Чем ближе день инаугурации избранного президента Владимира Путина, тем шире поток версий и слухов касаемо структуры нового правительства и его персонального состава. Есть ли какая-то доля правды в этих многочисленных прогнозах? На вопросы «Итогов» ответил Дмитрий Песков, пресс-секретарь председателя правительства РФ — заместитель руководителя аппарата правительства РФ.

— Дмитрий Сергеевич, некоторые СМИ, ссылаясь на вас, сообщают, что Владимир Путин намерен огласить структуру и персональный состав нового правительства еще до дня своей инаугурации. И, соответственно, до официального назначения премьером Дмитрия Медведева. Вы подтверждаете?

— Тот самый случай, когда одно известное СМИ выдало желаемое за действительное. Речь на самом деле шла о запланированном на 11 апреля ежегодном отчете председателя правительства перед Думой. Мы говорили, что это будет не просто рутинный отчет по результатам минувшего года. Последнее выступление Путина в парламенте в качестве премьер-министра и одновременно — в качестве избранного президента. Значит, Владимир Владимирович просто не может не высказаться о дальнейших перспективах. Из чего ваши коллеги сделали вывод, что разговор пойдет о составе и структуре правительства. Для меня как для чиновника это выглядит подставой. Ладно, если касалось бы только меня, но это затрагивает многих людей, включая членов правительства.

Наверное, журналисты имеют право на импровизации. Но я являюсь сторонником большей вербальной дисциплины, в том числе со стороны государственных чиновников. Нужно понимать, что если ты что-то озвучил, это становится собственностью журналиста. Надо учиться так говорить, чтобы ни одно слово невозможно было выдрать из контекста.

— Тем не менее вопрос о формировании правительства — из разряда самых информационно горячих. Накануне выборов Владимир Путин, говоря о структуре кабинета, пообещал, что она кардинально изменится. Грядет очередная административная реформа?

— Действительно, с самыми разными собеседниками и в самых разных форматах Владимир Путин неоднократно говорил о необходимости кардинальных структурных и персональных изменений в кабинете министров. Хотя я никогда не слышал, чтобы Путин или Медведев употребляли термин «административная реформа» в отношении анонсируемых перемен. Структура правительства и уж тем более его персональный состав — не догма. Это механизм, который используют и глава государства, и глава кабинета министров для достижения поставленных целей. А настройка такой машины — дело техники.

— И все-таки сегодня только ленивый не гадает о том, кто какой пост займет, а кто своего портфеля лишится. Какая-то доля правды в опубликованных прогнозах есть?

— По состоянию на сегодняшний день все, что пишут по данному вопросу, — абсолютные домыслы. Есть Медведев и есть Путин. И они заявили, что ведут консультации на предмет формирования нового правительства. Здесь вопрос структуры и вопрос кадров. Насколько я знаю, ничего по этому поводу пока официально не анонсировалось. Когда эти два человека договорятся, тогда все и будет объявлено.

Из чего нужно исходить в данном случае? Есть Путин, получивший кредит доверия, беспрецедентный для человека, более двенадцати лет находящегося на вершине власти. В свою очередь Владимир Владимирович заявил, что руководство правительством он готов доверить Дмитрию Медведеву — действующему президенту, у которого истекает срок полномочий. Вот, собственно, и вся композиция. Имеющийся безусловный кредит доверия подразумевает, что эти два человека вправе вести консультации о конфигурации правительства. До тех пор пока не завершатся консультации Путина и Медведева, все рассуждения о возможной структуре правительства и конкретных персоналиях — не более чем спекуляции.

— В связи с трагедией в Казани пошли разговоры о том, что нынешний глава МВД России будет отправлен в отставку. Тоже слухи или, как говорится, нет дыма без огня? Не стоит ли на повестке дня еще одна полицейская реформа?

— Вопрос об отставках вообще не мой вопрос. Даже не правительства. Креатура министра внутренних дел относится к компетенции президента. А президент у нас сегодня Дмитрий Медведев. Это первое.

Во-вторых, грош цена тому государству, которое спешит начать одну реформу, не завершив предыдущую. И грош цена тому государству, которое не проводит последовательную линию как во внутренней, так и во внешней политике. У нашего государства такая последовательность есть. Я думаю, что абсурдно говорить о какой-то новой полицейской реформе.

— Недавно вы заявили, что «первый срок Владимира Путина — это была реанимация страны, второй срок — реабилитация, а сейчас начнется физическое и духовное развитие страны — ее экономики и всех-всех областей». Не могли бы расшифровать эту мысль.

— В ходе избирательной кампании, особенно во время дискуссий по поводу его статей, многие критики упрекали Путина: мол, вы столько лет были у власти, что же мешало раньше реализовать все планы? Ведь имелись и огромные возможности, и широчайшие полномочия. Путин объяснял это очень просто: невозможно осуществить все сразу.

Да, у нас очень амбициозные планы, но невозможно сразу реформировать и оборонную промышленность, и армию, и полицию, и социальную сферу, и здравоохранение, и пенсии. Тем более когда речь идет о стране, которая пережила в конце 90-х годов полуклиническую смерть. Вначале необходима была реанимация. Не до креатива тогда было. Не до планов комплексного, поступательного и ускоренного роста. Полумертвое тело нуждалось в выводе из оцепенения. Причем тело, раздираемое войной. Начиная с 2000 года Путин, будучи президентом, этим и занимался.

Теперь о периоде реабилитации. Удалось ли Путину стабилизировать ситуацию к своему второму сроку? Это очевидно! Вряд ли кто-то сможет это отрицать. Да, оппоненты говорят, что, дескать, стабилизация стала возможна из-за благоприятной экономической конъюнктуры. Действительно, конъюнктура была благоприятной. Но ведь и в условиях острейшего мирового кризиса Путин продемонстрировал свою управленческую эффективность...

Сейчас появилась возможность не только задумывать, но и реализовывать такие сложные планы, как реформа армии и так далее. Понятно, что все эти реформы, несомненно, имеют глубокий политический подтекст. Но ведь именно устойчивая экономическая ситуация дает возможность планомерно проводить реформы в жизнь. Взять, например, те же пенсии: они у нас стабильно повышались даже в кризисные годы...

— Кстати, о пенсиях. Экономисты и финансисты всех мастей едва ли не хором твердят о неизбежности повышения пенсионного возраста. Что вы по этому поводу думаете?

— Не важно, что думаю я. Важно, что по этому поводу говорит Владимир Путин. А он не раз заявлял, что сейчас считает недопустимым увеличение пенсионного возраста. Данным тезисом и следует руководствоваться при обсуждении темы.

Путин, будучи опытным менеджером, всегда был последовательным приверженцем одного из главных постулатов нашей Конституции. А он гласит, что Россия является социальным государством. В этом и заключается феномен Путина. И, наверное, секрет его популярности. Причем свою приверженность социальной ориентированности государственной политики он сохраняет не только в период предвыборной кампании, но и на протяжении всего времени пребывания во власти...

— Вы также говорили, что Владимир Путин «прекрасно знает, куда он идет, что он будет делать, как он будет делать и с кем». Попадает ли в этот круг оппозиция?

— С оппозицией, которая несет конструктивные идеи, которая использует конструктивную критику, Путин всегда поддерживал диалог. Он всякий раз подтверждал свою готовность говорить с любыми оппонентами — лишь бы это не было пустой тратой времени.

— Между тем некоторые представители оппозиции уверяют, что после победы Путина на президентских выборах страну ждет закручивание гаек.

— Что вы называете закручиванием гаек? Ужесточение каких-то правил поведения и отход от идей либерализма? Это не про Путина! Хотя на Западе грешат навешиванием на него ярлыков типа «железный», «проповедник авторитаризма» и так далее. Полная глупость. Если внимательно проанализировать сказанное и сделанное Путиным, то совершенно очевидно, что он не меньший либерал, чем многие из тех, кого у нас принято так называть. Конечно, он категорически против сдачи интересов страны. Он никогда не будет с теми, кто под либерализмом понимает возможность приторговывать родиной. Путин — либерал не на словах, а на деле: и в экономике, и в иных сферах.

— Это вы о версии «Путин 2.0»?

— Да, и о ней тоже. Меняется страна, меняются настроения в обществе, меняются уровень и темпы развития нашей экономики. Меняется и окружающая нас мировая реальность, прежде всего экономическая, — к сожалению, к худшему, что обязывает руководство России постоянно быть начеку, заботиться о большем запасе прочности для страны. То есть вместо того чтобы безоглядно бросать все имеющиеся ресурсы во имя целей ускоренного развития, приходится кое-что приберегать и на черный день.

— На властный тандем «версия 2.0» распространяется? Как вам видится партнерство Путин — Медведев на будущий политический цикл?

— Я уверен, что тандем не может не меняться. Неизменны лишь его стратегические цели. Граждане России должны жить максимально хорошо и комфортно. Этот постулат остается неизменным. А тактические подходы и разного рода нюансы — материя изменчивая. Все-таки Путин и Медведев — разные люди. И у них может быть разное видение путей достижения цели. Здесь я вижу только позитив.

— Ряд политологов предрекает Путину тяжелые времена: пугают, с одной стороны, еврокризисом, а с другой — давлением оппозиции.

— Давление оппозиции — позитивное явление для любой власти, показатель здорового, политически активного, быстро меняющегося общества. То, что, собственно, у нас сейчас и происходит. Ведь политическая реформа Медведева — Путина во многом обусловлена тем, что государство адаптирует себя под темпы развития гражданского общества, которое, возможно, развивается чуть быстрее, чем само государство.

Стоит ли преувеличивать давление оппозиции и ассоциировать это с какими-то тормозящими развитие факторами? На мой взгляд, не стоит. Аналитики пишут о протестных настроениях и так далее. Понимаете, при всей относительной новизне таких настроений по накалу и масштабу их трудно сравнивать с тем, что подчас происходит на Западе. И слава богу, что такого у нас нет! Это свидетельствует о том, какова доля оппозиционно настроенных людей в нашей стране. В их присутствии нет ничего страшного, но понятно, что любое государство стремится к тому, чтобы эту долю уменьшить. И те конструктивные шаги, которые сейчас предпринимаются властью, как раз на это и нацелены. Надеюсь, что они возымеют эффект.

— Почему после выборов 2000 и 2004 годов не наблюдалось такого всплеска оппозиционных настроений, как в 2012-м?

— Почему так громко слышно оппозицию, притом что она составляет абсолютное меньшинство? Да потому что оппозиция, как у нас, так и на Западе, является наиболее крикливой частью общества. Есть ли среди них идейно убежденные критики Путина? Наверняка! И конечно же, идейные оппоненты Путина имеют некоторое количество сторонников. Подчеркну, речь идет об абсолютно нормальной части здорового общества.

Есть ли среди них те, для кого критиковать Путина и обвинять его во всех смертных грехах — это бизнес? Есть. Пытаются ли они повести за собой людей? Пытаются. Являются ли эти люди их сознательными последователями? Думаю, что нет. Скорее они являются игрушками в их руках, инструментами в достижении конкретных бизнес-целей.

Есть такие люди, чей бизнес — всегда клеймить Путина. С кем они делают этот бизнес — отдельная история. Есть ли смысл с ними общаться и что-то объяснять? Думаю, что нет...

Другое дело — информационно избалованные. Это образованные и успешные граждане, имеющие привычку отслеживать обильные потоки самой разной информации. Они много и честно работают, достигнув среднего или выше среднего уровня жизни. Естественно, у таких людей есть потребность в более активном вовлечении в жизнь страны. Но сегодняшний уровень развития нашей политической системы не совсем адекватен запросам этой части общества. И именно она в какой-то момент становится податливой на всякого рода провокационные призывы. Кто-то и из идейных соображений. А многие просто оказались игрушкой в руках бизнесменов от политики. Вот, собственно, и все...