Пандемия коронавируса застала мир врасплох и теперь выявляет основные экономические слабости, где бы они ни были. Но кризис также напоминает нам о том, что мы живем в глубоко взаимосвязанном мире. Если пандемия имеет какую-либо положительную сторону, так это возможность столь необходимой перезагрузки в общественном диалоге, который фокусирует внимание на наиболее уязвимых слоях общества, необходимости глобального сотрудничества и важности профессионального лидерства и опыта.

Помимо непосредственного воздействия на общественное здравоохранение, кризис такого масштаба может вызвать как минимум два типа прямого экономического шока. Первый — это шок для производства из-за нарушения глобальных цепочек поставок. Приостановление производства основных фармацевтических химических веществ в Китае нарушает производство дженериков в Индии, что, в свою очередь, сокращает поставки лекарств в Соединенные Штаты.

Второй шок — это спрос: поскольку люди и правительства предпринимают шаги для замедления распространения коронавируса, резко падают расходы в ресторанах, в торговых центрах и на туристические направления.

Но существует также вероятность косвенных последующих потрясений, таких как недавнее падение цен на нефть после того, как Россия и Саудовская Аравия не договорились о скоординированных сокращениях добычи нефти. По мере распространения этих и других потрясений, малые и средние предприятия, которые уже находятся в состоянии стресса, могут быть вынуждены закрыться, что приведет к увольнениям, потере доверия потребителей и дальнейшему сокращению потребления и совокупного спроса.

Более того, снижение или дефолт со стороны компаний с высокой долей заемного капитала (производителей сланцевой энергии в США; развивающихся стран, зависимых от сырьевых товаров) может привести к более широким потерям в мировой финансовой системе. Это сократит ликвидность и кредитование, и вызовет резкое ужесточение финансовых условий, которые до сих пор так способствовали росту.

Более фундаментальный момент, который следует запомнить, заключается в том, что мировая экономика так и не оправилась полностью от мирового финансового кризиса 2008 года, как и не были решены основные проблемы, которые привели к этой катастрофе. Наоборот, правительства, предприятия и домашние хозяйства во всем мире накопили больше долгов, а директивные органы подорвали доверие к глобальной торговой и инвестиционной системе. Но даже если мир выбрал неправильную стратегию, наша реакция на кризис COVID-19 могла бы быть намного лучше, чем была. Ближайшая задача состоит в том, чтобы ограничить распространение вируса посредством широкого тестирования, строгих карантинов и социальных дистанций. У большинства развитых стран должны быть хорошие возможности для осуществления таких мер; тем не менее, Италию охватила эпидемия, и нельзя сказать, что реакция США вселила уверенность.

 

Заглянем в будущее: если коронавирус не будет уничтожен по всему миру, он всегда может вернуться или даже стать сезонным потрясением. Если в ближайшее время не будет найдено эффективное лекарство (в настоящее время некоторую надежду внушает противовирусный препарат ремдесивир от компании Gilead), все страны столкнутся с выбором между своей полной изоляцией и содействием глобальным усилиям по искоренению вируса. Учитывая, что первое просто невозможно, последнее кажется естественным выбором. Но для этого потребуется определенная степень глобального лидерства и сотрудничества, которых крайне не хватает на сегодняшний день. В G20 в настоящее время председательствует Саудовская Аравия, которая погрязла во внутренних и внешних спорах; а администрация Президента США Дональда Трампа с самого начала отвергла многосторонние действия.

 

Тем не менее, некоторые ключевые страны могли бы многого добиться, если бы они стали лидерами глобального реагирования, в том числе путем убеждения большего количества стран в ценности сотрудничества. Например, страны, которые были относительно успешны в борьбе с эпидемией, такие как Китай и Южная Корея, могли бы поделиться передовым опытом. А поскольку отдельные страны устанавливают контроль над коронавирусом в пределах своих границ, они могли бы направлять свободные ресурсы в страны, нуждающиеся в более опытном медицинском персонале, респираторах, наборах для тестирования, масках и тому подобное.

Более того, Китай и США могли бы, наконец, договориться обратить вспять недавнее повышение тарифов и обойтись без новых угроз (например, тарифы на автомобили). Несмотря на то, что временное снижение тарифов мало что даст для увеличения трансграничных инвестиций, оно, по крайней мере, предоставит небольшой импульс торговле. Кроме того, соглашение могло бы повысить деловые настроения в плане восстановления после пандемии. Внутри стран непосредственная задача — после принятия мер по сдерживанию распространения вируса — заключается в поддержке тех, кто находится в неформальной или гигэкономике, чьи средства к существованию будут подорваны из-за карантина и социального дистанцирования. Наиболее уязвимыми с экономической точки зрения также являются те, у кого нет доступа к медицинской помощи. Следовательно, правительства, как минимум, должны предложить этим лицам денежные переводы — или, если сложно определить уязвимые группы населения, то всем — а также покрытие медицинских расходов, связанных с вирусом. Точно так же может быть необходим мораторий на некоторые налоговые платежи, чтобы помочь малым и средним предприятиям, в виде частичных гарантии по кредитам и других мер для поддержания кредитного потока. В частности, в развитых странах пандемия вскоре покажет, сколько людей вступило в ряды прекариата за последние годы. Эта когорта привлекает молодежь и включает в себя многих из тех, кто живет в «отсталых» местах. По определению, члены прекариата не имеют навыков или образования, необходимых для обеспечения стабильной работы с выгодой, и поэтому мало заинтересованы в «системе».

Денежные переводы направили бы сигнал, что система все еще о них заботится. Но, безусловно, для расширения системы социальной защиты и расширения новых возможностей, для маргинальных слоев населения необходимо сделать гораздо больше.

Популистские партии и лидеры извлекли политическую выгоду из тяжелого положения прекариата, но они не выполнили своих обещаний — даже там, где они обладают фактической властью. У пандемии здесь тоже может быть положительная сторона.

Правительства, которые развалили созданные агентства по обеспечению готовности к стихийным бедствиям и протоколы раннего предупреждения, сегодня приходят к выводу, что им все-таки нужны специалисты и эксперты. COVID-19 быстро выявил дилетантство и некомпетентность. Если профессионалам позволить выполнять свою работу, они могут восстановить часть утраченного доверия общественности к истеблишменту.

На политической арене, более авторитетный профессиональный истеблишмент получит возможность проводить разумную политику, направленную на решение проблем, стоящих перед прекариатом, без участия в классовой войне. Но эти открытия не будут длиться вечно. Если профессионалы не смогут извлечь из них выгоду, пандемия не предложит никакого счастливого конца, а только больше страха, разделения, хаоса и страданий.