на разных аэродромах разных округов, самолеты стоят в линейку. А ведь буквально 19 и 20 июня НКО и ГШ направили в войска хотя и запоздалую, но директиву же о немедленном рассредоточении самолетов и их тщательной маскировке (впрочем, эти директивы касались маскировки и других родов войск).  Так что совершенно справедливо большую часть руководства ВВС РККА расстреляли уже в 1941-42 гг. 

Этот донельзя преступный приказ со ссылкой на мифические учения ВВС в первую очередь поступил  именно в те авиачасти, например, ЗАПОВО, в которые уже поступили новейшие в то время самолеты, в частности, истребители МИГ и более того – в те части, которые дислоцировались именно на Белостокском направлении. Это подтверждается уникальными свидетельствами:

а) генерал-майора авиации А.А. Король (накануне 22 июня 1941 г. мл. лейтенант, летчик 124-го иап 9-й сад ЗАПОВО). В интервью 25 июня 2007 г. он заявил, что на 21 – 22 июня командир его полка назначил какие-то учения и приказал снять с самолетов вооружения. В период, когда войска по приказу высшего командования приводят в боевую готовность, ни один командир полка любого рода войск не посмеет самостоятельно объявить учения, тем более с разоружением боевой техники. Проще говоря, он получил приказ от командования дивизии, командование дивизии – приказ из округа, а командование округом (в том числе ВВС округа) получило такой приказ из ВВС РККА, о чем и поведала в своих мемуарах Н.П. Копец.

б) Бывшего летчика 124-го иап 9-й сад ЗАПОВО Григория Петракова, о чем он поведал 23 февраля 2012 года в интервью ежедневной всеукраинской газете «Рабочей газете».   Есть и другие, не менее весомые доказательства того же.    

- В умышленном разоружении, изъятии бортовых боеприпасов и слива топлива непосредственно 20-21 июня, особенно в тех авиачастях, в которых была новейшая техника и которые должны были действовать на главных операционных направлениях ударов вермахта без какой-либо ссылки на подготовку к какому-то смотру-параду. Это уже местная, далеко не художественная самодеятельность на базе указания руководства ВВС РККА о подготовке к мифическому смотру-параду. Свидетельств на эту тему также предостаточно.

- В умышленной, а, самое главное, незаконной отмене 21 июня ранее поступившего приказа о приведении авиачастей в боевую готовность и в умышленном роспуске личного состава в увольнения.  Это имело место в ряде авиадивизий разных округов, главным образом, опять-таки в ЗАПОВО, преимущественно на Белостокском направлении.  Свидетельств именно на эту более чем предостаточно.

И вот зная даже самый мизер информации по этому вопросу – из того, что позволяет привести объем статьи, попробуйте самостоятельно оценить добытую в СССР германской военной разведкой агентурную информацию о том, что советская авиация к началу войны окажется совершенно неподготовленной к боевым действиям?   Что, между прочим, и произошло. Причем в таких преступно безобразных формах, особенно в ЗАПОВО, что ни о чем, кроме злоумышленного саботажа и преднамеренного вредительства и предательства говорить не представляется возможным. И разве это не  дает основания всерьез заподозрить предвоенный сговор с противником, особенно если учесть, что агентура германских спецслужб сообщала об этом еще в мае 1941 г.?! Не говоря уже о том, что речь должно вести также и о заговоре среди генералов.

- В умышленной нейтрализации инженерных войск в их усилиях по подготовке ТВД к боевым действиям, особенно действий саперов по минированию предполья, мостов и наиболее танкоопасных направлений.

Подобное имело место в ПрибОВО, причем по приказу члена Военного совета округа. Аналогичное происходило и в КОВО. Но рекордсменом, как и в других случаях, явился ЗАПОВО. Командование этого округа вообще начисто игнорировало необходимость принятия подобных мер. И даже наотрез отказалось от предложенной помощи НКВД и НКГБ СССР.

Ну а кончилось это тем, что даже в послевоенных мемуарах выжившие, к сожалению, в той войне германские генералы не могли скрыть своего полного обалдения от того, что полосу советского предполья, мосты и т.п. они их захватили с ходу, так как они не были заминированы.

- В умышленном приведении «бога войны» - артиллерии – едва ли не полностью в недееспособное состояние за счет:

А). Затеянных накануне войны при устном одобрении руководства НКО и ГШ командованием трех основных округов реорганизации артиллерии и учебных стрельб на дальних полигонах, куда была согнана значительная часть артиллерии, включая и зенитную. В результате огромное количество важных военных, инфраструктурных и гражданских объектов остались без артиллерийского прикрытия. Особенно без зенитного прикрытия, что позволило авиации противника безнаказанно уничтожать эти объекты.

Б). Преступного игнорирования в последние десять дней предупреждений разведки о скором нападении и преступном не отдании приказов о немедленном отзыве артиллерии с полигонов, в том числе и при прямом участии представителей ГШ и НКО. 

Если исходить из воспоминаний ряда не потерявших совесть генералов, то даже в последнюю неделю перед нападением, когда по данным разведки уже более или менее вырисовывалась точная дата нападения, руководство НКО и ГШ, а также окружное командование запрещало отзыв артиллерии с полигонов. И даже после директивы от 18 июня о приведении войск первого эшелона в боевую готовность отзыва артиллерии с полигонов не произошло.

В). Организации в это же время показушных смотров артиллерийской техники на ближних учебных центрах, в том числе непосредственно у линии границы, в том числе и прямом участии высокопоставленных руководителей НКО и ГШ. Все это вместе взятое привело просто к гигантским потерям артиллерии, особенно тяжелой и гаубичной. Это был артиллерийский «аналог» преступного приказа по линии ВВС о подготовке к мифическому смотру-параду.

За летне-осеннюю кампанию 1941 г. по различным причинам были потеряны тысячи единиц орудий тяжелой артиллерии: 122-мм гаубиц - 4937 ед., 152-мм гаубиц и гаубиц-пушек – 3719, 203-мм гаубиц – 75, 152- и 305-мм орудия большой и особой мощности – 9 ед. и т.д. Из имевшихся в западных округах 10924 орудий только крупных калибров, было потеряно почти половина – 5000 единиц! А в целом, потери орудий 107-, 122-, 152- и 305-мм различных образцов и вариаций, как полевой и дивизионной артиллерии, составили 9937 единиц! Подавляющая часть их потерь приходится на первые дни войны. В дневнике Ф. Гальдера предостаточно примеров, свидетельствующих о захвате супостатами огромного количества советской гаубичной артиллерии, а также орудий большой и особой мощности.

Г). Умышленного «ослепления» артиллерийских частей путем снятия с орудий артиллерийской оптики под предлогом необходимости их ремонта в окружных мастерских (хотя обычно делается на месте прямо в артиллерийских частях) непосредственно за два дня до нападения. То есть когда уже была известна дата нападения и когда в войска поступила директива от 18 июня о приведении войск первого эшелона в боевую готовность. В первую очередь «ослеплению» подверглась именно тяжелая и гаубичная артиллерия находившихся на направлении главного удара вермахта своим левым крылом округах, то есть ПРИБОВО и особенно в ЗАПОВО.

Д). Умышленного обездвиживания артиллерийской техники в последние перед нападением дни путем лишения различными способами артиллерийских частей транспортных средств. В основном это происходило в промежутке 18-21 июня, когда в войска уже потупила директива от 18 июня о приведении войск первого эшелона в боевую готовность. 

Е). Умышленного неисполнения в течение более месяца даже прямых приказов из Москвы о выдаче бронебойных снарядов артиллерийским частям, без которых борьба с основной силой германского блицкрига – танковыми частями – бессмысленна. Это было буквально повсеместное явление.

Ж). И как апофеоз преступной иммобилизации артиллерии приграничных округов – профанация противотанковой обороны. А ведь прекрасно знали, что на острие германского блицкрига действуют, прежде всего, танковые части, что даже согласно германскому уставному нормативу плотность танков в прорыве - 20-30 танков на 1 км, что германское командование спокойно шло и на резкое увеличение плотности танков в прорыве до 30-50 танков на тот же километр! И, тем не менее, преступно учудили форменную профанацию противотанковой обороны, выставив по 3-5 стволов на 1 км линии обороны, а где-то и одно орудие на 1 км фронта обороны!? 

Реальная же плотность танков вермахта в прорыве обеспечивала супостатам превосходство над возможностями нашей противотанковой обороны в диапазоне от 4-6 до 6,66-10 раз! Если по факту того, что нацисты устроили в самом начале агрессии, так и вовсе умопомрачительный результат: превосходство врага над нашей противотанковой обороной в среднем было на уровне от 6-10 до 10-16,66 раз! И ведь это не просто превосходство, а превосходство в бронированной мобильной огневой мощи, сметающей на своем пути все подряд! Что должно было произойти с нашими 3-5 стволами и тем более с одним орудием противотанковой обороны на 1 км обороны?! Правильно, если не с первого, то уж со второго-то залпа 30-50 немецких танков они вместе с солдатами точно оказывались закопанными в землю…    

Кстати, заметьте, что в этом расчете никак не учтена артиллерия танковых и механизированных частей вермахта. Если еще и это учесть, а это, к сожалению, необходимо делать, то превосходство супостатов на поле боя в начале агрессии возрастет на порядок. Ведь артиллерия этих частей чрезвычайно активно поддерживала танковые соединения вермахта в прорыве, подавляя советскую артиллерию и выбивая советские танки. Не привожу этот расчет дабы не перегружать внимание читателей и без того ужасающими цифрами.

- В умышленном, преступном по своей сути изъятии 21 июня боеприпасов у личного состава частей в стрелковых и танковых частях; изымался даже минимум (0,25 бк) разрешенного Москвой для хранения в танках боезапаса.  Это также повсеместное явление. 

- В умышленной, преступной по своей сути невыдаче боеприпасов личному составу передовых частей прикрытия, либо же выдача такого минимума боеприпасов, которого хватило бы только на несколько минут активной стрельбы. И это тоже повсеместное явление.

- В умышленно злостном игнорировании необходимости своевременных поставок боеприпасов в войска в нужных войскам объемах и комплектации.

Подтверждающих такие выводы документально зафиксированных фактов более чем предостаточно и в литературе о войне – как исследовательской, так и мемуарной, - и в сообщениях военной контрразведки. Это были явления того порядка, которые, как в прочем и в иных случаях,  системно охватили все три основных приграничных округа. 

V. Как выяснилось только в наше время, умышленное, по сути дела, затягивание Тимошенко и Жуковым передачи в приграничные округа пресловутой Директивы № 1, куда она поступила в среднем лишь за час-полтора до начала агрессии, а в войска попала уже после начала боевых действий.

К такому выводу приводит детальный сравнительный анализ воспоминаний основных действующих лиц, причастных к разработке и передаче этой директивы в войска, времени получения этой директивы в округах, а также документов, изданных в округах во исполнение этой директивы. Директива была передана в войска с опозданием практически на два часа. И пока ее там принимали, расшифровывали и готовили собственные приказы на ее основе, посыпались первые бомбы супостатов.  

VI. Преступно умышленное бездействие командования округов в последние перед нападением часы, что выразилось в следующем:

   а) часть из них пребывала в театрах (ЗАПОВО), никак не реагируя на тревожные сообщения разведки и пограничников. Кстати говоря, посмотрев до конца спектакль, Павлов отправился со своим штабом в район Боровое, что в 8-ми километрах северо-западнее от Минска, хотя по приказу ГШ он должен был перебазироваться на фронтовой КП в Обуз-Лесна. Прибытия Павлова в Боровое никто не ожидал. И вследствие этого связь для него и штаба с войсками фронта не была подготовлена.  А уже после начала агрессии, Павлов так начудил со своей дислокацией, что вконец запутал управление войсками фронта. То рвал в Белосток, то утром 26 июня решил переместить штаб в район Бобруйска.  Однако прямо на марше приказал двигаться на Могилев, где сосредоточился вместе со штабом только к утру 27 июня. И все это время войска не знали, где искать командующего фронтом – они его искали под Бобруйском, а он  находился совершенно в другом месте. Только одно это называется сознательный развал управления войсками фронта в боевой обстановке и только за одно это уже необходимо было отдать его под трибунал. Ибо пока он мотался туда-сюда, трагическим образом решилась судьба Минска и всей Белоруссии.      

б) часть пьянствовала по случаю окончания маневров (командование ЧФ),

в) часть находилась в процессе передислокации на фронтовые КП, хотя обязаны были там еще к 24.00 21 июня (КОВО),

г) ну а Кузнецов (ПрибОВО) за несколько часов до нападения и вовсе самоустранился, исчезнув из поля зрения собственного штаба.

VII. Умышленное игнорирование командованием на местах уже резавшей глаза необходимости приведения вверенных войск в боевую готовность даже после получения директивы № 1 из Москвы.

Уникально преступный случай произошел опять-таки в ЗАПОВО. Командующий 4-й армией ЗАПОВО генерал Коробков нагло арестовал и хотел отдать под трибунал как паникера (?) командира 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда майора Кузнецова, прибывшего к нему с докладом последних разведывательных данных, свидетельствовавших о том, что в ближайшие же часы, максимум через день произойдет нападение. Лишь вмешательство Берия, которому подчинялись пограничные войска, предотвратило этот преступный произвол. Ну а сам Коробков показал себя как законченный предатель и изменник Родины, бежал из своей армии, сеял панику во время бегства  и потому оказался под судом и был расстрелян.

VIII. Умышленное игнорирование командованием на местах необходимости немедленного приведения вверенных войск в боевую готовность даже через несколько часов после нападения Германии.

Несмотря на неоднократные просьбы об этом нижестоящего армейского командования в некоторых случаях имели место  факты умышленного, преступного запрета командования округов на приведение войск в боевую готовность. Например, командующий КОВО-ЮЗФ Кирпонос до середины дня 22 июня запрещал приведение в боевую готовность 6-й армии.

IX. Умышленный запрет высшего (Тимошенко), окружного и местного армейского командования на открытие ответного огня по войскам агрессора, в том числе под предлогом того, что-де Москва, лично Сталин запретил открывать ответный огонь.

Как показало разведывательно-историческое расследование, ничего подобного не имело место быть – Сталин таких запретов не вводил. Слава Богу, сохранились соответствующие доказательства этого.

X. Умышленная, а по сути дела, преступная ориентации войск прикрытия на борьбу с некими бандами, вторгшимися на территорию СССР при наличии уже достоверных данных о том, что произошло широкомасштабное нападение гитлеровской Германии. Проще говоря, имела место умышленная дезориентация командования передовых частей. Наиболее ярко это проявилось в распоряжении командующего ЗАПОВО-ЗФ Павлова.

XI. Предательство в форме измены Родине, что нашло свое выражение:

11.1.  В форме шпионажа в пользу нацистской Германии. К сожалению, немецкие спецслужбы располагали хотя и немногочисленной, но хорошо информированной агентурой в СССР, в том числе даже и в военной разведке.

11.2. В передаче противнику сведений, составлявших особую государственную и военную тайну. Как выяснилось только в наше время, германское военное командование, судя по всему, было в курсе основного замысла советского официального плана отражения агрессии, о чем уже говорилось выше. 

11.3. В фактическом переходе на сторону врага:

а) еще накануне агрессии.

Только в наше время стало выясняться, что перебежчики были не только с германской стороны, но, увы, и с нашей тоже. Причем, и это весьма характерно, если с германской стороны перебегали в основном рядовые, максимум фельдфебели и крайне редко офицеры (в литературе фигурируют два случая перелета немецких летчиков на Ю-88 на советскую территорию накануне агрессии; последний такой случай имел место за несколько часов до нападения в КОВО – самолет приземлился прямо в Киеве), то с нашей стороны, увы, перебежчики были из числа командно-начальствующего состава. Так, в ЗАПОВО на сторону немцев перебежал командир одной из строительных частей, прихватив с собой всю документацию на строившиеся под его командованием оборонительные сооружения. Были и другие случаи.

б) Уже после начала агрессии, в том числе и даже, прежде всего, в порядке реализации еще в довоенный период сложившихся, но державшихся в тайне изменнических намерений.

Подобное имело место практически во всех округах. В ПрибОВО, например, на сторону врага умышленно перешел начальник оперативного отдела штаба округа (то есть начальник «мозгового треста» штаба округа-фронта) – Трухин. Впоследствии оказался у Власова. Кстати говоря, именно Трухин, еще за год до Власова,  «агитировал» немцев на создание «Русской освободительной армии». Командир 48-й сд (8-й армии) генерал-майор П.В. Богданов также умышленно сдался в плен, активно сотрудничал с врагом, был пойман и расстрелян как изменник. И таких случаев, подчеркиваю, было немало, причем во всех округах (фронтах). 

XI. Прямое, фактически преднамеренное способствование реализации оперативных и стратегических планов противника не столько даже неумелыми и непрофессиональными, сколько умышленными, вполне сознательными, преступными действиями командования на местах по уничтожению вверенных ему войск.

Наиболее ярко это проявилось:

   а) в действиях командующего КОВО-ЮЗФ генерала Кирпоноса, о чем убедительно рассказал в своих объективных мемуарах Великий Маршал Великой Победы К.К. Рокоссовский;

   б) в умышленном распылении сил ВВС сразу после начала войны, что наиболее характерно было для ВВС ЗАПОВО, причем, прежде всего, на Белостокском направлении. В данном случае имеется в виду отданный в 9 часов утра 22 июня приказ командующего ВВС ЗАПОВО-ЗФ генерала Копец о передаче авиации округа в непосредственное подчинение командующих армиями, после чего сам Копец застрелился.

   в) В действиях механизированных корпусов, которые, согласно преступным, по сути дела и особенно по последствиям, предписаниям из «красных пакетов», а затем и безумным приказам местного командования загоняли в бессмысленных переходах на большие расстояния в прямом смысле «до потери пульса», проще говоря, едва ли не полной потери материальной части и личного состава. Подобное имело место во всех округах, но наиболее ярко это проявилось в КОВО-ЮЗФ, где были сосредоточены основные танковые силы приграничных округов.

Например, по данным военной контрразведки, на 30 июля 1941 года на ЮЗФ осталось:

«в 8-й танковой дивизии (4-й МК – А.М.) осталось 39 танков;

в 32-й танковой дивизии (4-й МК – А.М.) – 10 танков

в 20-й танковой дивизии (9-й МК – А.М.) – 3 танка;

в 35-й танковой дивизии (9-й МК – А.М.) -24 танка

в 10-й танковой дивизии (15-й МК – А.М.) – 6 танков;

в 37-й танковой дивизии (15-й МК – А.М.) – 7 танков

в 15-й танковой дивизии (16-й МК – А.М.) – 101танк

в 43-й танковой дивизии (19-й МК – А.М.) - 47 танков;

в 40-й танковой дивизии (19-й МК – А.М.) – 3 танка

в 19-й танковой дивизии (22-й МК – А.М.) – 1 танк;

в 41-й танковой дивизии (22-й МК – А.М.) – 11 танков

в 34-й танковой дивизии (8-й МК – А.М.) - 3 танка

в 44-й танковой дивизии (18-й МК, ранее был в составе ОдВО- А.М.) – 125 танков

в 39-й танковой дивизии (16-й МК – А.М.) – 0 танков.

Вся оставшаяся в частях фронта материальная часть требует ремонта. Оставшийся личный состав 9-го, 19-го, 22-го и 24-го корпусов участвует в боях как пехотные соединения.  Комплектующаяся в настоящее время 12-я  танковая дивизия получила с заводов и ремонтных баз 75 танков; в остальных сформированных полках в общей сложности имеется 270 танков».

То есть почти в 90% танковых дивизий КОВО-ЮЗФ - в 14 из 16 имевшихся к началу войны - осталось всего 380 танков всех типов! Не опасаясь погрешить против истины, можно прямо сказать, что это надо «уметь» так сократить количество танков – с 7691 танка во всем КОВО до 380! В 20 с гаком раз! Не полководцы, а просто танкогубители! Ведь чтобы восстановить до довоенного уровня танковый парк только ЮЗФ при темпах их выпуска промышленностью в 1940 г., когда было произведено всего 2666 танков всех видов, потребовалось бы почти три года. Если исходить из плана 1941 г., в котором было предусмотрено производство 4950 танков всех видов, потребовалось бы не менее полутора лет. Никакая промышленность за такими танкогубителями не поспеет. Тем более в условиях широкомасштабной эвакуации, которая осуществлялась сразу после начала войны.  

Супостаты почти с вдвое меньшим, чем только у КОВО количеством танков напали на СССР и уверенно продвигались вглубь советской территории, а наши в 20 с лишним раз умудрились сократить численность танкового парка самого мощного округа в самые кратчайшие сроки! Что тут можно сказать литературным языком?! Особенно если учесть, что подавляющую часть танков загоняли до полного износа, оставили без горючего, либо же утопили в болотах! Как же тогда готовились к отражению агрессии?!

Вот к чему привела подмена официального плана отражения агрессии на «безграмотный сценарий» немедленного встречно-лобового контрвторжения (контрблицкрига) по факту нападения!

Но дело не только в этом. Дело еще и в том, что утопление танков в болотах было фактически повсеместным явлением. Особенно же на ЗФ и ЮЗФ, на что военная контрразведка вынуждена была обратить особое внимание. А вот это как объяснить? То, что по случайности можно угодить в болото – не отрицается. Но когда это становится повсеместным явлением, причем на основных фронтах, то, миль пардон, как объяснить именно повсеместность этого явления?! Увы, не остается иного, кроме как усмотреть в этом систему, построенную на определенном злом умысле. Потому что даже при смене командующих, как например, на Западном фронте, это продолжалось с завидной регулярностью.

г) В действия командования Краснознаменным Балтийским флотом.

Так, в результате «героического прорыва» КБФ из Таллинна в Кронштадт по никогда не разведывавшемуся фарватеру, было потеряно 68 единиц, из них 22 боевых корабля и вспомогательных судна, в том числе 5 эсминцев, 3 сторожевика, 3 тральщика, 2 подводных лодки, а также 46 транспортов. Еще 38 судов были оставлены или затоплены в Таллинне. То есть потери только на этом этапе составили 46,5%.  Не скрывавший в послевоенное, особенно в постсталинское время своей злобы на Сталина нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов тогда набрехал Верховному, что всего-то погибло 8 боевых кораблей, 12 транспортов и 8 вспомогательных судов. А в отношении сухопутных сил – что-де, ни одной пушки, ни одного соединения противнику не оставлено, все вывезены или уничтожены.

Увы, но адмирал флота СССР нагло врал: гитлеровцы захватили в Таллинне 11 432 красноармейцев, 293 исправных орудия, из них 144 зенитных, 97 полевых, 57 противотанковых, 304 пулемета, 91 бронеавтомобиль, 2 бронепоезда, 4000 якорных мин, 3500 торпед, более 1000 авиабомб.  Да что там железяки! Общее число жертв этого «героического прорыва» составило, по разным оценкам, от 30 до 40 тысяч человек (включая гражданских лиц и попавших в плен).

Сталин был вне себя от гнева, узнав о таком «героизме» адмиралов и лишь крайняя необходимость обеспечивать оборону Ленинграда вынудила его отказаться от мысли немедленно репрессировать этих «ероев». Ну, и жаль. Потому, что далее они продолжили «героически срывать планы противника» столь эффективно, что к концу 1941 года Краснознаменный Балтийский флот практически перестал существовать! Потому как лишился 1 лидера, 16 эсминцев, 28 подводных лодок, 47 тральщиков, из коих четыре дали деру в Швецию, 5 сторожевых кораблей, 5 гидрографических судов, 5 заградителей, 4 канонерских лодок, 23 торпедных катеров, 25 катеров-охотников. Гражданский флот потерял 131 судно, из них 57 было захвачено врагом в иностранных и советских портах, 37 потоплено авиацией, 21 одно затонуло в результате подрыва на минах, 16 погибли по иным причинам. 

Такова печальная правда не столько о «героическом прорыве» КБФ из Таллинна в Кронштадт – это и так понятно, - сколько о незаконно укоренном в массовом сознании лживом стереотипе, согласно которому нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов заранее и вопреки воле Сталина привел флоты в боевую готовность. Вот объясните, хотя бы самим себе, почему с этим флотом произошло ровно то же самое, что и с наземными войсками и авиацией ПрибОВО-СЗФ – разгром и поражение?! Кузнецов приводил флоты в боевую готовность № 1 только в соответствии с Директивой № 1. Об этом он сам лично написал в мемуарах. Однако ни один из флотов не был приведен в боевую готовность. В Севастополе, например, боевая готовность и боевая тревога были объявлены лишь после того, как на город посыпались первые бомбы. А ведь это главная база ЧФ.

А чтобы легче было объяснять хотя бы самим себе, не премину возможностью привести фактически всю опубликованную в «Военно-морском историческом обозрении» (1997, №1) статью В.Л. Костриченко (Севастополь) – «Загадка Таллиннского перехода – загадка Трибуца»: «К числу самых мрачных страниц истории Балтики с полным основанием можно отнести “знаменитый” Таллинский переход кораблей Краснознаменного Балтийского флота в августе 1941 года. Множество исследователей пытаются оценить те события, скрупулезно перебирая составы конвоев и сил охранения, рассматривая различные варианты движения кораблей и судов. Это очень интересно, но не дает практического вывода о причине происшедшей трагедии. Балтийская “Цусима” не могла произойти просто так, сама по себе - но выявить скрытые механизмы исторического события очень трудно, а порой и не возможно.<…>

Разобрать причины гибели “Таллинского каравана” ныне очень сложно. Гадать о причине выбора самого миноопасного фарватера можно долго и без пользы, если не упомянуть личность самого командующего Краснознаменным Балтийским флотом - вице-адмирала Владимира Филипповича Трибуца.

Владимир Филиппович Трибуц. Этот человек и является как раз главной загадкой войны на Балтике. Он родился в 1900 году и в 1917 году окончил военно-фельдшерскую школу. В 1918 году направлен служить в Балтфлот, принял скромное участие в Гражданской войне, а в 1926 году окончил военно-морское училище им.Фрунзе и направлен служить на Балтику (на линкоры), быстро дослужился до командира эсминца. С 1936 года он служит в штабе БФ, в 1938 году - уже начальник штаба БФ и с 1939 года - командует Балтфлотом. Прекрасная карьера, явно не без покровителя, но тут грянула финская, а затем Отечественная война.

И вот тут начинаются странности:

- по приказу Трибуца командир Либавской ВМБ капитан 1 ранга М.С.Клевенский отдает устное распоряжение о взрыве стоящих там кораблей и основных сооружений и складов базы. Лишь через двое суток немцы подошли к городу и он был легко оставлен;

- быстрая сдача Таллинской военно-морской базы;

- полная пассивность флота (по приказу Трибуца) в период постановок германских минных заграждений, хотя флот имел в этом районе подавляющее преимущество в силах;

- развал разведотдела Балтфлота, парализовавший его работу;

- игнорирование прямого приказа Наркома ВМФ о введении на флотах оперативной готовности №1 и ее запоздалое введение;

- странное уничтожение многих боевых кораблей и вспомогательных судов и поразительная осведомленность германских вооруженных сил о планируемых операциях в регионе. Здесь следует упомянуть командира отряда легких сил контр-адмирала В.П. Дрозда. Этот умный человек быстро сообразил причины потери своих кораблей и сознательно дезинформировал свое начальство о передвижениях подчиненных ему кораблей. Но и Валентин Петрович совершил роковую ошибку, обратившись со своими подозрениями к секретарю ЦК А.А. Жданову, возглавлявшему Ленинградскую парторганизацию. В январе 1945 года вице-адмирал В.П. Дрозд был убит и инсценирована его случайная смерть в провалившейся в полынью автомашине;

- трагичный “Таллинский переход”, в результате чего на Балтике практически уничтожен весь транспортный флот;

- подготовка Трибуцем сдачи Ленинграда и уничтожения всего оставшегося флота. Лишь назначение Жукова предотвратило этот зловещий замысел;

- почти полное и сознательное уничтожение Трибуцем наиболее опасного для Германии подводного флота. Комфлота посылал свои ПЛ на заведомую гибель и лишь личное, запоздалое приказание Сталина прекратило эту бойню;

- сознательная дезинформация Ставки и Сталина о действительном положении дел на флоте и о его возможностях. Примеров тут масса и из них можно составить отдельную книгу.

Перечислять подобные “эпизоды” можно еще долго, но и уже перечисленного вполне достаточно для определенных выводов.

Возможно 3 варианта оценки деятельности адмирала В.Ф.Трибуца:

1)    Человек он неопытный, может быть глупый. Вариант маловероятен - простого “дурака” давно бы раскусили и в лучшем случае вышибли с флота.

2)    Адмирал - сознательный "саботажник-оппозиционер" существующему режиму, пользовавшийся покровительством В. Молотова и других лиц в высшем эшелоне власти и поэтому зачастую действовавший в обход своего прямого начальника - Наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, а то и вопреки его и Сталина(!) распоряжениям. Версия имеет право на существование. В ее поддержку можно сказать, что Сталин не уничтожил Трибуца, а в 1947 году вышиб его в заместители главнокомандующего войсками Дальнего Востока и позже Трибуц никогда не занимал ключевых должностей на флоте и в 1961 году вышел в отставку. В этой версии много спорных моментов и полной ясности нет.

3)    Версия ВРАГА: Командующим КБФ - умный и тщательно законспирированный агент вражеской разведки. Какой именно - немецкой, английской, или обоих разведок вместе - уже не столь важно. Приняв эту версию, имеющую, к сожалению, все права на существование, можно легко и ясно объяснить все поступки и действия В.Ф.Трибуца, все так называемые “случайности”. Здесь и заключается главная СУПЕРСЕНСАЦИЯ: всю войну крупнейшим советским флотом руководил и целенаправленно его уничтожал агент иностранной разведки!!! Вербовка такого человека, как Командующий флотом - несомненно крупнейший успех для любой разведки мира!

Адмирал В.Ф.Трибуц умер в 1977 году, окруженный славой и почетом, имея ученую степень доктора исторических наук. Свою тайну он унес в могилу. Но история рано или поздно все расставит на свои места. Кем был на самом деле адмирал Трибуц и какую роль он сыграл в Великой Отечественной войне - рассудят читатели, время и история».

XII. Преднамеренная сдача противнику оборонительных позиций, а также баз, аэродромов и т.п., в том числе и, судя по всему, в ряде случаев на основе еще предвоенных договоренностей с противником. Наиболее «яркие» случаи имели место на ЗФ.

XIII. Умышленное открытие фронта под различными «благовидными» предлогами, а в части, касающейся Западного особого военного округа (ЗАПОВО) даже заблаговременном открытии еще только будущего фронта. Выше об этом уже говорилось. Кроме того, открытие фронта осуществлялось также и путем несанкционированного вышестоящим командованием беспричинного отхода с занимаемых оборонительных позиций, когда враг был еще в нескольких десятках километров от советских войск. А в рамках этого, с позволения сказать, «метода» особую роль играло стремление армейского командования, причем при отсутствии прямой угрозы, смыться подальше вглубь советской территории, когда враг был еще в нескольких десятках километров от их командных пунктов. Особая роль сводилась к тому, что едва только начиналась такая несанкционированная свыше передислокация армейского руководства вместе со своими штабами, то по беспроводным каналам «солдатского радио» об этом немедленно становилось известно и в войсках,  и они также снимались с оборонительных позиций и уходили вглубь советской территории. Проще говоря, такие действия армейского командования открыто провоцировали не только панику в войсках, но открытие фронта врагу, так как войска самовольно смывались с оборонительных позиций. По этой же «схеме» командиры многих частей ВВС незаконно бросали вверенные им аэродромы вместе с непострадавшей вопреки всем утверждениям от первого налета супостатов авиатехникой и вместе с личным составом смывались на восток, оставляя наземные войска без какого-либо прикрытия с воздуха. 

XIV. Саботаж, явно умышленно уложенный в рамки формулы «а у нас спокон веков нет суда на дураков», потому как нередко это маскировалось под халатность или же чрезмерное служебное рвение, а также откровенное вредительство, в том числе и в комбинации с саботажем в различных формах, что нашло свое выражение:

а) в несанкционированных подрывах баз, мостов и складов с боеприпасами, оружием, ГСМ, снаряжением и обмундированием, в результате чего потери были не просто гигантскими, а, по сути дела, астрономически гигантскими, что автоматически привело к крайне резкому, исключительно трудно восполняемому в условиях широкомасштабной эвакуации дефициту оружия, боевой техники, боеприпасов, ГСМ и прочего. Например, мало того, что в том же ЗАПОВО-ЗФ из 44 дивизий, имевшихся к началу войны, 24 были полностью разгромлены. В том числе десять стрелковых, восемь танковых, четыре моторизованных, две кавалерийских дивизий, а оставшиеся 20 соединений лишились в среднем половины имевшегося к началу войны личного состава, материальной части и иных средств. Мало того, что по данным начальника  Автобронетанкового отдела штаба фронта - полковника Иванина, - от шести механизированных корпусов (6, 11, 13, 14, 17 и 20-й), в которых до начала войны, по его данным, насчитывалось 2502 танка, в том числе 472 КВ и Т-34, осталось несколько десятков. Мало того, что ВВС фронта потеряли  1797 самолетов из 1909 имевшихся к началу войны, причем согласно докладу генерала Маландина в ГШ от 4 июля 1941 г., только за период  с 22 по 30 июня (то есть, когда фронтом командовал лично Павлов) включительно ВВС фронта потеряли 1483 самолета.

Короче говоря, мало того, что имели место столь чудовищные потери войск и техники. Так еще и согласно представленному в ГШ докладу от 30 июня заместителя начальника штаба фронта по тылу - полковника Виноградова - огромными оказались и потери материальных запасов. Боеприпасов – взорвано и уничтожено 1766 вагонов. Горючего – хранилось (тонн): авиационного – 22717, танкового – 1655, автомобильного – 223, дизельного топлива – 1013, смазочных материалов – 2038. Вещевое имущество: хранилось в среднем 370 тысяч основных комплектов.   Потери – 100%.

Мало того, что официально признали уже тогда, так ведь еще в действительности потери материальных запасов на том же ЗФ были просто фантастически гигантскими. Только за первую неделю боев (с 22 по 29 июня) на Западном фронте было потеряно 10 артиллерийских складов, что составило свыше 25 тысяч вагонов боеприпасов (30% всех запасов). То есть один миллион сто двадцать пять тысяч тонн, если исходить из стандартной в то время грузоподъемности грузовых вагонов! Были потеряны также - 25 складов и баз, где хранилось более 50 тыс. т (50%) горючего,14 складов с почти 40 тыс. т (50%) продфуража и большое количество других материальных ресурсов.  Аналогичные факты имели место и на других фронтах. Кстати говоря, мало кому известно, что в результате таких потерь, начиная со второго дня агрессии, супостаты ездили на советском бензине и солярке.

б) В неизвестно кем санкционированных отводах войск с уже занятых ими позиций за день-два до начала агрессии, а также в первые часы и дни войны.

Это было повсеместным явлением.

в) В прямой подставе пограничников под абсолютно неизбежный разгром и уничтожение вместо оказания им помощи с началом боевых действий, согласно приказу наркома внутренних дел СССР Л.П. Берия от 16 июня пограничники автоматически переходили под командование местного армейского командования. Наиболее иезуитски это проявилось в ЗАПОВО – там оказывали помощь пограничным заставам и отрядам через одного, как бы в шахматном порядке. В результате заставы погибали, но не отходили, однако и, увы, прорывы немцев они не могли длительное время сдерживать. Несмотря ни на что ни одна из 489 пограничных застав на западной границе не отошла без приказа – или все погибали, защищая Родину, или же отходили только по приказу вышестоящего командования.

Наиболее фантастический случай произошел в КОВО-ЮЗФ на направлении главного удара ГА «Юг», где должна была противостоять 5-я армия КОВО. Участок границы, в полосе которого находилась 5-я армия, прикрывал 98-й Любомльский пограничный отряд, который нес пограничную службу по правому берегу р. Западный Буг. 98-й пограничный отряд – это 1648 человек личного состава (включая поваров и писарей), имевших на вооружении 36 станковых и 42 ручных пулемета, винтовки и автоматы с 5 комплектами боеприпасов, а также ручные гранаты.

Против участка отряда супостаты сосредоточили 10 полностью укомплектованных и оснащенных по штатам военного времени пехотных дивизий, то есть около 170 тысяч до зубов вооруженных поганых гансов и фрицев. Формальное соотношение по личному составу – другое параметры брать в расчет просто бессмысленно из-за их абсолютной несопоставимости  – 1:103 в пользу супостатов. Если же перевести в плоскость линейной плотности, то учитывая, что полоса компетенции этого отряда составляла примерно 174 км, то выходит, что на 1 метр линии границы в полосе ответственности этого отряда приходилось всего 0,009 пограничника. Соответственно, учитывая, что супостаты перли в прорыв с плотностью 4,2 пехотинца на 1 метр линии прорыва, то превосходство нацистских аспидов в момент начала прорыва границы над каждыми 0,009 пограничника в данном случае составляло 544 раза! В пересчете же на одного пограничника из плоти и крови превосходство нацистских супостатов в момент начала прорыва границы составляло 60 384 (ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ТРИСТА ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ) РАЗА!!!  

Объясните хотя бы самим себе, как же образом должны были держаться пограничники этого отряда (кстати говоря, примерно аналогичная картина была практически по всей линии западной границы) при таком уму непостижимом даже не астрономическом, а галактическом превосходстве противника на поле боя!? Подчеркиваю, что в данном случае совершенно не учитывались авиация, артиллерия и танки противника. Если еще и это учесть, что тогда и вовсе можно оказаться в коматозном шоке от невероятно фантастического уровня превосходства противника.

Так вот, при таком соотношении сил, при таком превосходстве противника, о чем полевое армейское командование знало – ведь разведка пограничных войск постоянно его информировала о том, что происходит на сопредельной стороне и какие силы сосредотачивает противник – пограничники 98-го не получили сразу помощи от 5-й армии. Помощь пришла лишь к концу 22 июня, когда уже было поздно.

г) В несанкционированном уводе авиасоединений вглубь страны сразу же после начала боевых действий, причем с оставлением исправных боевых самолетов. Это было также повсеместное явление

д) В оставлении материальной части, прежде всего, боевой техники врагу под видом ее якобы уничтожения противником и т.д. 

е) В злостном игнорировании необходимости своевременных поставок боеприпасов в войска в нужных войскам объемах даже после начала войны.

ж) В злоумышленных поставках либо некомплектных боеприпасов, либо же вообще не пригодных для тех или иных систем оружия. При этом следует иметь в виду, что цепочка этого вредительства вперемешку с саботажем начиналась еще в промышленности, которая в массовом порядке гнала отпетый брак.

з) В засылке военных грузов не по адресам, что является одним из классических методов саботажа и вредительства в военном деле, и т.д. и т.п.

Все, что указано в пунктах «д», «е» и «ж», носило повсеместный характер. 

Если подвести общий итог всему сказанному выше, то необходимо безоговорочно признать, что все это по совокупности автоматически вело к абсолютно неминуемому поражению советских войск в приграничных сражениях.  А уже на фоне этого поражения должен был быть осуществлен антигосударственный переворот силами военных, преследовавший цели свержения Советской власти, физического уничтожения высшего руководства СССР (включая и убийство Сталина) и сепаратного замирения с нацистской Германией на унизительных для Великой Державы условиях.

В показанной 28 мая 2012 г. на телеканале РЕН-ТВ программе Игоря Прокопенко «Военная тайна» были приведены фрагменты интервью германских историков, которые без обиняков заявили, что по данным германской военной разведки  - Абвера – в Генеральном штабе РККА имелся некий генерал, на которого немецкое командование делало ставку. В том числе рассчитывая посадить его во главе марионеточного правительства, которое планировалось создать на временно оккупированных гитлеровцами советских территориях.

Поразительно, но получается достоверный факт - принципиальная часть этого заявления современных немецких историков, прежде всего, насчет марионеточного правительства, полностью совпадает с тем, что заявил сам Сталин уже после Победы. Из неправленой стенографической записи тоста Сталина за русский народ во время приема 24 мая 1945 г. в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Какой-нибудь другой народ мог сказать: ну вас к черту, вы не оправдали наших надежд, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Это могло случиться, имейте в виду». 

Потрясающе! Даже после столь феерически блистательнейшей Победы Сталин не собирался забывать, что такое действительно могло случиться. И ведь напомнил-то не где-нибудь, а на приеме для командующих войсками! Проще говоря, он ясно показал, что у него еще тогда, в 1941 г. была очень тревожная информация на этот счет - именно о них, вояках, и их черных замыслах.

Но это еще что. В настоящее время в фондах Политического архива министерства иностранных дел ФРГ хранятся предвоенные агентурные данные германского разведцентра в Праге «Информационсштелле III». В одном из таких агентурных донесений из Москвы – кстати говоря, все упоминаемые здесь немецкие агентурные данные относятся к маю 1941 г. – утверждалось, что часть командиров Красной Армии питает надежды на то, что война с Германией приведет к падению сталинского режима. В другом сообщалось, что Тимошенко исподволь обвиняется в том, что он как украинец, замышляет измену – сдачу немцам Украины. Несмотря на то, что формально тут неточность - Тимошенко хотя и имел украинскую фамилию, но вообще-то родом из Бессарабии, из села Фурманка – само по себе это донесение очень уж красноречиво. В третьем донесении толкуется о некоем «чисто русском патриотическом империалистическом (скорее имперском – А.М.) движении, которое может смести правительство Сталина». И так далее.

Исторический штрих. Один любопытный факт, касающийся Тимошенко и Жукова. В одной из своих работ бывший редактор Военно-исторического журнала, генерал-лейтенант В.И. Филатов привел выдержку из протокола допроса Власова от 25 мая 1945 года:

 «Вопрос. Кто из представителей германского командования вас допрашивал? (Имелось в виду после добровольной сдачи Власова в немецкий плен в 1942 г. – А.М.)

Ответ. 14 мая 1942 года немцы доставили меня на автомашине на станцию Сиверская в штаб германской армейской группировки «Север», где я был допрошен полковником немецкого генерального штаба, фамилию которого не знаю…

Мне также задавали вопросы, встречался ли я со Сталиным и что знаю о его личной жизни.  Я сказал, что виделся со Сталиным дважды  в Кремле: в феврале 1941 года и в марте 1942 года, о личной жизни его ничего не знал. Кроме того, немецкий полковник предложил мне дать характеристику на Жукова. Я сказал, что Жуков волевой и энергичный военачальник, но иногда бывает груб. На вопрос, может ли Жуков стать вторым Тухачевским, я ответил, что вряд ли, так как он предан Сталину. Тогда мне был задан вопрос, как уцелел и не был арестован в 1938 году Шапошников, в прошлом офицер царской армии, и может ли он после падения Советской власти стать во главе правительства России? Я заявил, что Шапошников, по-моему, также предан Советскому правительству, но так как его лично не знаю, ответить на вопрос, сможет ли он возглавить будущее правительство Росси, не могу.

Мне был задан вопрос, что я знаю об антисоветских настроениях Тимошенко, на который я ответил, что, хотя и служил вместе с Тимошенко, однако никаких антисоветских проявлений с его стороны не замечал».

Вот объясните хотя бы самим себе, почему, потерпев серьезное поражение под Москвой, представитель германского командования уже в 1942 г. задал такие вопросы в отношении Жукова и Тимошенко. Понимаете, в чем все дело-то? Для того чтобы задать такие вопросы надо располагать хотя бы самым минимум информации об этих конкретных лицах. Требующие развернутого ответа вопросы порождаются всегда первичной информацией. Разве не так? Если бы у немцев не было информации о том, что представляет собой Жуков, то наиболее уместный и объективно поставленный вопрос прозвучал бы примерно так: Расскажите, что из себя представляет генерал Жуков как человек и военный, каковы его политические и военные взгляды, особенности его управления войсками при проведении операций и т.д.?! Разве не так?  Но тут-то вопрос поставлен однозначно в лоб: может ли Жуков стать вторым Тухачевским? Проще говоря, есть ли у него склонность не только к бонапартизму, но и стремление к бонапартистскому государственному перевороту? Тухачевский-то «прославился» именно этим!  

То же самое и о Тимошенко. Ведь поставленный вопрос прозвучал также однозначно: что Власов знает об антисоветских настроениях Тимошенко? Вопрос четко свидетельствует, что о наличии у Тимошенко антисоветских настроений германским спецслужбам что-то все-таки было известно. Что принципиально совпадает с приведенной выше той информацией, которую германская разведка докладывала еще накануне войны.

Хуже того. Это совпадает и с не реализованными материалами НКВД 1937-1938 гг., которые 17 июля 1941 г. превратились в серьезную справку, которая была негласно составлена 3-м Управлением НКО СССР и доложена секретарю ЦК ВКП (б) Г.М. Маленкову. Даже если и считать, что изложенные в этой справке компрометирующие Тимошенко сведения всего лишь наветы репрессированных в 1937-1938 гг. командиров, то все равно никуда не деться от того факта, что Тимошенко все-таки входил в ближайшее окружение расстрелянных врагов народа. Ведь он был и помощником, и заместителем (по кавалерии) командующего Украинского военного округа И.Э. Якира, заместителя командующего МВО комкора Б.С. Горбачева, маршала А.Е. Егорова. А Тухачевский и вовсе, правда, ссылаясь на слова Уборевича, заявил на последнем допросе, что Иероним Петрович говорил ему, что он вовлек в заговор Тимошенко.

Жукова, в свою очередь, был очень близок к Уборевичу и на него тоже имелись соответствующие материалы на Лубянке. А ведь незадолго до ареста Уборевич побывал в Германии и что он там рассказал, в частности, о Жукове, неизвестно до сих пор. А поразительная жестокость Жукова оставляет стойкое впечатление, что, не имея никаких особых дарований, но отлично зная за собой шлейф далеко не самым благоприятным образом характеризующих его сведений, он с помощью этой необъяснимой жестокости все время пытался утвердить себя в качестве якобы надежного военачальника.    

Что же касается Шапошникова, то немцев тут здорово занесло. Перед началом войны их вообще круто занесло с попыткой опереться и использовать бывших царских офицеров, служивших в Красной Армии. Отдельные из них действительно предали интересы Родины, и перешли на сторону врага. Но в абсолютной массе своей эти офицеры, многие из которых уже были генералами, проявили себя с самой лучшей стороны при защите СССР от проклятых супостатов. Так что немцы ничего серьезного не добились в этом направлении. Сам же вопрос о Шапошникове в очередной раз подтверждает, что против особо уважаемого Сталиным Маршала Советского Союза Бориса Михайловича Шапошникова вновь готовилась серьезная провокация. Одна уже имела место в 1941 г. Теперь, в 1942 г., супостаты стали готовить новую провокацию. Слава Богу, что ничего у них не вышло. 

Любопытно, что уже в наше время стало выясняться, что немецкие агентурные данные об этом «чисто русском патриотическом имперском движении» стали вроде бы подтверждаться. Вроде бы – потому, что они нуждаются в более тщательной, более глубокой проверке. Однако уже сейчас можно сказать, что нечто подобное действительно существовало. В 1956 г. в Англии была издана книга еще в 1947 г. сбежавшего на Запад предателя из числа военных, бывшего полковника Советской Армии некоего Г.Токаева – «Товарищ Х». В этой книге и содержалось признание факта, что некая подобная организация действительно существовала в СССР, имела связи с заговором Тухачевского, но в целом, за отдельными исключениями, не пострадала в 1937-38 гг. С 1934 г. ее возглавлял некий высокопоставленный военный, являвшийся членом ЦК партии. Токаев так и не раскрыл его. И даже не выдал никаких концов, чтобы, уцепившись за них, можно было хотя бы предположительно вычислить этого самого «товарища Х».

Эта тайная организация действительно планировала государственный переворот, но опасаясь свирепого ответа Сталина, воздержалась от конкретных действий по организации переворота, однако не оставила попыток саботажа и вредительства накануне и в начале войны. Токаев же сбежал в 1947 г. вовсе не случайно. Как он сам указал в своей книге, после войны над членами этой организации нависла серьезная угроза – начались аресты членов организации. Между тем, в то время активно шло следствие в отношении целого ряда генералов, репатриированных из плена, которых уже при Хрущеве оптом реабилитировали летом 1953 г. Они все входили в тот самый список 101 генерала, немедленно реабилитировать которых потребовал Жуков и Кº в качестве платы за оказанное Хрущеву содействие в осуществлении государственного переворота в конце июня 1953 г. и убийстве Л.П. Берия.

И вот тут-то возникает вопрос – а не размотал ли Абакумов, который возглавлял тогда МГБ и вел это следствие, все, что связано с этой организацией? И не за то ли против него состряпали убедившую Сталина провокацию, в результате которой он оказался за решеткой, а при Хрущеве вообще был незаконно расстрелян?! Ведь после «ленинградского дела» кураторство над органами госбезопасности и внутренних дел в ЦК партии осуществлял пресловутый Хрущев...                    

Конечно, не обо всем можно рассказать даже в расширенной по объему статье, ибо даже в таком случае есть количественные ограничения. Однако и того, что было выше изложено, как представляется, более чем достаточно, чтобы убедиться в том, что антигосударственный заговор генералов имел место быть и что трагедия 22 июня 1941 года именно на их совести, если, конечно, она у них была… 

Как бы там ни было, но план антигосударственного переворота на фоне военного поражения был сорван, прежде всего, потому, что его сорвали и в корне уничтожили:

- фантастически мощнейший взрыв триединого патриотизма - русского, российского, советского патриотизма, начисто исключившие даже теоретически  какие-либо попытки устроить военный переворот,

- безграничная вера абсолютного большинства советского народа, простых солдат и офицеров в Советскую власть и Сталина,

- исторически беспрецедентные, не имеющие даже тени намека на аналоги в мировой истории мужество, героизм, храбрость, потрясающая стойкость простых солдат и их, адекватно складывавшейся обстановке мысливших и действовавших командиров,

- их уникальная воинская выучка и смекалка, вынудившие лютого врага сразу же осознать, ЧТО ЗНАЧИТ СРАЖАТЬСЯ ПО РУССКОМУ СПОСОБУ,

- и, конечно же, несгибаемая воля, мужество и необозримо могучий талант энциклопедически образованного и информированного выдающегося государственного деятеля-руководителя планетарного масштаба - Иосифа Виссарионовича Сталина.

Ведь не прошло и двух недель с момента, когда он возглавил всенародное сопротивление врагу, став сначала во главе Государственного Комитета Обороны, а затем наркомата обороны и Ставки Главного  Командования, как супостаты почуяли грядущую для них беду. Из-под пера главного штабного супостата Третьего рейха – Франца Гальдера в его дневнике стали появляться тревожные записи об усилении сопротивления советских войск. Матерый штабной волк сразу почуял опасность. И был прав. С того момента, как дело борьбы с ненавистным врагом полностью возглавил Сталин, Третий рейх был окончательно обречен.  

Ведь если говорить принципиально, то, как отмечает известный историк А.Исаев, «за два месяца боев РККА добилась важного со стратегической точки зрения результата – смены стратегии “Барбароссы”. Активными действиями на флангах советско-германского фронта, прежде всего на Украине (а также на Северо-Западном направлении – А.М.), удалось заставить немецкое командование укрепиться в своем желании временно перенести центр тяжести операций с московского направления на фланги фронта. …Это давало надежду на срыв немецкого плана кампании».

Справка. На Северо-Западном направлении средний темп наступления супостатов был снижен с 27 до 1,6 км в сутки или без малого в 17 раз! На Западном направлении - с 28-29 до 6,4-3,6 км в сутки, то есть в 4,4-8 раз (в зависимости от конкретного участка ЗФ)! На Юго-Западном направлении темп наступления нацистов был снижен с 18-19 до 5-1,4 км в сутки! То есть в диапазоне от 3,6 до 13,6 раза(в зависимости от конкретного участка ЮЗФ)!

Главкомом на Северо-Западном направлении был маршал К.Е. Ворошилов. На Западном направлении снижение темпа наступления произошло лишь тогда, когда там появился генерал К.К. Рокоссовский. На Юго-Западном направлении главкомом был маршал С.М. Буденный. В целом же, если брать в масштабах всего советско-германского фронта, то картина получается следующая. Если отсчитывать от самого максимума первых нескольких дней, когда те же Гудериан или Манштейн «пролетали» на своих танках до 75 км в сутки – вот какие бреши в обороне были! – и до самого минимума в 1,4 км, то понижение составит 53,6 раза! Гитлеровский блицкриг не только был сорван, но и похоронен в самой своей сути! Потому, что  за три месяца ожесточенных боев вермахту так и не удалось взять ни Ленинград, ни Москву, ни овладеть всей Украиной, ни Крымом, ни Кавказом, вследствие чего наиболее дальновидные из супостатов к началу осени 1941 г. вынуждены были осознать, что война проиграна!

Еще раз обращаю внимание на то, что произошло это не под руководством даже не подписывавшего, как полагается, директивы Ставки командования и буквально рвавшегося в отставку первого на войне главнокомандующего Тимошенко, умудрившегося вторично угробить Западный фронт. Согласно Постановлению СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 23.06.1941 была образована Ставка ГК, а Тимошенко был назначен ее Председателем, однако, несмотря на это, уже на следующий день он издал директиву Ставки, которую подписал очень «оригинально»: «От Ставки Главного Командования...». Не под руководством Жукова, угробившего могучие бронетанковые силы на Юго-Западном фронте, не имевшего связи с войсками, но впадавшего в слезные истерики при жестких вопросах Сталина о том, что на самом-то деле происходит с нашей армией, а затем написавшего страшный донос на высший командный состав РККА.

И хотя генералы еще немало начудили преступного, тем не менее, блицкриг был сорван, а славное контрнаступление под Москвой показало, что Победа возможна и реальна. Так оно и вышло 9 МАЯ 1945 года.

Естественно, что даже после столь краткого изложения подлинной сути тех событий, что привели к невероятно кровавой трагедии 22 июня, и в уме, и на языке у многих читателей будет вертеться один вопрос: А почему при такой доказательной базе Сталин не расстрелял ни Тимошенко, ни Жукова, а ограничился на первых порах, расстрелом только командования Западного фронта?

 Прежде всего, а на каком основании и почему все считают, что Сталин только и обязан, как впрочем, и способен был, что расстреливать?! Что это за ограниченность мышления?! Вот это и есть результат крайне агрессивной, запредельно злобной, но отнюдь не праведной антисталинской пропаганды! Прошедшие с момента поганого ХХ съезда КПСС почти шесть десятилетий этой злобной и гнусной пропаганды, увы, не прошли бесследно. Историческое сознание сотен миллионов людей было умышлено искорежено, извращено и насильственно вывернуто наизнанку. Огромное количество людей в нашей стране, да и на постсоветском пространстве тоже, по-иному просто и не могут мыслить. Чуть что, а почему не расстрелял? Когда же что-либо начинаешь объяснять с использованием достоверных, многократно проверенных аргументов, в том числе и документальных, как минимум, вылупляют глаза, которые тут же становятся квадратными от неподдельного изумления, либо просто впадают в ступор непонимания – кто в легкий, кто в тяжелый – и просто перестают воспринимать информацию.

Далее. Почему все считают, что это так просто – взять, да и приказать поставить к стенке человека и расстрелять его?! Что, общество в основной своей массе совсем уже озверело, что даже и не понимает, что для любого уголовного наказания необходимы неопровержимые доказательства. Не хотелось, конечно, приводить личный пример, ибо по царящей в нашем обществе дурной манере это может быть истолковано превратно, но иного выхода у автора просто нет. Пожалуйста, посмотрите еще раз, сколько же страниц пришлось исписать и сколько раз дать ссылки на различные источники, чтобы хотя бы в минимуме, а именно в минимуме на сегодня и возможно такое сделать, чтобы более или менее доказательно показать, что имело место предательство, что именно оно является основой трагедии 22 июня 1941 года. Вы что же, думаете, что Сталину больше делать было нечего, как только в условиях стремительно, по законам геометрической прогрессии и даже ядерной цепной реакции разворачивавшейся трагедии заниматься столь тщательным расследованием и направо налево расстреливать генералов для приведения их в чувство?! Ну не надо же добровольно сходить с ума! Необходимо было воевать с лютым, подлым и коварным противником, организовывать всенародное сопротивление врагу, спасать экономику, особенно военно-промышленный комплекс, без которого любые надежды на Победу все лишь пустые фантазии. Именно этим Сталин и занялся в первую очередь.

Но это, естественно, не значит, что Сталин оставил без внимания то, что натворили генералы. Он прекрасно понял суть того, что они натворили. Расследование началось еще в самом начале войны – только оно было организовано в глубокой тайне, тихо, без осужденных ежовских методов 1937 года. Потому что нельзя было устраивать кровавые разборки с генералитетом в ситуации, когда враг таранно-штурмовым образом ломит наши войска, которые, увы, отступают, оставляя ему и территорию, и население, и экономический потенциал. Просто невозможно. По политическим и стратегическим соображениям. И уж тем более нельзя было публично вскрывать заговор военных.

А то, что заговор генералов реально имел место быть, Сталин чувствовал еще до войны. И в первой главе первого раздела этой книги сие обстоятельство было показано с использованием всех на сегодня доступных автору аргументов. И главным аргументом среди них является то, что за полтора месяца до начала войны Сталин возглавил Советское правительство. Два десятка лет, после октября 1917 г., он даже и не задумывался, над тем, чтобы занять какой-нибудь государственный пост. Был всего лишь депутатом Верховного Совета. А тут взял, да и стал главой правительства, а фактически абсолютным главой государства. Почему? Да потому, что хоть генерального секретаря, хоть просто секретаря ЦК ВКП (б), как обычно подписывался Сталин под различными документами, запросто можно было свергнуть, арестовать и расстрелять или просто физически ликвидировать без всякого суда и следствия. А вот с главой правительства просто так не поступишь. Тем более что с момента назначения Сталина главой Правительства Советского Союза, в руках Иосифа Виссарионовича оказалась сконцентрирована и политическая власть, поскольку ВКП (б) сама являлась достаточно жестко иерархически структурированной властью, да к тому же еще и принизывала все структуры государственной власти, и исполнительная власть в государстве. И вояки, что бы они себе не думали и не задумывали, оказались в юридически безупречном в рамках законодательства того времени прямом подчинении главы правительства. Это еще до 22 июня резко осложнило им реализацию их заговора.          

А уже после начала войны, не только видя, но и прекрасно осознав, что натворили генералы, едва только началось нападение Германии, за счет многоступенчатой реорганизации структуры управления Сталин сосредоточил в своих руках абсолютную власть, став един в пяти  лицах: и председателем Государственного Комитета Обороны, и Верховным Главнокомандующим, и наркомом обороны, при сохранении за собой постов главы Правительства СССР и генерального секретаря ЦК ВКП (б). Эта реорганизация сняла с повестки дня даже иллюзорную тень иллюзорного намека на какие бы то ни было даже гипотетические попытки устроить антигосударственный переворот в стране на фоне стремительно разворачивавшегося поражения.      

Тем не менее, несмотря даже на такую реорганизацию, как в первую очередь и в равной степени и эвентуальную профилактику любых попыток по реализации антигосударственного переворота, и организацию всенародного сопротивления врагу, устраивать крупномасштабные разборки с генералитетом в условиях войны все равно было нельзя. Во-первых, потому, что Сталину хорошо было известно, во что превратилась изначально справедливая, законная и обладавшая хорошей доказательной базой попытка очистить РККА от предателей и заговорщиков в 1937-1938 гг. Генералы, старшие офицеры и военнослужащие иных рангов с таким упоением начали строчить друг на друга жуткие доносы, что едва не угробили саму армию. Увы, но это факт, с которым потом пришлось разбираться в течение последних двух с лишним лет перед войной. Слава Богу, что усилиями Сталина и Берия многие были реабилитированы и возвращены в строй, как, впрочем, и гражданские лица. 

Во-вторых, этого нельзя было делать еще и потому, что войска действующей армии едва ли не мгновенно пришли в состояние чуть ли не крайнего озверения от непрерывным шквалом обрушивавшихся на них катастроф, поражений, гигантских потерь, прежде всего в живой силе, и постоянных отступлений. Но самое главное заключалось в том, что зверевшие от этого войска действующей армии фактически мгновенно, проще говоря, молниеносно принизал категорический вывод о том, что это дело рук предателей и изменников из числа командования всех уровней, не исключая высшего. Ведь именно об этом свидетельствуют сохранившиеся и частично уже рассекреченные документы военной контрразведки. Сталину было известно об этом. И если в такой ситуации он показал бы, что высшая власть в государстве намерена круто и широкомасштабно разобраться с генералитетом в духе 1937 г., то час от часу все более звереющие от горечи непрерывных поражений и отступлений войска действующей армии внесли бы в эти разборки столь, увы, чрезмерно кровавый вклад, что от армии остались бы рожки да ножки. Проще говоря, перешли к самосуду над командирами всех уровней, особенно старшими, к поднятию их на штыки, незаконным расстрелам и т.п. Все это Сталин хорошо знал еще по опыту первого постфевральского и постоктябрьского периодов. Допустить такое было нельзя. Категорически нельзя. Надо было воевать с лютым врагом, а не собачиться, тем более в кровавых формах, у него на глазах.

Собственно говоря, именно этим и были обусловлены такие меры, как глушение с помощью военной контрразведки и вновь введенного в РККА института комиссаров подобных настроений в войсках действующей армии, а также переквалификации возбужденных по 58-й статье УК РСФСР уголовных дел на ряд командиров на 193-ю статьи того же УК. Это позволило наглядно показать и генералам, и войскам, что с виновниками поражений разговор все-таки будет крут, но не по статье о предательстве и измене (хотя и без этого тоже не обходилось). И это в значительной степени успокоило войска, как, впрочем, капитально встряхнуло и генералитет, более или менее приведя его в должное чувство ответственности за исполнение присяги и своего гражданского и военного долга по защите Родины. Генералы в основной своей массе уразумели, что девять граммов свинца можно заработать и без обвинений в предательстве или измене.  Правда, это еще не означало, что они в этой же основной своей массе сразу встали на сторону Сталина. Они еще немало начудили такого преступного, что только и остается, что разводить руками. Одна катастрофа Харьковского наступления или Крымского фронта чего стоит. Ведь самым подлейшим образом генералы угробили войска, допустив колоссальный прорыв противника аж до Волги. А вину за это, подлецы, свалили на Сталина и Мехлиса, когда двух львов не стало. Но ведь, например, в Харьковской катастрофе были виноваты именно Тимошенко и Хрущев. Ныне это документально четко доказано. Впрочем, и раньше тоже было известно об этом. Именно они загубили войска Юго-Западного фронта. Причем при обстоятельствах, дающих, хотя и косвенные, но все же основания заподозрить, если не фактический сговор с германским командованием, то, по меньшей мере, намерение вступить в такой сговор. Правда, это отдельная история, выходящая за рамки настоящего исследования. А полными и абсолютными сторонниками Сталина в вооруженной борьбе против гитлеровской Германии генералы стали только после победоносного окончания Сталинградской битвы. Только тогда до основной их массы наконец-то дошло, что только при  Сталине они смогут войти в Историю с парадного входа, как выдающиеся полководцы – победители злейшего врага человечества. Увы, но после злодейского убийства Сталина они все это позабыли (кроме Великого Рокоссовского и благородного Голованова), да еще и пытались всех убедить, что-де Сталин якобы поумнел (в смысле стратегии) только после Сталинградской битвы. Вот же подлые наглецы! Они в большинстве своем еще драпали впереди собственного визга, бросая вверенные им войска осенью 1941 г., когда Сталин сделал первые шаги к будущей победе в Сталинградской битве. Потому что Иосиф Виссарионович, пускай и не во всем документально точно, но, тем не менее, прекрасно отдавал себе отчет в подлинной сути целей и планов Гитлера. И сопоставляя их с тем, где, на каком направлении и что творили генералы, волей неволей должен был держать их в особой узде, эвентуально не давая тем самым возможности сомкнуться планам и намерениям обеих сторон. Кстати говоря, после Сталинградской битвы угроза антигосударственного переворота странным образом реинкарнировалась, хотя и не в полной мере. Ответом Сталина стал легендарный СМЕРШ во главе с В.С.Абакумовым. Но это тоже совсем другая история.    

В-третьих, крупномасштабных - наподобие 1937 г. - разборок с генералитетом в условиях идущей войны, тем более с публичным разоблачением заговора генералов нельзя было допустить еще и по такой причине. Сталин прекрасно помнил, как западные державы, прежде всего Франция (а за спиной Парижа и Англия), а также ее приспешница в те времена Чехословакия под надуманными предлогами в 1937-1938 гг. напрочь отказались от подписания военных конвенций с СССР. А заключенные еще в мае 1935 года политические договора о взаимопомощи в отражении агрессии попросту нахально дезавуировали открыто высказанными сомнениями в боеспособности РККА, в том числе и в реализации наступательных операций. И в результате не столько сделали возможным Мюнхенский  сговор с Гитлером, что и так понятно, сколько открыли магистральный путь Второй мировой войне, ориентированной, прежде всего, против СССР. Но самое главное, что он помнил в этой связи – так это фактическую причину такого поведения западных государств. То есть хорошо известный на Западе заговор части советских генералов, вступивших в тайный сговор с германскими, а через них также и с японскими генералами, и стоявшими за ними политическими силами по устранению одновременно центральной власти в СССР (включая ликвидацию Сталина) и Германии (включая ликвидацию столь любовно выращенного Западом Гитлера).  А затем установив военные диктатуры по оси Берлин-Москва-Токио, на базе трипартитного трансконтинентального соглашения вступить в борьбу с англосанксонским миром за мировое господство. Причем постСССР была бы отведена роль «дойной коровы», в лучшем случае «пушечного мяса», но при контроле плечевыми партнерами по заговору возможности стратегического маневрирования за счет постсоветской территории.

Естественно, что любая попытка публичного и даже не публичного раскрытия заговора генералов в условиях уже идущей войны, сведения о чем в любом случае просочились бы, в том числе, и на Запад, привела бы к категорическому отказу лидеров англосаксонского мира – США и Великобритании – от какого бы то ни было сотрудничества с вступившим в смертельную схватку с нацистской Германией Советским Союзом. Им и так было крайне выгодно, что Гитлер напал на СССР, чего и не скрывали.  Но даже не встречаясь с ними лично – это произойдет позже, во время войны - Сталин издавна хорошо знал западных «гусей». Знал их подлость и коварство, но более всего не столько даже способность, сколько постоянную их готовность воткнуть не только кинжал, но и даже огромный топор в спину России, особенно, когда она воюет. И абсолютно не ошибся, чему есть прямые документальные доказательства в виде уникальных разведывательных донесений.      

Совокупность указанных причин и потребовала недопущения с одной стороны широкомасштабной разборки с генералитетом, с другой стороны, переквалификации дел на уже арестованных генералов, в частности, Западного фронта на 193-ю статью Уголовного кодекса. То есть судить их стали строго за воинские преступления. В случае необходимости эта статья давала возможность вынесения самого сурового приговора. Вот как в реальности обстояло дело.

Что же касается Жукова и Тимошенко, то все, что было изложено выше, относится и к ним. Если бы Сталин пошел на арест и предание суду военного трибунала наркома обороны и первого главнокомандующего на войне Тимошенко вместе с его первым заместителем и начальником Генерального штаба Жуковым, то это и означало бы, что заговор военных существует и что именно вследствие этого войска терпят столь трагические поражения. Но на это Иосиф Виссарионович пойти не мог. Вот что конкретно спасло от суда и расстрела выбритые до зеркального блеска крутолобые головы двух деятелей, одна из которых была начинена «куриными мозгами», а другая - стратегическими глупостями.  

Тем не менее, одной из первых мер Сталина по оздоровлению высшего военного руководства стал постепенный, но достаточно быстрый разгон по фронтам и армиям основных членов «киевской мафии», в том числе и Жукова. Одновременно в глубокой тайне было инициировано тщательное расследование подлинных причин кровавой трагедии 22 июня. Оно осуществлялось и по каналам военной контрразведки, которая с 17 июля 1941 г. вернулась в родные пенаты – на Лубянку, и по каналам партийных органов, и по каналам политорганов в действующей армии, и, конечно же, по каналам двух основных разведывательных служб СССР. Весомый вклад в расследование вносили и личная разведка и контрразведка Сталина. Кроме того, по мере захвата трофейных документов германского военного командования, последние анализировались, в том числе, и с точки зрения выявления признаков преступного умысла со стороны советских генералов по подставе советских войск под неминуемый разгром и поражение в начале войны. И к концу войны уже был накоплен огромный массив информации.  Но и его необходимо было еще раз переварить, проанализировать, проверить, что-то дорасследовать, опросить оставшихся в живых генералов и офицеров по тем пяти вопросам, о которых так много говорилось в этой книге, и уже только после всего этого окончательно разобраться с выявленными подлинными виновниками столько кровавой трагедии. И вовсе не случайно уже в 1946 году Сталин во всеуслышание произнес, что победителей нужно и полезно судить. Вот как обстояло дело.   

А тогда, во время войны, Сталин повел себя как неисправимый гуманист и еще достаточно долго пытался дать всем шанс проявить себя с лучшей стороны. Увы, но далеко не всегда расчеты и надежды Сталина оправдывались, хотя война и закончилась феерической Победой.

Да, идея и замысел антигосударственного переворота были заживо похоронены, чего, увы, не скажешь о предательстве. Именно вследствие этого фактора советские войска потерпели сокрушительное, но, Слава Богу, не смертельное поражение в пограничных сражениях, а проклятые нацистские супостаты докатились едва ли не до стен древнего Кремля. Война продлилась 1418 страшных дней. А на алтарь Величайшей за всю историю человечества Победы советский народ, увы, вынужден был положить 27 МИЛЛИОНОВ ПОЛНЫХ СИЛ И СВЕТЛЫХ ПОМЫСЛОВ ЖИЗНЕЙ НАШИХ С ВАМИ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ.

Виновным за это с исторически беспрецедентной подлостью и наглостью сделали мертвого льва – Иосифа Виссарионовича Сталина. Того самого Сталина, под чьим блистательнейшим руководством и командованием СССР одержал феерическую, дотоле неведомую в истории России ПОБЕДУ!? Того самого Сталина, на которого в прямом смысле слова, молился весь мир, включая даже таких его недругов, как У. Черчилль, видя в Иосифе Виссарионовиче Сталине несгибаемого руководителя той единственной в мире силы, которая может избавить мир от ужаса коричневой чумы!? А ведь именно она-то и избавила мир от нацизма!

Как же подло мы обошлись с именем того и памятью о том, под командованием и руководством которого одержали столь ВЕЛИКУЮ ПОБЕДУ!

И не пора ли прекратить нападки на ВЕЛИКОГО ЛЬВА! Ведь и ИСТОРИЯ, и НАРОДЫ уже ясно и однозначно рассудили, все более и более голосуя ЗА СТАЛИНА, БЕЗ КОТОРОГО НЕ БЫЛО БЫ ПОБЕДЫ! ИЛИ, ЧТО ГЛАС НАРОДА – ГЛАС ВОПИЮЩЕГО В ПУСТЫНЕ?!