Фактор страха

Почему человек становится жертвой? Причин тому немало. Но главная из них – чувство страха. Есть такая древняя восточная притча. Шел дервиш по дороге и встретил Чуму. «Куда ты идешь?» – спросил он. «В город, – ответила Чума. – Мне нужно забрать там жизни трех тысяч человек». Через несколько дней дервиш и Чума снова встретились. «Что ж ты не держишь слова, – упрекнул ее дервиш. – Обещала умертвить три тысячи, а уничтожила весь город». «Нет, я сдержала слово, – сказала Чума. – Я взяла жизни только трех тысяч. Остальные умерли от страха».

Спаситель или убийца?

Современные научные исследова­ния подтверждают глубокую мудрость, заключенную в этой притче: по данным Всемирной организации здравоохранения, во время различных природных катаклизмов и катастроф от смертельных травм погибает всего тридцать процен­тов. Остальных убивает... страх.

Страх – древнейшее, но до сих пор мало познанное чувство человека. Даже в современной психологии в отношении него существует колоссальная неразбе­риха. Вплоть до диаметрально противо­положных точек зрения: одни призыва­ют полностью искоренить страх, в то время как другие утверждают, что страх необходим и полезен как фактор, убе­регающий нас от опасных и необдуман­ных поступков. Дескать, если бы не страх, мы начали бы прыгать из окон, совать руки в огонь и делать прочие са­моразрушающие вещи. Некоторые от­расли психологии каждую фобию рас­сматривают как отдельный страх, и потому по их классификации сегодня уже существует более тысячи (!) разнооб­разных фобий (вплоть до таких занят­ных, как «фобия открытой форточки»).

Подобная неразбериха происходит из-за того, что страх путают с инстинк­том самосохранения. Но это совершен­но разные вещи. Инстинкт самосохране­ния заложен в нас на уровне подсозна­ния, его задача – обеспечить нам выжи­вание. Именно он удерживает нас от того, чтобы сунуть руку в огонь или сокра­тить путь на улицу, выпрыгнув из окна. Именно он обеспечивает правильные действия, необходимые для выживания в критической ситуации. Страх же – это порождение нашего интеллекта, то есть, наших убеждений и верований. Он ориентирован не на обеспечение выжива­ния человека, а на соблюдение социаль­ных ценностей и установок, полученных в процессе воспитания. Ценности же эти зачастую никакие не ценности – просто ложные и ничем не подкрепленные верования, унаследованные нами от роди­телей, других авторитетных людей и не подтвержденные нашим жизненным опытом.

Разницу между страхом и инстинк­том самосохранения легко понять на таком примере. Сотрудник правоохрани­тельных органов оказался в критиче­ской ситуации, при которой необходимо применить оружие. Инстинкт самосо­хранения однозначно «скажет» ему: «Стреляй!». А страх вместо конкретных рецептов начнет подбрасывать мысли: «Вдруг ситуация недостаточно острая для того, чтобы применить оружие? Вдруг я кого-то убью, а применение ору­жия сочтут незаконным и меня посадят в тюрьму?». Пока он над этим раздумывает, его убивают.

Парадокс в том, что с помощью ин­теллекта в такой ситуации вообще не­возможно быстро сделать правильный выбор. Во-первых, нашему уму нужно время, во-вторых, он обожает спорить сам с собой до бесконечности. В острых ситуациях безошибочно работает толь­ко одно – интуиция и рефлексы, кото­рые нужно заранее тренировать. Имен­но поэтому в некоторых странах бойцам элитных спецподразделений психологи рекомендуют в острых ситуациях руководствоваться принципом: «Лучше пусть потом судят двенадцать (присяж­ных-авт.), чем завтра несут шестеро».

Чего боятся герои

В последнее время все чаще гибнут от рук преступников сотрудники право­охранительных органов. Им отдают по­чести, произносят напохоронах краси­вые слова, называют героями. Но разве не лучше было бы – и для них, и для их семей, и для государства, – чтобы они были не мертвыми героями, а обычны­ми живыми людьми? Восхищаясь чьим-то героизмом, не нужно забывать и о его обратной стороне – если сотруд­ник правоохранительных органов по­гиб, значит, он допустил профессиональную ошибку. Ибо совсем необяза­тельно платить жизнью хорошего чело­века за то, чтобы отправить за решетку бандитов.

Откуда же берутся подобные ошиб­ки? Проблемой постсоветских государств является длительная обработка сознания пропагандистскими установ­ками. Из советских людей с самого детства стремились воспитать зомби, главной целью жизни которых было умереть за Родину и КПСС. С этой це­лью тиражировались военно-патриотические книги и фильмы, призванные воспитывать в людях некие идеалы (на самом же деле – внедряющие опреде­ленные, выгодные правящей партии программы). Любой советский ребенок знал, что, попав на допрос к врагу, нуж­но выдержать все пытки, но не предать Родину. Целые поколения выросли с подсознательными установками: «Нужно быть героем» и «Лучше уме­реть, чем струсить».

Последствия этого плачевны, по­скольку подсознательные программы имеют свойство срабатывать автомати­чески, как только возникнет подходя­щая ситуация. К примеру – идет мужчи­на лет пятидесяти, потелосложению отнюдь не Шварценеггер, видит – чет­веро молодых парней пристают к де­вушке, и геройски становится на ее за­щиту. Потом попадает в больницу – и это в лучшем случае. В худшем – на кладбище. Из того же разряда и посту­пок милиционера, который в штатском и без оружия заходит в бар, где идет тотальная пьяная драка, требует прекра­тить ее и... погибает.

В основе всех этих геройских, но совсем не обязательных смертей лежит одно и то же – страх, сумевший пода­вить инстинкт самосохранения. Для ин­стинкта самосохранения нет социальных понятий геройства. Он всегда на­стороже. А вот глубинный страх оказаться негероем имеет чисто социаль­ные корни. И в буквальном смысле уби­вает человека.

Еще древние даосские мудрецы ут­верждали, что существует три вида храбрости. Первый – когда храбрец не представляет размера опасности и по­тому не чувствует страха. Второй – ко­гда храбрец представляет размер опас­ности, но пересиливает свой страх. И третий вид – это храбрость знания, ко­гда ты не боишься благодаря знанию. Что из этого следует? А то, что подлин­ная храбрость – антипод страха – не врожденная способность, а качество, которому можно научиться. Путь к под­линному героизму лежит через профессионализм.

Чтобы научиться убирать страх, необходимо понять стратегию его раз­вития и овладения человеком. Как свидетельствуют новейшие исследо­вания в области НЛП, страх – это чув­ство, которое мы испытываем по по­воду определенных убеждений. То есть, для того, чтобы бояться, нужно твердо верить – что-то страшное мо­жет произойти. На мой взгляд, общим базовым убеждением, необходимым для того, чтобы чего-то бояться, явля­ется убежденность в собственном бес­силии. К примеру, для того, чтобы бо­яться нападения грабителей, в глубине души вы должны верить, что бессиль­ны им противостоять. Если вы боитесь потерять работу, вы считаете, что бессильны как-то повлиять на эту ситуа­цию. Иными словами, мы боимся тог­да, когда не знаем, что нам делать, когда убеждены в том, что у нас нет вы­бора, а возможно только самое страшное и нежелательное для нас развитие событий. Именно эти убеж­дения и являются причиной возникно­вения страха. И стоит во внешнем ми­ре появиться тому, что соответствует этим убеждениям, человека охватыва­ет страх.

А когда человек нечувствует себя бессильным? Когда у него есть множе­ство выборов своего поведения. И чем разнообразнее эти возможности, тем в большей безопасности он себя чувству­ет. То есть, расширяя свой личностный потенциал, нарабатывая навыки и способности, мы тем самым освобождаем­ся от страха. Тем более, что нам есть ку­да развиваться.

Как не заболеть гриппом и выжить среди акул

Вот хорошо знакомый всем пример того, как на нас действуют ограничива­ющие убеждения в совокупности со скрытым массовым гипнозом. С чего начинается любая эпидемия гриппа? Правильно, с телевидения. Задолго до начала нас начинают программировать на неизбежность заболевания гриппом: «В Америке уже заболело столько-то людей, а столько-то умерло... Грипп до­стиг Европы... В этом году появится са­мый жуткий вирус гриппа... Он уже до­стиг Украины...». Врачи с трагическими лицами рассказывают об ужасах гряду­щей эпидемии. Мало кто догадывается о том, что угроза зачастую преувеличи­вается специально. На самом деле мы имеем дело со скрытой PR-кампанией производителей прививок и лекарственных средств, которым каждая эпи­демия приносит сумасшедшие прибы­ли. Фактически, нам внушают, что у нас нет выбора – мы не можем не заболеть (и некупить каких-нибудь лекарств на благо фармацевтических компаний). А уж когда заболевает гриппом кто-то из сослуживцев или соседей, это срабатывает как спусковой крючок для реализации программы заболевания гриппом. Ибо человек – существо стадное, или, выражаясь более деликатно, социальное.

Разумеется, вирус гриппа существу­ет. Так ведь в организме человека вообще постоянно обитает целая куча раз­личных вирусов, в том числе и болезне­творных. Но поддастся им человек или нет, зависит от его программ-убежде­ний. Правильно запрограммированный мозг может защитить человека от забо­левания даже в разгар эпидемии. В чем я, кстати, убедился наличном опыте. Когда по телевизору в который раз нача­ли пропагандировать приближение оче­редной эпидемии, я твердо говорил се­бе: «А я буду здоров!». Все в моей семье переболели понесколько раз, причем весьма тяжело, с высокой температу­рой. Я же, находясь с ними в одной ком­нате, пользуясь одной и той же посудой, за всю зиму ни разу даже не чихнул.

Скажите, можно ли ходить босыми ногами побитым стеклам? А погоря­чим углям? Большинство людей твердо убеждены, что на это способны едини­цы-чудотворцы типа йогов. Хотя на са­мом деле это всего лишь ограничиваю­щее ментальное верование. Именно по­этому человек, стопроцентно убежден­ный в опасности таких процедур, дейст­вительно порежется или обожжется. Но стоит ему осознать, что может быть и по-другому – и он сделает это без каких-­либо травм.

Есть, конечно, ситуации и посерьез­нее. Как вы считаете: если упадете с па­лубы корабля в Индийский океан и вас окружит кольцо голодных акул, с вами может произойти только одно – и са­мое плохое, не правда ли? А вот один моряк, к его счастью, так не считал. Не­сколько лет назад в газете «Известия» была опубликована статья под названи­ем «Девять часов в кольце акул», рас­сказывающая о невероятном, казалось бы, случае. Моряк, выйдя ночью поку­рить на корму, упал за борт. Поняв, что его исчезновения никто неувидел, он не впал в панику и решил плыть за суд­ном – рано или поздно его хватятся. Вскоре моряка окружили акулы. В их «приятном» обществе он провел девять часов, пока обнаружившие на судне пропажу не вернулись назад и не нашли его. Как ему удалось выжить, лучше всего видно, процитировав колоритный рассказ моряка. «А чего их бояться? Одна подплывает близко, а я кричу: «Сейчас, падла, как дам в харю!». Она­ – раз, назад. Другая приближается, я ору: «Я вас, б…й,сам сожру всех до одной!». Вот так и плыли. Только я начинаю дре­мать, они ближе подходят. А как пошлю их на... – они назад, боятся, с...ки».

Что спасло моряка? Разумеется, не великий и могучий русский язык. Про­сто он не ощущал себя бессильным. Иничего сверхъестественного здесь нет.

Или возьмем другую критическую ситуацию – когда киднепперы похища­ют кого-то с целью выкупа, близких жертвы охватывает жуткий, панический страх. Они готовы пойти навсе, чтобы выполнить требования преступников. И совершают откровенно глупые поступ­ки, послушно выполняя все, что им го­ворят, в том числе не обращаются в правоохранительные органы. Страх ли­шает людей здравого рассудка, они не видят альтернативы полному подчине­нию воле преступников.

Но ведь альтернатива есть. У одно­го крупного бизнесмена в России бан­диты похитили дочку. Дальше все шло по традиционному сценарию – не пе­редашь к завтрашнему дню деньги, бу­дем отрезать у нее каждый день палец или ухо, получишь ее по кусочкам. Однако бизнесмен неподдался этому приему психологического давления. Неожиданно для преступников он от­ветил: «Ладно, режьте. Но запомните: если вы это сделаете, всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтобы уничто­жить вас и всех ваших родственни­ков». В итоге девочка живой и здоро­вой вернулась домой.

Говорят, если человек чего-то очень боится, то это обязательно с ним происходит. Иэто вполне естественно и объяснимо. Ведь если он боится, значит, у него есть убеждение в том, что это может произойти. А человек строит свое поведение в соответствии со своими убеждениями. Поэтому не удивительно, что устрашающее его со­бытие все-таки происходит. По той же причине опасно пытаться преодолевать страх, следуя широко распростра­ненному в психологии принципу: «Де­лай то, чего боишься». Для начала нужно изменить ограничивающие убе­ждения.

Процесс смены убеждений отнюдь не так прост, как это может показаться на первый взгляд. Для этого нужны соответствующие психотехники, время и кое-что другое. Об этом читайте в ближайшее время.