Устойчивость россиян к коронавирусу получила неожиданное объяснение

Сенсационная гипотеза ученых из США получила новое подтверждение. Возможность взаимосвязи между смертностью от COVID-19 и прививками от туберкулеза признала и глава ФМБА Вероника Скворцова. Если это так, население России защищено от коронавируса в разы лучше, чем американцы и итальянцы. Но как это работает? И почему страны Запада отказались от спасительной БЦЖ, а бывший соцблок − нет?

«В международных обзорах это сейчас широко обсуждается... Это может иметь определенное значение, какую-то роль играет».

Этими словами глава Федерального медико-биологического агентства Вероника Скворцова в интервью телеканалу «Россия-24» прокомментировала гипотезу, согласно которой уровень заражаемости коронавирусной инфекцией и смертность от нее значительно ниже в тех странах, где младенцы в обязательном порядке прививаются от туберкулеза. Россия, как и большинство государств бывшего соцлагеря, из их числа.

Строго говоря, подобное тянет на сенсацию.

Вакцина от туберкулеза во всем мире, по сути, одна-единственная – выращенная в пробирке век назад так называемая БЦЖ, или бацилла Кальмета – Герена, названная в честь своих знаменитых создателей. Несколько лет назад в США вроде бы создали новую и успешно испытали ее на мышах, но до массового применения на людях дело пока не дошло.

Правда, существуют разные штаммы БЦЖ, причем наименее эффективным из наиболее распространенных считается датский, а в РФ используют собственный, более действенный. Это уточнение необходимо не для того, чтобы дежурно похвалить свое и поругать чужое, а для напоминания, что подобными вещами не шутят. После евромайдана Украина из принципа прекратила закупать российские вакцины, в результате эпидемиологическая ситуация там стала критичной и опасной для окружающих стран. Со временем украинцы перешли на датский штамм, который дает большее число осложнений, но не вызывает особых нареканий в самой Дании, поскольку ей массовая вакцинация без надобности.

Однако вернемся к Скворцовой. Из реплики бывшего министра здравоохранения можно сделать вывод, что она знакома с исследованием эпидемиологов из Техасского университета, которые проанализировали промежуточные итоге эпидемии COVID-19 в 178 странах. Корреляция оказалась поразительной: там, где обязательные прививки БЦЖ давно ушли в прошлое или не проводились никогда, темпы эпидемии принципиально другие: в десятки раз больше зараженных, в десятки раз больше смертей.

«Мы не ожидали увидеть столь заметную разницу», – признался один из исследователей.

 

Сразу подчеркнем: наличие тут какой-то взаимосвязи – всего лишь гипотеза. Просто очень трудно игнорировать тот эпидемиологический контраст, который бросается в глаза как в мировом масштабе, так и в масштабе одной страны. В главных очагах пандемии – США, Италии и Испании – нет обязательной прививки БЦЖ. Нет ее и в Германии, которая входит в четверку по числу зараженных, однако на землях бывшей ФРГ, где обязательные противотуберкулезные прививки для детей отменили в 1975-м, зараженных и умерших значительно больше, чем в ГДР, где БЦЖ продержались до конца 1990-х.

То, что приобретенный иммунитет от туберкулеза работает и в случае с коронавирусом SARS-2, для специалиста звучит парадоксально. Когда эта гипотеза была выдвинута впервые (кстати сказать, это сделали эпидемиологи из той же страны – США), журналисты газеты ВЗГЛЯД обзвонили российских экспертов из области здравоохранения, некоторые из которых, что называется, «замахали руками», мол, не несите чушь.

Так, бывший главный санврач РФ Геннадий Онищенко назвал предположения американцев домыслами.

Разумеется, он прав в том, что их теория требует дальнейших исследований и предметных доказательств. Но это – дело биологов, а журналисты могут только попытаться объяснить, в чем этот парадокс заключается.

Вирусы и бактерии – не «родственники», а принципиально разные формы жизни, далеко отстоящие друг от друга. Некоторые вирусы прицельно поражают только бактерии, для этих организмов вообще характерна довольно узкая специализация. Это предопределено самой биологией тех же коронавирусов: они «обманывают» защитную систему клетки специальным белком, чтобы проникнуть внутрь, размножиться и выйти обратно.

Этот белок как ключ не универсален – «обмануть» он может только строго определенные клетки в близкородственных организмах. Для одолевшего всю планету коронавируса, доставшегося нам от панголинов, это клетки желудка и легких. 

Совсем другое дело – туберкулезные микобактерии, или MTBC, наиболее известной из которых является т. н. палочка Коха. Они могут поразить практически любые органы – была бы питательная среда. Более того, человек может заразиться микобактериями не только от других людей и млекопитающих в целом, но и от птиц, змей, даже от аквариумных рыб. Правда, это не приведет собственно к туберкулезу – «рыбьи» микобактерии в человеке быстро погибнут из-за разницы в температуре тел, но в самом факте подобного заражения ничего удивительного нет.

Если вирусы примитивны и крайне уязвимы перед внешним воздействием, то микобактерии значительно лучше организованы и «самостоятельны», а потому живучи. Чтобы коронавирус, оказавшийся где-то на поверхности, потерял вирулентность – возможность заражать людей, должны пройти минуты, максимум – часы, особенно на жаре и при отрицательной температуре. В случае с палочкой Коха минуты и часы превращаются в месяцы и годы. Минуты она живет в кипящей воде и в растворе хлорки, а во льду – веками.

В человеческом организме палочка Коха может находиться на протяжении всей его жизни, никак себя не проявляя, поскольку не выделяет токсинов. Считается, что туберкулезными микобактериями заражена треть населения Земли, но только у каждого десятого закрытая стадия может перейти в открытую – тот самый туберкулез, когда микобактерии активно размножаются, а пациент становится заразен для окружающих.

Вылечить открытую форму туберкулеза сложно, но можно, а вот полностью уничтожить микобактерии в организме нельзя. Альтернатива тяжелой форме заболевания – предварительный вызов иммунного ответа клеток.

По сути, БЦЖ – это штамм коровьего варианта туберкулезной микобактерии, выращенной в специальной среде. В результате она потеряла свою патогенность, но все равно провоцирует так называемый клеточный иммунитет – тот же, что и в случае с опасной палочкой Коха. В результате человек все равно способен заразиться, но, скорее всего, избежит ее бесконтрольного размножения и открытой стадии туберкулеза.

Особенно он опасен для маленьких детей – туберкулезный менингит способен убить за часы. Отсюда и обязательная инъекция БЦЖ, которую делали, а в России делают до сих пор уже на первой неделе жизни человека.

Возможное объяснение предполагаемой связи между этой вакциной и устойчивостью организма перед коронавирусом базируется на том, что у SARS-2 и палочки Коха все-таки есть кое-что общее – они являются именно клеточными патогенами. Другими словами, клеточный иммунитет от микобактерий, вызванный БЦЖ, также может препятствовать и проникновению вируса. Но это, повторимся, еще нужно доказать.

Кстати говоря, это далеко не единственная загадка, связанная с вакциной БЦЖ. До сих пор неизвестно, почему она гораздо хуже действует в государствах, расположенных ближе к экватору, чем на севере или юге планеты. Версия о генетических различиях человеческой популяции уже опровергнута, теперь в ходу другая – якобы клетки, например, пакистанцев не получают положенного иммунитета из-за воздействия на них других микроорганизмов, не характерных для более холодных широт.

В возможной связи между БЦЖ и коронавирусом наиболее интересно то, что срок действия клеточного иммунитета – 15 лет максимум, но этого достаточно, чтобы пережить наиболее уязвимую для MTBC стадию развития организма. Напротив, наименьшую устойчивость к коронавирусу демонстрируют пожилые люди, притом что повторная вакцинация БЦЖ проводится довольно редко – только при повышенной угрозе повторного заражения.

В конечном итоге, если взаимосвязь окажется доказана, это станет уже вторым по счету «туберкулезным фактором», благодаря которому Россия и россияне оказались относительно подготовлены к мировой пандемии. Первый – это обеспеченность аппаратами искусственной вентиляции легких. В Италии их восемь на 100 тысяч населения, в Великобритании – 13, в США – 19, в России – 27,3, а по Москве – 40. И все из-за туберкулеза.

Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». В странах Запада (таких как Италия, Испания, США) от БЦЖ в буквальном смысле отказались из-за «хорошей жизни» – уровень заболеваемости туберкулезом там крайне низкий, хотя еще сто лет назад эта болезнь была одной из основных причин смертности.

Что же касается России, за последние 10 лет заболеваемость туберкулезом у нас упала почти в два, а смертность от него – в три раза. Это огромный успех для страны, входящей в список из 20–30 наименее благополучных государств мира, если считать по числу заболевших на 100 тысяч населения.

Однако туберкулез (в классической литературе – чахотка, а во времена Василия Темного, который тоже страдал от туберкулеза, – сухотка) по-прежнему широко распространен в ряде регионов РФ, в первую очередь на Дальнем Востоке и в Сибири, что делает невозможной отмену БЦЖ в перспективе десятков лет. В каком-то смысле это наше проклятье.

Даже в императорское время туберкулез не был в России только «болезнью бедноты», как его называли в западных странах.

Именно от туберкулеза умерла супруга Александра II Мария Александровна и их сын, наследник престола Николай Александрович.

 

Перелом произошел только в 1920-х, когда один из создателей БЦЖ Кальмет передал штамм знаменитому русскому иммунологу Льву Тарасевичу, а советская власть ввела программу народных прививок.

Несмотря на массовую вакцинацию в младенческом возрасте, ситуация резко ухудшилась в «лихие девяностые», прежде всего из-за тюрем. Заражение там было массовым, а лечение – половинчатым. В результате туберкулезные микобактерии пережили своего рода эволюции – породили штаммы, устойчивые к лекарствам, а в некоторых случаях – и к иммунному ответу, вызываемому БЦЖ.

Создание новой вакцины от туберкулеза официально считается одним из главных приоритетов мировой науки. Но сейчас, по понятным причинам, приоритеты несколько пересмотрены – на первый план вышел COVID-19, появление вакцины от которого прогнозируют на осень.