Создание ракеты «Энергия» — величайшее достижение мирового ракетостроения. В каком-то смысле, это советский реванш за поражение в лунной гонке. Наш ответ Вернеру фон Брауну, создавшему ракетоноситель «Сатурн-V», благодаря которому стали возможны лунные экспедиции астронавтов США. Тогда — на стыке 60-х и 70-х годов — на «Сатурне-V» стояли двигатели F-1. Создать двигатели, сопоставимые по своим характеристикам с F-1, советским разработчикам удалось значительно позднее — уже в 80-х годах. Именно эти двигатели ракеты «Энергия» — РД-170 (первой ступени) и РД-0120 (второй ступени) — стали фундаментом несомненного успеха проекта «Энергия — Буран».

15 мая 2016 года исполнилось 29 лет с момента первого запуска «Энергии». В преддверии этой знаменательной даты Георгий Костин, директор Воронежского механического завода, на котором были изготовлены двигатели РД-0120, написал статью, посвященную этому знаменательному событию. В ней он рассказывает о первых летных испытаниях «Энергии». И повествует о том, как Горбачев, глава СССР, приехавший на Байконур посмотреть на первый запуск этого уникального изделия, трусливо сбежал с полигона. Георгий Костин сравнивает этот поступок бывшего главы СССР с поведением (в весьма схожей ситуации во время первого запуска ракеты «Союз 2.1А» с нового полигона «Восточный» 28 апреля 2016 года) президента России Путина... Комментирует «оргвыводы», последовавшие за этим пуском с «Восточного»...

И размышляет о непростой судьбе российской ракетно-космической отрасли...



Георгий Костин, ДТН, профессор, в 80-е годы – директор Воронежского механического завода, на котором изготавливались маршевые двигатели для ракетоносителей «Союз», «Прогресс», «Сатана», Энергия-Буран». Депутат ГД РФ двух созывов, председатель комитета по конверсии и высоким технологиям.

29 лет спустя или два шага назад, чтобы сделать шаг вперед

Мне выпала высокая честь принять непосредственное участие в научном и гражданском подвиге советских ученых, инженеров и рабочих, создавших не только ракетно-космические системы «Союз» и «Прогресс», но и «Сатану», и «Энергию-Буран». В качестве руководителя конструкторского комплекса руководил разработкой всех основных агрегатов маршевых двигателей последних двух систем. В качестве заместителя главного конструктора по экспериментальным работам участвовал в разработке идеологии их отработки, а за тем – в создании уникальной стендовой базы в Воронеже, в Подмосковье, на Волге, в Уральской тайге, в Казахстанской полупустыне… Пять лет на колесах и крыльях, в престижных гостиницах и привокзальных ночлежках, в цехах заводов, на ученых советах, на семи ветрах огромных строительных площадок… С 1981 года – директор завода, где изготавливались эти двигатели.

На «Энергии» было установлено 4 двигателя первой ступени тягой 600 тонн каждый. На второй ступени или на Центральном блоке были установлены 4 наших кислородно-водородных двигателя тягой по 190 тонн каждый. Запускались они с земли, но продолжали работать еще 300 сек после отделения первой ступени. Общая тяга двигателей ракеты на старте 3160 тонн. Стартовый вес ракетоносителя 2400 тонн.


В 1986 году Воронежский механический завод поставил в на полигон Байконур первую летную партию из 4-х двигателей для работы в составе центрального блока ракетоносителя «Энергия».

До начала поставки двигатели прошли весь комплекс наземных огневых испытаний. Каждый из поставляемых двигателей прошел 100-секундные контрольные огневые испытания. От поставляемой партии пятый двигатель прошел контрольно-выборочные огневые испытания на режимах, превышающих работу в составе ракетоносителя. Формуляры на двигатели были подписаны лично директором завода.

При принятии решения о летных испытаниях «Энергии» была повторно проверена вся сопроводительная производственная документация, проанализированы все дефекты при отработке двигателей и все отклонения в производстве. Составлены и подписаны соответствующие акты, затем директором завода, главным конструктором и представителем заказчика были подписаны повторные Заключения о пригодности этой партии двигателей к летным испытаниям в составе ракетоносителя «Энергия».

Не только научная и техническая, но и политическая цена первого пуска «Энергии» была запредельно высокой. На пуск для личного доклада на Государственной комиссии и подписания теперь уже третьего Заключения о допуске изделия к летным испытаниям на Байконур были вызваны руководители предприятий разработчиков и изготовителей.

На пуск прибыл Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев.

Решение Госкомиссии идти на пуск было принято после профессиональных докладов прибывших руководителей. Началась сложнейшая двухсуточная подготовка к пуску. Встали на вахту смены пусковых расчетов. Началось «полоскание» стендовых и двигательных криогенных магистралей жидкими азотом и гелием, заправка топливных баков компонентами топлива, проверка готовности систем стенда и ракетоносителя…

После заседания Госкомиссии краткие вполне оптимистичные доклады о готовности к пуску Генеральному секретарю. И в заключение, его неожиданное решение:

«Спасибо. Я удовлетворен проделанной работой. Вы продолжайте. Мы на пуске присутствовать не будем (?!). Но после нашего отъезда вы еще раз все тщательно проверьте и обсудите. Не рискуйте. Пуск должен быть обязательно успешным. Он имеет важнейшее политическое значение, я на вас надеюсь».

С точки зрения обеспечения надежности запуска это напутствие, если не провокационное, то предельно безграмотное, с точки зрения приезда на пуск Первого лица государства и его бегства с полигона – недопустимо трусливое.

Не выполнить указание «еще раз все тщательно проверить» нельзя. Если что-то случится, то все начнется с вопроса: «почему еще раз не проверили?»

Выполнить указание бессмысленно и невозможно. Потому что уже работает регламент запуска, вмешиваться в который нельзя. Потому что идут тщательно отлаженные необратимыепроцессы, которые можно остановить только в аварийном режиме. Начинать все сначала в любом случае будет хуже. Потому что надо заменить многократно и тщательно проверенные одноразовые элементы. Потому что израсходована часть ресурса управляющих и регистрирующих систем. Потому что необходим слив и повторная заправка рабочих жидкостей, которая может внести засорение магистралей и баков. Потому что «перегорит» ответственность и собранность ведущих подготовку и пуск операторов, снизится их мобильность и внимание…

Всем нам понятно: Горбачев, уяснив из наших докладов, насколько сложна эта техника, примитивно струсил быть «участником» вдруг неудачного запуска и…ради личного спокойствия пошел на снижение надежности пуска, ввел дополнительные риски.



Но решение принимать надо. И после бегства Горбачева Председатель Государственной комиссии министр ракетно–космической отрасли Олег Дмитриевич Бакланов его объявил:

«Подготовку пуска остановить. Вернуть операции в исходное положение. Пусковой команде – трехдневный отдых. Ни каких изменений в регламенте, никакой дополнительной инициативы и самодеятельности. Все проверки строго по принятому регламенту. Руководителям предприятий немедленно улететь домой, на работу не выходить, интервью не давать. На пуск мы вас пригласим, с собой привести четвертое Заключение. Вопросы есть?»

Вопросов, как говорил известный киногерой, не было. Пуск был отложен на неделю.

15 мая 1987 года. Открытая смотровая площадка полигона Байконур. До стоящей на стенде-старте «Энергии» 11 километров. В случае взрыва – это минимальная теоретически «безопасная» дистанция. Несоизмеримые с «Союзами» и «Прогрессами» огромные размеры ракетоносителя, яркое в темноте южной ночи бестеневое освещение. Кажется, что ракетоноситель в нескольких сотнях метров. Конечно, срабатывает и воображение: сквозь расстояние и толщу конструкции каждый до мельчайших подробностей «видит» свой, выстраданный при отработке, агрегат. Чувствует единство судеб: своей человеческой и созданного тобой технического чуда…

«Ключ на старт!»… «Пуск!»

Самые мучительные секунды. Над землей все та же спокойная ночная степь. Но где-то под землей уже пошла необратимая работа. Последний автоматический опрос готовности систем, раскрутка магнитных регистраторов и гироскопов. По магистралям к насосам устремляются потоки криогенных компонентов. То, что происходит там, представляешь себе зрительно, в цвете.


Первыми реагируют на вырвавшегося из сопел огненного джина прожектора освещения старта – за сотые доли секунд гаснут сотни ламп. А ты успеваешь зафиксировать в памяти весь процесс их гибели: погасла, одна, десять, сто и весь старт погрузился во тьму. Но тут же откуда-то из преисподней возникает неземная подсветка и стенд-старт вместе с ракетой скрывается в светящемся изнутри оранжево-красном облаке. Затем из этого облака медленно появляется обтекатель ракеты, как будто она раздумывает: лететь, или взорваться на месте, выбросить в космос созданную мыслью и трудом человека тысячетонную колесницу или разнести ее вместе с ее создателями на десятки километров.



Ракета не торопясь выползает из облака и, как бы подстегнутая, наконец-то, дошедшим до смотровой площадки ревом двигателей, стремительно уходит ввысь. От команды «пуск» прошло всего лишь несколько секунд, а кажется – целая вечность.

Большинство отказов происходит или рождается на старте. И многие из нас в эти мгновения не раз повторили: «скорей, скорей!». А стоило ракете оторваться от старта, и мучительно захотелось вернуть это неповторимое тревожное мгновение.

Ровный голос оператора: «Десять секунд полета, двигатели первой ступени работают устойчиво». А второй? Они же запустились раньше двигателей первой ступени…

«Двадцать секунд полета. Давление в камерах двигателей первой ступени в норме. Тангаж, рыскание, вращение – в норме»… «Сто сорок восемь секунд полета. Траектория соответствует расчетной. Произошло отделение первой ступени».

Кто связан с первой ступенью, кидаются друг другу на шею, кто-то откупоривает откуда-то появившуюся единственную бутылку коньяка… А ты стоишь, сжавшись и стиснув зубы, и продолжаешь отсчитывать теперь уже только свои 300 секунд.

«Сто шестьдесят секунд полета. Двигатели второй ступени работают нормально»…

И, наконец:

«Двигатели второй ступени работу закончили. Произошел сброс обтекателей и отделение второй ступени. Корабль вышел на заданную орбиту»…

Через три с половиной года вышел последний указ первого президента СССР о награждении участников первого старта «Энергии». То ли за эти 450 секунд, то ли за всю прожитую в ракетно-космической отрасли жизнь.

Прошло 29 лет. Снова политически значимое действо отечественного ракетостроения – запуск ракетоносителя «Союз 2.1А» с нового полигона «Восточный». Приезд на пуск Первого лица государства. Что общего и в чем разница?

В обоих случаях первый пуск на новом стартовом комплексе, участие в строительстве и создании этих комплексов сотен тысяч людей, на строительство затрачены миллиарды рублей, ход строительства контролировался на высшем государственном уровне.

Стартовый комплекс для пуска «Энергии» на Байконуре на порядок сложнее и грандиознее старта, созданного на «Восточном». Последний предназначен для запуска ракет на полностью отработанных топливах, а на Байконуре – впервые создана уникальная система хранения и заправки ракеты принципиально новым топливом. Стенд-старт на Байконуре позволяет запускать ракеты весом свыше 3 тысяч тонн, стартовый комплекс на «Восточном» - менее 1 тысячи. Не случайно безопасная наземная смотровая площадка на Байконуре находилась в 11 км от старта, а на «Восточном» – всего в 2 километрах (смотровая площадка на Байконуре при запуске «Союзов» находится от старта всего в 800 метрах).

На «Восточном» запускался ракетоноситель «Союз 2.1А» стартовым весом около 300 тонн, позволяющий вывести на околоземную орбиту полезную нагрузку не более 4730 кг. Двигатели и основные системы «Союза 2.1А», в течение 55 лет после их создания тысячекратно проверены при летных испытаниях. Новая только система управления, по ней и произошел сбой.

На «Энергии» ни одна система проверки летными испытаниями не проходила. Это было первое в СССР летное испытание ракетоносителя на жидком кислородно- водородном топливе. Первое в мире и не превзойденное до сих пор испытание ЖРД тягой в 600 тонн. Первое в мире и непревзойденное до сих пор выведение на околоземную орбиту спутника весом 106 тонн (максимальный вес полезной нагрузки американского аналога «Энергии» «Шатла» меньше 40 тонн).

На пуск «Энергии» прибыл Первый руководитель государства, но, несмотря на то, что подготовка к пуску не имела ни одного сбоя, перед пуском позорно сбежал.

На пуск на полигоне «Восточный» тоже прибыл Первый руководитель государства – Президент Владимир Владимирович Путин и, несмотря на сбой при подготовке пуска и перенесение на сутки его срока, проявил характер и мужество. Остался на пуск.

15 мая 1987 года было впервые с уникального стенда-старта проведено первое летное испытание не имеющего аналогов в мире и до сих пор непревзойденного по основным характеристикам ракетоносителя «Энергия». На первой и второй ступенях ракетоносителя проходили первые летные испытания двигатели, до сих пор не имеющие в мире аналогов.

28 апреля 2016 года впервые с нового уникального ракетного старта проведено всего лишь летное испытание ракетоносителя, созданного на базе отработанных неоднократно проверенных летными испытаниями агрегатов.

И, тем не менее, в создавшейся международной обстановке, политическое, оборонное и научно-техническое значение для России введения в строй полигона «Восточный» трудно переоценить. Участие в пуске Президента – тоже. Но в бочке меда есть две ложки дегтя.

Спрашивается, кто толкал СМИ заранее до секунд называть время пуска. Пуск отложен на сутки и прошел успешно. Для сложнейшей техники это в порядке вещей. А вот для престижа России отложенный пуск пощечина.

С дефектом системы управления «виновники» справились за сутки. Молодцы! Но за этот дефект директору НПО «Автоматика» Л.Н.Саимову было объявлено неполное служебное соответствие. Достойный, высокопрофессиональный руководитель после этого подал заявление об уходе. Новый профессиональный лидер коллектива НПО появится не через год и не через два. И, как следствие, в течение нескольких лет в этом НПО не появится новых разработок.

Если уж так надо было в назидание всем кого-то примерно наказать, так почему не заместителя председателя правительства по оборонным отраслям промышленности. Для оборонной промышленности России это абсолютно безвредно. И есть за что. При его попустительстве на многие месяцы сорваны сроки сдачи в эксплуатацию полигона «Восточный», разворовано 5 млрд. руб. И это не просто огромные экономические потери. Строительство заканчивалось в авральном режиме, безусловно, были сокращены проверки и испытания.

Что было бы со мной, если бы на пуске «Энергии» взорвался один из двигателей? И от ракетоносителя, и от Стенда-старта ничего, кроме скрученной арматуры, не осталось бы…

Строгий выговор и тяжелейший отчет на коллегии министерства. Естественно, никакого ордена Ленина. Коллектив без премии. А вот директором я бы остался, хотя спрос за упущения был в то время на порядок жестче, дисциплина и ответственность не сравнимо выше. Остался бы не из жалости и даже не из человеколюбия, а потому что в ракетно-космической отрасли действовала кадровая политика, обеспечивающая создание «Энергий» и «Буранов».

Отказал двигатель, взорвалась ракета, потерян космический объект. Кто должен и, главное, кто может в кратчайшие сроки организовать поиск причины отказа и возобновление поставки кондиционных двигателей? Новые профессиональные директора и главные конструктора – генераторы идей и лидеры многотысячных высоко квалифицированных коллективов «рождаются» и воспитываются, в том числе, и на ошибках, дефектах и авариях, по меньшей мере, лет за пять. Поэтому ответственных руководителей профессионалов беречь надо, в том числе, проштрафившихся. Другое дело, сменить и наказать проворовавшегося менеджера. Ничего кроме пользы.

Георгий Костин, ДТН, профессор

Рейтинг публикации:

5

Комментарии (6) | Распечатать

Добавить новость в: