Поскольку многие организации высшего образования используют эти опросы для определения, сохранят ли сотрудники факультета свои рабочие места или получат прибавку, то их ненадёжность имеет больше значение. Но влияние этих обзоров студенческого мнения на качество образования ставит ещё более тревожные вопросы: студенты дают лучшие оценки людям, которые к ним более великодушны.

Преподаватели, которые это определили, могли бы получить более высокие баллы, чтобы обеспечить себе пребывание на должности или большую зарплату. Снижение баллов даёт убедительное доказательство, что некоторые сотрудники факультета уступили перед соблазном. Иными словами, стандарты снижаются, так что студенты узнают меньше, а стоимость их образования растёт. По иронии судьбы это происходит потому, что студенты теперь считаются потребителями образовательных услуг, так что колледжи хотят, чтобы они были довольны.

Оценивание поощряет студентов возлагать полную ответственность за качество образования на их преподавателей. Я впервые с этим столкнулась в 1968 году, когда начала работать на полной ставке преподавателем американской литературы. Я только что закончила год работы в качестве выпускника-стажера, в это время студенты обсуждали между собой чтение и не колебались спорить со мной, когда начались занятия. Я получала огромное удовольствие от этих обсуждений, подозреваю, что и мои студенты тоже. И всё-таки я была шокирована на моём первом занятии по американской литературе в качестве преподавателя, обнаружив, что студенты отказывались принимать участие в занятии, даже после того, как я пригрозила им длинными конспектами, если они не будут участвовать.

Я получила ужасный рейтинг, а его публикация меня унизила. Безграмотный комментарий, что мне необходимо одобрение настолько, что я задавала вопросы и обычно их принимала и работала с ответами, остаётся в моей памяти и 50 лет спустя.

Прошли десятилетия, а студенты продолжают хвалить преподавателей, они пришли к тому, что считают, что сами знают по меньшей мере столько же, сколько и люди в колледже, которые просят их составить рейтинг; в конце концов они иногда не читают и не участвуют в занятии, но их оценки всё равно выше.

В недавнем исследовании, заказанном  The Chronicle, 1000 сотрудников факультета, почти две трети респондентов, сказали, что считают, что учить студентов теперь труднее, чем в прошлом, и в подавляющем большинстве заявили, что вовлечённость студентов намного ухудшилась. Администраторы, которые хорошо оплачиваются за якобы обеспечение того, что студенты получат хорошее образование, по сути никогда не слыхали об инфляции оценок или не затрудняли себя прочтением исследований, ставящих под сомнение ценность оцениваний, поскольку рутинно передавали работу по оценке факультета, тем людям, которые преподавателей и оценивали.

Некоторые студенты понимают воздействие всего этого. Когда я впервые сказала классу, что один из студентов должен собрать и передать оценки так, чтобы я не могла их исказить, то кто-то спросил «Разве вас это не унижает?». Другой студент написал в оценке «Почему бы вам не поднять свою задницу и не посмотреть самим, какую прекрасную работу она выполняет?». И, в самом деле, именно администрация, а не студенты, должна заниматься сложной задачей оценки того, насколько хорошо работает класс. Коллега однажды заметил: «Когда мы волновались в 60-е об оценке студентами, мы представить себе не могли, что даём администрации в руки».

Грант Фулбрайта дал мне возможность преподавать в европейских университетах, где студенты не ставят рейтинги своим преподавателям. Этот опыт принёс разрушительный вклад оценивания. Авторитарное преподавание, зачастую имеющее место в Европе, обладает своими проблемами, но там нет студентов, жалующихся на выполнение работы преподавателем.

В Университет Вены я прибыла убежденной, что студенты будут полностью внимательны только на занятии, проведённом в обсуждении, потому мне было неуютно стоять на возвышении, на подиуме, и читать лекцию. Но студенты не только слушали, они так мощно реагировали, что я стала фиксироваться та том, чтобы следующая лекция была лучше предыдущей. Я возобновила эту практику, когда преподавала в Бельгии и в Германии. Чем более внимательны мои студенты, тем больше у меня энтузиазма к преподаванию.

Во время преподавания в Германии я пригласила моих студентов разобраться с моими книгами в конце моего пребывания. Один студент не мог поверить своему счастью: я ещё не избавилась от своей книги  Arctic Dreams, автора Бэрри Лопеса, книги, получившей Национальную премию.  Я перестала упоминать о ней моим американским студентам, поскольку многие жаловались, что она их утомляет.

Я слышала, что американские студенты хвалятся, что ничего не читают, словно это гарантирует их блеск; с чего бы им не потрудиться изучить работы, рекомендованные старшими? И почему американским студентам следует слушать меня, когда именно они информируют администрацию, выполняю ли я свою работу?

Отзывы студентов могут быть ценны в процессе курса, но одобрение по окончании помогает лишь администрации, которая по сути не понимает, чем различны два занятия, а ведь отдельные лица, их составляющие, неизбежно оказывают своё влияние. Я благодарна тому, что большинство студентов обладают порядочностью и цельностью, и не мстят за плохие отметки, вставляя  осуждающие оценки.

Но в конце концов, незаслуженное высокомерие, поощряемое мощной опорой на студенческое оценивание, помогает обеспечить пассивность, даже презрительность студентов, которые подрывают дух занятий и снижают их уровень для всех. Все студенты заслуживают лучшего.

Об авторе:

Нэнси Бандж — почётный профессор гуманитарных наук Университета штата Мичиган.