Хайэм Чарльз: ТОРГОВЛЯ С ВРАГОМ (окончание)

ГЛАВА VI. СТАЛЬНЫЕ ШАРИКИ НА ВЕС ЗОЛОТА

         Всю вторую мировую войну Состенес Бен был вкладчиком "Стокгольмс эншильда банк", финансировавшего гигантский шарикоподшипниковый концерн СКФ, а директорами СКФ в США были родственник Геринга Гуго фон Розен и заместитель начальника управления военного производства США Уильям Л. Бэт. СКФ снабжал шарикоподшипниками южноамериканские компании, внесенные в "черный список".
         Крошечные стальные шарики были чрезвычайно важны для нацистов - без них не смогли бы подняться в небо самолеты люфтваффе, а танки и бронемашины - сдвинуться с места. В них нуждались также европейские филиалы концернов ИТТ и "Форд", производившие для врага самолеты "фокке-вульф", легковые автомобили и грузовики. Фактически без них нельзя было воевать. В каждом "фокке-вульфе" было по меньшей мере четыре тысячи подшипников - примерно столько же, сколько в "летающей крепости". Артиллерийские орудия, прицелы для бомбометания, электрические генераторы и двигатели, вентиляционные системы, подводные лодки, горнодобывающие машины, производимая в ИТТ аппаратура связи - все это работало на шарикоподшипниках.
         185 торговых отделений СКФ были разбросаны по всему миру - прекрасный пример шведской организации производства. Во время войны концерн торговал с обеими враждующими сторонами. В определенной степени СКФ был связан с правительством Швеции, поскольку за границей его дела нередко вели послы, посланники, консулы, представлявшие Швецию в разных странах мира. В концерне были представлены практически все промышленные объединения страны, и каждый член его совета директоров принадлежал к той или иной компании, контролировавшей экономику Швеции.
         Основанный в 1907 году, СКФ вместе со своими дочерними предприятиями являлся крупнейшим производителем шарикоподшипников в мире. Кроме того, под его контролем находились добыча железной руды, производство чугуна и стали, литейные цеха, фабрики и заводы в Великобритании, Германии, Соединенных Штатах и Франции. Большая часть его продукции почти до конца второй мировой войны предназначалась для Германии. 60 процентов производимых в различных странах СКФ подшипников поступало в распоряжение немецких предприятий. Об отношении СКФ к союзникам в определенной степени говорит тот факт, что в то время, как завод в Швайнфурте (Германия) был загружен на 93 процента, филиал в Филадельфии (США) работал с нагрузкой в 38 процентов, а завод в Великобритании и того меньше. Итак, шарикоподшипники были одним из самых мощных орудий в той хитроумной политике нейтралитета в войне, которую проводило "братство".
         Конструктором и организатором производства и сбыта продукции был президент СКФ Свен Уингквист, приятель Геринга и герцога Виндзорского (герцог Виндзорский, 1894-1972, - старший сын короля Великобритании Георга V. С 20.1.1936 г. по 11.12.1936 г. занимал трон под именем Эдуарда VIII. Поддерживал тесные отношения с руководством нацистской Германии, которое возлагало большие надежды на его поддержку в деле подчинения правительства Великобритании своему влиянию. Стремление Эдуарда VIII активно вмешаться в политические дела, а также его намерение вступить с дважды разведенной женщиной в брак, противоречащее традиции династических браков, вызвало резкое недовольство в правящих кругах Великобритании. В результате дворцового кризиса Эдуард VIII был вынужден отречься от престола в пользу своего младшего брата (король Георг VI). После отречения ему был пожалован титул герцога Виндзорского. В годы второй мировой войны занимал пост губернатора Багамских островов. Последние годы жизни провел во Франции).
         Он был крупным держателем акций принадлежащего Якобу Валленбергу "Стокгольмс эншильда банк" - крупнейшего частного банка Швеции, банка-корреспондента гитлеровского "Рейхсбанка". Валленберг контролировал шахты, рудники, предприятия по производству нефти из сланцев, заводы электрооборудования и военного снаряженияфактически всю промышленность Швеции! С. Бен и С. Унгквист были партнерами Акселя Вэнера-Грена по компании "Ю. С. Электролюкс" из "Бофорс" - гигантской империи военного снаряжения, которая во время второй мировой войны поставляла Германии значительную часть стали, выплавляемой на принадлежащих ей предприятиях.
         Как уже говорилось, директорами американского филиала треста СКФ всю войну были троюродный брат жены Геринга Гуго фон Розен и Уильям Л. Бэт. Бэт родился в штате Индиана. Он начал трудовую деятельность в железнодорожных мастерских, где обучился у отца ремеслу механика. В 1907 г. защитил в Пэрдью (университет в штате Индиана.- прим. перев.) диплом инженера, а через год получил место на шарикоподшипниковом заводе "Гес - Брайт мануфактуринг Ко оф Филадельфия". После слияния "Гес-Брайт" с СКФ в 1919 году Бэт начал быстро продвигаться по службе и в 1923 году стал президентом компании. Филиал в Филадельфии, во главе которого стоял Бэт, соперничал с аналогичными ему огромными предприятиями концерна в Швайнфурте (Германия) и Гётеборге (Швеция). Газета "Уолл-стрит джорнэл" и журнал "Форчун" наперебой расхваливали филадельфийский СКФ. К 1940 году он уже производил продукции на внушительную сумму - 21 млн. долларов.
         Поскольку приближалась война и вероятность того, что США примут в ней участие, была довольно высока, Гуго фон Розен и сотрудничавшие с ним члены совета директоров побывали на фабриках СКФ в Германии и Италии, являвшихся совместной американо-германской и американо-итальянской собственностью. Американцы пообещали руководителям этих предприятий, что в случае если английская блокада затруднит доставку шарикоподшипников германским или итальянским филиалам в Латинской Америке, то филадельфийский СКФ возьмет поставки на себя, вне зависимости от того, вступит правительство Рузвельта в войну или нет. Одновременно с этим директора СКФ при помощи Джона Фостера Даллеса приняли меры по сохранению их дочерней химической компании "И. Г. Фарбен Бош". Президентом американского филиала этой компании был Бэт, а Даллес - поверенным компании "Бош/Дженерал анилайн энд филм". Чтобы уберечь "И. Г. Фарбен Бош" от возможной конфискации, Даллес после событий в Перл-Харборе учредил над ней опеку, объявив себя и Бэта держателями акций, которым доверено управление этой компанией. Таким образом, конфискацию удалось отсрочить до весны 1942 г., а к этому времени США уже воевали пять месяцев.

       Даллес также содействовал принятию мер по защите американского филиала СКФ в течение всей войны. С его помощью была совершена операция, в результате которой Бэт стал номинальным держателем его основного пакета акций с правом голоса в качестве лица, которому поручено управление. Поскольку компании, принадлежавшие американским гражданам, не могли быть конфискованы Лео Кроули, главой управления по охране секвестрованной иностранной собственности, эта мера себя полностью оправдала.
         Когда началась война, Рузвельт назначил Бэта заместителем начальника управления военного производства Дональда Нельсона из компании "Сиэрс, Робак". Находясь на этом посту, Бэт закрывал глаза на темные махинации сообщников по "братству", наносивших стране большой ущерб; не хватало то одних, то других стратегически важных товаров. Он тщательно скрывал, что в военное время сам стал доверенным лицом держателей акций компаний, сотрудничавших с врагом. Выступая по радио, Бэт произносил зажигательные речи о расточительном отношении американцев к резине и металлическому лому. Он призывал согнаждан сдавать консервные банки, старые автопокрышки, шины, камеры, дырявые грелки, резиновые перчатки и фартуки... Не забыл он и о старых газетах, половиках, побитых молью шерстяных вещах, - все это старье можно использовать для упаковки боеприпасов, только сдавайте! Что касается сала, то оно необходимо для производства глицерина... Несите сало! При этом Бэта ничуть не смущало, что металлолом, которому он уделял такое большое внимание, шел на производство бомб - таких же, как сброшенные на Перл-Харбор. Бэт был своим человеком как в республиканском Клубе объединенной лиги в Филадельфии, так и среди последователей "нового курса" ("новый курс" - система мероприятий, осуществленных в 1933-1938 гг. в США правительством президента Ф. Д. Рузвельта с целью смягчения противоречий американского капитала, обострившихся в результате мирового экономического кризиса 1929-1933 гг.) на Капитолийском холме. Он действовал весьма предусмотрительно, находясь в России в составе знаменитой миссии Аварелла Гарримана (Уильям Аверелл Гарриман, род. 15.11.1891 г. - американский политический деятель и дипломат. Длительное время был советником президента Ф. Рузвельта по финансовым и промышленным вопросам. В сентябре 1941 г. возглавлял делегацию США на Московском совещании представителей трех великих держав - СССР, США и Англии, принявших ряд важных решений о сотрудничестве в борьбе против фашистской Германии и ее союзников. В 1943-1946 гг. Гарриман был послом США в СССР), Стокгольма и обеспечивал сотрудничавшие с нацистами латиноамериканские предприятия, невзирая на растущий спрос на стальные шарики в самих США.
         Если бы Бэта, с одобрением относившегося к деятельности фон Розена, загнали в угол, то жалким лепетом прозвучали бы его оправдания, будто он имел дело лишь со шведской компанией и обязан был соблюдать в отношениях с ней нейтралитет. Ведь в действительности сам Бэт, являясь гражданином США, владел 103439 акциями основного капитала СКФ...
         Благодаря саботажу фон Розена и Бэта объем производства продукции СКФ в США за годы войны не достиг уровня, удовлетворявшего даже минимальные потребности страны. Это бесило Моргентау. Он поручил сотруднику экономического аппарата Белого дома, коренастому и энергичному канадцу Лочлину Карри убедить правительство положить конец этому возмутительному положению вещей. В помощь Карри был назначен решительный и исполнительный чиновник из управления экономических программ, француз по происхождению Жан Пажу. Именно он готовил в дальнейшем пространные доклады о деятельности Бэта и фон Розена вплоть до 1945 года.
         Подняв массу документов, Карри обнаружил, что компания "Кёртис-Райт авиэйшн корпорейшн", имевшая в годы войны исключительно важное значение, на протяжении пятнадцати месяцев после Перл-Харбора не только не получила от СКФ необходимого количества шарикоподшипников, но чуть не потерпела крах.
         Из-за изношенных подшипников разбивались самолеты, гибли люди. Большое количество машин вообще не могло подняться в воздух. И это в тяжелое военное время, когда страна остро нуждалась в самолетах!
         В июне 1943 года один честный и патриотически настроенный служащий СКФ (в правительственных документах его имя не указывается.- прим.), не желавший больше мириться с деятельностью фон Розена, отправился в Вашингтон к заместителю начальника управления военного производства, то есть к Бэту. Он сообщил: СКФ намеренно не расширяет производство, от которого зависит успех военно-воздушных операций США. Холодно выслушав его, Бэт ответил: "Ничего не поделаешь, и ничего не нужно делать". На этом вопрос был исчерпан, а служащий был вынужден уволиться.
         Кто-то из служащих СКФ даже подтасовывал данные об объеме выпускавшейся продукции, в результате чего создавалось впечатление, что производство подшипников не превышало нескольких миллионов штук, тогда как на деле оно было значительно большим. Бывали случаи, когда американскому потребителю фон Розен поставлял одни лишь наружные кольца подшипников или, наоборот, внутренние. В таком виде продукция была непригодна для использования, и это вызывало негодование Карри и Пажу.
         Задерживая выполнение заказов, создавая (при пособничестве незаменимого Джесси Г. Джонса) перебои и дефицит, фон Розен не только отправлял подшипники в Латинскую Америку, но и переправлял в Швецию засекреченные патенты, подробные чертежи и конфиденциальные данные о производстве. Поскольку существовала вероятность того, что эти документы могут быть перехвачены английской или американской цензурой на Бермудах, люди фон Розена отправляли этот драгоценный груз дипломатической почтой посольства Швеции в Вашингтоне. Дипломатическая почта нейтральных стран в годы войны не подлежала ни проверке, ни конфискации.
         В то самое время, когда подобная деятельность процветала, филадельфийский СКФ получил генеральную лицензию на ведение внешнеторговых операций на весь период войны. Тот факт, что Бэт сохранил свой официальный пост в годы войны, нельзя объяснить иначе, чем поддержкой Рузвельта.
         Министерство финансов, несмотря на имевшиеся в его распоряжении документы о том, что корпорация СКФ принадлежит Швеции и Германии, не стало поднимать шума из-за того, что она выдавала себя за американскую. Когда Карри начал проявлять к СКФ излишний интерес, Бэт сжег всю имевшую отношение к делу официальную переписку и финансовые отчеты СКФ.

        10 апреля 1943 года преданный своей стране американец Дж. С. Тореси, занимавший должность главного инженера в совете директоров СКФ, после жаркой схватки с Бэтом оставил службу. Он заявил, что СКФ сводит на нет военные усилия США, срывает ежемесячные поставки 150.000 подшипников компании "Прат-Уитни", производившей двигатели для истребителей, а Бэт, несмотря на занимаемый пост в управлении военного производства, наносит явный ущерб американским интересам. Испытывая непередаваемое отвращение к концерну, Тореси перешел работать в ВВС. Он связался с министерством финансов, и для встречи с ним на военновоздушной базе во Флориде вылетел сотрудник управления по вопросам зарубежных экономических связей Франклин Джадсен. В ходе оживленной беседы Тореси рассказал о махинациях СКФ. Он заклеймил позором фон Розена и многих его сотрудников, настроенных профашистски, и сказал, что в частных беседах и на заседаниях совета они высказывались о США с явным презрением.
         Когда на стол Карри легли все обличительные документы, тот пришел в ужас. Он представил Моргентау резкий отчет о встрече, за которым последовал столь же обличительный отчет экономического аппарата Белого дома, но в результате всего... санкции против компании приняты не были.
         На протяжении всей войны традиционные методы "братства" приносили неизменный успех. Так, доходы СКФ от латиноамериканских операций перечислялись в Швецию через "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк". Официально все авуары Швеции в "Нэшнл сити бэнк" по распоряжению Рузвельта были заморожены. Бэт, используя связи в правительственных кругах, умудрился какимто образом не только разблокировать эти авуары, но и получить официальное разрешение перевести их в Европу.
         В ходе войны руководство СКФ приняло надлежащие меры к тому, чтобы ФБР не смогло обвинить концерн в махинациях, связанных с поставками шарикоподшипников в Южную Америку. С этой целью фон Розен, действуя по примеру "Стандард ойл", основал дочернее предприятие, которое зарегистрировали в Панаме и, таким образом, оградили панамскими законами от конфискации Соединенными Штатами. Подшипники перевозились из американских портов на зарегистрированных в той же Панаме судах. Более 600.000 подшипников получали ежегодно нацистские клиенты, обосновавшиеся в Южной Америке. Это прежде всего компании "Сименс", "Дизель", "Асеа", "Сепаратор", а также "Электролюкс", во главе которой стоял Аксель Вэнер-Грен, и ИТТ, успешно функционирующая под руководством Бена.
         Деньги за поставляемые шарикоподшипники выплачивались из специального закупочного фонда и переводились затем в США через нацистский "Банко алеман трансатлантико". Фон Розен, подтверждая доставку шарикоподшипников, посылал телеграмму с примитивным шифром: "Получена дикая утка в желе, вместе с ней "шнапс"". Вся корреспонденция шла дипломатической почтой. Германия закупала громадное количество подшипников в Швеции и производила их сама. И тем не менее с 1943 года она стала испытывать все возрастающий дефицит этих маленьких стальных шариков. Были приняты меры по увеличению поставок шарикоподшипников из Южной Америки. Фон Розен обеспечил их транзит в Германию из Рио-де-Жанейро и Буэнос-Айреса через Швецию. Англичане, также остро нуждавшиеся в шарикоподшипниках, находились в прямой зависимости от двуличной СКФ и поэтому выдавали специальные разрешения на проход грузовых судов этой корпорации без досмотра через блокаду в Швецию.
         В 1943 году произошел целый ряд примечательных событий. В начале октября Бэт в сопровождении представителей армии прибыл на американском бомбардировщике в Стокгольм. Официальной целью их миссии были объявлены переговоры о дальнейших поставках оборудования для производства шарикоподшипников - хотя в самой Филадельфии его было предостаточно. Подробности встреч и бесед Бэта с Якобом Валленбергом и Уингквистом не сообщались. Однако, когда 14 октября командующий армейской авиацией США генерал Генри Арнольд (по прозвищу Хэп) отдал приказ совершить воздушный налет на гигантский завод СКФ в Швайнфурте, его ждал удар: противник каким-то образом узнал о предстоящей бомбардировке. И в результате этот рейд стоил Америке шестидесяти самолетов. 19 октября Арнольд без обиняков заявил лондонской газете "Ньюс кроникл": "Они бы не смогли организовать оборону, если бы не были предупреждены заранее".
         Впервые после Перл-Харбора американское правительство зашевелилось: стали поговаривать, что оно может предпринять хоть какие-то акции со своей стороны. Энергичный Жан Пажу возглавил лагерь сторонников разоблачения СКФ.
         А тем временем в Лондоне командующий стратегическими ВВС США в Европе генерал Карл Спаатц не находил себе места от ярости: после налета на Швайнфурт шведы - с официального согласия британских и американских властей - утроили свои поставки Германии. 13 марта 1944 года Спаатц пригласил к себе в штаб посла США в Лондоне Джона Вайнанта и устроил ему разнос, заявив, что посол "заодно с этими англичанами". "Все усилия нашей авиации, - громыхал Спаатц, - сведены к нулю!" Едва оправившись от головомойки, Вайнант поручил своему помощнику Уинфилду Рифлеру разобраться. Рифлер быстро выяснил, что британское министерство по вопросам экономической войны, которому вменялось в обязанности блюсти ограничения на поставки, и пальцем не шевельнуло, поскольку после немецких бомбардировок дочернего предприятия СКФ в Лутоне Великобритания оказалась в не меньшей зависимости от продукции СКФ, чем Германия.
         20 марта Лочлин Карри писал Дину Ачесону, что он глубоко озабочен серьезностью ситуации: "В последние месяцы наша авиация предприняла шестнадцать массированных налетов с единственной целью - разрушить производственные мощности по выпуску шарикоподшипников в Германии. Однако в то время, как мы ценой огромных потерь в самолетах и пилотах уничтожаем германское производство, враг продолжает получать необходимую продукцию из Швеции. Шведские поставки Германии в 1943 году побили все рекорды". Ответа от Ачесона не последовало.
         13 апреля 1944 года посол США в Стокгольме Гершель Джонсон встретился с министром иностранных дел Швеции Кристианом Гюнтером. Гюнтер указал, что заключение "трехстороннего соглашения" между Соединенными Штатами, Британией и Германией далось ценой неимоверных усилий, и, разорви сейчас Швеция это соглашение, Германия отреагирует весьма бурно. Гюнтер резко и недвусмысленно добавил: "Американская общественность сумеет понять, что занятая Швецией позиция оправданна и справедлива, если мы обнародуем содержание всей переписки, из которого будет явствовать, что торговля между Швецией и Германией осуществляется на договорной основе, известной союзным правительствам и достигнутой с их предварительного согласия". Стало ясно, что шведский министр иностранных дел угрожает Соединенным Штатам разоблачением: если правительство США не смирится, Швеция доведет до сведения американского народа, что их руководители вступили в сделку с врагом.

         Весной 1944 года правительство США грозило в случае отказа Швеции удовлетворить его просьбу о прекращении поставок "шариков" занести СКФ в "черный список". Лорд Селборн, возглавлявший британское министерство по вопросам экономической войны, отвергал этот план целиком и полностью. Он считал, что подобная угроза была бы роковой ошибкой. Министр упрашивал Рифлера отговорить правительство США от такого шага. Британское правительство в свою очередь предлагало, чтобы США закупили всю продукцию СКФ. У Селборна были основания для опасений: если СКФ попадет в "черный список", то Британия вообще лишится поставок шарикоподшипников. Причем, помимо груза этих изделий, который должен был прибыть в ближайшее время морем, еще 350 тонн шарикоподшипников, уже закупленных британскими снабженцами, дожидались отправки в Британию в Гётеборге. Селборна пугало, что шведы могут наложить арест на эту партию в ответ на конфискацию шведской собственности в Соединенных Штатах или Британии. Существовала и реальная угроза перехвата в море нескольких тысяч тонн шарикоподшипников, находившихся на борту двух британских судов - "Дикто" и "Оайонел".
         25 апреля заместитель военного министра Роберт Патерсон поставил своего шефа Стимсона в известность о том, что Швеция отклонила требование США прекратить поставки шарикоподшипников Германии сверх квоты, согласованной в 1943 году. Он сообщал: "Швеция, я уверен, будет пытаться затянуть решение вопроса, а на бесконечных переговорах посулит сократить свой экспорт в Германию в неопределенном будущем. Такой политики она придерживалась в прошлом, попробует применить ее и на этот раз". Патерсон указывал, что Швеция снабжает Германию боеприпасами, которые убивают американских солдат, что пятая часть снарядов, выпущенных по американцам, изготовлена из шведской железной руды и что шведы получают нефть в значительных количествах - в то время, как Британии и США ее не хватает для военных целей. Он добавлял: "Я... полагаю, что правительство должно предать гласности эти факты". Его надежды оказались тщетными.
         27 апреля лейтенант Джеймс Пьюлстон, офицер связи ВМФ при управлении зарубежных экономических связей, писал Лочлину Карри, что "ни в коем случае нельзя доверять" Якобу Валленбергу, что идея эмбарго представляет собой "иллюзию" и "розовую мечту". Он считал, что у государственного департамента есть куда более эффективный способ заручиться сотрудничеством со стороны Швеции - пригрозить ей прекращением поставок нефти; лейтенанту было явно не по душе, что шведские суда "ошиваются" в американских и карибских портах, поскольку "в экипажах (шведского флота) предостаточно прогермански настроенных лиц, готовых к шпионской деятельности". В своем докладе Карри он также писал:
         "Если мы будем мешкать или согласимся с полумерами, предлагаемыми Валленбергом или государственным департаментом, мы проиграем решающее сражение еще до его начала.
         ...Если мы добьемся эмбарго на поставки нефти, то по крайней мере неоправданная гибель многих и многих американцев будет лежать целиком на совести государственного департамента. В противном случае ответственность за нее ляжет и на нас. Лично я боюсь даже подумать, что хотя бы один - единственный американский солдат был убит лишь потому, что я не настоял на принятии надлежащих мер государственным департаментом".
         Вынудить государственный департамент действовать было нелегкой задачей. Тем не менее в апреле 1944 года министерству финансов, наконец, удалось вырвать у Дина Ачесона согласие послать кого-нибудь в Швецию и попытаться выторговать у "Эншильда банк" отказ от поставок Германии.
         Отбирая кандидата в специальные эмиссары, Ачесон и Моргентау остановились на странной фигуре. Вместо того чтобы направить в Стокгольм Карри или Гарри Уайта, они поручили эту особую миссию некоему банкиру и администратору киностудии "Парамаунт" Стэнтону Гриффису. Он прекрасно себя чувствовал в светских салонах и не обладал ни должным опытом, ни знаниями в области экономики. Стэнтон прибыл в Лондон, где к нему присоединился способный молодой экономист и вице-президент Красного Креста Дуглас Поутит. Эмиссаров кое-как затолкали в неимоверно тесный "москито" (боевой самолет времен второй мировой войны), который, пробившись сквозь ужасную грозу, доставил-таки пассажиров в Стокгольм. Там, в гнетуще мрачном отеле "Гранд" их встретили посол Джонсон и Якоб Валленберг.
         На второе утро пребывания в гостинице Гриффиса разбудил официант, принесший завтрак. С чудовищным балканским акцентом он произнес: "Я американский тайный агент. Буду работать на вас и держать в курсе происходящего. В номере 208, где будут происходить ваши беседы со шведами, немцы установили подслушивающую аппаратуру. В номере 410 остановился д-р Шнурре, представитель нацистского правительства. Он надеется перебить цену и обойти вас на переговорах по подшипникам". Гриффиса поразил маленький спич официанта. Что это - розыгрыш или провокация? Но с того самого момента официант, действительно сотрудничавший с разведкой США, доносил ему о каждом шаге Валленберга и нацистов.
         Переговоры в угрюмом правлении "Эншильда банк", увешанном фамильными портретами Валленбергов, шли изнуряюще медленно. Гриффис явно не подозревал о связях между Бэтом и государствами "оси", потому что однажды в ходе вялых дебатов вдруг заявил одному из шефов СКФ, Гарольду Хамбергу: "Вы можете тянуть время сколько душе угодно, но только Соединенные Штаты не намерены сидеть сложа руки в сторонке, пока вы делаете машины, чтобы убивать американских парней". Хамберг сделал вид, что не знает, о чем идет речь: "С чего вы взяли, что наши шарикоподшипники помогают убивать американских юношей?" Тогда Дуглас Поутит, вытащив пригоршню подшипников и высыпав их на стол, спросил: "Где они изготовлены?" Хамберг тщательно рассматривал лежавшую перед ним россыпь железок. "В Швеции", - ответил он наконец. Глядя Хамбергу прямо в глаза, Поутит отчеканил: "Все они извлечены из обломков немецкого самолета, сбитого над Лондоном".
         Через несколько долгих недель соглашение все-таки было достигнуто. Гриффис взял обязательство выплатить "Эншильда банк" 8 млн. долларов. Он также гарантировал, что против СКФ по окончании войны не будут применены антитрестовские законы. СКФ оставит за собой всю собственность в Германии на вечные времена. Соединенные Штаты заверили, что простят, забудут и - самое главное - сохранят в тайне связи СКФ с нацистами.

      Тем временем общественность США начала проявлять признаки беспокойства. Рабочие филиала СКФ в Филадельфии прослышали про сделки с нацистами. В либеральной газете "ПМ" появилась статья, в которой фон Розен и Бэт обвинялись в тяжких должностных преступлениях и торговле с сообщниками врага. Некоторые сотрудники из административных органов СКФ, обеспокоенные характером деятельности корпорации, начали писать доносы.
         14 мая 1944 года Бэт дал интервью газете "Вашингтон пост". Он предупреждал: если критика левой прессы возымеет свое действие и компания будет национализирована или внесена в "черный список", эффективность филадельфийского предприятия резко снизится. Он опровергал предъявленное ему обвинение в сотрудничестве с нацистами и отрицал, что родственник Геринга - его партнер. Что касается фон Розена, то он, по словам Бэта, директор по сбыту, и только. Да, Бэт не отрицал, что в качестве доверенного лица он представлял интересы владельцев СКФ. Однако никто не узнал, что стал он таковым с единственной целью - сохранить компанию от конфискации как иностранную собственность.
         Однако сбить волну протестов честных американских служащих и рабочих на сборочных линиях завода в Филадельфии не удалось. На бурных заседаниях профсоюза цеховые старосты обсуждали вопрос о забастовке. Возвращаясь с работы домой к женам и детям, рабочие с возмущением говорили о сделках с врагом. Казалось, то, что, к сожалению, не сумело сделать правительство США - прекратить деятельность СКФ, - смогут сделать рабочие.
         Однако Бэт был начеку. 16 мая он устроил общий митинг в огромном дворе завода, на который собралось восемь тысяч служащих СКФ. Воспользовавшись доверием, которое всегда испытывали к нему рабочие концерна, Бэт произнес речь, забравшись на высокую трибуну, украшенную четырьмя американскими флагами, трепещущими на ветру: "Ничто из нашей продукции не достается врагу! Уверяю вас, друзья мои! Все слухи о том, что наша компания в Швеции находится под влиянием фашистов, - сущая чепуха! Эти слухи - гитлеровская пропаганда, направленная на то, чтобы вывести нас из строя".
         Ловкий трюк Бэта удался: ложь была принята за чистую монету. 18 мая министерство финансов и управление по охране секвестрованной иностранной собственности сделали совместное заявление для прессы, которое гласило: в результате проведенного расследования с СКФ "полностью снято обвинение в сотрудничестве с врагом". "Как военное, так и военноморское министерства, - говорилось в заявлении, - довели до сведения министерства финансов и главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности следующее: "СКФ индастриз" и "СКФ стил" вносят вклад в военные усилия США...."СКФ индастриз" и "СКФ стил" добились прекрасных показателей, выполняя военные заказы, и любые резкие сокращения выпуска продукции незамедлительно скажутся на производстве необходимого военного снаряжения".
         13 июня между СКФ и правительствами США и Великобритании было заключено соглашение о сокращении поставок подшипников в фашистскую Германию. Правительство США явно побаивалось придавать широкой гласности то обстоятельство, что союзники, по сути дела, оказывают пособничество нацистам. Поэтому резолюция на памятной записке госдепартамента от 13 июля об объеме таких поставок гласила: "Вынесено решение сохранять секретность данного соглашения не только на установленный срок действия, но и после его истечения".
         В июле в различные министерства были разосланы меморандумы управления по зарубежным экономическим связям. В них утверждалось, что в нарушение соглашения, за которое США обязались выплатить Швеции 8 млн. долларов, СКФ ведет так называемую тройную торговлю, осуществляя поставки в Германию через Испанию, Португалию и Швейцарию, с тем, чтобы избежать обвинений в торговле с врагом. Словом, СКФ делала все возможное, чтобы уклониться от выполнения взятого на себя обязательства. Из меморандумов следовало, что правительство США, к сожалению, теперь едва ли могло обличить СКФ в новых махинациях, поскольку оно само же ранее оправдало его. Заместитель военного министра Патерсон, хотя и продолжал выступать против СКФ, ничего фактически не добился. Беспомощный Лочлин Карри ходил и мямлил, что в конце концов все встанет на свои места...
         От имени управления зарубежных экономических связей Жан Пажу к 15 сентября 1944 года подготовил разгромный обвинительный акт против Уильяма Л. Бэта, Гуго фон Розена и СКФ в целом. Изучив деятельность корпорации, он сделал следующие выводы: Бэт по "указанию СКФ способствовал снабжению латиноамериканских стран в ущерб текущим военным заказам США и вел торговлю в Соединенных Штатах, руководствуясь долгосрочными деловыми интересами компании, а не потребностями военного производства страны". Он также подчеркнул, что директивы от шведского СКФ поступали через представительство Швеции в Вашингтоне, минуя таким образом цензуру. Эти директивы свидетельствовали, что сотрудничавшая с противником компания имела возможность контролировать одну из важнейших отраслей промышленности США.
         Пажу подтвердил, что промышленное производство СКФ в США не достигло даже минимального уровня, удовлетворяющего потребности страны, что исключительно важные в военном отношении отрасли промышленности испытывали серьезные перебои в поставках шарикоподшипников. В результате самолеты не могли подняться в воздух. Уильям Л. Бэт имел возможность исправить положение, но не сделал этого. Пажу обобщил факты, свидетельствовавшие о преднамеренном неполном использовании сырья, о связях с корпорациями противника и обо всей позорной деятельности так называемой: американской компании, действовавшей в интересах врагов. И все же СКФ остался безнаказанным.
         Норвежцы достаточно натерпелись от сотрудничества шведов с противником, поэтому акция норвежских рабочих находит объяснение: 4 декабря 1944 года они взорвали завод СКФ в Осло, уничтожив подшипников на общую сумму 1,5 млн. долларов. Тем временем Дин Ачесон не включил СКФ в "черный список", хотя имел на то полномочия. Вместо того чтобы на волне очередного подъема протестов общественности принять меры против СКФ, он просто заставил Моргентау и Карри сделать ряд публичных заявлений относительно лояльности и добропорядочности концерна - якобы во имя того, чтобы не возникла помеха военным усилиям.

 Надежды Лочлина Карри на то, что с приближением конца войны положение дел изменится, оказались беспочвенными. Торговля с врагом продолжалась, и 9 декабря 1944 года Жан Пажу направил послу США в Стокгольме Джонсону письмо. "После того как при налете на Швайнфурт было сбито столько самолетов и погибло столько людей, - писал он, - как бы среагировали американцы, узнай, что СКФ по-прежнему снабжает военную машину Германии шарикоподшипниками?"
         К началу 1945 года стало, к сожалению, очевидным, что 8 млн. долларов, потраченных Стэнтоном Гриффисом, были в значительной мере пущены на ветер. Во-первых, эта сделка касалась лишь части, притом малой, поставок подшипников. Во-вторых, шведы систематически превышали согласованные пределы поставок. Только когда стало очевидно, что Гитлер окончательно проиграл войну, Швеция наконец начала соблюдать договоренности.
         После войны Уильям Л. Бэт и его сообщники, не без стараний Гриффиса, остались безнаказанными. Гуго фон Розен, конечно же, прикрылся своей "нейтральностью". В последние недели второй мировой войны Бэт внезапно появился в Берлине и посетил отделение военной декартелизации. Там он долго беседовал с руководившим декартелизацией бригадным генералом Дрейпером о необходимости выполнить тайно данные Гриффисом Валленбергу обещания, а именно: что шведские предприятия СКФ в Германии не пострадают, что ни один из его заводов в Германии не будет ни демонтирован, ни перемещен и что ни против него, ни против его коллег в США не будет применено антитрестовское законодательство. Естественно, все эти обещания были выполнены.

ГЛАВА VII. МАХИНАЦИИ КИНОПРОМЫШЛЕННИКОВ

         Председатель правления концерна "И. Г. Фарбениндустри" Герман Шмиц был одной из наиболее заметных фигур "братства". Шмиц родился в 1880 году. С самых ранних лет его обуревало честолюбивое стремление властвовать. В годы первой мировой войны Шмиц проявил себя неприкрытым националистом. В возрасте 33 лет он пробился к руководству одной из крупнейших сталелитейных корпораций Германии. Замкнутый и недоверчивый, предприимчивый Шмиц использовал связи в промышленных кругах и в 1915 году получил пост в министерстве экономики.
         Шмиц сблизился с Гельмаром Шахтом, который буквально заразил его идеей мирового финансового сообщества, не подвластного ни империям, ни войнам. Далее Шмиц захватил руководство одним химическим трестом. На его основе в 1925 году он помог своему коллеге и другу Карлу Крауху создать концерн "И. Г. Фарбен". Обладая безошибочным нюхом на людей влиятельных, Шмиц при содействии Шахта завязал важные контакты в Соединенных Штатах и Великобритании. У Шмица появились единомышленники, полностью разделявшие его идею о международной солидарности финансистов. Ими были: Уолтер Тигл из "Стандард ойл" и Эдзел Форд, сын Генри Форда.
         В 1929 году в США совместными усилиями Шмица, его племянника Макса Ильгнера, Уолтера Тигла, Эдзела Форда и Чарльза Митчела из "Нэшнл сити бэнк" был организован филиал "И. Г. Фарбен", получивший название "Америкэн И. Г. кемикл корп.". Президентом новой компании стал Герман Шмиц, передав временно свои полномочия в Европе брату Дитриху. Подобную операцию ранее осуществили братья фон Клемм. Это позволило их фирме настолько прочно утвердиться по обе стороны Атлантики, что она могла бы пережить любую войну, причем без ущерба для себя.
         В 1931 году Герберт Гувер принял Шмица в Белом доме. Президент и промышленник быстро нашли общий язык - оба считали, что Советская Россия должна быть уничтожена. Гуверу, вложившему большие капиталы в разработку нефтяных месторождений в России, социалистическая революция принесла значительные убытки.
         Идея восстановления мощи Германии вызвала у американцев немецкого происхождения настолько горячий энтузиазм, что выпущенные Шмицем на сумму 13 млн. долларов облигации акционерного общества "Америкэн И. Г." "Нэшнл сити бэнк" распродал за одно утро. Богатство и могущество "Америкэн И. Г." практически не поддавалось оценке. Эта международная корпорация стала основным орудием экономической политики правительства Германии. Среди товаров, которые она производила, были разнообразные химикаты и химические продукты, включая искусственные масла, синтетический каучук, авиационный бензин, пластмассы, нейлон, отравляющие газы и ядовитые вещества. Последние использовались как на заводах "И. Г. Фарбен" для производства резины, так и в концлагере Освенцим.
         Шмиц помогал организовывать Банк международных расчетов и вплоть до конца второй мировой войны входил в его правление. Кроме того, он начал вкладывать капиталы в различные предприятия за рубежом. В результате к 1941 году "И. Г. Фарбен" владел акциями на сумму 5.042.550 долларов в "Стандард ойл оф Нью-Джерси", 838.412 долл. в "Дженерал моторс" и 155.000 долл. в "Стандард ойл оф Калифорниа".
         Совместно с концерном "Крупп" "И. Г. Фарбен" претворял в жизнь четырехлетний план Геринга, по которому Германия к 1940 году должна была полностью обеспечить себя военной продукцией. К 1939 году "И. Г. Фарбен" давал 90 процентов притока иностранной валюты, 85 процентов всей военной и промышленной продукции от предусмотренных планом.
         С 1932 года Шмиц стал тесно сотрудничать с Куртом фон Шрёдером, директором БМР и богатейшего частного банка "И. Г. Штейн" в Кёльне.
         Шрёдер был фанатичным нацистом. Обходительный и безупречно элегантный, с правильными чертами лицаразве скажешь, что это прирожденный главарь отрядов "Мертвая голова". Часто в годы войны, вернувшись с работы домой в строгом, в мелкую полоску костюме, он переодевался в черную с серебром форму, украшенную наградами, и отправлялся на сборища своего личного отряда штурмовиков. Именно этот эсэсовец был наиболее тесно связан с Уинтропом Олдричем из "Чейз бэнк", Уолтером Тиглом из "Стандард ойл", Состенесом Беном из ИТТ и другими членами "братства" в США. В 1933 году он предоставил свою прекрасную виллу под Мюнхеном для встречи Гитлера с фон Папеном (Франц Папен, 1879-1969, - реакционный немецкий политик, один из главных военных преступников фашистской Германии. В 1932 г. возглавлял правительство, которое подготовило почву для установления фашистской диктатуры в Германии. В 1933 г. стал вице-канцлером в правительстве Гитлера. В 1934-1938 гг. на посту посла в Вене играл активную роль в подготовке захвата Австрии фашистской Германией. В 1939-1944 гг., будучи послом в Турции, пытался вовлечь эту страну в войну против СССР. В 1946 г. предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге, но по настоянию американских влиятельных кругов был оправдан). Эта встреча оказалась важным звеном в цепи событий, приведших к захвату Гитлером власти в рейхстаге.
         В 1932 году при содействии специального советника Гитлера по экономическим вопросам, Вильгельма Кепплера, Шрёдер начал "приглядываться" к влиятельным сторонникам "братства" - кого из них можно привлечь для постоянного субсидирования гестапо? Они должны были вносить в среднем по 1 млн. марок в год на личный счет Гиммлера с отметкой "С" в "И. Г. Штейн банк". Эти средства переводились далее на тайный счет гестапо с отметкой "Р" в "Дрезднер банк" в Берлине. Сообщество этих влиятельных финансистов получило название "Кружок друзей рейхсфюрера СС Гиммлера".
         Шмиц был одним из самых щедрых вкладчиков в кружке, в который входили представители ИТТ и "Стандард ойл оф Нью-Джерси". Он лично снабжал Гиммлера крупными суммами.
         В конце 30-х годов Шмиц завязал тесные контакты с молодым и энергичным Вальтером Шелленбергом, который в то время быстро продвигался по служебной лестнице и впоследствии стал главой СД - политической контрразведки фашистской Германии.

         Судя по рассекреченным в 1981 году документам разведслужбы армии США, Шелленберг прочил Шмица на роль главы так называемого "совета двенадцати". Совет должен был привести к власти Гиммлера и установить над Гитлером опеку, заключив его под арест в Берхтесгадене.
         Шелленберг возлагал на Шмица большие надежды, зная о его преданности Гиммлеру и гестапо. Однако Гиммлер постоянно колебался и так и не смог решиться санкционировать свержение фюрера. Тем не менее он не выдал Шелленберга Гитлеру. Те же документы свидетельствуют, что основной целью плана Шелленберга являлось заключение сепаратного мира между Германией и Соединенными Штатами - заветная мечта "братства".
         Перед самой войной брат Шмица Дитрих по указанию из Берлина перебрался на Манхэттен, чтобы всячески вредить военным приготовлениям США. Американское гражданство, а также беспрерывное пребывание в блестящих светских салонах Нью-Йорка не мешали его шпионской деятельности в агентурной сети концерна "И. Г. Фарбен".
         "Америкэн И. Г." владел заводами "Дженерал анилайн энд филм" и колоссальной кинопромышленной корпорацией "Агфа энд Анско". Ему также принадлежала корпорация-мультимиллионер "Озалид", производившая множительную аппаратуру. "Дженерал анилайн энд филм" поставлял красители для формы военнослужащих США. Цвета - синий и хаки. Многочисленные шпионы - торговцы Шмица, переодевшись в синюю или цвета хаки форму, получали блестящую возможность проникать на любую армейскую, морскую или воздушную базу США как до событий в Перл-Харборе, так и после. "Торговцы" также уговорили военные власти снимать свои учебные фильмы на пленку "Агфа энд Анско" и проявлять фотоснимки секретных объектов в лабораториях "Америкэн И. Г.". Кроме того, им удавалось снимать копии со всех печатавшихся на предприятиях "Озалид" секретных документов, имеющих военное значение, и переправлять их в главное правление компании в Берлине.
         Всем этим шпионским хозяйством руководил племянник Германа и Дитриха Шмицев, бойкий толстяк Макс Ильгнер, стремившийся пробиться к руководству "И. Г. Фарбен", неизменно доказывая, насколько он незаменим для компании. Он объединил агентурную сеть "Н. В.-7" с "заграничной организацией немцев" - разведсетью, непосредственно находившейся под контролем Вальтера Шелленберга, - и таким образом создал пятитысячную армию агентов во главе с фашистским консулом Фрицем Видеманом. Действуя под прикрытием "Америкэн И. Г." в странах Северной и Южной Америки, агенты проникали на армейские, морские и воздушные базы. Под видом сотрудников компании они уточняли информацию, полученную "торговцами". Так, с помощью двух сетей агентуры Германия получила четкое представление об американском вооружении еще до Перл-Харбора.
         По примеру Германа Шмица Макс Ильгнер решил не ехать в США, а отправить туда своего брата. Рудольф Ильгнер, столь же жадный и беспринципный, стал в Нью-Йорке одним из ведущих руководителей концерна, возглавлявшегося Дитрихом Шмицем. Для ведения шпионажа он организовал "крышу" - химическую компанию "Отделение статистики И. Г.". Более того, Ильгнер подружился со священником Бернардом Р. Хаббардом. За Хаббардом, посвятившим себя деятельности миссионера и исследователя "белого безмолвия" Аляски, закрепилось прозвище Ледовый священник. Дружба Ильгнера и Хаббарда была не случайна. В 1939 году, вскоре после начала войны в Европе, военный министр США Генри Стимсон попросил Хаббарда оказать ему особую услугупосетить стратегические базы США на Аляске (якобы для чтения лекций) и тщательно заснять на кинофотопленку военные объекты. То ли по наивности, то ли по беспечности Хаббард проговорился об этом поручении Рудольфу Ильгнеру. Тот ему сказал, что "Америкэн И. Г." (к тому времени уже называвшаяся "Дженерал анилайн энд филм") из самых лучших побуждений может бесплатно предоставить ему со складов оптовой продукции "Агфа" аппараты и высококачественную цветную пленку. Конечно, добавил при этом Ильгнер, Хаббард сможет проявить заснятый фильм в лабораториях "Дженерал анилайн энд филм". Хаббард согласился. По-видимому, в военной разведке не потрудились заглянуть в досье ФБР или госдепартамента, а ведь там скопилось предостаточно материалов о связях "Дженерал анилайн энд филм" с фашистами. Преодолев снежные бураны и шквалы, Хаббард привез из длительной и тяжелой поездки на Аляску бесценную кинозапись всей системы обороны США на северо-западном направлении. Вполне естественно, что Рудольф Ильгнер переправил копию пленки своему брату в штаб "И. В.-7" в Берлине.
         Тогда же военное министерство США, исходя из соображений обороны, приступило к кинофотосъемке Панамского канала. Рудольф Ильгнер, не долго думая, взялся поставлять министерству кинопленку "Агфа" - по крайне низкой цене. После проявления пленки, причем оригиналы, переправлялись... в Берлин, а копии Ильгнер - хорош шутник! - отдавал американцам. Пленки - оригиналы отправлялись в долгое путешествие на борту морских судов, курсировавших по линии Гамбург-Америка, и оказывались в конечном счете в Берлине. Президентом этой судокомпании был Юлиус Мейер, возглавлявший одновременно германо-американскую торговую палату, а председателем этой палаты являлся не кто иной, как Рудольф Ильгнер.
         В сентябре 1939 года братья Шмиц и братья Ильгнер смекнули, что с началом войны в Европе буквы "И. Г.", фигурировавшие как в названии "Америкэн И. Г.", так и в "И. Г. Фарбен", могут отпугнуть кое-кого из многочисленных мелких держателей акций в Америке, которые, сами о том не зная, помогали финансировать Гитлера. Именно тогда "Америкэн И. Г." стал называться "Дженерал анилайн энд филм" (ДАФ), Рудольф Ильгнер сжег все компрометирующие его документы и запретил рекламному бюро подчеркивать высокое качество немецкой продукции в целях увеличения сбыта.
         "И. Г. Хеми", дочерней компанией "И. Г. Фарбен" в Швейцарии, управлял родственник Шмицев. 91,5 процента ее акций контролировали - нужно ли пояснять? - "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк" и "Чейз бэнк". В правление компании входил Уильям Уэйс из "Стерлинг продактс" и Эдзел Форд. Тигл был вынужден выйти из правления в 1938 году из-за того, что был изобличен в махинациях. Место Тигла в правлении занял Джеймс Форрестол. Он же являлся партнером банковской компании "Дилон, Рид энд Ко", которая участвовала в финансировании партии Гитлера в первые годы ее существования. Позднее Форрестол стал заместителем военно-морского министра, а потом и министром. Другим членом правления был бывший министр юстиции США Гомер Каммингс. Занимая этот официальный пост, Каммингс немало сделал в интересах "Америкэн И. Г." в качестве ведущего адвоката корпорации. О его профессиональной квалификации может свидетельствовать следующее: Каммингс снабжал информацией секретного характера нацистского поверенного в делах в Вашингтоне Ганса Томсена. В телеграмме с пометкой "совершенно секретно", отправленной в Германию 11 июня 1940 года, Томсен докладывал, что Каммингс информировал его о подробностях личной беседы с Рузвельтом. Что же это были за "подробности"? Согласно данным Каммингса, президент намеревался использовать любые законоположения, чтобы покончить с политикой нейтралитета и оказать помощь Великобритании в Атлантике. Кроме того, Рузвельт станет поставлять Великобритании вооружение, если американцы успеют до конца войны наладить его производство. В случае если война закончится победой Гитлера над Великобританией и Францией, США будут проявлять "любезность и покладистость" в отношении Германии два года, за которые они, не останавливаясь перед затратами, создадут свою боеспособную армию. Рузвельт поведал-де Каммингсу, что Германия будет разбита, если попытается напасть на Канаду или страны Карибского бассейна. Словом, бывший министр юстиции, услуги которого оплачивала фашистская корпорация, снабжал Гитлера секретными сведениями о сугубо личных размышлениях президента.

         "Дженерал анилайн энд филм" не могла бы функционировать как отделение германской разведки "Н. В.-7" без поддержки сената и палаты представителей. В докладных записках Ганса Томсена утверждалось, что "Дженерал анилайн энд филм", помимо финансирования агентов "Н. В.-7" и "заграничной организации немцев", субсидировала еще и кампанию профашистской пропаганды, проводившуюся конгрессменами. 12 июня 1940 года Томсен в телеграмме Иоахиму Риббентропу, министру иностранных дел Германии, докладывал:
         "Известный конгрессмен-республиканец, который тесно связан с одним сотрудником издания "Пресс афферс", намерен на три дня пригласить около 50 конгрессменов-республиканцев, сторонников политики изоляционизма (изоляционизм - направление во внешней политике США. "Изоляционисты" призывали не вмешиваться в европейские дела и в вооруженные конфликты вне Американского континента. В 30-е годы политика изоляционизма служила ширмой для прикрытия экспансионистских устремлений империализма США. Кроме того, она использовалась американской реакцией для оправдания бойкота усилий СССР и всех миролюбивых сил, направленных на создание системы коллективной безопасности в Европе в целях обуздания фашистских агрессоров. После нападения главных сил фашистского блока на СССР в июне 1941 г. реакция США взяла на вооружение изоляционистские идеи для подрыва советско-американского военного сотрудничества в рамках антигитлеровской коалиции), для участия в работе съезда республиканской партии. Приглашенные постараются склонить делегатов к курсу на изоляционизм во внешней политике. Для проведения мероприятия необходима сумма 3 тыс. долларов.
         Кроме того, упомянутый конгрессмен готов организовать небольшой специальный комитет республиканской партии, который в ходе съезда будет вести в крупнейших американских газетах пропагандистскую кампанию под девизом "Уберечь Америку от войны!". Это будет своего рода контрмерой против проводимой комитетом Белого дома (Уильямом Алленом) кампании в печати под лозунгом "Остановить Гитлера немедленно". Стоимость этого мероприятия составит от 60 до 80 тыс. долларов, из которых половина, вероятно, пойдет друзьям-американцам упомянутого конгрессмена. В силу незаурядности этого предложения я его принял, поэтому прошу сообщить телеграфом, представляет ли данный проект для вас интерес, если да, то выделяйте необходимую сумму".
         Ведомство Риббентропа телеграфировало в ответ 16 июня: "Министр иностранных дел согласен на предлагаемые контрмеры против просоюзнической пропаганды США". Средства были отчислены и выплачены "друзьямамериканцам".
         А кто же был этот "конгрессмен-республиканец"? Его звали Стефен Дэй. Он входил в палату представителей от штата Иллинойс. С ним сотрудничали такие ярые сторонники Гитлера, как сенатор Раш Холт из Западной Вирджинии и сенатор Эрнст Ландин из Миннесоты.
         19 июля Томсен докладывал об успешном завершении кампании. Он телеграфировал в Берлин: "Как я уже сообщал, на съезде конгрессменам-республиканцам удалось добиться включения в программу партии принципов изоляционистской внешней политики, а именно: республиканцы не позволят втянуть себя в войну в Европе. Наше содействие этому осталось в тайне... На дорожные расходы и пропагандистские публикации израсходована сумма 4350 долларов, которую следует возместить посольству".
         По мере того как неумолимый ход международных событий приближал час вступления Америки в войну, Макс Ильгнер и его дядя Герман начали проявлять все возрастающее беспокойство: как будут идти их нью-йоркские дела в будущем? 2 мая 1941 года они пригласили на совещание в Милан двух энергичных директоров "Дженерал анилайн энд филм", чтобы выработать оптимальную линию поведения на случай вступления Рузвельта в войну против Гитлера. Директора-американцы Альфредо Е. Мол и Эрнст К. Холбах - согласились негласно переправлять медикаменты и патенты в Южную Америку через американскую фирму "Фезандие и Сперле", которая в случае войны не могла быть конфискована. Хью Уильямсон, еще один из директоров ДАФ, по-видимому, переправлял оборудование и химикаты. Тем временем Холбаху удалось создать свое собственное дочернее предприятие "Дженерал дайстафс". Зарегистрированная как американская компания, она также не подлежала конфискации. В Нью-Йорке Дитрих Шмиц собрал все документы, обличавшие деятельность отделения статистики "И. Г.", и сжег их.
         9 мая 1941 года министр юстиции Роберт X. Джексон, уступив настояниям Рузвельта, наложил арест на депозиты "Америкэн И. Г." в "Нэшнл сити бэнк оф Нью-Йорк". Однако оказалось, что в банковских сейфах находилось лишь 250 тыс. долларов из полумиллиардного счета корпорации. Несомненно, Ильгнер был человеком со связями - не прошло и двух месяцев после этого, как все средства, за исключением 25 тыс. долларов, были разблокированы. Казалось, что "И. Г." все сходит с рук, когда Рузвельт и Моргентау заморозили все швейцарские капиталовложения в США, а вместе с ними и средства "Америкэн И. Г.". Итак, "швейцарская ширма" на время стала бесполезной.
         Состенес Бен из ИТТ оказался весьма полезным членом "братства". Он откликнулся на предложение Геринга и попытался купить "Дженерал анилайн энд филм". В результате этой операции компания превратилась бы в американскую и не могла бы быть конфискована во время войны. Кроме того, был бы снят арест с ее швейцарских средств. Аналогичную махинацию предполагалось провести с филиалами ИТТ в Германии, чтобы уберечь их от конфискации. Естественно, что неизменный "Нэшнл сити бэнк" способствовал заключению сделки. Тем не менее Герману Шмицу почудилось, будто Бен пытается его перехитрить, и он решил продать компанию одному из ее дочерних предприятий. Но оказалось, что Шмиц перехитрил самого себя - сделка была почти заключена, когда Моргентау, выведенный из терпения, наложил на нее запрет. Тогда Шмиц сделал другой ход: попытался продать "Дженерал анилайн энд филм" одной датской компании, владевшей частью ее акций. Однако министр финансов воспрепятствовал и этому.
         После событий в Перл-Харборе Моргентау решил полностью конфисковать ДАФ до конца войны. Предварительно он закрыл или национализировал 50 связанных с концерном фирм, которые не вызывали у него доверия. Затем он обратился к Рузвельту с просьбой поставить "Дженерал анилайн энд филм" под контроль министерства финансов, а не министерства юстиции или управления по охране секвестрованной иностранной собственности, которое в то время только создавалось под эгидой ненавистного ему промышленного магната Лео Кроули. Моргентау не доверял Кроули, ставленнику слабовольного и нерешительного министра юстиции Фрэнсиса Биддла. Он знал, что Кроули, этот громогласный хвастун, всячески потворствовал деятельности корпораций и был защитником большого бизнеса, как и Джесси Джонс.

         13 января 1942 года Моргентау принял против "Дженерал анилайн энд филм" решительные меры и начал увольнять явных профашистов. Хозяин Белого дома целиком и полностью его поддерживал. "Если кто-нибудь спросит, - говорил Рузвельт Моргентау, - можешь говорить, что президент велел не церемониться".
         Но одновременно Рузвельт вредил деятельности Моргентау: он временно поручил надзор за компанией служителю большого бизнеса, богатому адвокату Е. Маку. Мак назначил председателем правления отъявленного интригана Уильяма Буллита, отказался увольнять служащихнацистов и попросту отклонил требование Моргентау прекратить использовать их как консультантов. Моргентау вышел из себя, когда узнал, какие колоссальные оклады назначили Маку и Буллиту за... откровенное укрывательство фашистов! Кроме того, Мак попытался учредить так называемый "комитет по управлению предприятием", состав которого полностью состоял бы из ловких дельцов - бывших руководителей "И. Г. Фарбен".
         16 февраля 1942 года Моргентау сумел взять верх над Маком, конфисковав 97 процентов акций ДАФ. Буллит сразу же вышел в отставку, а Мак остался на своем посту, ожесточенно отбиваясь от Моргентау. Тем временем Рузвельт напомнил в очередной раз, что Кроули с готовностью ожидает передачи ему под контроль ДАФ. Расстроенный, негодующий Моргентау писал Гарри Гопкинсу 26 февраля: "Рузвельт ведет себя так, чтобы в случае чего сослаться на полную неосведомленностьесли я буду продолжать начатое и наведу порядок. А он без преувеличения может сказать, что ничего не знает". Гопкинс высказал свое возмущение президенту, и тот наконец 5 марта разрешил Моргентау "не медлить и продолжать действовать в отношении "Анилайн" в том же духе". Однако немногим больше, чем через неделю, президент неожиданно поставил Кроули во главе "Дженерал анилайн энд филм". Шаг, типичный для уступчивого характера президента. Вступив в должность, Кроули сразу же назначил председателем правления компании Эрнста К. Холбаха, пожалуй наиболее скомпрометировавшего себя профарбеновской деятельностью. Впоследствии Кроули отказывался уволить Холбаха даже тогда, когда тот трижды официально был обвинен в связях с "И. Г. Фарбен" после Перл-Харбора. Как ни возмущался Моргентау, Кроули повысил Холбаху оклад с 36 до 82 тыс. долларов в год. У него хватило смелости возложить на Альфредо Е. Мола, сообщника Холбаха, руководство сбытом продукции ДАФ в Южной Америке. Обоим были возвращены акции, конфискованные Моргентау. По специальному указанию Кроули их средства в "Нэшнл сити бэнк" были разблокированы. Но Кроули и этого было мало. Его партнером по фирме-мультимиллионеру "Стандард гэс энд электрик" (СГЭ) был баснословно богатый Виктор Эммануил, который установил контроль над СГЭ с помощью банков Шредера. И Кроули, возглавив управление по охране секвестрованной иностранной собственности, продолжал получать зарплату как от этой фирмы, так и от нью-йоркского отделения банка Шредера! Специальным юридическим советником Кроули стал близкий друг его и Холбаха - Джон Фостер Даллес, к тому же и адвокат Холбаха, предъявивший правительству иск о возвращении компании ее фондов.
         К 1944 году Кроули уже два года управлял ДАФ. За это время ни он, ни Фрэнсис Биддл не удосужились отреагировать на три официально предъявленных корпорации еще 19 декабря 1941 года обвинения в нарушении антитрестовского законодательства. Основание для предъявленных обвинений - соучастие в тайной торговле с фашистской Германией. Кроули и Биддл отказались от принятия судебного "решения по соглашению" (решение суда в соответствии с заключенным сторонами соглашением) о полном разрыве связей с "И. Г. Фарбен". Они также отказались слить ДАФ с американской компанией "Дженерал дайстафс", которая по-прежнему закупала 10 процентов сбываемой ими продукции. Они не только не передали в распоряжение властей патенты "Дженерал анилайн энд филм", но и не поставили правительство в известность о том, какие патенты были переданы им нацистами, чтобы предотвратить их конфискацию во время войны.
         Стоун обрушился на Кроули с критикой на страницах "ПМ" и "Нейшн". В результате Кроули ушел с поста главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности, но лишь за тем, чтобы занять другой, еще более ответственный - главы управления зарубежных экономических связей. В редакционной статье газеты "ПМ" от 10 февраля 1944 года Стоун писал: "Одного ухода Кроули с поста недостаточно... Мы надеемся, что при подборе кандидатуры нового главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности президент остановит свой выбор на человеке, доходы которого в отличие от Кроули не будут в основном состоять из выплат от частных компаний... Мы предлагаем правительству очистить совет директоров ДАФ от всех лиц, связанных с Виктором Эммануилом, банками Шрёдера, "Стандард ойл" или любой другой компанией, которая до войны имела деловые контакты с "И. Г. Фарбен"". Далее в статье указывалось: "Откройте доступ американской промышленности ко всем патентам по красителям, химикатам, медикаментам и прочим товарам, которые принадлежат самой ДАФ или ее дочернему предприятию "Уинтроп кемикл"... Разделите ДАФ на мелкие компании, сделав их американской собственностью, чтобы каждая из них занималась одним из видов деятельности ДАФ, - тогда мы избавились бы от монополии этой контролируемой Германией корпорации по множеству товаров".
         Излишне добавлять, что президент не прислушался ни к одной из этих рекомендаций.
         В марте 1944 года, спустя три месяца после ухода Кроули с поста председателя правления ДАФ, на поверхность всплыли новые подробности его махинаций. Уильям Лавэр из министерства торговли 1 июня 1944 года заявил на заседании почтового комитета сената, что Кроули в ущерб национальным интересам разглашал, используя официальные каналы, проходившую цензуру информацию. Он сообщил, что двое, представившиеся "торговцами" компании ДАФ, потребовали от него данные, содержащиеся в проходившем через цензуру донесении об американской фирме "Истман кодак" с тем, чтобы использовать их с наибольшей для себя выгодой, торгуя пленкой в Латинской Америке. Вместо того чтобы "заморозить" деятельность ДАФ, Кроули ее стимулировал, конкурируя с "Кодаком". Отчеты ДАФ поступали к Лавэру с сопроводительными письмами, в которых утверждалось: все сотрудники заняты сбором информации для главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности и в силу этого должны располагать секретными данными. Поскольку письма исходили от лица официального, Лавэр считал своим долгом представить затребованные сведения. В результате ДАФ одержала полный верх над "Кодаком" в Южной Америке.

        Лавэру удалось установить: когда правительство Мексики в 1944 году заключило сделку с американской компанией "Сианамид", касающуюся операций с собственностью конфискованных немецких химических компаний, двое сотрудников Кроули вылетели в Мехико и подкупили всех, кого могли, чтобы сорвать достигнутую договоренность, не отвечающую интересам ДАФ.
         Деятельность Кроули осталась безнаказанной. Между тем Джон Фостер Даллес представил от имени г-жи Эрнст Холбах иск в управление по охране секвестрованной иностранной собственности о возвращении ей оставшейся части принадлежавших мужу акций немецких предприятий. Вместо Кроули пост главы этого учреждения в то время занял его помощник Джеймс Маркхэм, который тоже был... одним из директоров "Стандард гэс энд электрик"! Вряд ли кого-то удивит, что Даллес выиграл иск.
         Одним из многочисленных филиалов "И. Г. Фарбен" и компаньоном "Дженерал анилайн энд филм" был "Стерлинг продактс инк.". Этот колоссальный трест финансировал банк "Нэшнл сити", "Стерлинг продактс инк." и его дочерние предприятия - "Уинтроп кемикл компани" и "Байер компани" - выпускали широко известные фармацевтические препараты, такие, как аспирин. Миллионам американцев во время второй мировой войны и в голову не приходило, что, покупая упаковку с таблетками, они помогали финансировать целую армию секретных агентов, действовавшую параллельно с разведсетью Макса Ильгнера ("Н.В.-7") в Северной и Южной Америке. Эти агенты снабжали врага подробнейшей информацией о состоянии вооруженных сил США.
         Председателем правления "Стерлинг продактс" был Уильям Уэйс, близкий друг Германа Шмица и один из директоров "Америкэн И. Г. / Дженерал анилайн энд филм". Ревностный приверженец англиканской епископальной церкви, способный химик, в прошлом владелец аптеки, Уэйс давно сблизился не только со Шмицем, но и с Вильгельмом Манном, директором отдела фармацевтики "И. Г. Фарбен".
         Немецкая компания "Америкэн Байер", разработавшая технологию приготовления аспирина во время первой мировой войны, в 1918 году была конфискована управлением по охране секвестрованной иностранной собственности. Купив ее в 1919 году, Уэйс подписал обязательство, что компания никогда не будет контролироваться никем, кроме как "стопроцентным патриотом США".
         Однако через полгода после подписания такого обязательства Уэйс связался с Германом Шмицем с тем, чтобы установить контакт с недавним врагом США, Германией, и найти способ обойти положения Версальского договора, согласно которому Германии не разрешалось иметь собственную фармацевтическую промышленность. Затем он сделал Эрла Макклинтока своим младшим партнером. Макклинток - этот талантливый юрист с деловой хваткой - был заместителем начальника отдела контроля над конфискованными немецкими предприятиями в управлении по охране секвестрованной иностранной собственности и получал 3 тыс. долларов в год. Уэйс предложил ему на 10 тыс. больше и переманил к себе.
         В 1920 году Макклинток совершил поездку в Баден-Баден и встретился с Карлом Бошем и Германом Шмицем. В результате были восстановлены деловые связи с компанией "Байер" в Германии, которые он сам же прервал на законном основании всего девятью месяцами ранее.
         Затем Макклинток долго колесил по городам и городишкам Южной Америки, внедряя там тайных агентов, с помощью которых предполагалось создать один из наиболее крупных фармацевтических концернов мира.
         В 20-е годы компания "Стерлинг" полностью завладела компанией "Байер" в США. Хотя каждая из них имела свои конторы и предприятия, они были связаны неразрывными узами.
         В 1926 году Герберт Гувер на правах министра торговли создал консультативную комиссию по вопросам химического производства, в состав руководства которой вошли Фрэнк Блэйр из "Стерлинг", Уолтер Тигл из "Стандард ойл" и Ламот Дюпон, брат Ирене Дюпона. Два года спустя "Стерлинг дайстафс" была продана Уэйсом старой и солидной американской фирме "Грасели", которая потом слилась с концерном Дюпонов, а в конечном счете стала частью "Дженерал анилайн энд филм". Итак, с самого начала становления "братства" его члены были спаяны общими интересами.
         В 20-е годы Уэйс заключил с "И. Г. Фарбен" соглашение сроком на 50 лет, по которому мир "по-братски" оказался поделен вплоть до Новой Зеландии и Южной Африки на два рынка сбыта. Ими была совместно создана компания "Альба фармацевтикал Ко", 50 процентов акций которой принадлежали "И. Г. Фарбен". В течение последующих 30 лет "Альба", "Стерлинг" и "И. Г. Фарбен" обменивались между собой членами советов директоров и изощрялись во всяческих хитроумных махинациях.
         В 1928 году в компании появился нацистский агент. Это был Эдвард А. Рамели, консультировавший Фордов по финансовым вопросам.
         Рамели работал вместе с партнером Вестрика д-ром Генрихом Альбертом, адвокатом "братства". Впоследствии Альберт возглавил филиал "Форда" в Германии.
         В годы первой мировой войны Рамели вел активную прогерманскую пропаганду в США. Только на подкуп 619 газет - для того чтобы настроить американцев против поставок боеприпасов европейским союзникам - он истратил 200 тыс. долларов. Этот немецкий агент купил газету "Ивнинг мейл" и превратил ее в рупор прогерманской пропаганды. Рамели был арестован в 1918 году и осужден по обвинению в ведении торговли с противником. Однако в тюрьме он провел всего лишь месяцГенри Форд использовал свое влияние на президента Кальвина Куллиджа (Кальвин Куллидж, 1872-1933, - государственный деятель США. В 1923-1929 гг. избирался президентом США от республиканской партии. Был последовательным проводником интересов американского финансово-монополистического капитала как внутри страны, так и за рубежом. Содействовал наращиванию военного потенциала германского империализма, занимал враждебную позицию по отношению к СССР, отказываясь от его дипломатического признания).

         В день выхода Рамели из тюрьмы Форд вручил ему пачку облигаций в качестве аванса. Рамели одним из первых вступил в нацистскую партию. В "Стерлинг" он исполнял функции ведущего консультанта и в тесном контакте с Уэйсом помогал насаждать молодежные фашистские организации в Южной Америке. Полную поддержку ему оказывал Альфредо Мол, который продолжал свою деятельность и в годы войны под покровительством Лео Кроули. Для полноты картины следует добавить, что Уэйс пользовался услугами как одной группы юристов, в лице братьев Даллес, так и другой - Эдварда С. Роджерса с партнерами, который был родственником владельцев "Роджерс стандард ойл" и одно время консультировал по юридическим вопросам главу управления по охране секвестрованной иностранной собственности.
         Еще один полезный контакт удалось завязать в 1929 году - Уэйс предложил пост вице-президента "Стерлинг" Эдварду Кларку, секретарю президента Куллиджа, а потом и Гувера.
         Кларк возглавлял в Вашингтоне группу лоббистов, "обрабатывавшую" членов конгресса. Концерну "И. Г. Фарбен" была необходима солидная поддержка. Эта группа продолжала действовать под разными названиями вплоть до конца второй мировой войны. Супруга Кларка через 10 лет после смерти мужа продала его бумаги антикварному магазину на Семнадцатой улице в Вашингтоне - неподалеку от Белого дома. Его владелец Чарльз Кон собирал редкие документы, почтовые марки, монеты и автографы. В одной из газет было помещено объявление о том, что в магазин Кона поступили письма Кларка, в которых содержатся сведения о контактах "И. Г. Фарбен". Через два часа после появления объявления в магазин пришел немец, назвавшийся коллекционером документов, выложив 100 тыс. долларов в новых, хрустящих банкнотах. Кон ни за какие деньги не захотел расстаться с письмами. (Он обладал нюхом на немецких шпионов.) На следующий день появилась прелестная молодая дама, предложившая деньги и себя в придачу. Кон устоял и на этот раз. Он передал письма Библиотеке конгресса, где эти изобличительные документы пропали бесследно.
         В 30-е годы Уэйс не упускал возможности для ведения профашистской пропаганды и сбора стратегически важных данных. Он всячески пытался воспрепятствовать расширению производства медикаментов лояльными американскими компаниями. 29 марта 1933 года Макс Ильгнер из "И. Г. Фарбен" - к тому времени офицер гестапо - отправил сообщение Максу Вояну, руководившему экспортом "Стерлинг", в страны Южной Америки. В нем, в частности, указывалось: "Просим Вас оказывать противодействие протестам общественности в отношении "неблаговидных дел" нашего (нацистского) правительства.
         ...Немедленно по получении этого письма Вам надлежит включиться в кампанию по распространению информации, учитывая при этом обстановку в стране и взгляды редакторов влиятельных газет. Рекомендуется также направлять соответствующие циркуляры медикам и потребителям. Особенно следует обратить внимание на ту часть нашего письма, где указано, что во всех этих выдумках об ужасах, происходящих в Германии, нет ни слова правды".
         Было принято решение не публиковать рекламу "Стерлинг" в антифашистских газетах. Более того, контракт на рекламу расторгался, если газета меняла свою направленность на антифашистскую.
         В 1933 году, после прихода к власти Гитлера, Уэйс в письмах к Рудольфу Манну из "И. Г. Фарбен" высказывал "опасения относительно положения дел в Германии". Однако Манн, сразу же с готовностью воспринявший нацистскую доктрину, заверил Уэйса, что дела в Германии под руководством нацистской партии пойдут гораздо лучше. Тогда Уэйс написал ему, что не хотел бы верить грязным сплетням о происходящем в Германии, но было бы желательно получить достоверную информацию. Манн удовлетворил его желание - прислал письмо, полностью оправдывающее действия правительства национал-социалистов. В нем, правда, отмечалось, что имели место "несколько несчастных случаев", по поводу которых Манн процитировал в качестве отговорки пословицу "Лес рубят, щепки летят". Этот "аргумент" был заимствован им из речи, которую произнес всего за несколько дней до упомянутого письма Г. Геринг. Подобный обмен корреспонденцией между Уэйсом и Манном происходил и в дальнейшем.
         Осенью 1933 года Уэйс вместе с женой посетил Германию. В Мюнхене они пышно отпраздновали 32-ю годовщину свадьбы в кругу руководителей гестапо. По возвращении в письме от 17 ноября 1933 года Уэйс заверял Манна: "Американские друзья, естественно, проявили большой интерес к нашей поездке, и мы сообщили им много нового о положении в Европе. Я рассказал о колоссальных успехах Германии, и можете не сомневаться: как очевидец наилучшим образом постараюсь осветить происходящее в вашей стране, добившейся при Гитлере огромных успехов".
         Бывший служащий американского филиала "И. Г.
         Фарбен", молодой и энергичный Говард Эмбрастер постоянно пытался препятствовать профашистской деятельности "Стерлинг". Однако шансов на успех у него было мало: многочисленные обращения к сенаторам и конгрессменам оставались без ответа, а его самого неоднократно пытались заставить замолчать.
         Годы депрессии не помешали деятельности Уэйса и Макклинтока по превращению "Стерлинг" в крупнейшую фармацевтическую корпорацию США. В 1936 году Макклинток чуть было не провернул большую махинацию. Недовольный тем, что комиссия по вопросам ценных бумаг и валюты проявляет излишний интерес к компании, он использовал свои связи, чтобы стать ее председателем. К счастью для безопасности Америки, ему это не удалось. Тогда вместе с Уэйсом они вложили крупные суммы денег в национальный комитет демократической партии, а также и в национальный комитет республиканской партии, чтобы заручиться поддержкой того, кто придет к власти в Белом доме. В мае 1938 года Макклинток совершил поездку в Базель, намереваясь в ходе заседаний Банка международных расчетов обсудить кое-какие вопросы с Германом Шмицем и Куртом фон Шрёдером. Речь шла о способах руководства компанией "Стерлинг" в случае вступления США в войну против Германии. Присутствующие договорились, что колоссальные средства, получаемые "Стерлинг" от продажи продукции "Байер" в Латинской Америке, во время войны будут поступать в банк Шрёдера в Нью-Йорке, а доходы "Стерлинг" в Германии и в странах, которые она оккупирует, на протяжении всей войны будут храниться в банке Штейна в Кёльне. Что касается крайне важных патентов "Байер", которые могли быть конфискованы правительством США по причине их контроля Германией, они передавались "Стерлинг" как американские и сохранялись таким образом на срок до конца войны. Деятельность "И. Г. Фарбен" в Латинской Америке должна была осуществляться через "Стерлинг". Продукцию концерна во время войны предполагалось складировать или перемаркировывать, чтобы скрыть имя изготовителя и избежать запрета на ее продажу как вражеской. Следующая встреча произошла во Флоренции в феврале 1940 года, когда в Европе уже шла война. Шмиц и Шрёдер опять встретились с Макклинтоком, подтвердили достигнутые договоренности и решили, что средства, полученные от торговли в Южной Америке, должны поступать в местные банки для использования проживающими на чужбине нацистами.

        Все эти договоренности так бы и остались на бумаге, не окажи поддержки друзья в Вашингтоне. Влиятельный юрист Томас Конкоран сначала стал внештатным, а потом и официальным юрисконсультом "Стерлинг". В конечном счете он занял пост одного из директоров корпорации.
         В 1934 году Конкоран представил Уэйсу своего брата Дэвида, который искал работу. Дэвид был торговцем автомобилями и делать практически больше не умел ничего. Но Уэйс без колебаний поручил ему руководство "Стерлинг" в Южной Америке.
         Это отделение стало неиссякаемым источником средств для фашистской Германии. Представляя в 1942 году объемистый доклад комитету обороны Трумэна, молодой и проницательный помощник министра юстиции Норман Литл утверждал: "Когда нацистское правительство в 1938 году потребовало от концерна "И. Г. Фарбен" срочно представить ему крупную сумму денег, тот заимствовал ее у "Стерлинг продактс инк." и его филиалов".
         Перевозка товаров морем из Германии в Южную Америку продолжалась вплоть до начала войны в сентябре 1939 года. Установленная англичанами блокада создала для "И. Г. Фарбен" те же проблемы, что и для Дэвиса и "Стандард ойл". Поэтому Герман Шмиц был вынужден доверить "Стерлинг" сбыт продукции в Южной Америке. Поставки медикаментов продолжались без помех, и товары все чаще и чаще поступали из Нью-Йорка.
         11 сентября 1939 года, через 10 дней после начала войны в Европе Уэйс взял под свой контроль немецкие предприятия в Латинской Америке, чтобы предотвратить их конфискацию в случае вступления США в войну. Кроме того, он обеспечил договоренность о накоплении продукции для германских заказчиков, которой бы хватило по крайней мере на пять лет. Располагая основным капиталом в 2 млн. долларов и на 30 млн. долларов акций фармацевтических предприятий Южной Америки, Уэйс и Макклинток старались сохранить свое сотрудничество с нацистами. В феврале 1940 года Макклинток вылетел в Рим для переговоров с Рудольфом Манном из "И. Г. Фарбен". Он еще раз подтвердил намерение "Стерлинг" продолжать сотрудничество во время войны.
         31 мая 1941 года "И. Г. Фарбен" приступил к передаче дел. Он продал тресту "Стерлинг" 75 процентов акций своего отделения в Аргентине, а вырученные деньги передал для финансирования деятельности одной лаборатории в Буэнос-Айресе, работавшей на фашистов. Об этой сделке узнали в министерстве юстиции США. Министерство дало указание, чтобы эти деньги были оформлены в графе "разные доходы компании "Байер" на основании того, что сделка с "И. Г. Фарбен" была незаконной и не подлежала широкой огласке.
         Под давлением Генри Моргентау Уэйс 15 августа 1941 года, отделавшись минимальным штрафом, подписал "решение по соглашению", по которому "Стерлинг" и "Байер" обязались прекратить сотрудничество на период войны. С этого момента деятельность "Байер" стала осуществляться под прикрытием "Стерлинг". Уэйс дал обещание не продавать продукцию "Байер" в Южной Америке под немецкими названиями, но прошло чуть больше трех недель после подписания обязательства, и он нарушил свое слово. 10 сентября СФИ, дочернее предприятие "Стерлинг" в Рио-де-Жанейро, сообщило в Нью-Йорк, что продает аспирин под прежним немецким названием.
         По настоянию Моргентау, который постоянно досаждал совету директоров, Уэйс 3 декабря 1941 года оставил пост главы компании и вернулся в свой родной город Уилинг в Западной Вирджинии. Тем не менее он не отошел полностью от дел "Стерлинг" и предпринял две поездки в Олбани, чтобы присутствовать на заседаниях совета директоров и попробовать восстановиться в должности. Но об этом не могло быть и речи: компания и так уже достаточно себя скомпрометировала. Уэйсу пришлось вернуться в Уилинг, однако он отказался забрать личные вещи из своего бывшего кабинета, надеясь, что рано или поздно вернется к руководству. В феврале 1942 года он просил своего преемника Джеймса Хилла оставить в кабинете все на прежних местах. Хилл объяснил ему, что министерство юстиции будет против его восстановления и предупредил: Моргентау может обойтись с ним так же сурово, как и с некоторыми членами совета директоров "Дженерал анилайн энд филм". В интересах компании Уэйс должен все вывезти. Однако доводы Хилла Уэйс пропустил мимо ушей и в марте отбыл на отдых в Аризону, так ничего и не тронув. Тогда выведенный из терпения Хилл накричал на секретаршу Уйэса, отказывавшуюся прикасаться к вещам своего бывшего патрона, и отдал указание в 24 часа очистить кабинет, а секретарше убраться восвояси, что и было исполнено.
         Когда Уэйс вернулся, происшедшее настолько его потрясло, что у него помутился разум. Словно приведение, он бесцельно бродил по улицам или ездил на автомобиле по окрестностям Уилинга. В марте 1943 года Уэйс погиб в автомобильной катастрофе.
         Новое руководство "Стерлинг", за исключением Джеймса Хилла, не вызывало особого доверия.
         Макклинток, хладнокровно пожертвовавший своим партнером, продолжал занимать пост в компании.
         31 декабря 1941 года, спустя примерно 3 недели после отставки Уэйса, военная разведка перехватила телеграмму с пометкой "сверхсекретно", отправленную из правления "Стерлинг" в Мексику и Венесуэлу. В ней указывалось: "Осуществляя поставки, следует соблюдать еще более строгие меры предосторожности. Было бы желательно подбирать различных адресатов, причем людей малопримечательных. Мы бы доставляли им товары по 40-50 коробок, предварительно обернув их в немаркированную бумагу. Мы имеем возможность получать груз в портах Западного побережья - это хорошая гарантия сохранить путь следования товаров в тайне от разведслужбы США".
         Содержание этой телеграммы стало известно в Вашингтоне. Тем не менее продукция "Стерлинг" продолжала поступать к адресатам, как и прежде. 4 февраля 1942 года Эдгар Гувер направил пояснительную записку частного характера заместителю госсекретаря Адольфу Берли, приложив к ней отчет о деятельности "Стерлинг" в Чили. Он сообщал, что Вернер Сиринг из местного отделения этой компании руководит разведагентурой в стране. Гувер писал, что руководство этой разведагентуры "имеет досье на активных антифашистов, кроме того, оно проверяет, насколько граждане Германии лояльны Гитлеру. Агенты действуют на медных рудниках, находящихся под контролем США и Великобритании, а также в крупных химических компаниях и банках. С помощью агентов становится известна экономическая конъюнктура в стране". Далее в этом весьма пространном отчете указывалось, что Сиринг и его люди помогли команде затонувшего фашистского линкора "Адмирал Шпее" совершить побег из тюрьмы и отплыть японским кораблем в Страну восходящего солнца.

         При помощи местных фашистов Сиринг собирал информацию о политическом и экономическом положении в стране, о деятельности чилийских властей, о добыче полезных ископаемых в Чили и Боливии, о состоянии промышленности и торговли, о настроениях в армии и на флоте.
         В апреле 1942 года сотрудники Моргентау провели обыск в главном правлении компании "Стерлинг" на Манхэттене. Удалось выяснить, что человек, 16 лет работавший на "И. Г. Фарбен", продолжал оставаться одним из руководителей "Стерлинг". Они также установили, что юрисконсульт "Стерлинг", который был исполнительным вице-президентом "Дженерал анилайн энд филм", продолжал представлять "Стерлинг" в юридическом отделе ДАФ вплоть до февраля.
         28 мая 1942 года управляющий "Стерлинг" в Лиме (Перу) сообщал в правление в Буэнос-Айресе, что деятельность компании вызывает подозрение у перуанского правительства, собирающегося установить контроль за ее деловыми контактами. В письме указывалось, что подобный контроль компанию отнюдь не устраивает и она не потерпит никакого вмешательства в отношения с лицами, внесенными в официальный "черный список".
         В письме от 27 августа 1942 года Филип Тайер, старший консультант американского посольства в Сантьяго, занимавшийся вопросами экономики, поручил Марио Юстиниано, руководившему чилийскими лабораториями "Стерлинг", получить сумму в 500827 песо, которую им была должна компания "Куимико Байер" в Сантьяго, отделение "И. Г. Фарбен". Таким образом, государственный служащий давал указание отделению нью-йоркской компании получить определенную сумму денег от фашистской - т. е. вражеской - корпорации. Далее в письме говорилось: "Было бы также крайне желательно получить от Вас информацию о том, какие меры принимает в США Ваша компания, чтобы получить необходимые доверенности и разрешения для проведения этой операции".
         В письме от 30 августа 1942 года Юстиниано обратился в комиссию по ценным бумагам и валюте в Вашингтоне с просьбой о предоставлении ему специального разрешения.
         Свою просьбу Юстиниано мотивировал тем, что предвидел трудности в получении денег - их должен был выплатить немецкий "Банко амман трансатлантико" в Буэнос-Айресе. Юстиниано хотел бы по возможности этого избежать, опасаясь нежелательной огласки. По его словам, поверенный компании оговорил с "Байер" вопрос о получении выплат наличными в чилийских песо. В этом случае деньги должны были поступить из "Банко алеман трансатлантико" в один из чилийских банков. Копию письма в адрес комиссии по ценным бумагам и валюте Юстиниано направил Макклинтоку. Тот немедленно отбил ответную телеграмму о том, что "Стерлинг" должна сама без посредников осуществить операцию с "Банко". Таким образом, Макклинток санкционировал сотрудничество с врагом.
         С ответом из Вашингтона медлили. Госдепартамент колебался, но в конечном счете дал разрешение на сделку. 4 ноября 1943 года Дадли Двайер, советник по юридическим вопросам посольства США в Монтевидео (Уругвай), сообщил в госдепартамент: местное отделение "Стерлинг" открыто нарушает договоренность с правительством США воздерживаться от торговли с противником. Это отделение по-прежнему использовало нацистские торговые знаки и сохраняло в штате сотрудников, работавших ранее на "Байер", что шло вразрез с "решением по соглашению". Действительно, местный управляющий "Стерлинг" перешел на работу из "Байер", которой он ранее руководил. Совладельцами лабораторий "Стерлинг" значились прежние фашистские фирмы из "черного списка".
         По сообщениям из посольств, поступавшим в 1943 году, Макклинток подкупал чилийских государственных служащих, чтобы продолжать поддерживать деловые контакты с фашистами. В том же году министерство финансов направило в Южную Америку комиссию для расследования деятельности "Стерлинг". На многих своих предприятиях компания успела принять меры, чтобы обезопасить себя, передав патенты и товары "Байер" другим американским фирмам. Однако кое-где - главным образом в Чили и Уругвае - пособничество и тайные сделки продолжались.
         Норман Литл, юрист ведавший вопросами антитрестовского законодательства в управлении генерального прокурора, почти всю войну боролся со "Стерлинг", пытаясь лишить компанию поддержки в правительстве. Его глубоко возмущал факт нарушения компанией "решения по соглашению", а также то, что ею руководит знаменитый Томми Конкоран. (Литл знал, какое колоссальное влияние имеет Конкоран на министра юстиции Фрэнсиса Биддла). Еще больше его возмутило явно лживое заявление Биддла в "Нью-Йорк таймс" от 6 сентября 1941 года, в котором он стремился защитить корпорацию:
         "Стерлинг продактс" всегда была исконно американской компанией. Что касается доходов от сбыта аспирина компанией "Байер", то иностранные вкладчики их не получали вовсе. Точно так же отечественная американская продукция и разработка "Байер" новейших препаратов не имеют никакого отношения к связям с "И. Г. Фарбен". И еще: ни в одном отделении "Стерлинг" нет иностранных капиталовложений".
         Литл выступал с разоблачениями главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности Лео Кроули, который, помогая "Стерлинг" заметать следы, отобрал у нее патенты "Байер" на атабринзаменитель хинина. Этот препарат был крайне необходим в период нехватки хинина, поскольку японцы захватили Малайю и Голландскую Вест-Индию. Без хинина или атабрина тысячи американцев, воевавших в тропиках, были обречены на смерть от малярии.
         В течение 1942 года Литл с помощью бывшего служащего "И. Г. Фарбен" Говарда Эмбрастера настойчиво пытался добиться от Кроули разрешения на производство этого препарата для нужд армии. Тот отказывал, а между тем - как следует из секретных документов - огромные партии атабрина находили широкий сбыт в Южной Америке у заказчиков из "черного списка".
         История с атабрином просочилась в печать. О ней узнал И. Стоун, который поддерживал Эмбрастера и Литла в кампании против Кроули. Под их давлением сенатор Гомер Боун, председатель сенатской патентной комиссии, объявил о проведении пленарного слушания по вопросу об атабрине. Однако слушание постоянно откладывалось. Хотя Биддл располагал многочисленными документами, дающими право конфисковать атабрин, он отказывался предать их гласности. Слушание началось только в августе, но его быстро приостановили: выяснилось, что пять членов комиссии отказались обсуждать этот вопрос.

         В августе 1942 года Тэрмен Арнольд из отдела по вопросам антитрестовской деятельности министерства юстиции писал в "Атлантик мансли": "Тайные махинации германо-американских промышленников с атабрином продолжались в течение длительного времени. И это тогда, когда Германия готовилась к войне против нас. Факт настолько чудовищный, что не требует дальнейшего пояснения".
         В марте 1943 года Эмбрастер встретился с Э. Гаррисоном, новым главой службы иммиграции и натурализации. Он представил ему список американских граждан, сотрудничавших одновременно со "Стерлинг продактс" и компаниями из "черного списка". Эмбрастер спрашивал, почему никто из указанных лиц не был ни интернирован, ни лишен гражданства, ни депортирован. Гаррисон ответил, что его службе запрещено обсуждать эту тему. Тогда Эмбрастер задал вопрос: на основе какого положения наложен этот запрет? Получить подобные сведения, заявил Гаррисон, не представляется возможным.
         Тогда Эмбрастер написал помощнику министра юстиции Уэнделу Берджу, которому подчинялся отдел по уголовным делам министерства юстиции, и задал ему те же вопросы. Ответа не последовало. Позднее по телефону Бердж сказал: "Я не уполномочен удовлетворить ваш запрос".
         Помощник министра юстиции Литл проявлял такую невероятную настойчивость, что 18 ноября 1944 года Рузвельт под давлением врагов Литла предложил ему уйти в отставку. Вместо того чтобы последовать этому совету, Литл разразился гневным посланием, подробнейшим образом разоблачив хитроумные махинации "Стерлинг" и Томми Конкорана. Биддл после этого настаивал, чтобы Рузвельт сместил Литла с поста, но президент колебался - он не любил столкновений на личной почве. В конечном счете Биддл восторжествовал, и Рузвельт сместил Литла за неподчинение, указав: "Когда заявления, сделанные Норманом Литлом (с критикой в адрес правительства), появились в газетах первый раз, я заметил ему... что ради будущей карьеры ему лучше подать в отставку... При сложившихся обстоятельствах у меня не было иного выхода, кроме как освободить его от должности, что я сегодня и сделал".
         В 1945 году Литл наконец добился поддержки сената. Члены палаты представителей Ал Смит из Висконсина и Джерри Вурхиз из Калифорнии включили предъявленные Литлом компании "Стерлинг" обвинения в публикацию конгресса "Конгрэшнл рекордс" от 22 января того же года и потребовали проведения расследования. Но никакого расследования не было - через несколько дней после включения этого вопроса в повестку дня он был снят. Биддл спокойно оставил занимаемый пост, чтобы вскоре после этого - ирония судьбы! - приступить к обязанностям судьи на Нюрнбергском процессе.
         Перед самой смертью Рузвельт вызвал к себе Литла. Позднее Литл вспоминал, как в ходе беседы, проходившей в Овальном кабинете, президент признался ему, что в свое время собирался обвинить Биддла в заговоре, но ухудшавшееся состояние здоровья помешало осуществить это намерение. Тогда Литл спросил Рузвельта, почему именно Биддл был избран в судьи на Нюрнбергском процессе. В ответ президент промолчал.

ГЛАВА VIII. АВТОМОБИЛЬНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ПРЕСТУПНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

         Партнер Уильяма Уэйса по "Дженерал анилайн энд филм" Эдзел Форд, сын Генри Форда, владевшего громадным автомобильным концерном, играл важную роль в деятельности "братства" накануне и в ходе второй мировой войны. Председателем правления немецкого филиала концерна "Форд" был д-р Генрих Альберт, взявший в свои руки бразды правления филиалом после событий в Перл-Харборе. До 1936 года он являлся партнером Герхарда Вестрика по адвокатской конторе "Саливан энд Кромвель", с которой, как уже отмечалось, были связаны братья Даллесы.
         По данным одного из очередных опросов общественного мнения, Генри Форд был признан третьим величайшим деятелем в истории - после Иисуса Христа и Наполеона. Семейство Фордов было сказочно богато. Когда, например, Форду-младшему исполнился 21 год, он получил в подарок из семейного сейфа 1 млн. долларов - золотом.
         Удивляться не приходится, принимая во внимание те баснословные барыши, которые получал Форд от продажи автомобилей. В начале века большой популярностью у американцев среднего достатка пользовалась автомашина "Модель Т", которую собирали на заводах Форда. К 1940 году концерн контролировал более половины автомобильного рынка США.
         Генри Форд стал одним из первых восторженных сторонников Гитлера еще тогда, когда другие американцы не воспринимали всерьез его истерические призывы. Форду была близка прежде всего исступленная ненависть фюрера к евреям.
         В 1920 году Форд превратил издававшуюся с 1918 года "Дирборн индепендент" в рупор антисемитских взглядов. Первый номер его газеты вышел 22 мая с подзаголовком "Международное еврейство - проблема мирового значения". Передовая статья начиналась словами: "Есть раса, часть человеческого рода, которая никогда не воспринималась как желанная раса". Эту статью написал эмигрант - белогвардеец Борис Бразуль, который как-то похвастался: "Я причинил евреям больше вреда, чем десять погромов".
         Бразуль состоял на службе сначала в царской охранке, потом в разведке армии США, а впоследствии стал нацистским шпионом.
         В 1927 году был издан "труд" Форда "Международное еврейство". Этот пышущий злобой антисемитский трактат широко пропагандировался в странах Латинской Америки и Арабского Востока вплоть до 1945 года. Он получил высокую оценку Гитлера. В резиденции фюрера в Мюнхене в кабинете висела фотография Генри Форда. В 1923 году в интервью корреспонденту чикагской газеты "Трибюн" Гитлер заявил: "Мне бы хотелось послать своих штурмовиков на помощь Чикаго и другим крупным городам Америки", намекая на слухи о намерении Форда выставить свою кандидатуру на президентских выборах.
         Форд был одним из немногих, удостоенных похвалы на страницах "Майн кампф". На процессе над Гитлером в 1924 году Эрхард Ауэр из ландтага Баварии свидетельствовал, что Форд оказывал Гитлеру финансовую поддержку.
         Уже с момента зарождения "братства" Форд заложил надежную основу для его деятельности. Это он назначил д-ра Генриха Альберта, партнера Герхарда Вестрика, председателем правления компании "Форд" в Германии. Руководящие посты в этой компании занимали фашисты - внук кайзера Вильгельма и Карл Бош, возглавлявший до Шмица "И. Г. Фарбен". Позднее в ее руководство вошли Карл Краух и Курт фон Шрёдер.
         На допросе в 1946 году Карл Краух показывал: "Я лично знал Генри Форда и восхищался им. Мне был хорошо знаком и его сын, Эдзел. Я сам обратился к Герингу и предложил не национализировать заводы "Форда". Подобная мера оказала бы негативное влияние на характер будущего американо-германского сотрудничества, от которого зависел успех внедрения в промышленность Германии американской технологии. Выслушав меня, Геринг сказал: "Согласен с вами. Я проконтролирую, чтобы немецкая "Форд компани" избежала слияния с "Герман Геринг компани". Я регулярно посещал заседания наблюдательного совета, чтобы быть в курсе дел Генри Форда и по мере сил оказывать ему поддержку после того, как началась война. Благодаря нам Форд сохранил независимость и его предприятия не были конфискованы".
         Большое внимание европейским филиалам уделял и сын Форда - Эдзел. Несмотря на нелады с отцом, у него была общая с ним черта - он также ревностно исповедовал принцип "бизнес прежде всего" и не отказался от него в годы войны. В 30-е годы Эдзел входил в правление директоров "Америкэн И. Г.", которая, как указывалось ранее, была переименована в "Дженерал анилайн энд филм". В 1940 году после встреч в Дирборне с Герхардом Вестриком отец и сын Форды решили прекратить производство авиационных двигателей для Англии. Вместо них они предпочли выпускать детали для армейских 5-тонных грузовиков - основного транспортного средства немецкой армии. Они же поставляли Германии автопокрышки - несмотря на то, что их не хватало в самих США. При этом 30 процентов автопокрышек шло в оккупированные нацистами страны.
         В публикациях, рассчитанных на служащих компании "Форд" в Германии, можно было найти материалы под следующим заголовком: "В начале года мы торжественно обещали, что, воодушевленные непоколебимой верой в фюрера, мы будем отдавать все наши силы окончательной победе".
         Форд никогда не забывал поздравить Гитлера с днем рождения и выслать ему подарок - 50 тыс. рейхсмарок. Глава его компании в Германии обязан был передавать Гитлеру документы, имеющие военное значение. Д-р Альберт продолжал работать на Гитлера, когда его партнер Вестрик отбыл в США, чтобы добыть шпионские сведения.
         В 1941 году Форд ввел в штат своих служащих одного из самых ярых приверженцев Гитлера - Чарльза Линдберга.
         17 декабря 1941 года в Нью-Йорке, в доме одного влиятельного бизнесмена Эдвина Уэбстера, Линдберг в кругу сторонников движения "Америка прежде всего" заявил: "В мире есть лишь одна опасность - желтая. Китай и Япония едины против белой расы. Эффективным орудием против этого альянса может быть только Германия... и было бы идеально, если бы она захватила Польшу и Россию, создав при содействии Великобритании заслон против желтолицых и большевиков. Но нет жебританцы и дураки из Вашингтона сочли необходимым вмешаться. Англия исходит завистью к Германии - она сама хочет быть вечной владычицей мира. Причиной всех бед ныне на нашей планете является Великобритания" (Доклад ФБР, 18 декабря 1941 г.- прим. авт.).

     В то время когда Линдберг начал свою деятельность в качестве консультанта концерна "Форд", Эдзел Форд вплотную занялся своей компанией в оккупированной Франции. Делами Форда во Франции заправлял Морис Долфюс, тесно сотрудничавший с банком "Вормс" и БМР.
         Плохо разбираясь в вопросах промышленного производства, он тем не менее прекрасно справлялся с задачей финансирования нового автомобильного завода Форда. Предприятие находилось в Пуасси, в 11 километрах от Парижа, на оккупированной нацистами территории. С 1940 года с ведома Долфюса завод начал производить авиационные двигатели, грузовые и легковые автомобили, поступавшие на вооружение фашистской Германии. Предприятием руководили из Берлина Карл Краух и Герман Шмиц, а из Дирборна (штат Мичиган) - Эдзел Форд.
         После событий в Перл-Харборе Эдзел Форд встал грудью на защиту интересов компании в оккупированной Франции. За ее благополучие он был готов заплатить любую цену - пусть даже это будет сотрудничество с нацистским правительством! Форд и Долфюс решили сохранить тесные контакты с Карлом Краухом, Генрихом Альбертом и Герхардом Вестриком. Поскольку последние трое находились в Германии, которая вела против США войну, наладить постоянный контакт с ними оказалось довольно сложно. Тогда в 1942 году Эдзел Форд сумел каким-то образом найти общий язык с заместителем госсекретаря Брекинриджем Лонгом, который приложил немало усилий, чтобы использовать закон, запрещающий торговлю с врагом, для прекращения финансовой помощи еврейским беженцам из Германии. Лонг дал разрешение Эдзелу Форду переписываться с руководством компании в оккупированной Франции через Лиссабон и Виши. Так как письма могли попасть в руки журналистов или иностранных агентов, их должен был перевозить португальский курьер по имени Джордж Лешто, которому с санкции фашистов был разрешен свободный въезд и выезд из Парижа.
         28 января 1942 года Долфюс отправил с португальским курьером первое после событий в Перл-Харборе письмо Эдзелу Форду в Дирборн. Долфюс писал, что "война между США и Германией затрудняет переписку, поэтому я просил Лешто отправить Вам сообщение почтой из Виши". При этом он добавлял, что предприятие работает, как и до оккупации, поставляя грузовики как немцам, так и французам, причем размеры поставок противнику превосходят французские. Долфюс также сообщал, что правительство Виши оказывает ему содействие в обеспечении прибылей американских акционеров. В заключение он информировал Форда о создании в Северной Африке, в Оране (город в Алжире.- прим. перев.), нового филиала, который будет работать на нацистов. Примечательно, что письмо заканчивалось словами: "Я собираюсь направить м-ра Лешто в Соединенные Штаты, как только будет покончено со всеми формальностями и получено разрешение".
         13 мая, с некоторой задержкой, Эдзел отвечал: "С интересом узнал о создании африканского филиала и Ваших планах на мирное будущее". Форд писал: "Госдепартамент запросил у меня рекомендацию для выдачи визы м-ру Лешто". Из письма следовало, что Форд дал такую рекомендацию, но с неохотой - он явно побаивался, что все махинации вскроются.
         Тем временем британские ВВС, которые понятия не имели о связях международного "братства", разбомбили завод в Пуасси. 15 мая Эдзел писал Долфюсу, что американские газеты опубликовали фотоснимки горящего завода, но, к счастью, без каких-либо ссылок на "Форд мотор компани". Эдзел вздохнул с облегчением - американцы не догадывались, что он руководит заводом, работавшим на фашистов.
         В феврале 1942 года Долфюс в очередной корреспонденции сообщил, что, по данным на 31 декабря 1941 года, чистый доход французского отделения "Форда" составил 58 млн. франков, включая поступления от сделок с нацистами.
         К письму от 6 июня Долфюс прилагал пояснительную записку Джорджа Лешто, который сообщал уже о четырех бомбардировках завода британскими ВВС, после которых оборудование пришлось вывезти в разные районы страны. Лешто с удовлетворением отмечал, что правительство Виши "согласилось возместить убытки" с "одобрения правительства Германии". В ответном письме от 17 июля 1942 года Форд выразил удовлетворение по поводу достигнутой договоренности и благодарил его за находчивость. Он также сообщал, что показал пояснительную записку своему отцу и Чарльзу Соренсону. Они шлют Долфюсу и его сотрудникам наилучшие пожелания, выражая уверенность, что они и впредь будут столь же успешно справляться со своими обязанностями.
         Тем временем Долфюс и Альберт организовали с одобрения "И. Г. Фарбен" еще одно отделение компании "Форда" в Северной Африке по производству грузовиков и бронемашин для армии Роммеля (Эрвин Роммель, 1891-1944, - генерал-фельдмаршал немецко-фашистской армии. Участвовал в походе против Франции в 1940 г. С февраля 1941 по март 1943 г. командовал немецкими войсками в Северной Африке, а в июле-ноябре 1943 г. группой армий "Б" в Северной Италии. По его приказам проводились карательные операции против итальянских партизан. С декабря 1943 г. по июль 1944 г. командовал группой армий "Б" во Франции. Был связан с заговорщиками, подготовившими неудачное покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. После раскрытия заговора покончил жизнь самоубийством). Правление этой компании находилось в Алжире. Об этом подробно сообщал из Алжира Феликс Коул, американский консул. Он представил госдепартаменту 11 июня 1942 года обстоятельный отчет. Коул, однако, умолчал о том, что руководство предприятием осуществлялось из оккупированной Франции и что Долфюс принадлежал к группе связанных с Пюшё (Пьер Пюшё, министр внутренних дел правительства Виши, содействовал фашистскому шпионажу в целях получения информации о планировавшемся наступлении Эйзенхауэра в Северной Африке. Казнен борцами Сопротивления как предатель в 1944 г.- прим. авт.) банкиров, которые финансировали предприятие через банк "Вормс", банк Шрёдера и парижский банк-корреспондент базельского БМР. Но Коул, между прочим, отмечал: банк "Вормс" проявляет огромный интерес к предпринимаемым от имени Германии попыткам заключить мир на основе компромисса. Таким образом, он кое о чем догадывался. Долфюс был не просто коллаборационистом, работавшим на Эдзела Форда, - он играл ключевую роль в деятельности "братства" в Европе, будучи связанным с Пюшё, банком "Вормс", Банком Франции, "Чейз нэшнл" и БМР.
         Далее Коул писал: "Предполагается, что основными рынками сбыта продукции нового предприятия (в Оране) будут южные районы. Однако население, на которое сильное влияние оказывает пропаганда о сотрудничестве франко-германо-американского капитала и о сомнительном характере военных усилий США, уже сейчас выражает недовольство этой сделкой, давно ставшей темой разговоров в коммерческих кругах".

         15 августа Долфюс отправил очередное сообщение, полученное Эдзелом Фордом спустя две недели. Долфюс писал, что, несмотря на нанесенный британскими бомбардировками ущерб, производство во Франции полностью восстановлено. Ему не разрешено сообщать, на какие именно новые заводы оно переведено, но это - четыре основных предприятия. "Часть станков отремонтирована, часть - заменена новыми, таким образом основной капитал в виде станков и оборудования полностью восстановлен. Я назначил управляющего на каждом заводе и использую те же методы и нормы, что и на заводе в Пуасси. На нем самом начался капитальный ремонт, но он идет медленно из-за трудностей со стройматериалами".
         В том же очень длинном письме Долфюс сообщал, что в данное время завод в Пуасси и другие предприятия непосредственно управляются д-ром Генрихом Альбертом и офицером немецкой армии Таненом, который, по словам Долфюса, "предоставил мне вновь большую часть моих прежних полномочий, необходимых для ведения наших дел, за исключением некоторых из них, которые не входят в его компетенцию. Но, и не располагая ими, я продолжаю достаточно эффективно руководить производством". Долфюс также писал, что д-р Альберт явно стремится к сотрудничеству, дабы выглядеть после войны в глазах союзников "добрым самаритянином".
         29 сентября 1942 года Брекинридж Лонг послал Эдзелу Форду письмо, приложив к нему сообщение Долфюса о выплате "Форду" правительством Виши компенсации в размере 38 млн. франков. 8 октября Форд отправил ответное послание, в котором рассыпался в благодарностях.
         В апреле 1943 года Моргентау и Лочлин Карри провели подробное расследование деятельности дочерних предприятий "Форда" во Франции и пришли к выводу, что ее "характер отвечает интересам исключительно Германии". Немцы "явно готовы защищать интересы Форда, поскольку тот в военное время проводит "политику строгого нейтралитета". И наконец, то, что немцы поощряют расширение производства на предприятиях "Форда" во Франции, воспринимается Фордами в Америке благосклонно".
         Это расследование кончилось тем, что обстоятельный отчет с приложенными к нему изобличительными документами положили под сукно.
         А тем временем Форд продолжал заключать сделки. 29 мая 1942 года "Форд мотор компани" в Эджуотер (Нью-Джерси) отправила чилийской компании "Хосе О. Моль" из "черного списка" шесть транспортов с автомобилями. Еще одним заказчиком была боливийская "Лилиенфельд", которая также фигурировала в "черном списке" как компания противника.
         Кроме того, посол США в Лондоне Джон Вайнант 20 октября 1942 года сообщал Дину Ачесону, что автомобильному заводу Форда в Берне даны указания произвести ремонт 2 тыс. немецких военных грузовиков. В тот же день Вайнант докладывал, что представительство Великобритании и власти США выступили с рекомендацией внести в "черный список" бельгийский филиал компании Форда, поскольку одно из его предприятий в Цюрихе по указанию из США производит в Швейцарии ремонт и переоборудование грузовиков немецкой армии.
         В следующем сообщении из Берна, датированном декабрем 1943 года, посланник Леланд Гаррисон указывал: "Компания "Форд" в Цюрихе, действуя в интересах филиала в Кёльне, поставляет запчасти для ремонта грузовиков и пассажирского транспорта агентам "Ю. С. Форд мотор компани" в Швейцарии. Часть этих запчастей импортируется, благодаря чему противник имеет возможность увеличивать свои средства на клиринговых счетах".
         Так, год спустя после доклада правительству о преступной деятельности "Форда" торговля с врагом процветала. Заводом в Швейцарии руководил близкий друг Фордов Чарльз Соренсон. Эдзел Форд умер от рака в 1943 году, но и после его смерти Соренсон продолжал преступные сделки с противником.
         Морис Долфюс, всю войну сотрудничавший с фашистами, 6 ноября 1945 года прибыл на транспортном самолете ВВС США в Нью-Йорк. В интервью "Нью-Йорк таймс" он весьма пространно описывал свою служебную деятельность в годы войны, и, конечно же, никому в голову не пришло спросить о сущности этой деятельности. Она так и осталась тайной для американцев.
         Автомобильный концерн "Дженерал моторс", принадлежавший семье Дюпонов из штата Делавэр, ничем не уступал "Форду" в сотрудничестве с противником. Крупные капиталы в его предприятия вложила компания "Дженерал анилайн энд филм".
         Наибольшим влиянием в этом клане Дюпонов обладал Ирене Дюпон. Он был фанатично предан идеям Гитлера и с 20-х годов внимательно следил за его карьерой. 7 сентября 1926 года, выступая перед членами общества американских химиков, он выдвинул теорию создания расы "суперменов". Для выработки должного характера он рекомендовал мальчикам в период отрочества вводить специальные лекарства. По физическим данным "супермены" не должны были уступать морским пехотинцам, а по чистоте крови - викингам.
         В период с 1932 по 1939 год руководители "Дженерал моторс" вложили 30 млн. долларов в предприятия концерна "И. Г. Фарбен". К тому же в результате целого ряда встреч в 1933 году в Берлине с Германом Шмицем и Карлом Краухом из "И. Г. Фарбен" один из директоров "Дженерал моторс", Уэндел Свинт, установил следующее: еще до прихода фашистов к власти по инициативе концернов "И. Г. Фарбен" и "Крупп" все промышленные предприятия Германии обязались отчислять 0,5 процента от своих доходов на нужды нацистов. В 1934 году Свинт давал показания в ходе слушаний по вопросу о военных поставках. Он засвидетельствовал под присягой: Дюпон знал, что отчисление 0,5 процента от дохода предприятий "Опеля" шло в кассу нацистской партии. Знал он и о сделках "Опеля" с "И. Г. Фарбен", и о том, что "Опель" производил бронемашины и грузовики.
         После захвата власти Гитлером в Германии в 1933 году Дюпон начал субсидировать фашистские группировки в самих США. Одной из них была Американская лига свободы (Американская лига свободы - реакционная организация, существовавшая в США с 1934 по 1940 г. В ее центральное и местное руководство входило 225 человек-мультимиллионеров. Всего в организации насчитывалось 125000 членов. Организация выступала за снижение налогов на капитал, за прекращение общественных работ и помощи безработным, против права трудящихся на социальное страхование и т. д. Материально и идейно способствовала консолидации всех реакционно-фашистских сил США, которые в середине 30-х годов вынашивали план "похода на Вашингтон" с целью свержения президента Ф. Д. Рузвельта и установления в США фашистской диктатуры), проповедовавшая расистские взгляды, другой - "Крестоносцы Кларка" ("Крестоносцы" - реакционная военизированная молодежная организация, существовавшая в США с конца 20-х до начала 40-х годов. Финансировалась американскими монополиями. Возглавлял организацию так называемый "национальный командир" Фред Кларк, предприниматель из г. Кливленда, штат Огайо. С 1934 г. "крестоносцы", по существу, превратились в придаток Американской лиги свободы. Активно участвовали во всех пропагандистских и политических кампаниях, направленных на подавление общедемократического и рабочего движения в США).

   В 1933 году численность последней достигла 1.250.000 человек.
         Дюпоны, Джон Якоб Раскоб и Альфред Слоан из "Дженерал моторс" финансировали деятельность Лиги, на собраниях которой Рузвельта клеймили как коммуниста, намеренно окружающего себя евреями.
         Концерн "Дженерал моторс" быстро установил деловые контакты с правительством германских фашистов. Поэтому неудивительно, что Геринг не стал конфисковывать его предприятия в Германии. Он радушно принял президента концерна Уильяма Кнудсена, который, вернувшись 6 октября 1933 года в Нью-Йорк, в беседе с журналистами назвал Германию "чудом 20-го века".
         К началу 1934 года антирузвельтовская деятельность Ирене Дюпона и Кнудсена достигла апогея. Некоторые из единомышленников Дюпонов и Морганов финансировали тогда подготовку к государственному перевороту. Согласно их замыслу, отряды террористов, получившие финансовую помощь в размере 3 млн. долларов, должны были свергнуть президента. Эти отряды формировались по образцу действовавшей в Париже фашистской организации "Огненные кресты".
         В случае успеха переворота Рузвельт должен был либо дать согласие выполнять все указания промышленников, войдя в состав нового фашистского правительства, либо подлежал заключению в тюрьму, а затем казни. По всей видимости, представители Дюпонов провели целый ряд экстренных переговоров с Морганами, в ходе которых они решили предложить после переворота пост президента США одному из военных деятелей Америки - генералу Смедли Батлеру (Смедли Дарлингтон Батлер, 1881-1940, - находился на действительной военной службе в корпусе морской пехоты США с 1898 по 1931 г. Дослужился до звания генерал-майора (1929 г.). Участвовал практически во всех агрессивных акциях США в конце XIX - первой четверти XX века. За верную службу американским монополистам превозносился официальной пропагандой как "самый блестящий офицер за всю историю морского корпуса США") из Пенсильвании.
         По мнению заговорщиков, он мог стать превосходной заменой Рузвельту, если тот окажется несговорчивым. Этот план промышленников пользовался поддержкой Германа Шмица, барона фон Шрёдера и других членов "братства" в Германии.
         Инициаторы преступного заговора подыскали сговорчивого адвоката по имени Джеральд Макгюир, который согласился ознакомить генерала Батлера с их замыслами. Макгюир тоже считал генерала достойной кандидатурой - в своих выступлениях Батлер неодобрительно высказывался о "новом курсе" Рузвельта.
         Макгюир встретился с генералом сначала в доме в Ньютон-Скуэйре (Пенсильвания), а затем в отеле. С невероятной настойчивостью адвокат вводил Батлера в курс дела. Генерал не симпатизировал Рузвельту, но государственный переворот считал изменой. Батлер чтил конституцию. Откровения Макгюира привели его в ужас, но он изобразил заинтересованность, чтобы узнать все до конца.
         В следующий приезд Макгюир сообщил ему о новых миллионных субсидиях и поделился еще более безумными планами, в частности установить в США диктатуру во главе с Батлером, которому отводилась роль, подобная Гитлеру в Германии. Генерала возмутило это предложение, но он сдержался. После отъезда Макгюира он связался с Белым домом и подробно проинформировал обо всем Рузвельта.
         Трудно себе представить ход мыслей президента. С одной стороны, он сознавал, что заговор, за которым стояли влиятельные финансовые круги, нельзя считать безумной авантюрой, не имеющей никаких шансов на успех. К тому же президенту было хорошо известно о мощных фашистских группировках, которые легко могли превратить США в союзника Германии уже тогда, всего год спустя после прихода Гитлера к власти.
         С другой стороны, Рузвельт понимал, что арест главарей из кланов Морганов и Дюпонов в период депрессии вызовет тяжелейший национальный кризис, а может, и еще один крах на Уолл-стрит. Не в первый и не в последний раз за свое пребывание у власти президент ощутил наличие в Соединенных Штатах сил более влиятельных, чем он сам.
         Однако заговор нужно было пресечь, и немедленно. Поэтому о нем, якобы случайно, узнала пресса. Газеты ухватились за сенсационную новость о возможном государственном перевороте, и печатали сообщения о нем на первых полосах. Тем не менее они в один голос с насмешкой называли ее "абсурдом и нелепостью". Когда Томас Ламон из Банка Морганов прибыл пароходом из Европы, его обступила с расспросами толпа журналистов. "Чушь! Смешно об этом говорить!" - ответил он.
         Рузвельт под нажимом либерально настроенных демократов учредил для ведения расследования специальный комитет палаты представителей. Батлер предложил комитету вызвать для дознания Дюпонов, но сделать это никто не рискнул. Не посмели тронуть и клан Морганов. Тогда Батлер взял инициативу в свои руки: в ряде интервью журналистам он заявил, что не кто иной, как генерал Макартур, входил в число заговорщиков. Но пресса оставила это заявление без внимания, а генерал Дуглас Макартур высмеял его.
         Слушание дела было сплошным фарсом - Макгюира оставили в покое, поверив, будто Батлер "неправильно его понял", другие заговорщики также отделались отговорками. На этом дознание и кончилось.
         Только четыре года спустя комитет осмелился опубликовать свой отчет официально, но с пометкой "для ограниченного пользования". Члены комитета были вынуждены признать, что "некоторые лица предприняли попытку создания в стране фашистской организации... Комитет убедился в обоснованности показаний, сделанных по делу генералом Батлером". Однако признание существования чрезвычайно опасного заговора не повлекло осуждения кого-либо из его участников.
         Дальнейшее расследование показало, что в переворот, согласно плану, предполагалось вовлечь более 1 млн. человек, а оружие и боеприпасы для них должен был поставить "Ремингтон армс", дочернее предприятие Дюпонов.

       Профашистские настроения Дюпонов проявились и в 1936 году, когда Ирене Дюпон использовал средства "Дженерал моторс" для финансирования печально известного "Черного легиона". Эта террористическая организация автомобильных предприятий ставила перед собой цель препятствовать вступлению рабочих в профсоюзы. "Легионеры" - в капюшонах и черных балахонах с изображением черепа и перекрещенных костей - устраивали взрывы на профсоюзных собраниях, избивали и даже убивали активистов профдвижения. Эта организация была связана с ку-клукс-кланом. Ирене Дюпон поощрял вступление в "легион" высококвалифицированных рабочих предприятий "Дженерал моторс". Примечателен один эпизод: рабочий из Детройта Чарльз Поул был зверски убит бандой "легионеров", некоторые из них принадлежали к зловещей "Уолверинской республиканской лиге" Детройта - "филиалу" "Черного легиона". В эту организацию также входили некоторые крупные промышленники. Однако на страницах газет, писавших о судебном разбирательстве по делу Поула, их имена не упоминались. Следствие показало, что по крайней мере 50 человек - большинство из них негры - стали жертвами "легионеров". Было также установлено, что организация объединяла служащих заводов "Дженерал моторс" и насчитывала 75 тыс. человек.
         Наряду с "Черным легионом" Дюпоны активно поддерживали Американскую лигу свободы, фашистскую организацию, проповедовавшую ненависть к неграм и евреям, любовь к Гитлеру и отвращение к Рузвельту. Лигу финансировали Ламот и Ирене Дюпоны, выделив ей в первый же год ее существования около 500 тыс. долларов. Организация располагала просторным представительством из 31 комнаты в Нью-Йорке, отделениями в 26 колледжах, и ее 15 вспомогательных организаций распространили по всей стране в общей сложности 50 млн. экземпляров фашистских брошюр. В сентябре 1936 года, когда Гитлер выступил в Нюрнберге с проектом 4-летнего плана, Дюпоны и Американская лига свободы вложили колоссальные деньги в предвыборную кампанию республиканца Алфа Лэндона, выдвинувшего свою кандидатуру на пост президента США. Его также поддерживали Американская нацистская партия и Германоамериканский союз.
         Кандидатура Лэндона провалилась, что вызвало у Дюпонов еще большую ненависть к Рузвельту. Вопреки намерению президента улучшить условия труда рабочих Кнудсен и Дюпоны ввели на предприятиях "Дженерал моторс" скоростную систему сборки, разработанную другим активным членом "братства", Шарлем Бедо. Случалось, что, не выдержав колоссального темпа, рабочие умирали от перенапряжения, которое усугублялось страхом оказаться на улице в период роста безработицы. По указанию Ирене на заводах были организованы отряды штурмовиков по типу немецких, которые усмиряли недовольных с помощью оружия и газов. На это хозяин не пожалел выложить из собственного кармана около 1 млн. долларов. Через агентство Пинкертона Дюпон нанял целую армию детективов, которые вели слежку за "левыми" и прочими недовольными на предприятиях дюпоновской империи, производивших химикаты, военное снаряжение и автомобили.
         К середине 30-х годов на заводах "Дженерал моторс" в фашистской Германии полным ходом шло производство грузовиков, бронемашин и танков. Правление этой компании поддерживало тесные политические, торговопромышленные и личные контакты с Гитлером. В 1937 году председателем правления компании стал Альфред Слоан, бывший президент "Дженерал моторс". 12 августа 1936 года в Эшвиле (Северная Каролина) по инициативе Альфреда Слоана было созвано совещание национального совета церковнослужителей и паствы, на котором с горячей речью в поддержку Гитлера выступил фашист и миллионер-лесопромышленник из Техаса Джон Кирби. Губернатор штата Джорджия Юджин Телмедж и священник-фашист Джеральд Смит, присутствовавшие на собрании, поддержали Кирби. Слоан часто бывал в Берлине, где проводил время в обществе Геринга и Гитлера.
         Вице-президентом "Дженерал моторс" был ярый фашист Грэм Говард, находившийся под постоянным наблюдением ФБР. Говард написал печально знаменитый трактат "Америка и новый мировой порядок". В нем он проповедовал политику "умиротворения", выдвигал построенную на гитлеровских принципах доктрину, ратовал за свободу торговли и восстановление золотого стандарта для государства "Соединенные Штаты Фашизма", в котором первая роль, несомненно, принадлежала бы концерну "Дженерал моторс".
         Частым гостем в Германии был Джеймс Муни, глава компании "Дженерал моторс" в Европе, непосредственно руководивший заводом "Адам Опель". 22 декабря 1936 года в Вене Муни заявлял американскому дипломату Джорджу Мессершмидту: "Нам бы следовало выработать договоренность с Германией на будущее. Я не считаю, что наше недовольство происходящими в этой стране событиями должно этому препятствовать". Иными словами, невзирая на негативное отношение основной массы американцев к нацизму, деловое сотрудничество с Германией должно было развиваться, как и раньше. Мессершмидт, который ненавидел Гитлера, хотя и сам был немец, пришел в ярость. Он резко ответил: "Весьма странно вести торговлю с какой-либо страной, поставляя ей товары, которые она намерена использовать в ущерб делу мира".
         23 декабря в отчете исполняющему обязанности госсекретаря Мессершмидт писал в Вашингтон: "Примечательно, что Муни и полковник Состенес Бен... единодушны в своих взглядах. Заводы ИТТ в Германии полную неделю работают в две смены. Увеличение нагрузки объясняется просто - все эти предприятия большей частью заняты выполнением государственных заказов и производством военного снаряжения. Заводы "Опеля", которые принадлежат "Дженерал моторс", работают в таком же режиме".
         На рождество того же года Муни прибыл в Берлин для обсуждения с Гельмаром Шахтом вопроса о торговопромышленном сотрудничестве Германии и Америки. Это вызвало негодование посла США в Германии Уильяма Додда, сторонника либеральных взглядов. Возвращаясь в 1937 году из Берлина в Нью-Йорк, Додд выступил на пресс-конференции в нью-йоркском порту. Газета "Нью-Йорк таймс" цитировала его отзыв о "братстве":
         "Клика американских промышленников одержима стремлением превратить наше государство в фашистское, свергнув демократическое правительство. Они действуют в тесном контакте с фашистскими режимами в Германии и Италии. Работая в Берлине, я неоднократно имел возможность убедиться в существовании тесных связей некоторых влиятельных кланов США с фашистским режимом. Здесь (на пароходе) один пассажир, руководитель крупной финансовой корпорации, без обиняков заявил мне, что готов принять решительные меры для установления в стране фашизма, если президент и впредь будет проводить свою прогрессивную политику".

 Высказывания Додда остались без внимания.
         23 ноября 1937 года представители "Дженерал моторс" провели в Бостоне секретное совещание с бароном Манфредом фон Киллингером, руководившим до Фрица Видемана шпионской сетью на Западном побережье, и бароном фон Типпелькирхом, нацистским генеральным консулом в Бостоне. Участники встречи подписали соглашение, свидетельствовавшее об их полной приверженности фашизму. В соглашении отмечалась необходимость способствовать поражению Рузвельта на выборах (не устраивало его отношение к Германии). Подчеркивалось, что руководство политикой Белого дома должно впредь осуществляться фюрером, на роль которого предлагалась кандидатура сенатора из Монтаны Бэртона Уилера. Достигнутая договоренность сохранялась в строжайшей тайне, но одна секретарша каким-то образом сняла копию с документа и передала ее журналисту Джорджу Селдесу. Тот опубликовал его в рубрике "Факты". В свою очередь Джон Коффи, либеральный сенатор из штата Вашингтон, представил 20 августа 1942 года полный текст соглашения в публикации конгресса "Конгрешнл рекордс". Он потребовал наказать по заслугам Дюпонов и руководство "Дженерал моторс". Излишне добавлять, что документ этот канул в Лету.
         В 1938 году Муни, как и Генри Форд, был удостоен Гитлером ордена "Золотой орел".
         27 марта 1939 года Муни прибыл в Великобританию для консультаций с руководителями английского филиала своей компании, где узнал неприятную новость: трое служащих компании "Адам Опель" в Германии схвачены гестапо по обвинению в передаче США секретных данных о новой модели "фольксвагена". Он тотчас направился в Берлин и встретился там с д-ром Мейснером, занимавшимся делами высокопоставленных иностранцев. В ходе состоявшейся беседы Мейснер указал, что даже фюрер не вмешивается в деятельность Гиммлера и СС. Тогда Муни решил напомнить о своей преданности Гитлеру.
         Мейснер считал, что такое пустяковое недоразумение не должно влиять на германо-американские отношения, однако, если обвинение подтвердится, арестованные будут наказаны. В ответ на это Муни вызвался свидетельствовать в их пользу. 6 апреля он посетил сначала одного помощника Гиммлера, а затем и Риббентропа. Тем не менее ему так и не удалось добиться отмены ареста своих служащих.
         19 апреля произошла встреча Муни с Эмилем Пулем, сотрудничавшим с БМР и "Рейхсбанком", и Гельмутом Вольтатом, первым помощником Геринга в осуществлении 4-летнего плана. В ходе встречи речь шла о важном для Гитлера проекте - колоссальном золотом займе в США, который был крайне необходим для успешного насаждения "нового порядка". Муни с энтузиазмом одобрил этот замысел и взялся за его осуществление.
         25 апреля он прибыл в Лондон для беседы с послом Джозефом Кеннеди. Тот согласился встретиться с Пулем и Вольтатом в Париже. Муни также провел переговоры с Фрэнсисом Родом из "Морган, Гренфел" - филиала Банка Морганов в Великобритании. В результате было решено, что заем Германии будет предоставлен через БМР. При этом Род многозначительно заметил, что с помощью БМР можно прекрасно вести дела и не нарушать положений государственного законодательства о международных займах. Иными словами, он был уверен: при желании БМР обойдет любой закон.
         29 апреля Муни вернулся в Берлин. Он начал уговаривать Пуля тайно встретиться с Кеннеди в Париже в его номере отеля "Ритц". Пуль сначала вроде бы согласился, но на следующий день отказался ехать в Париж, опасаясь привлечь к себе внимание немцев. Он предложил отправить в Париж Вольтата, который не заставил долго себя уговаривать.
         3 мая Муни позвонил Кеннеди в Лондон. Последний, сообщив, что намерен прибыть в Париж на уик-энд 5-6 мая, спросил, не ввести ли в курс дела Белый дом? Информировать президента, отвечал Муни, следует, будучи твердо уверенным в том, что он одобрит встречу. Не стоит рисковать. И потом - договоренность о встрече уже одобрена Берлином и идти на попятную просто неразумно.
         После этого разговора Кеннеди растерялся. Что же делать? В конце концов он позвонил Рузвельту. Президент был информирован о характере мероприятий, организуемых Муни, поэтому он не мог согласиться на участие в них Кеннеди.
         Кеннеди не сразу удалось связаться с Муни и сообщить, что на встречу он не поедет. Муни тотчас нанял в Брюсселе самолет и вылетел в Лондон. В самолете он набросал проект мирного соглашения. Германии предоставлялся через БМР золотой заем на сумму свыше 500 млн. долларов. Ей вернут колонии, с немецких товаров снимут эмбарго и откроют рынки в Китае.
         В свою очередь Германия должна была ограничить производство вооружения, заключить пакты о ненападении и ввести свободный обмен валюты. Чем бы ни руководствовался Муни, его проект отвечал интересам только фашистов.
         Прибыв в Лондон, он сразу же отправился в посольство и изложил Кеннеди свой проект мирного договора. Муни умолял посла встретиться с Вольтатом, и тот пообещал еще раз попытаться склонить к этому президента. На следующее утро Муни застал Кеннеди глубоко удрученным: он связался с президентом и вновь получил отказ.
         Узнав об этом, Муни предложил Кеннеди встретиться с Вольтатом в Лондоне. Кеннеди не возражал. Муни позвонил Вольтату в Берлин и попросил приехать в Лондон. Получив согласие Геринга и Гитлера, тот прибыл 8 мая в отель "Беркли".
         Встреча состоялась 9 мая - явно без ведома или согласия Рузвельта. Фашистский экономист быстро нашел с Кеннеди общий язык, и Муни отметил, что они сошлись во взглядах по всем вопросам. Обнадеженный Вольтат вылетел обратно в Берлин. Тем временем вездесущая пресса узнала о приезде Вольтата в Лондон. В газетах появились комментарии под заголовками типа "Таинственный помощник Геринга в Лондоне". Муни, полагавший, что встреча осталась в тайне, переполошился. Узнав о визите, Рузвельт отреагировал сразу же. Он запретил Кеннеди впредь вести какие-либо переговоры.

        Отсутствие контакта между фашистской Германией и президентом Рузвельтом не давало Муни покоя. Встречаясь с Кеннеди и Вольтатом, Муни готовил почву для визита в Нью-Йорк на следующий год Герхарда Вестрика из ИТТ. Примечательно, что имя Муни стояло одним из первых в негласном списке лиц, принимавших Вестрика и оказывавших ему содействие. Рузвельту в высшей степени не нравилась деятельность Муни, но он решил не вмешиваться до поры до времени, надеясь, выяснить, что у того на уме.
         В дневниках Муни, хранящихся в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, приводится документ за подписью Вольтата. В нем на 18 страницах изложены экономические планы Германии. Сам Муни, бесспорно, целиком и полностью их одобрял.
         22 сентября состоялась встреча Муни с Рузвельтом. Дневниковые записи промышленника почти дословно воспроизводят сказанное президентом и наводят на мысль о том, что Рузвельт через Муни хотел выяснить намерения Гитлера. Рузвельт попросил напомнить немцам, что он провел школьные годы в Германии, где у него осталось много близких друзей. По его мнению, Германии было бы лучше не трубить о своем стремлении к мировому господству. Он также рассуждал о расширении торговли в мирное время, о том, что нет ничего проще, чем при желании сесть за стол переговоров и решить такие проблемы, как Силезия, Польша, Чехословакия, и выработать в общих чертах политику в отношении России. Рузвельт предлагал свое посредничество на переговорах, считал, что в их проведении не последнюю роль может сыграть и папа римский. По его мнению, конкретные предложения должны были учитывать интересы Берлина, Лондона, Парижа. Он посоветовал Муни встретиться с Гитлером, но просил не сообщать в Белый дом о результатах встречи по телефону.
         Вооруженный этими указаниями, Муни в марте 1940 года отбыл в Европу - в тот же день, что и официальный эмиссар президента Сэмнер Уэллес. Всего лишь на день позже Уэллеса - 4 марта - Муни получил аудиенцию у Гитлера. На встрече Гитлер был весьма предупредителен - "Адам Опель" и Дюпоны играли важную роль в военной промышленности фашистской Германии. Муни передал, что Рузвельт с теплотой вспоминает годы детства в Германии и на самом деле относится к Германии гораздо лучше, чем принято считать в Берлине. Он готов оказать помощь в проведении мирных переговоров, а немецким журналистам следует больше внимания акцентировать на том, что связывает Германию и Америку.
         Все это Гитлер выслушал с улыбкой. Война с США ему была не нужна - у него и так руки были связаны. Он хотел, чтобы Америка не вмешивалась в европейские дела, пока она либо не примкнет к странам "оси", либо не будет завоевана. Гитлер выразил удовлетворение по поводу взглядов Рузвельта и одобрил его деятельность на посту президента. Он положительно отозвался о намерениях Рузвельта быть посредником на мирных переговорах. Эти высказывания Гитлера, равно как и предшествовавшие им заявления Рузвельта, были рассчитаны на то, чтобы замаскировать подлинные намерения сторон.
         Из имперской канцелярии Муни отправился в министерство авиации, где встретился с Герингом. Тот пригласил его отобедать в "Карин-халле". В беседе за обедом Геринг также постарался дезинформировать Муни. Он, в частности, отрицал, что Германия имеет виды на британские колонии. На самом деле одним из заветных желаний Гитлера было возвращение утраченных колоний. В этом разговоре принял участие и приглашенный в дом Геринга Вольтат. Все присутствовавшие на обеде пришли к заключению, что Муни должен еще раз попытаться склонить президента к согласию на золотой заем.
         На протяжении всего марта Муни с борта военного корабля у побережья Италии отбивал Рузвельту телеграммы, призывая содействовать заключению мира с Гитлером. 2 апреля Рузвельт ответил, что общественность США ратует за мир и разоружение.
         Вернувшись в Нью-Йорк, Муни встретился с Герхардом Вестриком и принял участие в торжествах в ресторане "Уолдорф Астория" по случаю завоевания Франции фашистской Германией. Среди собравшихся американских руководителей "братства" были Состенес Бен и Торкильд Рибер.
         27 июня Генрих Борхес, фашистский генеральный консул в Нью-Йорке, тесно связанный с гестапо, направил Риббентропу сообщение, подготовленное Вестриком. В нем указывалось:
         "Существует группа влиятельных бизнесменов и политиков, которым лично я доверяю целиком и полностью. По-моему мнению, они пользуются огромным влиянием, но в интересах нашего общего дела ни в коей мере не хотели бы сейчас называть себя. Упомянутая группа уполномочила меня довести до сведения министерства иностранных дел, что намерена в скором будущем вынудить президента Рузвельта согласиться на следующие рекомендации.
         1. Незамедлительное назначение американского посла в Берлине.
         2. Замена посла в Лондоне.
         3. Прекращение военных поставок в Великобританию до тех пор, пока новый посол в Берлине будет вести переговоры с правительством Германии".
         18 июля поверенный в делах в Вашингтоне Ганс Томсен сообщил в Берлин, что эту группу возглавляет Джеймс Муни. Далее Томсен указывал, что Генри Форд двумя днями ранее высказал ему те же самые идеи, которые вынашивает группа Муни.
         В декабре 1940 года Муни решил предпринять поездку по ряду филиалов "Дженерал моторс" в Южной Америке. В связи с этим министр внутренних дел Гарольд Икес на экстренном совещании с Рузвельтом и Корделлом Хэллом 20 декабря вопрошал: "Не следует ли нам отказать Муни в выдаче паспорта и объяснить, по какой причине?" Рузвельт заметил: "Мысль хорошая, Корделл, что вы скажете на это?" Хэлл ответил: "В паспорте в Южную Америку еще не отказывали никому". Икес настаивал: "Южная Америка - важная для нас зона. Муни не следует разрешать ехать туда". Но Хэлл все же разрешил.
         Несомненно, ФБР следило за последующими встречами Муни с представителями правительства фашистской Германии. В письме от 5 февраля 1941 года с пометкой "строго секретно" американский консул в Цюрихе Джеймс Стюарт сообщал Флетчеру Уорену в госдепартамент следующее: по словам одного французского журналиста, сотрудничавшего с Шарлем де Голлем, Эдуард Уинтер, в свое время занимавшийся в Берлине вопросами сбыта компании "Дженерал моторс", проживает в Париже. Уинтер был своего рода курьером. Он передавал секретную информацию, полученную от Муни, местному фашистскому руководству. Стюарт также отмечал, что Уинтер имеет специальный паспорт, позволяющий ему беспрепятственно переезжать из одной зоны Франции в другую. В письме указывалось: "Прогерманские настроения г-на Муни известны".

      Тем не менее, симпатизируя Муни, Стюарт поставил под сомнение правдоподобность сообщения. Ему важно было знать мнение Уорена, и он написал ему письмо. Уорен переадресовал письмо Мессершмидту, в то время послу на Кубе. 1 марта 1941 года Уорен ему писал: "Надо сказать, что мне лично эта история с Муни неприятна, но мне кажется, что сведения г-на Стюарта правдивы-уж слишком много ходит об этом слухов".
         5 мая Мессершмидт писал Уорену, что, по его мнению, Муни несомненно переправляет секретные данные нацистскому правительству. При этом он отмечал: "Муниубежденный фашист. Конечно же, он человек неуравновешенный... его обуревает странная идея - будто проблемы войны и мира могут решать несколько бизнесменов, включая и его самого. Сомнений нет, Муни поддерживает связи с немцами. Он верит в их победу в войне или по крайней мере на нее надеется. Муни рассчитывает в случае победы Германии стать нашим "квислингом"".
         Следующее письмо Мессершмидт отправил Уорену 7 марта, отметив: "У Джима Муни те же взгляды, что и у многих служащих "Дженерал моторс оверсиз корпорейшн", которые мешают нам избавиться от Барлеты и других антиамерикански настроенных представителей "Дженерал моторс". (Барлета был представителем компании на Кубе).
         В свое время, давая объяснения ФБР по поводу своей деятельности, Муни, не моргнув глазом, называл себя патриотом-американцем, капитан-лейтенантом запаса военно-морского флота США. Он сообщил, что его сын находится на действительной службе во флоте. В середине октября 1940 года в ответ на вопрос сотрудника ФБР Л. Тилера, вернет ли он полученную от Гитлера награду, Муни ответил утвердительно, но заметил, что "этот шаг может затруднить получение "Дженерал моторс" той части акционерного капитала в 100 млн. долларов, которая вложена в предприятия фашистской Германии". Как и прочие члены "братства", Муни стремился к скорейшему мирному урегулированию, чтобы разблокировать эти авуары. Хотя в Европе шли бои, "братство" устраивало свои дела в расчете на будущее, когда после войны Америка будет второй после Германии в вопросах мировой политики. Муни добавил. "Кроме того, я верю в Гитлера и не собираюсь ему противоречить, поскольку сила на его стороне". Он также заявил, что уверен в победе Гитлера, считает его политику справедливой, что Германия нуждается в увеличении своей территории и если США попытаются препятствовать экспансионизму Германии при Гитлере, то "им же потом будет хуже".
         Вскоре после этого заявления Муни получил повышение и стал помощником Слоана по координации оборонных работ в Детройте. В специальном донесении Гуверу агент ФБР Тилер 23 июля 1941 года докладывал: "Люди, которые занимают положение в обществе, как Муни, и придерживаются подобных взглядов, представляют потенциальную опасность для безопасности страны". Тилер был уверен, что деятельность Муни может нанести вред программе национальной обороны - ее разработке, которой он, якобы, занимался. Тилер не доверял и Грэму Говарду, поскольку получил о нем секретное сообщение из министерства внутренних дел. Из этого сообщения становилось ясно, что Сэмнер Уэллес, заместитель госсекретаря, был вынужден пригрозить Говарду публичным разоблачением, если тот не уволит 900 нацистских шпионов, работавших в "Дженерал моторс экспорт корпорейшн" в Южной Америке.
         1 мая Эдгар Гувер сообщил Адольфу Берли, что, по имеющимся у него данным, Эдуард Уинтер является нацистским агентом. Он свободно передвигается по Европе, а занимаемую должность в Антверпене получил от Муни сразу же после оккупации Гитлером Нидерландов. Гувер полагал, что Уинтер "рассчитывает остаться в выигрыше, как бы ни закончилась война". По сведениям Гувера, Уинтер был зятем сотрудника министерства иностранных дел Германии и имел тесные связи с нацистской партией. Комментируя это сообщение, Джон Ридлбергер из министерства внутренних дел отмечал:
         "Понимаю, насколько легко сходятся во взглядах на эту войну м-р Муни и м-р Уинтер".
         Из других донесений явствовало, что Муни, будучи как директором, так и вкладчиком германо-американской торговой палаты, принимал активное участие в мероприятиях этого учреждения: имелось в виду содействие целому ряду нацистов. Эти факты находят подтверждение. В "Бюллетене" германо-американской коммерческой ассоциации среди вкладчиков ассоциации значился Муни. В "Бюллетене" часто помещали его фотографии на фоне свастики.
         В свою очередь, американское консульство в Базеле сообщало о переговорах представителей Дюпонов в Монтрё и Сент-Моритце с представителями концерна "Герман Геринг верке". Хотя содержание этих переговоров осталось неизвестным, сам факт их проведения вызвал в Швейцарии серьезную озабоченность. По сведениям, полученным уже после окончания войны, значительные средства были оставлены Дюпонами после 1942 года в оккупированной Франции, с тем чтобы обеспечить себе и руководству "Дженерал моторс" получение прибылей.
         15 апреля 1942 года в донесениях берлинского гестапо появилось любопытное сообщение. Утверждалось, что Эдуард Уинтер был арестован по подозрению в шпионаже в пользу американцев. В то время он руководил одним из заводов "Адам Опель" в Германии. Дело в том, что Уинтер поссорился с Вильгельмом Онезорге, министром почт, который терпеть не мог Вестрика. Однако инцидент был улажен - вмешался Гиммлер (так же, как и в случае с ИТТ), и Уинтера освободили. Таким образом, не оставлял сомнения тот факт, что предприятия "Дженерал моторс", как и "Форда", не подлежали во время войны конфискации. Уинтер продолжал свою деятельность.
         3 июля 1942 года посольство США в Панаме направило госсекретарю обстоятельный и подробный отчет о деятельности фашистов. В нем, в частности, указывалось: "Дженерал моторс" дает заказы на литейные формы нацистской фирме "Эрка" или через нее фирме "Альпа" в Сан-Мартине. Обе фирмы должны быть внесены в "черный список", поскольку принимают на работу нацистов и сотрудничают с другими нацистскими фирмами. Тем не менее ни та, ни другая в "черный список" внесены не были.
         25 ноября опекун иностранной собственности в Германии назначил Карла Люера, государственного служащего, работавшего в "Дрезднер банк", управляющим предприятия "Адам Опель" в Рюссельсхайме. Всю вторую мировую войну предприятие занималось производством военных самолетов для Германии. 50 процентов силовых агрегатов для "юнкерс-88" производилось этим заводом. "Юнкерсы" были наиболее мощными бомбардировщиками фашистских ВВС. Вскоре после 25 ноября специальный суд в Дармштадте вынес решение оставить в прежнем составе совет директоров этого предприятия, во главе которого стоял Эдуард Уинтер.

   Чарльз Левинсон, в свое время заместитель директора европейского отделения Конгресса производственных профсоюзов (КПП), писал:
         "Альфред Слоан, Джеймс Муни, Джон Смит и Грэм Говард продолжали входить в состав совета директоров компании "Дженерал моторс-Опель"... В нарушение существовавшего законодательства между главным правлением компании в Детройте и ее отделениями - как в союзных странах, так и контролируемых державами "оси" - всю войну продолжался обмен информацией, заключались контракты и велась торговля. Финансовые отчеты предприятия "Опель" в Рюссельсхайме свидетельствуют о том, что в период с 1942 по 1945 год производство и сбыт осуществлялись при полном взаимодействии с заводами "Дженерал моторс" по всему миру....В 1943 году, когда заводы в США работали на американские ВВС, предприятия этой же компании в Германии были заняты разработкой и производством моторов для "мессершмитт-262" - первого реактивного истребителя. Изобретение этой машины дало фашистам принципиально новые технические преимущества. Скорость немецкого самолета (540 миль в час) была выше, чем у американского соперника, поршневого "мустанга-Р-150", на 100 миль в час".
         В апреле 1943 года было получено сообщение о торговле филиала "Дженерал моторс" в Стокгольме с противником. Генри Моргентау направил зашифрованное указание региональному управляющему "Дженерал моторс" в Нью-Йорке В. Вахтлеру. Он требовал, чтобы управляющий стокгольмским филиалом положил конец этой торговле.
         Документы разоблачают сделки "Форда" и филиала "Дженерал моторс" в Швейцарии, производившие ремонт немецких армейских грузовиков и установку на них газогенераторов на древесных чурках.
         Из переписки за апрель 1944 года между посольством США в Стокгольме и госдепартаментом можно узнать много любопытного. Оказывается, филиал "Дженерал моторс" в Швеции импортировал продукцию фашистских предприятий, включая "фреон", имея разрешение госдепартамента. В письме от 11 апреля 1944 года Джон Вайнант писал: "Мы... считаем, что Швеция производит недостаточно качественные хладагенты, и если "Свенска нордиска" не может получать качественную продукцию на местном рынке, то, по нашему мнению, она может закупать такие хладагенты в Германии у "И. Г. Фарбен"".
         Хладагенты были импортированы.
         3 апреля 1943 года чиновники госдепартамента сообщили Леланду Гаррисону из американской дипломатической миссии в Берне о перехвате службой цензуры США телеграфных сообщений филиала "Дженерал моторс" в Швейцарии главному правлению компании в Нью-Йорке. Из них следовало, что торговые сделки на Балканах осуществляются за счет денежных фондов, которые торговые агенты "Дженерал моторс" хранят в банках стран "оси". В сообщении указывалось: "По-видимому, главное правление не так давно запретило швейцарскому филиалу сообщать о торговле на вражеской территории".
         Служащий "Дженерал моторс", ведавший делами корпорации в Европе, телеграфировал из Нью-Йорка швейцарскому филиалу "Дженерал моторс": "Из-за вас мы оказались в чрезвычайно затруднительном положении". Тем не менее в телеграмме и намека не было на необходимость прекратить эти действия. "Было бы желательно, - указывалось в телеграмме, - чтобы вы постоянно держали американскую дипломатическую миссию в курсе своих дел и не занимались без ее ведома деятельностью, оговоренной в законодательстве США о торговле с противником". Таким образом, торговые сделки с врагом разрешались - получи только одобрение американской дипломатической миссии! Служащий госдепартамента направил копию телеграммы Корделлу Хэллу с примечанием:
         "Данная телеграмма была зашифрована. Пришлось немало потрудиться, прежде чем стало ясно ее содержание".
         В июне 1943 года Муни был призван на службу во флоте, но ФБР продолжало вести за ним наблюдение.
         Тогда же неожиданно осложнились отношения госдепартамента с герцогом и герцогиней Виндзорскими. Дело в том, что лорд Галифакс, посол Великобритании в Вашингтоне, обратился к Корделлу Хэллу с просьбой освободить переписку герцогини Виндзорской от прохождения цензуры. Герцогиня вместе с супругом, губернатором Багамских островов, находилась в то время в Нассау. Эта просьба тут же вызвала серьезные подозрения у Адольфа Берли. 18 июня 1943 года он писал Хэллу следующее:
         "Я считаю, что переписку герцогини Виндзорской ни в коем случае не следует освобождать от прохождения цензуры. Не вдаваясь в подробности многих донесений, бросающих тень на деятельность этой парочки, следует напомнить о контактах как герцога, так и герцогини Виндзорских с м-ром Джеймсом Муни из "Дженерал моторс", который предпринимал попытки стать посредником на переговорах о мире в начале зимы 1940 года. Они также переписывались с Шарлем Бедо, в настоящее время находящимся в тюрьме в Северной Африке по обвинению в ведении торговли и преступной переписки с противником. Герцог и герцогиня поддерживают постоянные контакты с Акселем Вэнером-Греном, внесенным нами сейчас в "черный список", так как деятельность его не вызывает доверия, и т. д. Герцог Виндзорский постоянно изыскивает поводы заниматься в США "личными делами", кстати, и в настоящий момент он погружен в эти "личные дела"...
         Таковы объективные причины, почему мы не можем предоставить подобный иммунитет. Есть причины и субъективного порядка - подобной привилегией не пользуются супруги американских должностных лиц".
         Хэлл сообщил Галифаксу, что герцогине в просьбе отказано. Деятельность "Дженерал моторс" после войны осталась безнаказанной. Согласно данным, почерпнутым в авторитетных источниках, в 1967 году после неоднократных запросов американская администрация освободила корпорацию от уплаты налога с суммы дохода в 33 млн. долларов по причине "ущерба, причиненного ее авиационным и автотракторным заводам в Германии и Австрии в годы второй мировой войны".

ГЛАВА IX. МАГНАТ-ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

         В 1938 году нацистский дипломат Фриц Видеман от имени представителей "братства" в Европе поручил руководство коммерческими операциями "И. Г. Фарбен" американскому миллионеру Шарлю Бедо. Скрупулезно изучив вопросы, связанные с затратой рабочей силы и рабочего времени на предприятиях "И. Г. Фарбен", ИТТ, "Стандард ойл", "Дженерал моторс", "Форд", "Стерлинг продактс", Бедо изобрел новейшие системы организации производства. Эти бесчеловечные системы явились причиной забастовок, прокатившихся по США в 30-е годы. В Париже Бедо сотрудничал с Николасом Бенсманом, доверенным лицом фашистов и "Тексас корпорейшн" Торкильда Рибера.
         Магнату принадлежала инициатива посвятить в план "братства" - достичь мира путем переговоров - герцога и герцогиню Виндзорских, приверженцев Гитлера и его "нового порядка" ("Новый порядок" - термин, широко использовавшийся нацистской пропагандой для обозначения программы, предусматривавшей новый насильственный передел мировых рынков, источников сырья и трудовых ресурсов в интересах германского монополистического капитала. На практике "новый порядок" представлял собой систему экономических, политических, военных и идеологических мероприятий, проводимых фашистской Германией с целью установления господства над всей Европой. Главным пунктом фашистской программы установления "нового порядка" являлось уничтожение Советского Союза. Германский империализм намеревался ликвидировать социалистический общественный и государственный строй, многовековую культуру народов СССР, физически уничтожить многие миллионы советских людей, а оставшихся превратить в рабов немецких капиталистов и помещиков. Только на временно оккупированной советской территории немецко-фашистские захватчики за годы войны замучили и убили около 10 млн. советских граждан. Победа, одержанная советским народом в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., навсегда перечеркнула программу установления чудовищного "нового порядка" в Европе и во всем мире, спасла человечество от угрозы фашистского порабощения) в Европе.
         В феврале 1941 года журналист правого толка Фултон Ауэрслер взял интервью у вельможной пары в их резиденции на Багамских островах, опубликованное позже в журнале "Либерти". Герцог, судя по публикации, высказывался в поддержку переговоров о мире: "Нельзя допустить, чтобы он (мир) стал еще одним Версалем". Откровения его "сиятельства полностью отражали взгляды "братства". Герцог отдавал предпочтение золоту как наиболее надежной валюте, приветствовал политику нацистов и с восторгом отзывался о новом строе в Германии. "Что бы ни произошло, на нашей планете неизбежно установится "новый порядок"... Он должен опираться на полицейскую власть... На этот раз вместе с миром воцарится новая социальная справедливость ("Социальная справедливость" - так, кстати, назывался откровенно фашистский журнал, издававшийся в то время в США.- прим. авт.) - не следует заблуждаться на этот счет. А когда это время наступит, что будет делать ваша страна со своими запасами золота?"
         В период своего кратковременного пребывания у власти герцог Виндзорский всячески пытался побороть предубеждение англичан против фашизма. Он был одним из организаторов профашистской организации "Линк", в которую входили высокопоставленные лица, в том числе представители некоторых аристократических фамилий. Однако "братство" стремилось установить еще более тесные связи с герцогом. Гиммлер поручил Шарлю Бедо добиться от него конкретных обязательств по сотрудничеству в политической и экономической областях.
         Бедо прибыл из Франции в США в 1907 году, успев предварительно отслужить в иностранном легионе, а в 1916 году получил американское гражданство. В США он устроился на подземные работы по сооружению тоннеля метро под Ист-ривер. Однако скоро, собрав имевшиеся деньги, Бедо засел за разработку "потогонной системы" - интенсификации труда с целью повышения его производительности. Согласно этой системе, время работы отдельного человека фиксировалось с помощью секундомера, причем час вместо минут состоял из 60 "единиц Бедо". Рабочий, превысивший средний показатель, получал повышение в оплате. Тот же, чьи показатели были ниже средних, смещался с должности или увольнялся. Распространяя брошюры, в которых излагались основы подобной организации производства, Бедо быстро разбогател.
         Свой кабинет на 53-м этаже "Крайслер билдинг" в Нью-Йорке предприимчивый француз оформил под трапезную средневекового монастыря.
         В ресторане на высоте птичьего полета - все в том же "Крайслер билдинг" - Бедо встречался с друзьями: Ламотом Дюпоном, Уолтером Тиглом и Германом Шмицем.
         Он женился на Ферн Ломбард, которая состояла в организации "Дочери американской революции" (Феминистская организация, объединяющая потомков руководителей американской буржуазной революции). Благодаря этому обстоятельству перед ним распахнулись двери светских салонов Нью-Йорка. За 750 тыс. долларов Бедо купил замок во Франции, потом приобрел поместье в Северной Каролине, охотничий заповедник в Шотландии, по соседству с Уолтером Тиглом, а также имение в Северной Африке. Страстный любитель автомобильного спорта, Бедо в июле 1934 года пересек Скалистые горы и на следующий год провел колонну из 6 автомобилей по пустыням Алжира и Туниса, проделав путь в 9500 миль.
         Стараясь завоевать доверие герцога и герцогини Виндзорских, миллионер-американец предложил им отпраздновать свадебное торжество в своем замке. В качестве подарка он преподнес именитой чете статую "Любовь" работы скульптора А. Хёфкен-Хемпель, любовницы Гельмара Шахта. Именно Шахт представил Бедо Фрицу Видеману, который впоследствии поручил американцу заниматься промышленным шпионажем в пользу фашистской Германии.
         Германское руководство считало Бедо одним из наиболее доверенных членов "братства" в Европе - вторым после Видемана. Он приложил немало сил, чтобы втянуть герцога и герцогиню Виндзорских в махинации сообщества. Большое содействие в этом деле оказал американский посол Уильям Буллит, друг Виндзорских, накануне капитуляции Франции переехавший с основным составом посольства США в замок Бедо.

    В планах американского магната герцогу и герцогине отводилось важное место. Прежде всего он хотел организовать встречу Виндзорских с Гитлером и их поездку по фашистской Германии. Как следует из документов военной разведки, находящихся в военном министерстве в Лондоне, летом 1937 года состоялась тайная встреча в отеле "Мёрис" в Париже. В ней приняли участие: сам организатор - Бедо, герцог Виндзорский, близкий друг Бедо Эррол Флинн, Рудольф Гесс (Рудольф Гесс, род. 24.4.1894 г., - один из главных нацистских военных преступников, член национал-социалистской партии с первых лет ее существования. Был личным секретарем, а с апреля 1933 г. заместителем Гитлера по партии. Один из главных организаторов развязывания второй мировой войны и фашистского террора против прогрессивных сил в Германии и в оккупированных странах. В мае 1941 г. прибыл на самолете в Англию и от имени Гитлера предложил английскому правительству заключить мир, принять участие в нападении на СССР. Был интернирован как военнопленный. С 1946 г. по приговору Нюрнбергского трибунала отбывает пожизненное заключение в тюрьме Шпандау в Зап. Берлине) и Мартин Борман (Мартин Борман, род. 17.6.1900, - один из руководителей фашистской Германии, и главных нацистских военных преступников. С 1933 г. являлся начальником штаба "заместителя фюрера" Р. Гесса. С 1941 по 1945 г. - руководитель партийной канцелярии и член "совета министров имперской обороны", с 1943 г. - одновременно "секретарь фюрера". Пользовался неограниченным доверием Гитлера, оказывал большое влияние на политику фашистского рейха. Ответствен за военные преступления и преступления против человечности. Приговорен Международным военным трибуналом в Нюрнберге к смертной казни заочно. По недостаточно твердо установленным фактам убит в мае 1945 г. при попытке бежать из Берлина).
         Герцог пообещал Гессу помочь установить контакт с герцогом Гамильтоном, который через Гиммлера и Курта фон Шредера был непосредственно связан с Банком Шрёдера и банком "Вормс". Гесс стремился заключить союз с Великобританией, который оставался бы в силе, несмотря на захватнические планы Гитлера. Он использовал Бедо как послушного исполнителя. Однако осуществление плана пришлось отложить. В дальнейшем Гесс предпринимал неоднократные попытки встретиться с Гамильтоном, которые в конечном итоге увенчались столь неудачной посадкой в имении Гамильтона в 1941 году (при посадке, выпрыгнув с парашютом, Гесс сломал себе ногу.- прим. перев.).
         Оказанный Гитлером прием и поездка по Германии привели герцога и герцогиню в неописуемый восторг. В ноябре 1937 года Бедо пытался организовать визит именитой четы в США. Он буквально забросал телеграммами высокопоставленных чиновников в Вашингтоне, настаивая, чтобы герцога и герцогиню Виндзорских приняли в Белом доме. Однако госдепартамент планировал ограничиться обедом для президента и герцога в "Гридерон клаб" и приемом для герцогини в женской организации "Уименс нэшнл пресс клаб". В Белый дом и американские правительственные учреждения хлынул поток писем с критикой в адрес Рузвельта "за оскорбительное отношение" к именитой паре.
         В ноябре Бедо с супругой прибыл в США, не теряя надежды организовать визит. Предварительно Бедо оговорил этот вопрос с послом Великобритании, сэром Рональдом Линдсейем. Самым большим ударом было отсутствие г-жи Рузвельт, которая ездила по стране с лекциями и не могла принять герцога и герцогиню. Правительство решило не торопиться с приглашением супружеской четы Виндзорских. Официально причины отказа названы не были, однако вполне вероятно, что определенную роль сыграли связи Бедо с фашистами. Профсоюзы заявляли, что намерены пикетировать корабль герцога, а Фрэнсис Горман из профсоюза рабочих текстильной промышленности не преминул обвинить американского магната в разработке бесчеловечных систем организации производства. Все это сильно расстроило как Бедо, так и герцога и герцогиню Виндзорских.
         В 1940 году Шарль Бедо развернул свою тайную деятельность во Франции, подготавливая почву для установления широкого сотрудничества между нацистским правительством и капитулянтским правительством Виши. Герцог Виндзорский был членом британской военной миссии при главнокомандовании французской армии. Невилл Чемберлен и Уинстон Черчилль понимали, что установление тесных связей герцога с нацистами - это не просто дань симпатии фюреру, а что-то более серьезное...
         3 мая 1941 года Эдгар Гувер направил докладную записку секретарю Рузвельта генерал-майору Уотсону, в которой сообщал:
         "ФБР располагает сведениями, полученными от одного влиятельного человека... По этим сведениям, Джозеф П. Кеннеди, бывший посол в Великобритании, и Бен Смит, делец с Уолл-стрит, некоторое время назад встречались в Виши с Герингом и пожертвовали внушительную сумму денег на германские дела. В сообщении подчеркивались антибританские и прогерманские настроения обоих. По сведениям из этого же источника, имеется информация о заключении герцогом Виндзорским соглашения, суть которого такова: после победы Германии Герман Геринг при помощи армии свергнет Гитлера, а на английский престол возведет герцога Виндзорского. Сообщается, что информация касательно герцога исходит от его личного друга Аллена Макинтоша, который организовывал увеселительную программу вельможной пары во время их недавнего пребывания в Майами. Указывается также, что супруги намерены этим летом посетить Ньюпорт, Род-Айленд и Канаду".
         Герцог Виндзорский обратился к Чемберлену с просьбой доверить ему более ответственный пост, но получил отказ. Тогда он примкнул к группе сторонников политики умиротворения, входившей в "Линк". В январе 1940 года граф Юлиус фон Цех-Буркерсрода, посол нацистского правительства в Гааге, направил в Лондон специального эмиссара к герцогу Виндзорскому. Эмиссар передал герцогу просьбу уведомить правительство Великобритании, что попытки изменить политическую систему Германии бесполезны. От самого герцога ожидали содействия в англогерманских переговорах о мире. Герцог пришел в восторг от возложенной на него миссии.
         Согласно Документам министерства иностранных дел Германии, герцог Виндзорский 18 февраля подробно информировал эмиссара посла Цеха-Буркерсрода о проведенном секретном заседании верховного военного совета союзников. Он сообщил: совет подробно обсудил ситуацию, которая может сложиться в случае оккупации германскими войсками Бельгии; члены совета рассмотрели план фашистского наступления, который был обнаружен на борту самолета, совершившего вынужденную посадку в Бельгии. Совещание сочло целесообразным организовать движение Сопротивления по ту сторону бельгийско-французской границы. Однако некоторые члены совета высказались против сдачи Бельгии и Нидерландов после унизительного поражения в Польше. Они были также против плана организации движения Сопротивления, призывали приложить все силы и защитить Бельгию.

         Содержание этого сообщения представлялось настолько ценным для нацистов, что было доведено до сведения Гитлера. Барон Эрнст фон Вейцзекергосударственный секретарь министерства иностранных дел Германии - писал послу графу Юлиусу 2 марта 1940 года, что сообщение герцога заинтересовало фюрера. При этом он добавлял: "Буду весьма признателен, если Вам удастся получить дополнительную информацию такого рода и представить мне; если можно, изложите ее в форме доклада... адресовав мне лично".
         Попади эта корреспонденция в руки английской разведки, Черчилль, несомненно, арестовал бы герцога Виндзорского и предал военному суду. Но этого не случилось, и он отправился во Францию, как раз когда оккупационные войска Германии расползались по ее территории, словно раковая опухоль. Правда, за герцогом следовали агенты английской разведки. К этому времени встречаться с Шарлем Бедо в открытую стало опаснотот был поглощен созданием Вишистской республики и целыми днями заседал в банке "Вормс". Именитая чета проследовала из Франции в Испанию через контрольнопропускной пункт в Порт-Бу.
         Вальтер Шелленберг предпринимал настойчивые попытки склонить герцога и герцогиню Виндзорских к посещению Германии прежде, чем они займут английский трон. Тем не менее те вынуждены были подчиниться Черчиллю - его посредником был старый друг супругов, сэр Уолтер Монктон - и отплыть на Багамские острова, куда герцог Виндзорский был назначен губернатором.
         Затем Уинстон Черчилль совершил малопонятный шаг: 7 апреля 1941 года он поручил американскому послу Уильяму Буллиту перевести нацистскому правительству 55 тыс. франков за аренду собственности герцога в оккупированном Париже, а также выплатить 10 тыс. франков страховки, жалованье слугам и 15 тыс. франков за аренду сейфовых помещений Банку Франции, который находился под прямым контролем Гитлера. В этом деле Бедо сыграл роль посредника, поскольку был близок как к Буллиту, так и к немецкому послу в Париже Отто Абецу.
         Герцог и герцогиня продолжали поддерживать контакты с Бедо вплоть до 1943 года, что выводило из себя Моргентау, Икеса, Адольфа Берли, а также либералов в конгрессе, которых возглавляли Джон М. Коффи и Джерри Вурхиз. Тем временем в Северной Африке Бедо вместе с генералом Жаном Дарланом строили тайные планы уничтожения Британской империи. Коллаборационист-американец помог заручиться важным согласием Сирии: нацистские войска в предстоящем сражении за Суэц будут снабжаться с ее территории. Он также тесно сотрудничал с испанскими фашистами. При содействии французского маршала А. Петена он обеспечил поставки 300 тыс. тонн стали для фашистской Германии. Со своей стороны посол США Буллит в знак признательности назначил Бедо атташе по специальным вопросам, хотя сам к тому времени публично критиковал нацистское правительство. Бедо занимал пост специального советника по экономическим вопросам при Абеце и главе немецкой администрации в Париже Г.-И. Цезаре. Ему были также поручены вопросы управления американской собственностью в оккупированной Франции. Так что "братство" получило возможность устроить свои дела без лишних хлопот. Американский магнат способствовал принятию решения о создании отделений "Чейз нэшнл", Банка Морганов и "Форда" в оккупированной Франции даже после Перл-Харбора.
         В октябре 1940 года Бедо предпринял вояж в Африку, чтобы по просьбе Петена приступить к разработке проектов, касавшихся железных дорог, электростанций, водоснабжения и добычи угля. В этом ему оказал содействие вишистский генерал Максим Уейгенд, генерал-губернатор Французской Африки. Кроме того, Бедо представил правительству Германии свой проект маскировки нефтеперерабатывающих заводов в Абадане (Абадан - центр нефтеперерабатывающей промышленности в Иране) с тем, чтобы предотвратить их бомбардировку союзниками. В обмен на эту услугу он сумел добиться перевода в Париж конфискованной у него датской компании как раз накануне событий в Перл-Харборе.
         С вступлением США в войну Бедо сразу же арестовали как американского гражданина, находившегося в зоне оккупации. Однако через месяц благодаря вмешательству Абеца и гестапо его освободили. Тем не менее под давлением определенной части немецко-фашистского руководства, выступающей против сотрудничества с противником - к ней примыкал министр почт Онезорге, - Бедо арестовали повторно. Это случилось 27 сентября 1942 года.
         Бедо был снова освобожден - помог генерал Отто фон Штюльпнагель, командующий немецкими оккупационными войсками во Франции. Ему удалось убедить генерала в необходимости осуществления проекта, согласно которому предстояло построить трубопровод от Колон-Бешара на юге Алжира до Бурема на реке Нигер во Французской Западной Африке. В результате Бедо получил от фашистской администрации самые широкие официальные полномочия, дабы претворить проект в жизнь.
         Это строительство преследовало двоякую цель. Во-первых, трубопровод пропускной способностью 200 тыс. тонн в год снабжал бы различные пункты Сахары водой для армии Роммеля. Во-вторых, его можно было использовать для транспортировки 200 тыс. тонн арахисового масла из Французской Западной Африки в Колон-Бешар, а оттуда сначала железной дорогой, потом морем - в Виши. На строительство этого трубопровода правительство Германии выделило 55 тыс. тонн стали. Финансировал предприятие "Банк дё Пари э де Пеи Ба".
         Для начала Бедо получил разрешение нанять 240 человек, большей частью из занятых на строительстве злополучной Транссахарской железной дороги. По проекту следовало перестроить все производство арахиса во Французской Западной Африке, переместив центр его из Дакара в Уагадугу. В результате этого обширные плодородные земли в излучине реки Нигер стали бы использоваться более эффективно. Они занимали часть территории Берега Слоновой Кости, Французского Судана и колониального Нигера. Построенные во Французской Гвинее паромы обеспечивали бы доставку по реке Нигер сотен тысяч тонн арахиса в год из западного Судана в Бурэн, где планировалось построить предприятия, оснащенные прессами для получения масла.
         22 июля 1942 года после ленча с Пьером Лавалем Бедо встретился с Пинкни Таком, поверенным в делах США в Виши, и оставил в посольстве фотокопию приказа о собственном освобождении из тюрьмы и назначении экспертом по вопросам экономики во Франции. Бедо также сообщил, что, согласно данным его инспекционной поездки по местам угледобычи в пустыне Сахара, их разработка могла давать 1200 тонн угля в день (тогда как в действительности она составляла 800 тонн). Бедо при этом добавил, что поглощен работой над проектом электрификации всех городов Северной Африки и созданием "новой Европы", которая положит конец нищете в мире.

       На вопрос Така о дальнейших военных планах Германии коллаборационист с готовностью передал секретную информацию. Он также сообщил, что присутствовал в качестве консультанта на некоторых совещаниях французских и германских специалистов по вопросам техники, рассказал о деятельности гестапо во Франции, о расправах генерал-майора Карла Оберга над евреями и о казнях заложников. Бедо предложил США расширить торговлю с Лавалем, заверяя, что тот недоволен правительством Германии. Он заметил Таку: "Если удастся заставить американскую прессу и общественное мнение изменить свое негативное отношение к Лавалю, то правительство нашей страны сможет извлечь из контактов с ним большую пользу".
         После этой беседы Так писал:
         "По-моему, у этого субъекта полностью отсутствуют моральные принципы. Судя по всему, он человек с сомнительным прошлым и в грош не ставит традиционные ценности, которые заставили бы его осознать всю пагубность сотрудничества американского гражданина с врагами своей страны. Совершая шаги, которые нельзя рассматривать иначе как предательские (и в отношении Лаваля), он, вероятно, надеется на теплое местечко при "новом порядке". Если же таковой не будет установлен, он скорей всего постарается оправдаться, уверяя, что сотрудничал с Германией, но от оплаты своих услуг отказывался".
         Этот любопытный документ прекрасно характеризует Пинкни Така: поверенный в делах США, зная, что Бедо был американским гражданином и сотрудничал с врагом, даже не попытался арестовать его.
         29 октября 1942 года Шарль Бедо прибыл в американское генеральное консульство в Алжире и заявил посланнику Роберту Мерфи, что приступает к выполнению миссии в интересах Германии. США к этому времени воевали с Германией почти год. Уместно задать вопрос, осмелился бы изменник сообщить что-либо подобное представителю правительства США, не будучи уверен в своей безнаказанности?
         30 октября 1942 года Мерфи направил Корделлу Хэллу отчет об этом удивительном посещении. Он указывал, что, "по словам Бедо, для осуществления порученной операции ему была предоставлена полная свобода действий во Французской Африке, потому-то он и обратился в консульство в Алжире". Без колебаний этот коллаборационист отдал Мерфи выданные ему в Германии пропуска и список специальных инструкций за подписью Пьера Лаваля.
         12 апреля 1943 года Гувер сообщал Гарри Гопкинсу об аресте Бедо. Он указывал, что по просьбе Дуайта Эйзенхауэра для расследования деятельности американского миллионера в Северную Африку были специально направлены два сотрудника ФБР. Сфера деятельности ФБР не распространялась на Северную Африку - она ограничивалась Американским континентом. Тем не менее в результате встречи Биддла с Гувером два опытных сотрудника ФБР вылетели в Алжир для допроса Бедо. Оба погибли в авиационной катастрофе, и вместо них были направлены другие.
         Выполняя инструкции Гувера и Биддла, агенты ФБР, не имея ни официальных, ни юридических полномочий, явно пытались спасти американского магната от военной разведки. Не возникало сомнений, что Биддл опять подчинялся чужим указаниям. Прибывшие агенты встретились с представителями французской полиции, и те привели веские доказательства сотрудничества Бедо с фашистом Шрёдером. Однако вопреки логике агенты ФБР обвинили французские следственные органы в фальсификации фактов и попытались заставить их снять с Бедо предъявленные обвинения.
         Армейские власти были готовы предпринять надлежащие меры, однако, как явствует из приказа армейской разведки от 4 января 1943 года, высшее руководство оказывало на армию такое давление, что военный суд над фашистским коллаборационистом пришлось отложить. Отговорка обычная: отсутствие "достаточно веских доказательств" вины, а на самом деле они были неопровержимыми.
         В течение года, пока Бедо находился в тюрьме, для расследования его деятельности было мало что сделано. Он постоянно выражал протесты по поводу своего заключения, заявляя, что действовал исходя из американских торгово-промышленных интересов в оккупированной Европе и совершил, таким образом, непоправимую ошибку: высшему руководству меньше всего хотелось предавать огласке подобные откровения.
         Наконец, 23 декабря 1943 года Бедо в сопровождении подполковника Херндона, не спускавшего с него глаз, был доставлен в Майами. В тот же день подполковник ВВС Кребтри неожиданно отстранил Херндона, охранявшего Бедо, вернул ему 2700 ранее конфискованных долларов и направил все бумаги Бедо в Вашингтон. Армейские власти дали указание службе таможни (хотя та номинально им не подчинялась) пропустить эту документацию без цензуры и досмотра. Самого Бедо поселили в отеле "Колониал" в Майами. Оттуда вместо государственной тюрьмы он был перемещен в заключение в комфортабельный особняк службы иммиграции - на это власти дали специальное разрешение.
         28 декабря один из сотрудников Биддла неожиданно появился в службе иммиграции и задал вопрос, какие минимальные ограничения наложены на Бедо. 29 декабря Биддл велел военному министерству полностью закрыть разбирательство дела.
         Преступную деятельность Бедо продолжали покрывать. Сам он представил ФБР список влиятельных коммерсантов, которые в случае судебного разбирательства могли бы выступить свидетелями с его стороны. Биддл незамедлительно конфисковал этот список, однако он каким-то образом попал в либеральный еженедельник "Нейшн", установивший, что предполагаемыми свидетелями должны стать "те промышленники, которых недавно обвинили в нарушении антитрестовского законодательства". Бесспорно, имелись в виду американские деятели "братства".
         14 февраля сотрудник службы иммиграции сообщил Бедо, что специальная следственная комиссия службы иммиграции и натурализации "пришла к выводу, что Бедо является гражданином США" и никогда не отказывался от гражданства. Более того, служба иммиграции и натурализации готова разрешить ему пребывание в США по завершении некоторых незначительных формальностей. Сотрудник этой службы информировал также коллаборациониста, что "будет созвано большое жюри, которое рассмотрит вопрос о его взаимоотношениях с руководством правительства Германии и вишистского правительства Франции. Жюри решит, будет ли он предан суду по обвинению в измене и связях с противником".

      Бедо стал явно неудобен для "братства". Хотя служба иммиграции, выполняя строгие инструкции, не позволяла находящимся на ее попечении лицам пользоваться снотворным, для Бедо было сделано исключение:
         14 февраля 1944 года он принял на ночь всю дозу снотворного, хранившуюся у него с момента прибытия 23 декабря. Макс Лернер и И. Ф. Стоун утверждали на страницах "ПМ" и "Нейшн", что избрать этот наиболее легкий путь из создавшегося трудного положения ему кто-то посоветовал. Нельзя с ними не согласиться.

ГЛАВА X. ГРАФИНЯ-ШПИОНКА

         Всю вторую мировую войну Макс Ильгнер из "И. Г. Фарбен" руководил "заграничной организацией немцев". Финансировавшееся "И. Г. Фарбен", это сообщество проживавших за пределами Германии немецких граждан находилось под непосредственным контролем Вальтера Шелленберга (номинально она возглавлялась Эрнстом Вильгельмом Боле. - прим. авт.). В западном полушарии наиболее заметными агентами организации были бывший командир Гитлера Фриц Видеман (в годы первой мировой войны Видеман командовал ротой, в которой служил Гитлер. - прим. перев.) и любимая фюрером коварная графиня Стефени Гогенлоэ. Получая средства от "И. Г. Фарбен" и поддержку от самого Гиммлера, Видеман и Стефени были наиболее активными из всех американо-германских заговорщиков. Вместе с Шелленбергом они строили планы, как свергнуть Гитлера, намереваясь передать власть Гиммлеру и "совету двенадцати" во главе со Шмицем. Как и Гиммлер, они мечтали о восстановлении в Германии монархии и посещали кайзера в Доорне (Голландия) вплоть до его смерти в 1941 году.
         Прибыв в США, Видеман и Стефени неофициально заявили ФБР, что лишились благосклонности Гитлера. Это действительно было так, поскольку Гитлер относился к обоим с большим подозрением - он знал об их причастности к заговору с целью его свергнуть, а также о связях с двуличным адмиралом Вильгельмом Канарисом, главой германской военной разведки, которого считали двойным агентом. В качестве генерального консула в Сан-Франциско Видеман возглавлял "восточную группу" разведсети СД, которая действовала в бассейне Тихого океана, включая побережье Северной и Южной Америки, Таиланд, Малайю, Гонконг, материковый Китай, Формозу и Японию. Эта группа сотрудничала как с англичанами, так и с американцами.
         Графиня Гогенлоэ, вдова, была любовницей Видемана. Она располагала огромными светскими связями. Графиня, наполовину еврейка, получила от д-ра Геббельса титул "почетной арийки". Как и генералу ВВС Эрхарду Мильху, это звание пожаловали обоим за заслуги перед третьим рейхом.
         В начале 30-х годов Видеман и Стефени посвящали себя целиком деятельности "заграничной организации немцев", контролировавшейся "И. Г. Фарбен". Они поддерживали дружбу с лордом Ротемере, английским миллионером и владельцем "Дейли Мейл", который содействовал приходу Гитлера к власти, передав ему через графиню 5 млн. долларов наличными. Во Франции эта дама действовала менее успешно - в 1934 году ее депортировали за интриги против союза Франции с Польшей, который, быть может, спас бы Европу от фашистского порабощения. Графиня завязала тесную дружбу с Отто Абецем, представителем нацистов в Париже, ставшим впоследствии послом Германии и столь успешно способствовавшим падению Франции. В 1938 году благодаря графине была организована встреча между Видеманом и лордом Галифаксом, британским министром иностранных дел. Фашистский дипломат рассчитывал склонить Галифакса и Чемберлена к сотрудничеству с Гитлером. Миссия эта увенчалась успехом - как и надеялась графиня, Галифакс поведал Видеману о симпатиях правительства Великобритании к фюреру, добавив, что уже видит "Гитлера, с триумфом въезжающего в Лондон в королевском экипаже в сопровождении Георга VI".
         Гитлер оценил вклад Видемана и графини в завоевание Европы - он преподнес Стефени в подарок замок Леопольдскрон около Зальцбурга. Начиная с 1933 года Видеман часто бывал в Соединенных Штатах, главным образом для контроля над деятельностью откровенно нацистской организации, известной под названием "Друзья новой Германии". Он также оказывал содействие Риббентропу в переговорах о заключении "Антикоминтерновского пакта" с Японией в 1936 году, а весной 1938 года совершил турне по Балканским странам с тем, чтобы теснее связать их с государствами "оси".
         Стефени проводила много времени в Швейцарии, поддерживая связи с германскими разведслужбами. С большинством из них был ранее связан ее супруг граф Гогенлоэ, руководивший австро-венгерской разведкой в этой стране в годы первой мировой войны.
         В период кризиса в Великобритании, вызванного отречением Эдуарда VIII, лорд Ротемере отправил графиню из Лондона в Берлин с рождественским подарком для Гитлера - гобеленом ручной работы. После того как Эдуард VIII оставил престол, Гитлер телеграфировал Риббентропу в Лондон: "Теперь, когда король отрекся, в Великобритании, похоже, не осталось никого, кто нас поддержит. Сообщите, что удалось предпринять. Даже если Ваши шаги оказались бесполезными, винить Вас ни в чем не буду".
         Графиня прибыла в Берхтесгаден для приватной беседы как раз после телеграммы. Стефени обнадежила фюрера, что многие в Великобритании лояльны ему.
         В конце 30-х годов графиня совершала беспрерывные поездки в Лондон, Париж, Берлин, Зальцбург, Мадрид и Рим, которые оплачивал лорд Ротемере. Гитлер подарил ей бриллиантовую брошь в форме свастики и свою фотографию с надписью: "Моей драгоценной графине". Вместе с Видеманом она посетила в 1937 году Соединенные Штаты и встретилась с членами "братства" Состенесом Беном, Уолтером Тиглом и Эдзелом Фордом. Высокое общественное положение Форда позволяло установить контакты с влиятельными лицами в США, которые могли бы оказывать поддержку нацистам. Герман Шмиц "оценил" услуги графини - ей была вручена солидная пачка акций "И. Г. Фарбен". Через неделю после начала войны, в сентябре 1939 года, несколько великосветских дам, обедавших в ресторане отеля "Ритц" в Лондоне, потребовали, чтобы графиня-шпионка избавила их от своего присутствия, но она и бровью не повела и продолжала свою трапезу.

         В том же году графиня возбудила в лондонском суде дело против лорда Ротемере, не оплатившего ее расходы на поездки по делам нацистов, однако ничего не сумела добиться. Она должна была оставаться в Лондоне. Видеман отправился в Нью-Йорк, рассчитывая, что графиня приедет позднее. Теперь, когда в Европе шла война, эта парочка направила свои усилия на предотвращение вступления в нее США. Графиня и Видеман поставили перед собой цель направить деятельность американцев немецкого происхождения на благо Германии. Видеман основал торгово-промышленную лигу - организацию американцев немецкого происхождения, - которая взяла обязательство покупать только германские товары, проводить антисемитские кампании и принимать на службу преимущественно арийцев. Получая средства от Макса Ильгнера через "Дженерал анилайн энд филм", Видеман немало способствовал активизации лиги, в которую входили владельцы 1036 мелких фирм, включая многочисленные экспортно-импортные компании, фирмы по продаже топлива, мясные лавки, магазины готового платья и тканей. Эта организация раздувала антисемитские настроения в стране, финансировала подпольные фашистские центры военной подготовки, оплачивала профашистские передачи по радио, рекламировала германскую продукцию и самовольно организовывала лотереи.
         10 сентября, сразу же после начала войны в Европе, Видеман, обращаясь к членам торгово-промышленной лиги в Сан-Франциско, заявил: "Вы являетесь гражданами США, страны, вступившей в союз с врагом германской нации. Я не советчик, однако хочу предупредить: со временем вам придется сделать выбор, а это дело вашей совести. Есть долг перед родиной, но есть и долг перед страной, в которой живешь. Голос крови сильнее... Германия - родина ваших отцов, и нельзя предавать забвению исторические традиции".
         В 1940 году графиня Стефени прибыла в Калифорнию. Ее приезд сопровождался рекламной шумихой. В газетах в отделе светской хроники без конца публиковались заметки "об обаятельной даме со скандальной репутацией". Ее приглашали на различные торжества в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Светское общество было взбудоражено. Пока за ее спиной подшучивали, с восторгом обменивались сплетнями о ее похождениях, графиня даром время не теряла: она встречалась с женами торговцев и промышленников, надеясь с их помощью склонить влиятельных мужей к сотрудничеству с фашистами. При этом она предупреждала об опасности коммунизма и о возможности нападения Германии на США, если они не будут проводить дружественную по отношению к Гитлеру политику. Не забывала она упомянуть о "богатой и процветающей Германии". Графиня успешно справлялась с пропагандой нацистских взглядов. Она помогла заключить многие сделки между бизнесменами и концерном "И. Г. Фарбен".
         В начале 1940 года графиня Стефени Гогенлоэ познакомилась с сэром Уильямом Уайзманом, баронетом. В годы первой мировой войны он возглавлял английскую разведку. В свое время Уайзман стал одним из партнеров банка "Кун энд Леб". Согласно документам министерства финансов, этот банк был тесно связан с группой наиболее крупных латиноамериканских компаний, которые заключили соглашение с нацистскими трестами о разделе служб связи в Латинской Америке.
         Из книги "Человек, названный отважным" (биография сэра Уильяма Стивенсона, возглавлявшего в США британский координационный центр по вопросам безопасности) следует, что Уайзман в годы второй мировой войны был одним из людей Стивенсона. По поручению Эдгара Гувера и правительства Великобритании он отправился в США, чтобы вести слежку за Видеманом и Гогенлоэ.
         Судя по досье ФБР, Уайзман, наоборот, сам находился под наблюдением. Документы разведки армии США свидетельствуют, что никаких поручений ни британское, ни американское правительства ему не давали.
         14 декабря 1940 года бригадный генерал Шерман Майлс, возглавлявший разведуправление армии США, писал Эдгару Гуверу: "Вполне возможно, что он (Уайзман) - один из тех англичан, кто вел переговоры о мире с нацистами через таких, как Аксель Вэнер-Грен, Торкильд Рибер и Джеймс Д. Муни".
         Все в той же книге "Человек, названный отважным" - сочинении, не отличающемся достоверностью, - описывается, как 26 ноября 1940 года по указанию ФБР Уайзман тайно встретился в отеле "Марк Хопкинс" в Сан-Франциско с Видеманом и Гогенлоэ. Предмет беседы - переговоры о мире. Отчеты ФБР и донесения Гувера Рузвельту свидетельствуют, что сотрудник ФБР в Сан-Франциско Н. Пайпер случайно узнал об этой встрече и, относясь к Видеману с большим подозрением, самовольно решил ее проконтролировать.
         Состоявшаяся в ходе встречи беседа полностью отвечала духу "братства". Как потом сообщало ФБР, Уайзман заявил, что выступает в роли посредника, причем представляя не правительство Великобритании (это он утверждал потом), а лондонских сторонников политики умиротворения, которых возглавлял лорд Галифакс, вскоре ставший послом в Вашингтоне. Примечательно, что Уинстон Черчилль и в выступлениях, и в переписке неоднократно высказывал свои взгляды на окончание войны, ратуя за полную и безоговорочную капитуляцию Германии. Однако в ходе упомянутой встречи Уайзман дал ясно понять, что Черчилль и Галифакс придерживаются другого мнения.
         Графиня пообещала передать Гитлеру содержание беседы, в частности рассказать о мирных предложениях Галифакса. Пользуясь расположением Гитлера, она надеялась добиться от него согласия на заключение мира. В случае же неудачи - поддержать злополучный заговор с целью государственного переворота, которым руководили монархисты, Шелленберг и "И. Г. Фарбен". В результате переворота власть перешла бы к Гиммлеру, а он в свою очередь восстановил бы в Германии монархию. Затем представитель гестапо встретился бы в Лондоне с Галифаксом и обсудил вопрос о союзе с Великобританией... В ходе обсуждения этого проекта Уайзман беспечно заявил, что, коли с Францией покончено, Великобритания может предложить Германии более благоприятные условия: "Договориться с французами всегда было трудно, и раньше нам приходилось считаться с ними. Теперь же в этом нет необходимости. Речь идет лишь о том, возможно ли Францию, как Польшу, восстановить в качестве государства".
         На той же встрече Уайзман передал Видеману информацию о мероприятиях английского флота, направленных на срыв планов Гитлера оккупировать Великобританию. Одновременно и Видеман сообщил Уайзману сведения о деятельности штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. В заключение беседы Уайзман предостерег: "Я бы мог по-дружески сказать Гитлеру: тот урон, который он может нанести Америке, - это ничто по сравнению с тем, что произойдет, когда США выйдут из себя. Американцев трудно вывести из терпения, но их столь же трудно заставить успокоиться - у них начинается истерика, им повсюду мерещатся шпионы, а это все еще больше разжигает милитаристские настроения. Я бы лично этого не хотел, поскольку не хочу быть свидетелем еще больших человеческих жертв... Мне думается, что не следует излишне поощрять подрывную деятельность, чтобы не ожесточать американцев и не осложнять излишне обстановку". Сказанное почти полностью совпадает с содержанием докладной записки, направленной в Берлин Видеманом и поверенным в делах Гансом Томсоном. После этой встречи за Уайзманом, Видеманом и Томсоном Гувер распорядился установить строгое наблюдение. 18 декабря 1940 года ФБР прослушало телефонные разговоры графини. Она звонила из Калифорнии в НьюЙорк, умоляя помочь продлить визу и избежать депортации. Уайзман, явно встревоженный, ответил: "Прошу вас, ни слова более об этом по телефону... Не говорите ничего". Графиня продолжала: "Я буду вам глубоко признательна. Вы же знаете, что вам не придется жалеть об этом". На что Уайзман отвечал: "Я сообщу телеграммой, куда мне позвонить, и попытаюсь сделать все, что в моих силах".

      Графиня продолжала звонить Уайзману. Он связался с Инграмом Фразером из британской закупочной комиссии, пытаясь с его помощью получить содействие Уайтхолла.
         3 января 1941 года Герберт Байард Суопе, политический деятель, передал Уайзману послание от лорда Бивербрука. В нем сообщалось, что Уайзману предстоит вскоре встретиться с лордом Галифаксом для обсуждения "переговоров о мире". Уайзман провел серию конфиденциальных бесед с высокопоставленными дипломатами, включая и сотрудников посольства Австралии. Среди тех в государственном департаменте, кто оказывал содействие Уайзману в этой лихорадочной деятельности, был Литл Хэлл, не кто иной, как двоюродный брат Корделла Хэлла. После окончания второй мировой войны Видеман действительно признал, что Литл Хэлл снабжал его информацией из госдепартамента с грифом "для служебного пользования".
         Другим коллаборационистом был глава службы иммиграции и натурализации США, майор Лемюел Шофилд. В 1940 году широкая общественность гневно потребовала изгнать графиню Гогенлоэ из США. Шофилд, увлекшийся графиней, оставленной Видеманом, предотвратил депортацию, заявив, что ее не желает принимать ни одна страна.
         Уильям Уайзман не забыл о своем обещании помочь. Он приложил много усилий, чтобы графиню не выдворили в фашистскую Германию- коварная шпионка могла сболтнуть лишнее. Недавно рассекреченные документы свидетельствуют о тесных связях Уайзмана и Шофилда с графиней Гогенлоэ. Документы повествуют о том, что однажды вечером в беседе с одним англичанином (его имени ФБР не установило) Уайзман разоткровенничался. Он-де "сделал все возможное и отвел от графини угрозу депортации", но его "очень тревожила манера Стефи самой себя разоблачать".
         Инграму Фразеру из английской закупочной комиссии он поведал, что старался "удержать эту истеричку от безрассудств... ведь она теряет голову и делает глупости". Фразер заметил ему: "А как же теплые дружеские отношения?" "Если они испортятся, - отвечал Уайзман, - то придется подыскать другую подругу". При этом он добавил: обстоятельства таковы, что "может произойти страшный скандал, вот чего я опасаюсь". Агенты ФБР не спускали глаз с Уайзмана, и его встречи с Инграмом Фразером происходили в спешке.
         Уайзман и Стефени Гогенлоэ горячо приветствовали назначение лорда Галифакса послом Великобритании в США. Лорд Бивербрук телеграфировал из Лондона, что Уайзману следует связаться с лордом Галифаксом "сразу же по его прибытии". Последовала целая серия таинственных встреч между Уайзманом, бывшим президентом США Гербертом Гувером, Гербертом Байардом Суопе и другими. Обсуждались, по-видимому, переговоры о мире.
         20 мая 1941 года Шофилд добился своего: вопрос о депортации графини был закрыт. В интервью журналистам в управлении службы иммиграции в Сан-Франциско он говорил: "Находясь под арестом, графиня Стефени сообщила министерству юстиции интересные факты. Министерство сочло, что ее освобождение не повредит интересам и благополучию нашей страны. Сотрудничество с ней будет продолжено, а каждый ее шаг мы проконтролируем".
         Нью-йоркская "Сан" писала по поводу освобождения графини: "Если 130 млн. не могут выдворить из страны одного-единственного человека, не имеющего законного права находиться в США, то что-то здесь не так".
         Гувер всячески пытался заполучить от министра юстиции "интересные факты", на которые ссылался Шофилд. Однако все его запросы, как и запросы его помощника, остались без ответа. Как свидетельствуют документы, сотрудники ФБР не смогли даже встретиться с графиней. 1 июня Перси Фоксвортс, сотрудник нью-йоркского отделения ФБР, направил Гуверу пояснительную записку:
         "Было бы желательно побеседовать с графиней Гогенлоэ, чтобы заполучить от нее всю информацию, которой она располагает. Это важно для расследования деятельности германской разведки и отвечает интересам национальной обороны США". На записке Гувер наложил резолюцию: "Только получив от Макгюира (помощника министра юстиции Джексона) копию ее показаний Шофилду, нам следует обращаться к нему за санкцией расспросить (к 20 июня Гувера вывели из себя бесконечные проволочки с показаниями графини Стефени. Макгюир отделывался отговорками и отказывался сообщить, каким образом у Дрю Пирсона оказалась информация, которой не располагало ФБР. "Чтобы так затягивали дело, как это, я не помню", - писал о тактике проволочек Гувер на пояснительной записке своего сотрудника Эдварда Тамма) саму графиню".
         К началу июня Макгюир по-прежнему не представил копию "показаний" Шофилду. Запрос следовал за запросом. Тем временем Видеман разъезжал по США, фотографируя мосты, дороги и плотины от Колорадо до Флориды.
         15 июня 1941 года Макгюир письменно уведомил Гувера, что "показания" "находятся лично у Леми Шофилда и в настоящий момент печатаются". В тот же день Дрю Пирсон в вашингтонской газете "Таймс геральд" писал, что Гогенлоэ заплатила за свое освобождение "кое-какими потрясающими откровениями о подрывной деятельности в США и Великобритании". На представленной ему фотокопии статьи Гувер оставил запись: "Получим ли мы когда-нибудь эти показания? Если министерство юстиции не в состоянии их представить, поможет ли нам в этом Пирсон?!"
         В упомянутой статье говорилось, что, по словам графини, Видеман не ладил с Гитлером. Причиной тому послужила дружба с приятелем Гиммлера Гессом, который в то время совершил полет в Великобританию со своей известной "миссией мира". Графиня якобы предоставила службе иммиграции список профашистов в Великобритании, которые содействовали переговорам о заключении мира с Гитлером. В их числе она назвала Ротемере. Кроме того, она сообщила имена прочих агентов фашистской Германии.
         В то же время Гувер постоянно требовал информацию о связях графини с нацистами.
         Агент ФБР Пайпер из Сан-Франциско прослушал несколько телефонных разговоров, чтобы разузнать об отношениях Видемана со Стефени. Один из информаторов был знаком с Видеманом в Германии. Считая себя обязанным правительству США, этот информатор сообщил Пайперу о подробностях своего разговора с Видеманом. "Графиня ничего не могла сказать такого, что повредило бы мне, - говорил Видеман, - да она и не стала бы. На самом деле она не сообщала службе иммиграции ничего. Была необходима уловка, чтобы Шофилд снял арест. Есть и еще одна деталь - в этом деле Шофилд был связан с Литл Хэллом, двоюродным братом Корделла Хэлла, а тот добивался ее освобождения". Использовать эти данные Гувер в силу ограниченных полномочий не мог.

       Под колоссальным давлением Рузвельта американская администрация в середине июня 1941 года издала приказ о закрытии всех германских консульств в США, - событие, которое грянуло как гром среди ясного неба.
         Видеман, находившийся в консульстве всего лишь несколько недель, получил предписание покинуть страну к 10 июля. По словам журналистов, прохожие около здания нацистского представительства восклицали: "Скатертью дорога!", а двое американских матросов залезли на крышу и сорвали флаг со свастикой.
         В тот вечер, когда из Вашингтона пришел приказ, из трубы консульства шел густой дым. Часть документации была сожжена в консульстве, другая - доставлена консульским "мерседесом" в порт и отправлена немецким кораблем в Германию. Ходили слухи, что Видеман предложил концерну Херста предоставить полную информацию о деятельности нацистов в Америке в обмен на разрешение остаться в США. Но на поверку оказалось, что это выдумка.
         На 26 июня Гувер все еще не получил "показаний" графини. Когда же Видеман с тремя приятелями зашел в один ночной клуб Сан-Франциско, посетители за соседними столиками быстренько пересели за другой. 3 июля сотрудник ФБР Эдвард Тамм докладывал Гуверу, что Макгюир медлит и "показаний" не представляет.
         8 июля Видеман совершил поездку в Лос-Анджелес для передачи своих шпионских отчетов консулу Джорджу Гислингу лично. Гислинг отбывал в Германию судном "Уэст-пойнт", а Видеман собирался в Китай для координации деятельности германской и японской разведсетей. Кстати, позднее он встретился в Китае с Людвигом Эрхардом, родственником графини Стефени со стороны мужа, который через 2 года стал главой немецкого абвера на Востоке.
         9 июля было объявлено, что Видеман и Ганс Борхерс, новый генеральный консул в Нью-Йорке, отбывают японским кораблем "Яуата Мару". Правительство Великобритании отказалось гарантировать безопасность агентов на японских судах, поэтому Видеман страшно нервничал. Неожиданно британские власти объявили, что Видеман застрахован от ареста в силу своего дипломатического иммунитета. По какой-то причине тот в это не поверил - возможно, опасался ловушки - и в последний момент, наняв для себя и сотрудников три самолета, вылетел через Омаху и Чикаго в Нью-Йорк.
         Гувер продолжал их держать под наблюдением. Тем временем графиня Гогенлоэ проживала в Вашингтоне в отеле "Уардман-парк". На 31 июля "показания" попрежнему не поступали. Тогда Шофилд сообщил министру юстиции Биддлу (преемнику Джексона), что, исходя из самых лучших побуждений, графиня собирается выступить с критикой в адрес Гитлера по американскому радио в передачах на страны "оси" в ответ на прогерманские выступления Линдберга, сенатора Уилера и других. Кроме того, она готова прочесть лекции. Графиня вроде бы намерена обрушиться на Гитлера, представив его "вероломным, лживым и хитрым" и при всем том "пронырливым обманщиком", который ради "собственных интересов не остановится и перед убийством".
         9 августа 1941 года вашингтонская "Таймс геральд" сообщила, что Стефени собирается через полтора месяца опубликовать книгу, в которую войдут ее показания Шофилду. Сотрудник ФБР Гарри Кимбол на следующий день писал без энтузиазма агенту Фоксвортсу: "Можно было бы еще раз запросить у Макгюира эти "показания", сославшись на намерение прессы полностью опубликовать их через полтора месяца и на то, что Бюро крайне заинтересовано получить информацию прежде, чем она появится в печати".
         Наконец, 18 августа 1941 года графине Стефени было предложено покинуть Вашингтон. Ее скандальная связь с Шофилдом стала очевидной, и Биддл посоветовал тому заставить графиню немедленно вернуться в Калифорнию. Когда об этом узнал сотрудник ФБР Эдвард Тамм, он спросил у Биддла: где же все-таки показания графини? Тот отвечал, что пока ничего о них не знает.
         В конце августа Видеман прибыл в Берлин отчитаться перед Гиммлером. В сентябре он уже был на пути в Аргентину, где фашисты развили бурную активность. Видеман прибыл в Рио-де-Жанейро для бесед с руководителем гестапо Готфридом Зандзее, которому к тому времени только что удалось бежать из Буэнос-Айреса. Бразильская газета "О глобо" поместила на первой странице фотографию Видемана с комментарием "нацист номер один на Американском континенте". В статье говорилось, что фашистский дипломат подотчетен только Гитлеру и что он оставил в США 5 млн. долларов на финансирование нацистской разведагентуры.
         Весь август графиня гостила в домах друзей Шофилда в его родном штате - Пенсильвании. Тем временем в Рио-де-Жанейро полиция произвела обыск личных вещей Видемана и обнаружила список нацистских агентов в Калифорнии. Она также установила, что он направляется на Восток - факт, который тот признал на следующий же день.
         8 сентября Видеман отплыл через Чили в Японию. Бурные демонстрации перед посольством вынудили его покинуть континент первым пароходом. А по дороге в порт перед его бронированным автомобилем разорвались две бомбы.
         Графиня между тем проживала в Александрии (Вирджиния), и агенты ФБР наблюдали, как Шофилд приезжал к ней по вечерам, а уезжал только утром... Она скрывалась под именем Нэнси Уайт.
         Накануне Перл-Харбора графиня с Шофилдом находилась в Филадельфии. В отсутствие Стефени Гогенлоэ агенты ФБР изучили ее записную книжку и обнаружили среди прочих имя супруги Фрэнсиса Биддла. На этот факт Гувер обратил особое внимание.
         8 декабря в 22.20, как только графиня вместе с матерью вышла из филадельфийского театра, ее арестовали сотрудники ФБР и, впихнув в машину, увезли, оставив на тротуаре посылавшую им вслед проклятия 89-летнюю мамашу. Графиня пыталась связаться с Шофилдом по телефону, но безуспешно. Ее сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и доставили в отделение службы иммиграции в Глостере (Нью-Джерси), поместив в одиночную камеру. Гогенлоэ позднее была переведена в общую камеру, где, кроме нее, находились четыре японки и некая дама из Нью-Джерси, пострадавшая за то, что топтала ногами американский флаг при стечении большой толпы народа. Графиня коротала время за чтением воспоминаний мадам Помпадур.

      Гувер удостоверился: никакой ценной информации, чтобы избежать депортации, графиня не представляла. Заявления Макгюира и Джексона о том, что документ якобы печатается, оказались просто ложью. Почему министр юстиции пошел на эту авантюру - неизвестно.
         Шум вокруг дела Гогенлоэ начал стихать к середине января. Из отчета специального агента Д. Лада Гуверу от 5 января 1942 года явствует, что у графини нашелся "очень влиятельный заступник в госдепартаменте, любовницей которого она была в свое время. По ее словам, он обладает полномочиями разрешать въезд в США подданным стран "оси" и запрещать гражданам стран, настроенных к "оси" враждебно". Имя этого человека, вычеркнутое из отчета, установить нельзя и сегодня. Можно только предположить, что им был Брекинридж Лонг. Однако до сих пор ФБР отказывается придать этот факт гласности.
         Находясь в изоляции, графиня мастерски разыграла комедию. Притворившись, что у нее приступ какой-то болезни, она принялась взывать к дружескому расположению Уильяма Уайзмана. Встревоженный Биддл оказался более чем предупредителен - он потребовал, чтобы графиню перевели из Глостера куда-нибудь в другое место по ее выбору, где бы был надлежащий уход.
         Местный инспектор и глава службы иммиграции связался с помощником прокурора Филадельфии, который, к счастью для национальной безопасности, не стал выполнять указаний Биддла, заявив, что в таком случае графиня может выбрать себе любую больницу, "даже ту, персонал которой подозревается в прогерманской деятельности".
         "Приступ" графини сменился припадком истерики, и она осталась, где была.
         28 ноября 1941 года Рузвельт писал Гуверу: "Я беседовал с министром юстиции по поводу дела Гогенлоэ, и он заверил меня, что с сантиментами покончено. Кроме того, он считает нецелесообразным в настоящее время перемещать даму в другое место, поскольку здесь за ней легче всего вести наблюдение. Прошу Вас, проверьте для меня все сведения еще раз".
         В июле 1942 года президент писал Биддлу: "Если служба иммиграции наконец не перестанет потворствовать этой графине, мне придется начать расследование. Думается, что факты выявятся не лицеприятные, начиная с истории ее первого ареста и связи с Шофилдом... Честно говоря, назревает скандал, который вынудит принять решительные меры".
         Интересный эпизод произошел 16 июля 1942 года. Специальный агент ФБР вошел в комнату для свиданий под предлогом беседы с одним из заключенных и обратил внимание на нарушение правил - недавно арестованный фашистский шпион беспрепятственно разговаривал по-немецки по телефону-автомату. Графиня сидела на скамье и бодро строчила письмо под диктовку тюремного служителя. Тюремный служитель в беседе с сотрудником ФБР заметил: "К графине относятся с особым вниманием, и мне самому нравится ее общество. Иногда она помогает мне досматривать почту!"
         Какие последствия это имело для национальной безопасности - можно лишь догадываться. Не удивительно, что Гувер отдал приказ "любыми средствами получать все сведения, касающиеся занятий графини".
         Было установлено, что на некоторых предприятиях Глостера служащие получили повышение по службе через Шофилда за благожелательное отношение к Стефени Гогенлоэ. ФБР пыталось следить за графиней из окон соседних домов, в этих целях Гувер приказал использовать "меблированные комнаты". К сожалению, таковых не оказалось рядом, и "главная улица перед отделением патрулируется войсками береговой охраны, которые с подозрением относятся к любому прохожему. Невозможно поставить на стоянке автомобиль, чтобы не привлечь их внимания".
         3 августа 1942 года Гувер направил указание отделению службы иммиграции в Нью-Йорке: "В связи с тем что президент США и министр юстиции уделяют данному делу такое внимание, Вам следует незамедлительно представлять всю информацию в Бюро, в отдел по шпионажу".
         Чтобы успокоить президента и рассеять его подозрения, Биддл решил перевести графиню в Сиговиль (Техас), поближе к Вашингтону. Шофилд удостоверился, что туда заранее перемещен доверенный человек.
         Мысль о переводе в Техас привела графиню в бешенство. В отчете говорилось, что "она стала похожа на тигрицу". Графиня заявила, что если тюремщики хотят забрать ее из Глостера, то им "придется нести ее на руках". В результате в отделение иммиграции прибыла карета "скорой помощи", которую сопровождали двое санитаров, прихватившие смирительную рубашку. При виде их графиня вдруг почувствовала себя гораздо лучше и изъявила желание доехать до железнодорожного вокзала в автомобиле службы иммиграции. Когда она с достоинством выходила из ворот тюрьмы, кто-то спросил:
         "А Шофилд в Техасе?"
         Ответ был утвердительным - тот прибыл в Техас на два дня раньше графини. Переезд в Техас графиня увидела в новом свете: оттуда можно бежать через мексиканскую границу.
         Прибыв в Сиговиль, графиня немедленно отправила следующую телеграмму сотруднику службы иммиграции:
         "Для матери невозможно. Пожалуйста, отбросьте всякие размышления или условности, добивайтесь и настаивайте чтобы Б. (так она называла Шофилда) сделал все, что вы хотите. Крайне срочно. Стефени".
         Телеграмму было нетрудно расшифровать: тот служащий, который был целиком и полностью в руках графини, должен был, забыв про осторожность, добиться, чтобы Шофилд без лишней шумихи вернул графиню в Глостер. По-видимому, она поняла, что бежать в Мексику невозможно.

   В Сиговиле прямо с вокзала она была доставлена на 10 дней в больницу, хотя состояние ее здоровья не вызывало опасений. Стефени Гогенлоэ потребовала разрешить пользоваться телефоном, увеличить время свиданий с матерью и получить снотворные таблетки. Однако возможности в Сиговиле были ограниченны. Инспектор, возглавлявший местное отделение службы иммиграции, не обращал внимания на просьбы Шофилда и следил за тем, чтобы никаких поблажек графине не давалось. Более того, он добавил двух охранников, но графиня заявила, что все равно убежит в Мексику при первой же возможности. Мать Стефени изъявила желание разделить заключение вместе с дочерью. Биддл не преминул издать приказ и о ее аресте.
         В начале 1943 года графиня довольно пространно изложила свое жизнеописание и отправила в ФБР.
         Написанное ею представляло смесь правды с фантазией и тайными угрозами. По-видимому, этот сумбур на кого-то в Вашингтоне произвел впечатление, поскольку заговорили о слушании дела графини Гогенлоэ. Она направила несколько писем Гуверу, которые свидетельствовали, что графиня отмежевалась от Гитлера, узнав о понесенных им поражениях на военных фронтах.
         Агент ФБР посетил графиню в ноябре 1943 года и нашел ее в состоянии чрезвычайного душевного смятения. Он описывал ее как "превосходную актрису", а "ее моральное потрясение деланным, рассчитанным на то, чтобы вызвать сочувствие".
         1 марта 1944 года наконец состоялось слушание дела графини Гогенлоэ. В состав комиссии вошли два представителя министерства юстиции и один - ФБР. Комиссия признала ее... ни в чем не виновной и постановила немедленно освободить условно! Она покидала Сиговиль с победоносным видом. Гувер затянул дело на несколько недель, а Рузвельт лично контролировал деятельность комиссии.
         В конце января 1945 года Стефени пыталась покончить с собой, отравившись лекарствами. Каким образом ей удалось их получить - остается загадкой. При этом она направила резкое письмо Биддлу и пространное послание Элеоноре Рузвельт.
         Стефени Гогенлоэ вышла на свободу вскоре после Дня победы. Майор Шофилд, которому вся эта история с графиней не повредила, встретил ее с распростертыми объятиями. Они поселились на ферме Шофилда под Филадельфией и зажили как муж и жена.
         Видеману тоже сопутствовала удача. Во время войны он успешно руководил фашистской разведкой в оккупированном Китае из консульства в Тяньцзине. После вступления американских войск он остался на свободе, заявив о своей дипломатической неприкосновенности и о содействии спасению евреев в Китае во время оккупации.
         В 1945 году Видеман был взят под арест. Он выступил на Нюрнбергском процессе свидетелем, и достаточно известные факты представил столь запутанными, что был освобожден от дальнейшей дачи показаний. Денацификация Видемана не коснулась. Поверили, что он участвовал в заговоре главы абвера адмирала Канариса, а вернее Гиммлера, с целью свержения Гитлера. ФБР так никогда и не направило пухлые досье на этого дипломата и графиню в Нюрнберг - никто об этом и не просил. "Братство" и на этот раз плотно сомкнуло ряды.

ГЛАВА XI. "БРАТСТВО" ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ

         С окончанием Нюрнбергского процесса правду о деятельности "братства" постарались похоронить. Шахт, который знал, как никто другой, финансовое положение нацистской Германии, устроил на суде великолепный спектакль. На вопросы главного обвинителя Роберта Джексона он отвечал либо презрительно, либо насмешливо. Шахту предъявили обвинение в соучастии в тяжелейшем преступлении против человечества - развязывании войны. Однако дело на процессе было представлено так, будто Шахт действовал лишь в рамках политики нейтралитета, проводимой "братством". Конечно же, Шахта оправдали (за соучастие в составлении и осуществлении заговора против мира и человечности Гельмар Шахт вместе с другими главными нацистскими военными преступниками был предан суду Международным военным трибуналом в Нюрнберге 20 ноября 1945 г. - 1 октября 1946 г. Невзирая на решительный протест советских членов суда, представители США и Великобритании добились принятия решения об его оправдании. При этом они выполняли волю тех монополистических кругов западных держав, которые оказывали германскому империализму экономическую поддержку накануне и в ходе второй мировой войны, с тем чтобы его руками если не уничтожить, то хотя бы существенно ослабить Советский Союз. После войны Г. Шахт учредил собственный банк, финансировавший ремилитаризацию ФРГ). А он мог бы поведать во всех подробностях о тайной деятельности "братьев". Тем не менее лишь однажды при перекрестном допросе Шахт обмолвился о сложностях, связанных с доставкой в Берлин австрийского золота (а ни чешского, ни бельгийского, ни датского. - прим. авт.).
         А это значит, что он хорошо был осведомлен о финансовых операциях нацистов. Ни разу Шахта, далее выступавшего на процессе свидетелем, не спросили ни о Банке международных расчетов, ни о Томасе X. Маккитрике. Мемуары Шахта не дают абсолютно никакого представления о том, что он знал в действительности.
         К счастью для "братства", Геринг и Гиммлер покончили с собой, похоронив тем самым тайны, которые Шарль Бедо, Уильям Родс Дэвис, Уильям Уэйс и Уильям С. Фэриш хранили до самой могилы. Джеймс Форрестол тоже покончил жизнь самоубийством. В 1949 году он повесился в оконном проеме военно-морского госпиталя "Бетсесда" в Вашингтоне, куда его поместили по причине прогрессирующей параноидной шизофрении.
         Что касается других членов "братства", то их жизнь в послевоенный период шла своим чередом, вполне спокойно и размеренно.
         Когда Германия капитулировала, Герман Шмиц, бежав из Франкфурта, укрылся в местечке около Гейдельберга. Во время бомбежек, спрятавшись между сиденьями в железнодорожном вагоне, этот могущественный господин испытывал неподдельный ужас от грохота разрывающихся бомб... Пришедшие американские войска обошлись с ним крайне мягко - он был арестован, но содержался в хороших условиях благодаря заступничеству всесильных друзей. На нем и его сообщниках лежала ответственность за уничтожение в лагере смерти Освенцим миллионов людей. Тем не менее их судили не как военных преступников, повинных в массовых убийствах, а по обвинению в подготовке и планировании агрессивной войны и связанных с этим деяниях. Изначальным намерением обвиняемых, как выяснилось, было создание всемирной фашистской империи - причем по возможности без военной конфронтации. Поскольку их основной целью было превращение Германии всего лишь (!) в одну из составных частей "Соединенных Штатов Фашизма", то первое обвинение с них сняли, а другие, менее тяжкие, повлекли незначительные меры наказания.
         Похудевший Шмиц, все с той же пикантной бородкой, принял воистину мудрое решение: притворился больным и показаний на процессе не давал. Однако его часто можно было видеть в зале заседаний. Лишь единственный раз Шмиц открыл рот, но не для того, чтобы сделать заявление, нет: набравшись наглости, он обратился в конце разбирательства к судьям и принялся цитировать св. Августина и Авраама Линкольна. В тюрьме после суда он провел всего восемь месяцев.
         Макс Ильгнер также проявил чудеса изворотливости. Он заявил обвинителям, что после тюрьмы намерен стать священником, и действительно стал им.
         Дело о шпионаже не было возбуждено - поисками героев трансатлантических авантюр никто не занимался. Так же как и Рудольф Ильгнер, Дитрих Шмиц остался безнаказанным и спокойно доживал свои дни на птицеферме в Коннектикуте. Неоднократно в ходе судебных разбирательств 40-х годов Шмицу и Ильгнеру косвенно предъявлялись обвинения, однако дело против них так и не было возбуждено.
         8 сентября 1944 года Рузвельт направил Корделлу Хэллу письмо, которое потом обошло первые полосы газет. В нем президент решительно заявлял: "История о том, как использовали нацисты концерн "И. Г. Фарбен", напоминает захватывающий детективный роман. Наряду с разгромом нацистской армии следует покончить навсегда с орудиями ведения экономической войны".
         Однако военная администрация союзников, оказывавшая покровительство "братству", заняла иную позицию. Она настаивала на легком наказании руководителей "И. Г. Фарбен" и сохранении концерна. Моргентау в связи с этим заявил протест Рузвельту. Президент не стал тратить время понапрасну и отправил Моргентау в сентябре 1944 года на англо-американскую конференцию в Квебек (Канада) - пусть там и обсудит эту проблему.
         Министр финансов изложил в Квебеке план, получивший название "план Моргентау" - нежизненный и нереальный. В его разработке принял участие Гарри Декстер Уайт. Хорошо знавший о тайных интригах и махинациях, Уайт настаивал на полной ликвидации не только "И. Г. Фарбен", но и некоторых отраслей промышленности Германии: военной, химической и металлургической. Словом, будущая Германия представлялась ему страной аграрной; Рузвельт, по-видимому, был с ним согласен. Так, в декабре 1944 года под влиянием Моргентау президент сделал через Джона Вайнанта заявление, в котором призвал уничтожить военно-промышленную машину Германии. Но уже тогда в план начали вноситься некоторые компромиссные изменения - "правые" обрушили на Моргентау поток брани, а больной президент начал склоняться к менее решительным мерам. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года Рузвельт, разделяя мнение Моргентау, способствовал принятию решения о разделе Германии на восточную и западную зоны, за что впоследствии его подвергли жестокой критике (на ялтинской (Крымской) конференции 4-11 февраля 1945 г. было принято решение не о "разделе Германии", а об установлении зон оккупации Германии на период выполнения ею основных требований безоговорочной капитуляции. Целью установления зон оккупации являлось проведение мероприятий по денацификации и демилитаризации Германии для создания гарантии того, что она никогда больше не будет в состоянии нарушать мир всего мира". См. История дипломатии. М., 1972, стр. 563).

        С воцарением в Белом доме Трумэна Эйзенхауэр, как командующий союзными войсками в Европе, продолжал действовать в духе Моргентау. Он стремился к искоренению нацизма - во избежание развязывания третьей мировой войны. Однако мнения Трумэна и Эйзенхауэра разошлись. Президент считал, что превратить Германию в аграрную страну означает расчистить путь большевизму. Генерал Джордж Паттон (Джордж Паттон, 1885-1945, - американский генерал. В 1944-1945 гг. командовал 3-й американской армией, участвовавшей в операциях англо-американских войск во Франции и Германии. Отличался реакционностью взглядов и воинствующим антисоветизмом. После капитуляции фашистской Германии некоторое время был военным губернатором в Баварии. Пытался воспрепятствовать разоружению немецко-фашистских войск, ратуя за развязывание войны против СССР) был с ним полностью согласен. После войны он помог многим нацистам вернуться на работу в различные немецкие учреждения.
         Тех, кто прибывал из США в Германию с намерением ликвидировать концерны, с самого начала ожидали препятствия и трудности. Одним из таких энтузиастов был молодой и способный адвокат либеральных взглядов Расел Никсон - сотрудник управления по расследованию деятельности картелей и выявлению заграничных активов. Его предложения с самого начала встретили сопротивление. Дело в том, что Никсон непосредственно подчинялся бригадному генералу Уильяму Дрейперу, который наряду с Джеймсом Форрестолом являлся одним из вице-президентов банка "Дилон, Рид энд компани", финансировавшего Германию после первой мировой войны. Никсон быстро сообразил, что Дрейпер, начальник экономического управления, и Мерфи, посол США в Германии, перед этим работавший в Северной Африке, будут ставить ему палки в колеса. Прибыв в Германию в июле 1945 года, Никсон обратился к полковнику Пиллсбери, уполномоченному по контролю над "И. Г. Фарбен". Его интересовало, что было сделано за минувшие со дня победы месяцы для осуществления директивы Эйзенхауэра о ликвидации предприятий концерна. Пиллсбери сказать ничего не смог и вполне серьезно спросил, есть ли у Никсона полномочия вести расследование деятельности концерна. Расспросив сотрудников Дрейпера, Никсон сумел узнать лишь одно - тот не потрудился дать им письменных распоряжений о закрытии предприятий "И. Г. Фарбен".
         Некто Джозеф Додж сообщил Никсону, что дал указания своей группе ликвидировать завод отравляющих газов, принадлежавший "И. Г. Фарбен", но Дрейпер отменил их. Когда Додж попытался уничтожить подземный завод "И. Г. Фарбен" в Мангейме, Дрейпер вновь помешал. Вскоре после этого тот же сотрудник сообщил Никсону, что по инициативе бригадного генерала объем производства на обоих заводах увеличился.
         Возмущенный Никсон начал действовать через голову Дрейпера. Так, 17 декабря 1945 года он сообщил американскому верховному комиссару в Германии генералу Луциусу Д. Клею: приказы Эйзенхауэра намеренно не выполняются, а заверения Дрейпера, опубликованные в печати, будто все предприятия "И. Г. Фарбен" уничтожены во время авиационных налетов или ликвидированы, голословны - заводы находятся в рабочем состоянии. Все они, утверждал Никсон, уцелели от бомбардировок благодаря командующему армейской авиации США, генералу Генри Арнольду.
         Клей выслушал разоблачения, но мер никаких не принял. Далее выяснилось, что оборудование на заводах "И. Г. Фарбен" не демонтируется на основании специальных распоряжений из Вашингтона. 15 января 1946 года, разбирая досье, Никсон обнаружил написанное Максом Ильгнером письмо от 15 мая 1944 года, адресованное финансовому отделу правления "И. Г. Фарбен". Серьезный документ! В нем были изложены инструкции сотрудникам "поддерживать друг с другом постоянные контакты" в оккупированной Германии, поскольку американские власти непременно дадут разрешение на возобновление деятельности концерна. Итак, глава разведсети "Н. В.-7" работавший на "И. Г. Фарбен", сумел точно предсказать будущее - он лучше, чем кто-либо другой, знал американцев, с которыми имел дело.
         Никсону чинила препятствия не только американская администрация, но и английская. Лейбористское правительство Великобритании испытывало серьезные финансовые трудности и потому было заинтересовано в промышленных связях с Германией. Как и правительство США, оно всемерно способствовало сохранению статуса "И. Г. Фарбен". Так что, когда Расел Никсон на заседании Объединенного комитета начальников штабов обратился к сэру Перси Милсу с просьбой повлиять на Клея и Дрейпера, тот попросту затянул дело еще больше. В результате к 1946 году практически все, кто стоял во главе экономики нацистской Германии, находились на свободе.
         Никсону все-таки удалось возбудить дело против некоторых из них: Пауля Денкера, старшего бухгалтера отдела отравляющих газов концерна "И. Г. Фарбен", Карла фон Хейдера, директора по сбыту неорганических химикатов, Ганса Куглера, директора по сбыту красителей, Гюнтера Франка-Фале и Курта Крегера из шпионской организации Ильгнера, а также Гюстава Купера, возглавлявшего юридическую службу отдела красителем. Тем не менее никто из них не был арестован. Никсон хотел также привлечь к суду директоров банков, непосредственно сотрудничавших с "И. Г. Фарбен", а именно "Дейче банк", "Дейче лендерсбанк", "Рейхсбанк" и "Дрезднер банк". Он намеревался узнать от них о местонахождении награбленного немцами золота, включая золотой запас Австрии и Чехословакии, перечисленный через БМР. И опять препятствие - Дрейпер приказал контрразведке не производить арестов. Тогда Никсон связался с Вашингтоном, и после продолжительной задержки приказ Дрейпера отменили. Однако, лишь только банковские служащие были доставлены в месторасположение американских войск, командированный Дрейпером генерал-майор Эдсок привез приказ об их освобождении. Никсона обвинили в нарушении субординации. Он должен был предстать перед военным судом, поскольку не согласовал своих действий с Дрейпером.
         Позднее в отчете сенатору Оуэну Брюстеру из комиссии по военным делам в Вашингтоне Никсон указывал, что к весне 1946 года из 200 тыс. руководителей промышленности и гестапо были арестованы только 85 тыс. Глубокое возмущение Никсона вызвал тот факт, что крупнейший фашистский промышленник Рихард Фрейденберг не понес вообще никакого наказания. Тот в свое время вместе с Герингом и Карлом Краухом занимался разработкой 4-летнего плана и входил в совет директоров Банка Шредера. Когда Никсон на основании директивы No 1067 объединенной группы начальников штабов осмелился отдать приказ о его аресте, комиссия по денацификации во Франкфурте четырьмя голосами против одного решила, что на Фрейденберга положения директивы не распространяются, а посол США в Германии Роберт Мерфи отдал приказ о его освобождении. При этом Мерфи сделал любопытное заявление: "Перспектива уничтожения частной собственности нежелательна для Америки". По-видимому, для Америки куда более желательным было восстановление высокопоставленных нацистов на их прежних должностях. Один из сотрудников промышленного отдела военной администрации, сам того не сознавая, подтвердил мнение Мерфи. Как-то не без юмора он заметил: "Этот Фрейденбергчрезвычайно предприимчивый промышленник, своего рода Генри Форд". Оспаривать не станем...

         Зимой 1946 года Дрейпер поручил одному сотруднику установить контроль за деятельностью Никсона. Им оказался Карл Петерс, который при Кроули осуществлял негласный надзор за управлением зарубежных экономических связей. Кроме того, он был одним из директоров "Адванст солвентс корпорейшн", дочернего предприятия "Дженерал анилайн энд филм". В свое время ему официально предъявили обвинение в связях с противником, однако хода делу не дали, а Петерс через некоторое время появился в Пентагоне в звании полковника. Установив контроль над Никсоном, он стал принимать меры к освобождению германских промышленников и опять превратил старый норвежский завод "Норамко" в дочернее предприятие "И. Г.".
         Никсон решил - с него хватит! - и вернулся в Соединенные Штаты. Он подробно доложил о том, как следственная комиссия во главе с Килгором покрывает нацистов. Он заявил, что кое-кто в госдепартаменте США, в министерствах иностранных дел Великобритании и Франции сознательно препятствует розыскам союзниками авуаров нацистов в нейтральных странах, поскольку могут вскрыться подробности деятельности фашистских сил в Испании, Португалии, Швейцарии, Швеции и Аргентине в пользу нацистской Германии и тогда "всплывут все факты сотрудничества с этими силами некоторых промышленников в союзных странах".
         В Европу прибыл из Вашингтона юрист Джеймс Мартин во главе специальной группы министерства юстиции. Оказавшись в Буши-парк в Лондоне, где располагалось командование войсками США в Европе, он обнаружил, что поступил в подчинение к полковнику Грэму Говарду из "Дженерал моторс". Мартин заявил протест в разведуправление, указав на связи "Дженерал моторс" с фашистами. Тем не менее все осталось по-прежнему. Однако Мартину удалось найти книгу Говарда "Америка и новый мировой порядок", и военным властям из-за боязни возмутить общественность пришлось отправить Говарда домой.
         Мартин установил местожительство Герхарда Вестрика, положение которого в Германии в последний год войны стало чрезвычайно опасным. После казни по обвинению в измене генералов Фелльгибеля и Тиле он умудрился продержаться почти до конца войны. Этот деятель "братства" бежал из Берлина, когда город стал подвергаться бомбардировкам, а его собственный дом был разрушен. Он скрылся в одном из замков югозападной Германии. Бен, явно опасаясь разглашения своих связей с Вестриком, не отвечал на его письма, взывающие о помощи. Бен договорился со своими армейскими друзьями, чтобы они доставили Вестрика в Париж. Там, в отеле "Кларидж", он представил полный отчет о состоянии предприятий ИТТ в Германии полковнику Александру Сандерсу, занимавшемуся этим концерном.
         Вестрик был приговорен к непродолжительному заключению и вскоре освобожден, но затаил жгучую обиду на Бена, допустившего даже такое мягкое наказание.
         Мартин также установил, что Лео Кроули и Эрнст Холбах - эти опекуны "Дженерал анилайн энд филм"- в ответ на запрос представить сведения о том, кто действительно владел ДАФ через "И. Г. Хеми", порекомендовали обратиться к Аллену Даллесу. Однако глава управления стратегических служб США сведения по интересующему Мартина вопросу представить не смог.
         В главном правлении "И. Г. Фарбен" во Франкфурте Мартин обнаружил документацию, которая подтвердила его ранние предположения о том, что Шмиц вынашивал планы покорения всего мира, достижения победы при поддержке США. Он начал понимать, почему Шмиц и другие деятели "И. Г. Фарбен" оказались в оппозиции Гитлеру, Несомненно, Гитлер собирался обрушить на Соединенные Штаты бомбардировщики Геринга, как только будут созданы самолеты большой дальности. Лояльность Шмица по отношению к американским коллегам вполне объяснима - он предпочитал сохранить с ними альянс и в будущем, если бы пришел к власти Гиммлер или ряд небезызвестных генералов. Они бы, считал Шмиц, поддержали его планы о заключении мира путем переговоров.
         Обнаруженные документы проливали свет на продолжавшееся и во время войны сотрудничество Шмица с Соединенные Штатами. В 1943 году в "Петролеум таймс" появилась статья Гэслэма из "Стандард ойл". В ней утверждалось, что контакты с "И. Г. Фарбен" были выгодны правительству США. В одном же из специальных отчетов "И. Г. Фарбен" отмечалось: с ведома военного министерства США Германия получала от своих американских друзей бесчисленные услуги (например, поставки тетраэтила). Далее в отчете указывалось: "К началу войны мы были полностью подготовлены в техническом отношении. Мы применяли методы производства, исходя не только из собственного опыта, но и заимствуя их у "Дженерал моторс" и других крупных производителей автомобилей". Также отмечалось, что "Стандард ойл" продала "И. Г. Фарбен" минеральных масел и авиационного бензина на сумму 20 млн. долларов. В заключение в докладе подчеркивалось: "Тот факт, что нам удалось по требованию правительства Германии закупить эти продукты у "Стандард ойл компани" и объединения "Ройал датч Шелл" в таких количествах и ввезти их в нашу страну, можно объяснить лишь содействием "Стандард ойл компани"".
         Мартин обнаружил еще более невероятные вещи - в 1944 году "И. Г. Фарбен" предоставил дочернему предприятию "Стандард", принадлежавшему Карлу Линдеманну, кредит в 50 млн. марок. Компания функционировала в Германии и деньги получила через "Дейче лендерсбанк", полностью принадлежавший "И. Г. Фарбен", а председателем банка был Герман Шмиц.
         Таким образом, не может быть никаких сомнений в том, что дела "Стандард ойл" в фашистской Германии процветали, а его немецким дочерним предприятиям выплачивались значительные суммы на основе довоенных соглашений.
         Мартину и его людям чинили препятствия на каждом шагу. В своей книге "Братство бизнеса" он писал: "В Германии нам мешали не немецкие, а американские бизнесмены.
         Те, кто нам мешал, действовали из Соединенных Штатов, но действовали не открыто. Нам мешал не какой-нибудь закон, утвержденный конгрессом, не приказ президента США, не решение президента или кого-либо из членов кабинета об изменении политического курса. Короче говоря, формально мешало нам не "правительство". Но мешавшая нам сила, как это совершенно ясно, держала в своих руках те рычаги, при помощи которых обычно действуют правительства.

       Перед лицом растущей экономической мощи правительства относительно бессильны, и это, конечно, не новость" (Дж. Мартин. Братство бизнеса (Почтенные все люди...). М., ИЛ, 1951, с. 319).
         Именно с этой закулисной деятельностью столкнулся Джеймс Мартин и его люди, начав свою работу над документацией осенью 1945 года. Спустя год многие фашисты из непосредственного окружения как самого Гитлера, так и Шмица продолжали оставаться на свободе. Коллега Шмица, один из директоров "Дейче банк", Герман Абс, к тому времени уже стал советником по финансовым вопросам в английской зоне. Здесь же другой партнер Шмица, Генрих Динкельбах, управлял металлургической промышленностью. А еще один директор сталелитейного союза, Вернер Карп, ближайший друг барона фон Шрёдера, вышел из заключения и стал партнером Динкельбаха.
         Так обстояло дело с приказом Эйзенхауэра о денацификации германской промышленности. "Нацистские главари, - писал Раймон Даниэль в "Нью-Йорк таймс" 20 сентября 1945 года, - сохранили возможности попрежнему держать под контролем машину, с помощью которой Германия развязала войну".
         Даниэль продолжал: "Плачевные результаты программы денацификации... свидетельствуют о колоссальном могуществе людей, чьи националистические и милитаристские взгляды представляют собой полную противоположность идеалам демократии... В промышленности, в области транспорта и связи невыполнение указаний генерала Эйзенхауэра особенно прискорбно... Не соблюдая положений приказов, служащие армейских и военных учреждений проявили непростительное попустительство. Там, где им не удавалось уклониться от исполнения приказов полностью, они действовали в обход их, классифицируя важные предприятия иным образом и давая им другое название, тем самым оставляя нетронутой их нацистскую сущность".
         Далее Даниэль писал: "Что касается плана продажи собственности наиболее активных нацистов, то здесь успех был крайне малым, хотя результат ожидался обратным, коль скоро их банковские счета были заморожены. В настоящее время рассматривается предложение о выплате прежних окладов бывшим фашистским служащим, которые, теперь находясь под арестом, предоставляют информацию оккупационным властям. Иными словами, предлагается тем, кто сотрудничал с нацистами и представляет сейчас для нас интерес, оплачивать услуги примерно в том же размере, как это делали прежние хозяева".
         В октябре 1945 года Мартин в ходе расследования обнаружил следующее: генерал Дж. Паттон откровенно саботировал выполнение решений Потсдамской конференции (Потсдамская (Берлинская) конференция глав правительств СССР, США и Великобритании проходила в Потсдаме - пригород Берлина - с 17 июля по 2 августа 1945 г. Главное место на конференции занял германский вопpoc. Было вынесено решение, что в Германии подлежат ликвидации все военные и фашистские организации, вооруженные силы и военные запасы, а также вся промышленность, которая может быть использована для военного производства. Правящие круги США и Великобритании в одностороннем порядке нарушили эти решения, так как уже тогда они вынашивали планы использовать германский империализм в качестве союзника в борьбе против СССР),
 предусматривавших ликвидацию концерна "И. Г. Фарбениндустри". На самом деле он был разделен на составлявшие его компании, и они продолжали функционировать под руководством ряда подчиненных Шмица, занявших к тому времени более ответственные посты. Одновременно с этим комиссия Килгора 5 ноября 1945 года сообщала в Вашингтон, что швейцарские банки под руководством БМР и Швейцарского национального банка нарушали соглашения, заключенные к концу войны, а именно: допускали финансовые сделки, в результате которых нацисты получали награбленные богатства. Сенатор Харли Килгор заявил: "Хотя правительство Швейцарии заверило, что германские авуары будут заморожены, немцы путем махинаций сумели добиться доступа к своим средствам в Швейцарии и могут, осуществляя продажу награбленного золота, получать крайне необходимую им иностранную валюту. Они имеют возможность утаивать свои экономические резервы для будущей войны. Эту возможность они получили благодаря готовности правительства Швейцарии и ее банковских служащих заключить тайные сделки с нацистами в нарушение их соглашений с союзными державами..."
         Существенная доля этой информации была представлена Килгору людьми Мартина и специальной группой из министерства финансов. Они также обнаружили одно письмо от Эмиля Пуля д-ру Вальтеру Функу от 30 марта 1945 года, в котором сообщалось: "Прежде всего я настаивал (в Швейцарском национальном банке), чтобы мы получали швейцарские франки в обмен на рейхсмарки, которые Рейхсбанк может выдавать беспрепятственно. Это важно, поскольку такая возможность позволит нам использовать эти франки для перевода денежных средств в третьи страны".
         В 1945 году находившаяся в Швейцарии миссия, которую возглавлял советник по вопросам экономики Лочлин Карри, разрешила использовать золото для оплаты расходов посольства. Пуль вынудил швейцарцев перекупить германское золото. В письме, последовавшем от Пуля Функу 6 апреля 1945 года, сообщалось: "Все-таки, помоему, неплохо, что нам удалось заключить со швейцарцами финансовую сделку. Как бы события ни развивались далее, такого рода контакты всегда будут существовать между нашими странами, и факт наличия соглашения о контрактах может оказаться в будущем чрезвычайно важным. В любом случае что-либо иное, как-то разрыв многочисленных контактов, вызвал бы в конечном итоге чрезвычайные трудности".
         Через день после того, как комиссия Килгора выступила с разоблачениями, Мартину и группе из министерства финансов было категорически запрещено продолжать расследование. 16 ноября Раймон Даниэль писал в "Нью-Йорк таймс", что специалисты, намеревавшиеся найти утаенные фашистами средства, неожиданно оказались в странном положении. "В результате, - заключал он, - 140 служащих министерства финансов сегодня вечером гадают, отзовут их обратно или велят и впредь составлять никому не нужные отчеты".
         На протяжении всех этих трудных недель Мартин со своими сотрудниками и группа из министерства финансов вели жестокий спор с Дрейпером и его подчиненным Чарльзом Фае из подразделения юридической службы, которые открыто игнорировали обязательные положения Потсдамской конференции. Расел Никсон сочувствовал их большей частью бесполезным попыткам покончить с могуществом промышленников в Германии и за океаном. Он говорил: "Военная администрация ни во что не ставит экспертов из министерства финансов". Более того, он заявил, что Дрейпер вообще отказался денацифицировать финансовые учреждения в Германии.

        В Вашингтоне полковник Бернард Бернштейн из министерства финансов обрушивал мощные удары на "И. Г. Фарбен" на заседаниях комиссии Килгора. Он обвинил "Стандард ойл" в том, что концерн заключил соглашение с врагом по синтетическому каучуку, контракт на авиационный бензин стоимостью 20 млн. долларов, а также по поставке тетраэтила на сумму в 1 млн. долларов. Непосредственными организаторами этих поставок филиалам "И. Г. Фарбен" в Южной Америке после событий Перл-Харбора он назвал Эрнста К. Холбаха и Хью Уильямсона из ДАФ. Бернштейн заявил, что 6 процентов обыкновенных акций "И. Г. Фарбен" во время второй мировой войны принадлежало Дюпонам и что швейцарские банки в один голос отказались предоставить информацию по "И. Г. Хеми". Килгор следующим образом комментировал эти разоблачения: "Меня глубоко тревожит ряд недавно происшедших событий, свидетельствующих о моральной поддержке и даже поощрении некоторыми нашими руководителями фашистских тенденций в экономической и политической жизни Германии". Он также сообщал, что Дрейпер проигнорировал данные ему шесть месяцев назад указания об уничтожении заводов "И. Г. Фарбен", добавив, что госдепартамент явно поддерживает проводимую Дрейпером политику.
         Представитель военной администрации США в Германии, имени которого названо не было, на страницах рождественского 1945 года номера "Нью-Йорк таймс" выступил с опровержением заявления Килгора. Он утверждал, что против концерна "И. Г. Фарбен" были приняты меры и что на самом деле "вопрос об "И. Г." рассматривался на уровне четырех держав". Он подчеркнул, что Соединенные Штаты, Великобритания, Франция и Россия контролируют ту или иную часть "И. Г. Фарбен" в силу его разобщенной структуры. Но он забыл при этом добавить, что из четырех держав только Россия попыталась разрушить эту структуру.
         Шел июль 1946 года. Джеймс Стюарт Мартин попрежнему не жалел сил, чтобы выявить правду о нацистско-американских деловых соглашениях. Однако его интересы отнюдь не разделял бригадный генерал Александр Кретер, вновь назначенный экономический советник Дрейпера. Этот авантюрист в свое время состоял партнером Шарля Бедо по банку "Вормс". На сцене появился также Гордон Керн из ИТТ. Он якобы был советником, однако на самом деле занимался переводом заводов "Фокке-Вульф" из советской зоны в американскую. С его помощью войска связи стали использовать принадлежавший фашистам завод ИТТ, тем самым предотвратив его ликвидацию. По его инициативе Вестрик оказался в Швейцарии, чтобы заполучить из швейцарских банков германские патенты ИТТ.
         В октябре 1946 года Килгор и члены сенатской следственной комиссии по делам, связанным с войной, прибыли в Германию, намереваясь установить, почему попытки декартелизации фашистской экономики постоянно встречали на своем пути препятствия. Джордж Мидер, юрисконсульт комиссии, подготовил тысячи страниц показаний офицеров армии США. Несколько недель спустя, когда расследование еще не было закончено, Аверелл Гарриман (из компании "Браун бразерс энд Гарриман"), преемник Джесси Джонса на посту министра торговли, направил Филипа Рида со срочным поручением в Берлин для переговоров с Дрейпером. Рид, возглавлявший "Дженерал электрик", в свое время финансировал Гитлера и в угоду Круппу скрывал запасы карбида вольфрама.
         Одновременно в Вашингтоне Килгор негласно провел двухчасовую беседу с генералом Луциусом Клеем. Содержание ее навсегда осталось в тайне.
         Клей вернулся в Германию в декабре, будучи глубоко уязвленным критикой своей деятельности. Он организовал встречу Дрейпера и Филипа Рида в кабинете своего советника по финансовым вопросам Джека Бенета. В ходе встречи Ричард Спенсер из юридического отдела Клея подверг критике политику Трумэна в области денацификации и ликвидации "И. Г. Фарбен". Рид сообщал Гарриману, что расследование деятельности этого концерна и чрезмерная активность американцев, руководимых Мартином, свидетельствуют об "экстремизме" последнего, с чем следует покончить немедленно.
         Подробный отчет Дж. Мидера, убийственный в подробностях и убедительный по фактам, был чересчур резок даже для Килгора. Помимо прочего, в нем говорилось: "Я бы выразил это следующим образом: если бы нашу страну оккупировала Германия и мы оказались бы в ее власти, некоторые люди в числе первых стали бы сотрудничать с оккупантами и играть определенную роль в деловой жизни Германии".
         Военный министр Роберт Патерсон на это заявил, что выводы Мидера "искажают и дают зачастую ошибочное представление об американской зоне". Генераллейтенант Дэн Салтен, генеральный инспектор армии, также подверг критике выводы Мидера, утверждая что они являются "голословными". Тем не менее отчет Мидера составлялся на основе достоверных сведений, согласно которым, в частности, многие офицеры оказались замешанными в коррупции, махинациях и связях с нацистами.
         Среди других показания дал один из руководителей армейской разведки при Клее, бывший сотрудник управления стратегических служб, полковник Фрэнсис Милер. Он утверждал, что "для руководства важными экономическими вопросами в военную администрацию привлекались служащие, имевшие связи в промышленности США, что могло оказать влияние на их мнения и поступки". Он настоятельно советовал прибегнуть к активной помощи армейской разведки для выявления случаев должностных преступлений среди руководства.
         В декабре того же года комиссия Килгора извлекла на свет многочисленные скандальные истории. Мидер представил сведения, согласно которым Дрейпер заявил группе приезжих журналистов, что программа денацификации тормозит экономическое развитие.
         Предпринимались попытки отойти от проводимой Трумэном политики изъятия у фашистов патентов. Инициатором этого был один из руководителей "Ю. С. стил корпорейшн", имя которого осталось в тени по причине его связей со сталелитейной империей Шмица и Круппа. Этот "инкогнито" призывал к немедленному возобновлению деятельности германского патентного бюро. Вышеупомянутый руководитель также ратовал за полное прекращение проведения обследований германских заводов. Филипс Хокинс заявлял в ответ, что восстановление патентной системы и прекращение контрольной деятельности было бы губительным для декартелизации.
         Комиссия установила, что генерал Клей направил Дрейперу резкое послание относительно целесообразности денацификации промышленности. Подчеркивая, что могут возникнуть серьезные проблемы между администрацией и рабочими, он во всеуслышание отчитал Дрейпера, сохранившего руководящие посты за нацистами.

     Был зачитан целый ряд писем Джеймса Стюарта Мартина, которые свидетельствовали о причинах, вынудивших его пойти на попятную. Он назвал имя - хотя вслух оно произнесено потом не было - одного американского промышленника, который пытался установить в Германии монополию на пенициллин путем перекупки одной за другой американских корпораций, связанных с нацистами. В числе их значилась и "И. Г. Фарбен". Он также заявил, что определенные круги в Вашингтоне способствовали получению разрешения на въезд в Германию по специальным пропускам компаниям ИТТ, "Нэйшнл кэш реджистер" и "Зингер".
         Обвинения, выдвинутые Мидером, Килгор "разоблачил" в прессе. Возмущенный Джеймс Стюарт Мартин оставил свой пост. Его преемник Филипс Хокинс женился на дочери генерала Дрейпера.
         В феврале 1947 года Ричардсон Бронсон, младший инспектор при Мартине, сократил на одну четверть штат его группы и заявил, что декартелизация "И. Г. Фарбен" и других предприятий тяжелой промышленности Германии прекращается. Впредь она будет осуществляться только в отношении мелких фирм, производящих товары потребления. Это решение получило одобрение бывшего президента США Герберта Гувера, который в 1931 году принимал в Белом доме Германа Шмица. В результате проведенной инспекционной поездки Гувер пришел к выводу, что концернам "И. Г. Фарбен" и "Крупп" следует предоставить возможность восстанавливать Германию.
         Тех одиночек, которые пытались протестовать против таких изменений, военные убирали с пути как "красных". Однако кое-кто все же критиковал Дрейпера. Так, Александр Сакс, работавший с Джеймсом Мартином, в 1948 году сообщил комиссии Фергюсона по декартелизации, что "политика администрации как Рузвельта, так и Трумэна подвергалась грубым искажениям теми самыми лицами, которые были обличены наибольшим доверием для проведения этой политики". Сакс был вынужден уйти в отставку.
         Что касается "Дженерал анилайн энд филм", то против этого несокрушимого столпа "братства" оказались тщетными все усилия Моргентау и министерства финансов. Продолжая традиции своего отца, Роберт Кеннеди, будучи министром юстиции, уберег компанию от ликвидации. 9 мая 1965 года ДАФ была продана на аукционе, причем страсти разгорелись такие, подобных которым еще не знала Уолл-стрит. Покупателям, выложившим 340 млн. долларов, оказался филиал "И. Г. Фарбен" в Германии.
         Боровшиеся против "братства" пострадали куда больше членов самого сообщества. В 1948 году комитет палаты представителей, занимавшийся вопросами антиамериканской деятельности, в ходе одной из своих разнузданных кампаний клеветы, заклеймил верных сподвижников Моргентау Гарри Декстера Уайта и Лочлина Карри "большевистскими агентами". Моргентау и его люди из министерства финансов были скомпрометированы в глазах общественности. Против них использовались голословные утверждения некой Элизабет Бентли, "признавшейся" в шпионаже в пользу Советского Союза. Слушания, организованные комитетом, сломили Уайта и Карри, этих убежденных врагов фашизма, благодаря которым была вскрыта преступная деятельность Банка международных расчетов, "Стандард ойл", "Чейз нэшнл", "Нэшнл сити бэнк", семейства Морганов, Уильяма Родса Дэвиса, "Тексас компани", ИТТ, РКА, СКФ, ДАФ, "Форд мотор компани" и "Дженерал моторс". Карри переехал куда-то в Колумбию, а в 1956 году был лишен американского гражданства. Уайт умер от сердечного приступа 16 августа 1948 года в возрасте 56 лет, вернувшись домой после очередного дознания.
         Итак, если уцелевшие руководители "братства" процветали по-прежнему, собирая силы для послевоенного сотрудничества, то осмелившиеся пролить свет на их деяния, понесли за это жестокое наказание. Посему руководители "братства", ушедшие в мир иной, могут спать спокойно.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

         Абец, Отто
         Абс, Герман
         Агирре, Эрнесто
         Айнциг, Поль
         Аллен, Уильям
         Альберт, Генрих
         Андерсон, Джон
         Антонеску, Ион
         Арнольд, Генри
         Арнольд, Тэрмен
         Ауэр, Эрхард
         Ауэрслер, Фултон
         Аццолини, Винченцо
         Ачесон, Дин
         Барт, Альфред
         Барух, Бернард
         Батлер, Смедли Дарлингтон
         Бедо, Шарль
         Бейли, С. П.
         Бейен, Дж.
         Бен, Нандо
         Бен, Состенес
         Бенет, Джек
         Бенсман, Николас
         Бентли, Элизабет
         Бердж, Уэндел
         Берли, Адольф
         Бертран, Альберт
         Бивербрук, лорд
         Биддл, Фрэнсис
         Блэйр, Фрэнк
         Блюме, Ганс
         Блюме, Курт
         Боле, Эрнст Вильгельм
         Борман, Мартин
         Борхерс, Ганс
         Борхерс, Генрих
         Боун, Гомер Т.
         Бош, Карл
         Бразуль, Борис
         Браун, Эдвард Э. (Нед)
         Браун, Мигель
         Бронсон, Ричардсон
         Брэди, Уильям
         Брюстер, Оуэн
         Буазанжеде, Ив Бреар
         Буллит, Уильям Кристиан
         Бэт, Уильям Л.
         Вайнант, Джон

Валленберг, Якоб
         Вахтлер, В.
         Вейцзекер, Эрнст фон
         Верле, Эрна
         Вестрик, Алоиз Герхард
         Видеман, Фриц
         Визански, Чарльз
         Вильсон, Вудро
         Виндзорская, герцогиня
         Виндзорский, герцог (Эдуард VIII)
         Вольтат, Гельмут
         Вольф, Фрэнсис де
         Воян, Макс
         Вуд, Кингслей
         Вурхиз, Джерри
         ВэнерТрен, Аксель
         Галифакс, Эдуард Фредерик
         Галлагер, Ральф
         Галопин, Александр
         Гантт, Роберт
         Гарриман, Аверелл
         Гаррисон, Леланд
         Гаррисон, Э.
         Гаффи, Джозеф
         Геббельс, Йозеф
         Георг V
         Георг VI
         Геринг, Герман
         Гесс, Рудольф
         Гиммлер, Генрих
         Гислинг, Джордж
         Гитлер, Адольф
         Говард, Грэм
         Говард, Фрэнк А.
         Гогенлоэ, Стефени
         Голль, Шарль де
         Гопкинс, Гарри
         Горман, Фрэнсис
         Гриффис, Стентон
         Грубе, Вильгельм
         Гувер, Герберт
         Гувер, Эдгар
         Гюнтер, Кристиан
         Даладье, Эдуард
         Даллес, Аллен
         Даллес, Джон Фостер
         Даниэль, Раймон
         Дарлан, Жан
         Двайер, Дадли
         Денкер, Пауль

 Детердинг, Генри
         Джадсен, Франклин
         Джексон, Роберт X.
         Джерард, Джеймс
         Джефферсон, Дэвис
         Джонс, Джесс
         Джонсон, Гершель
         Джоунс, Уолтер
         Джэкобст, Джон
         Динкельбах, Генрих
         Дирборн, Ричард
         Додд, Томас
         Додд, Уильям
         Додж, Джозеф
         Долфюс, Морис
         Донован, Уильям
         Дрейпер, Уильям
         Дуки, Й. Г.
         Дурр, К.
         Дэвис, Роберт К.
         Дэвис, Уильям Родс
         Дэй, Стефен
         Дюбуа, Джошиа
         Дювузен, Давид
         Дюпоны
         Дюпон, Ирене
         Дюпон, Ламот
         Зандзее, Готфрид
         Зинг, Густав
         Иглинг, Р.
         Иден, Антони
         Икес, Гарольд
         Ильгнер, Герман
         Ильгнер, Макс
         Ильгнер, Рудольф
         Инверфорт, лорд
         Ингелс, Гарри
         Инглесси, Жан
         Кагилл, Джон
         Каммингс, Гомер
         Канарис, Вильгельм
         Карденас, Лазаро
         Карильо, Алехандро
         Карп, Вернер
         Карри, Лочлин
         Кейлау, Вильгельм
         Кейнс, Джон Мейнард
         Кейпхарт, Гомер
         Келлог, Фрэнк Биллингс
         Кеннеди, Джозеф

Кеннеди, Роберт
         Кепплер, Вильгельм
         Керн, Гордон
         Килгор, Харли
         Киллингер, Манфред фон
         Кимбол, Гарри
         Кирби, Джон
         Кларк, Том
         Кларк, Фред
         Кларк, Чарльз
         Кларк, Эдвард
         Клей, Луциус
         Клейтон, Уил
         Клемм, Вернер фон
         Клемм, Карл фон
         Книрим, Август фон
         Кнудсен, Уильям
         Кольер, Гарри
         Кон, Чарльз
         Конкоран, Дэвид
         Конкоран, Томас
         Корп, Ральф
         Коул, Феликс
         Коффи, Джон М.
         Кохран, Мерль
         Краух, Карл
         Кребтри
         Крегер, Курт
         Кретер, Александр
         Кроули, Лео Т.
         Крупп
         Куглер, Ганс
         Кудер, Фредерик
         Куллидж, Кальвин
         Купер, Гюстав
         Ла Варре, Уильям
         Лаваль, Пьер
         Лавэр, Уильям
         Лад, Д.
         Ламон, Томас
         Ландин, Эрнст
         Ларкин, Джозеф
         Лифолет-младший, Роберт
         Певинсон, Чарльз
         Лернер, Макс
         Лешто, Джордж
         Ли, Айви
         Ли, Джон
         Линдберг, Чарльз
         Линдеманн, Карл

Линдсей, Рональд
         Линкольн, Авраам
         Липковиц, Ирвинг
         Литл, Норман
         Ломбард, Ферн
         Лонг, Брекинридж
         Льюис, Джон
         Лэндон, Алф
         Люэр, Карл
         Майлс, Шерман
         Мак, Е.
         Макартур, Дуглас
         Макгарра, Гейтс
         Макгоэй, Джон
         Макгюир, Джеральд
         Макинтош, Аллен
         Маккарти, Чарлз
         Маккитрик, Томас Харрингтон
         Макклинток, Эрл
         Макларин, Г.
         Манн, Вильгельм
         Манн, Генри
         Манн, Рудольф
         Маркхэм, Джеймс
         Мартин, Джеймс Стюарт
         Маршалл, Вернер
         Мейер, Герард
         Мейер, Эмиль
         Мейер, Юлиус
         Мейли, И.
         Мессершмидт, Джордж
         Мидер, Джордж
         Милер, Фрэнсис
         Милс, Перси
         Мильх, Эрхард
         Митчел, Чарльз
         Мол, Альфредо Е.
         Монктон, Уолтер
         Монтгомери, Бернард
         Морган
         Морганы
         Моргентау, Генри
         Моргентау, Элинор
         Муни, Джеймс Д.
         Муссолини, Бенито
         Муччо, Джон
         Мэрфи, Роберт
         Нельсон, Дональд
         Нидерман, Карлос
         Никсон, Расел

Нимейер, Отто
         Нокс, Франклин
         Норман, Монтегю
         Ноултон, Хью
         Ньюсом, Эрл
         Оберг, Карл
         Обуэн, Роже
         Олдрич, Уинтроп
         Онезорге, Вильгельм
         Пажу, Жан
         Пайпер, Н.
         Папен, Франц фон
         Патерсон, Роберт
         Паттон, Джордж
         Паул, Рандольф
         Пелл, Гамильтон
         Перкинс, Мило
         Петен, Анри Филипп
         Петерс, Карл
         Пий XI
         Пирсон, Дрю
         Поул, Чарльз
         Поутит, Дуглас
         Пробст, Отто
         Пуль, Эмиль
         Пьюлстон, Джеймс
         Пэнсемэн, Анри
         Пюшё, Пьер
         Рамели, Эдвард А.
         Раскоб, Джон Якоб
         Рассел, Джордж
         Редер, Эрих
         Редман, Джозеф
         Рейман, Гюнтер
         Риббентроп, Иохим фон
         Рибер, Торкильд
         Риган, Дэниэл
         Ригер, Ф.
         Рид, Филип
         Ридлбергер, Джон
         Рингер, Фриц
         Риос, Фернандо де лос
         Рифлер, Уинфилд
         Рихтер, Георг
         Рогге, Джон
         Род, Фрэнсис
         Роджерс, Эдвард С.
         Родс, Сесил Джон
         Розен, Гуго фон
         Рокфеллер, Авери

 Рокфеллер, Джон
         Рокфеллер, Нельсон
         Рокфеллеры
         Роммель, Эрвин
         Ротемере, лорд
         Ротшильды
         Рузвельт, Франклин Делано
         Рузвельт, Элеанора
         Рут, Ивар
         Сайлинг, Филипп
         Саймон, Джон
         Сакс, Александр
         Салтен, Дэн
         Сандерс, Александр
         Сарнофф, Дэвид
         Свинт, Уэндел
         Селборн, лорд
         Селдес, Джордж
         Сиринг, Вернер
         Слоан, Альфред
         Смит, Ал
         Смит, Бен
         Смит, Джеральд
         Смит, Джон
         Смит, Леонард
         Смит, Лоуренс
         Соренсон, Чарльз
         Спаатц, Карл
         Спенсер, Ричард
         Старнс, Р.
         Стивенсон, Уильям
         Стимсон, Генри
         Стоктон, Кеннет
         Стоун, И.Ф.
         Стракош, Генри
         Страусс, Джордж
         Стюарт, Джеймс
         Стюарт, Кэмпбелл
         Суопе, Герберт Байард
         Тайер, Филип
         Так, Пинкни
         Тамм, Эдвард
         Телмедж, Юджин
         Тигл, Уолтер
         Тиле, Франс
         Тилер, Л.
         Типпелькирх, барон фон
         Тиссен
         Тоби, Чарльз
         Толедано, Ломбардо

Томсен, Ганс
         Тореси, Дж. С.
         Торнбург, Макс
         Трумэн, Гарри
         Фае, Чарльз
         Фат, Крикмор
         Фельгибель, Эрих
         Фергюсон
         Флинн, Эррол
         Фоксвортс, Перси
         Фолей, Эдвард
         Форд, Генри
         Форд, Эдзел
         Форды
         Форрестол, Джеймс
         Фразер, Инграм
         Франк-Фале, Гюнтер
         Франко Баамонде, Франсиско
         Фрезер, Леон
         Фрейденберг, Рихард
         Функ, Вальтер
         Фэриш, Уильям Стампс
         Уайзман, Уильям
         Уайт, Гарри Декстер
         Уейгенд, Максим
         Уилер, Бэртон
         Уилки, Уенделл
         Уильямсон, Хью
         Уингквист, Свен
         Уинтер, Эдуард
         Уинтерботт, У.
         Уитти, Фред
         Уолдман, Генри
         Уоллес, Генри Эгард
         Уорен, Флетчер
         Уэбстер, Эдвин
         Уэйс, Уильям
         Уэллес, Сэмнер
         Хаббард, Бернард Р.
         Хамберг, Гарольд
         Хейдер, Карл фон
         Хейс, Джордж
         Хейс, Карлтон
         Хельфферих, Эмиль
         Хенгглер, Генри
         Хертслет, Иоахим
         Хёфкен-Хемпель, А.
         Хилл, Джеймс
         Хилл-младший, Джеймс
         Хокинс, Филипс

 Холбах, Эрнст К.
         Холлоуэр, Мартин
         Холт, Раш
         Худек, Карл
         Хэлл, Корделл
         Хэлл, Литл
         Хэслем, Р.
         Цезарь, Ганс-Иоахим
         Цех-Буркерсрода, Юлиус фон
         Чемберлен, Невилл
         Черчилль, Уинстон
         Шахт, Гельмар
         Шеклин, Джордж
         Шелленберг, Вальтер
         Шмидт, Орвис А.
         Шмиц, Герман
         Шмиц, Дитрих
         Шофилд, Лемюэл
         Шредер, Бруно фон
         Шредер, Курт фон
         Шредер, Генри
         Штюльпнагель, Отто фон
         Эйзенхауэр, Дуайт
         Эмбрастер, Говард
         Эммануил, Виктоц
         Эриксон, П.
         Эрхард, Людвиг
         Юнг, Оуэн
         Юстиниано, Марио.