Цитаты Льва Дурова

О хорошем кино

Ни давление, ни цензура не могут убить хорошее кино. Кино убивают, когда его снимает не художник, а тот, кому деньги дали.

О ясновидящих 
Мы с Жжёновым ехали в купе с ясновидящей — Лидией Михайловной, крановщицей, которую молния долбанула. Она стала всё рассказывать. Все переломы пересчитала, у меня их двадцать три. Потом говорит: «Скажи, год назад ты был на грани смертельного исхода?» — «Да». Она: «Автомобиль?» Я: «Нет, лошадь. Во время съемок на меня лошадь завалилась». Она: «Вообще-то тебя нет, ты умер, у тебя точка смерти совсем сформировалась». Но раз я уже умер — так чего мне теперь бояться.

О власти и искусстве 
Короли не считали зазорным дружить с актерами. Я уверен, что и римский патриций почитал за честь подать актеру руку, но, с другой стороны, ему было на актера наплевать. Это обычное отношение власти к художнику.

О театре 
Эти доски, подмостки, для того и существуют, чтобы мы тратили здоровье, а то и умирали на них. В противном случае на сцену не надо выходить.

О коллегах 
Если актер талантлив, а как человек — дрянь, я все равно буду с ним работать. Иначе можно остаться с дилетантами. С одним актером я полгода не здоровался. Но когда он сыграл замечательно, я вошел в гримерку и поздравил. А назавтра опять не здоровался.

О России 
Мы как будто прокляты. Но вот за что — не пойму. Чем мы провинились, не знаю. По формуле Василия Шукшина «не жили богато — не хера и начинать», никогда не было рая в России. При всех царях были и репрессии, и казни, и нищие. Какой-то страшный рок над нашей страной висит до сих пор. С одной стороны, борьба с коррупцией. Но никто мне не объяснит, почему люди, похитившие из казны миллиарды, отбывают домашний арест в 13-комнатной квартире с няньками и уборщицами. Ничего не понимаю, ребята. Вот рядом со мной стройка. Там красивые камни. Может, пойти и спереть? Облицую этим камнем свою лестничную клетку. Раз так. И буду сидеть в своей квартире под домашним арестом. Если уж дойти до абсурда.

О пище для мозгов 
Что хорошо дает по мозгам — так это арбуз, в который налили водки и дали настояться.

О мобильниках 
Сотовый телефон я готов разбить о стену. Ненавижу технику. Мне больше всего нравится, чтоб пальчик в дырочку — и крути.

О героях 
Героев рождает время и только время. Сейчас вообще нет героев, потому что в обществе нет идеи, даже ложной, иллюзорной.

О страхах 
Я человек безрассудный — сначала скажу, а думаю уже задним числом. Мне как-то один президент сказал: «Мы вас очень любим». А я ему ответил: «А вот мы вас — не очень». Что это был за президент — не скажу.

О воспитании 
Когда знаешь, что такое голод, когда оладьи из кратофельных очисток воспринимаешь как деликатес, а подсолнечный и хлопковый жмых как основную еду — это воспитывает.

О спонтанности 
В жизни часто многие наши поступки спонтанны. Они совершаются мгновенно, в секунды. Если раздумывать, прикидывать — ничего не сделаешь.

О патриотизме 
Я, признаться, не революционер, простой обыватель. И не считаю это слово дурным. Кто такой «обыватель»? Он обывает землю, окучивает ее. Вот я это и делаю — в театре, в кино. Если я делаю это хорошо, пытаюсь до людей донести правду, что-то светлое им дать — значит, я патриот. В говне я никогда не снимался, мерзких спектаклей не ставил.

О «маленьких людях» 
Мое амплуа — это протест маленького человека против понятия «маленький человек». Я в каждой роли это выражал.

О российско-грузинском конфликте 
Это страшно, когда бомбить, бомбить, бомбить. А кого бомбить? Там мирные жители. Окститесь, опамятуйтесь. Дипломаты, пошлите туда своих детей, ну на два дня. Хочу посмотреть на ваши лица, на ваши слезы.

Об оптимизме 
Просветов не может не быть. Без надежды на лучшее жить невозможно. Мне очень нравится карикатура: человек по пустыне тащит веревку с петлей на конце и из-под руки выглядывает — ищет, где же дерево? А дерева нет никакого. До горизонта — пустыня. Ему не на чем повеситься. Так что я оптимист, даже несмотря на возраст…

О ерунде 
Не надо упрекать актера — «зачем ты снялся в какой-то ерунде?» И в ерунде приходится сниматься, чтобы о тебе не забыли.

О роли Клауса 
В телефильме «Семнадцать мгновений весны» режиссер Лиознова предложила мне роль Клауса. Играть такую гадость-провокатора — поначалу возникло желание сразу, с ходу отказаться. А потом думаю: а что это за явление — провокатор, откуда такие люди берутся? Нас же мамы не рождают ни героями, ни преступниками. Стал разгадывать, раскручивать… Клаус очень словоохотлив, болтлив, и Штирлиц спрашивает его: «Вы никогда писать не пробовали?» У Семенова написано: «Нет». Я подумал: стоп, вот в чем дело. Клаус, наверное, хотел стать писателем, но не хватило таланта. И он решил мстить человечеству за свою несостоятельность. А так очень часто бывает. Разве нет среди вашего окружения людей, которые вымещают на нас с вами свою несостоятельность?

А сколько ущемлённых самолюбий в театре: «Ах, он играет эту роль, а мне не дали». Почему же не сделать блистательно то, что тебе дают? Только блистательно! И тогда будет гордость, и личная, и за профессию. Но, как правило, тот, кто больше всего требует, кто ущемлен, когда ему говорят: «пожалуйста», ничего и не может.