Очередная прямая линия с президентом Владимиром Путиным все же не дотянула до рекорда 2013 года, когда глава государства отвечал в прямом эфире на вопросы 4 часа 48 минут. В этот раз диалог продлился 3 часа 38 минут. Зато за это время президент послал обществу и элите (в том числе мировой) немало важных сигналов. Пожалуй, все эти месседжи можно объединить словом «диалог»: Путин слышит граждан, слышит зарубежных партнеров, адекватно реагирует на ситуацию в стране. «Лента.ру» постаралась разобраться в том, что же именно страна услышала за неполных четыре часа от своего лидера.
На Запад
Никакой конфронтации. Даже на провокационный вопрос о том, кого бы он спас, Порошенко или Эрдогана, Путин отвечать не стал. Хотя, как мы помним на примере бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили, российский лидер может так высказаться, что мало не покажется. Но не в этот раз. «К Западу Путин был достаточно критичен, но были и сигналы, что он готов разговаривать с Порошенко и с Обамой, — отмечает замгендиректора Центра политтехнологий Алексей Макаркин. — И было очень важное заявление по Украине, что там может быть расширен мандат ОБСЕ вплоть до выдачи оружия контингенту. Видимо, вместо минского сценария будет реализован приднестровский».
Пожалуй, самое главное о международной политике прозвучало в ответе Путина на просьбу прокомментировать слова Барака Обамы о том, что самой большой его ошибкой была неверная политика по отношению к Сирии. «Это лишний раз подтверждает, что действующий президент США — порядочный человек. Говорю это без всякой иронии, потому что сказать такие вещи — дело непростое, — заметил Путин. — Это правильно, это очень хорошо, что мой коллега имеет мужество делать такие заявления. Это может сделать только сильный человек».
Мало того, Путин еще и напомнил россиянам, что, будучи сенатором, нынешний лидер США критиковал политику Америки по отношению к Ираку. «Мы видим ставку на нормализацию отношений с Западом, тональность подчеркнуто выдержанная», — отмечает президент коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгений Минченко. Кстати, едва ли не впервые Путин назвал американского коллегу дружески, по имени — «Барак».
В общем, после таких заявлений говорить о сознательном курсе Путина на обострение с США как-то неудобно. Сигнал к «разморозке» отношений прозвучал, мяч на стороне Обамы. Простите, на стороне Барака.
Ударим по бездорожью и разгильдяйству
Хотят ли русские войны, когда спрашивают Путина, «по кому наши Военно-космические силы ударят в следующий раз»? Путин точно не хочет. Его ответ: «Нам нужно ударить прежде всего по бездорожью и разгильдяйству в самом широком смысле этого слова».
Это прямой призыв обратиться к внутреннему хозяйственному строительству, выправлению экономики, улучшению жизни граждан.
Алексей Макаркин в связи с этим отмечает важный шаг навстречу среднему бизнесу.
«Было очень много представителей именно среднего бизнеса, — подчеркнул аналитик.
— Это выгодный для власти диалог, поскольку средний бизнес у нас более легитимен, чем крупный, ему можно дать какие-то преференции, а для населения это сигнал о том, что у нас что-то есть и помимо проблем».
Например, сельхозпроизводители (прямое включение с фермы), которые просят не отменять продуктовое эмбарго, чтобы не убить наше сыроделие; фармацевты, с достоинством отвечающие на вопрос о повышении цен… Словом, долгожданные отечественные производители.
Кризис, но не кризис-кризис
Эксперты единогласно отмечают акцент на внутренней социально-экономической проблематике. Жалобы на плохие дороги, на невыплаты зарплат, на высокие цены в аптеках и магазинах — непохоже, чтобы телевидение задавалось целью отвлечь граждан от кризиса войной в Сирии. Наоборот, суть месседжа — в том, что власть не пытается сделать вид, что кризисных явлений в экономике нет.
«Это традиционный месседж населению: власть все видит, власть все знает, все сразу исправить не может, но не остается глуха к проблемам общества, — поясняет Алексей Макаркин. — Общество хочет, чтобы власть проявляла внимание к его проблемам, а не исчезала, как в конце 80-х». Судя по путинской риторике, концом 80-х у нас и не пахнет.
Даже объясняя положительное влияние продуктового эмбарго на сельское хозяйство, Путин оговорился: «В целом, конечно, я прекрасно понимаю, отдаю себе отчет в том, что людям, потребителям… Все-таки для них это нагрузка».
Кто виноват?
Нет, не так: кто несет ответственность? Это словосочетание возникло несколько раз, в том числе когда Путин говорил о «Единой России»: дескать, находящаяся у власти партия несет ответственность в том числе и за непопулярные решения, даже если не всегда была полностью причастна к их принятию. Телекамеры в этот момент зафиксировали сосредоточенно качающую головой депутата Ирину Яровую.
Некоторым представителям власти досталось от Путина на орехи — говоря об избыточных проверках малого бизнеса, он признал такую нехорошую черту российских чиновников, как стремление монетизировать свои аппаратные возможности. Ну а когда жители Сахалинской области рассказывали, что не могут теперь попасть на «большую землю», у Путина кулаки сжались — и он с плохо скрываемой яростью сделал при всей стране настоящий выговор прокурору региона. Эфир еще не подошел к концу, а на Сахалине уже возбудили уголовное дело.
И тем не менее, нельзя сказать, что президент готов подставить госаппарат под огонь критики населения: дескать, бояре во всем виноваты. Нет, свою команду он бережет и предпочитает ее не карать, а перевоспитывать. «Видно, что ставка на единство команды, на ее поддержку сохраняется. Пока у Путина стратегия не дистанцирования от нерадивых чиновников, а как бы инкорпорирования их. То есть консолидация команды важнее, чем поиск каких-то виновных», — подчеркнул Евгений Минченко.
Про оппозицию и выборы
Выборы будут честными, оппозиция в них может свободно участвовать — что еще можно выжать из этой темы в ходе прямой линии? Многое, если вопрос задает такой зубр журналистики, как Сергей Доренко. Он напомнил один из самых ярких политических скандалов весны: портрет Михаила Касьянова в прицеле оптической винтовки, размещенный в Instagram главы Чечни Рамзана Кадырова в те дни, когда отмечалась годовщина убийства Бориса Немцова. При этом Доренко не стал указывать на принадлежность Касьянова к партии ПАРНАС, а назвал его «ваш бывший премьер-министр». Кадырова телеведущий, правда, вовсе не назвал. За него это сделал Путин.
Глава государства признал выпады главы Чечни порой слишком резкими. «Наверное, в этом есть и мои упущения», — отметил он.
«Президент высказался о Кадырове двойственно, — поясняет Алексей Макаркин. — Уже во время переназначения Кадырова у него была многозначительная формулировка о том, что надо больше сотрудничать с федеральными структурами, но этот намек утонул в комплиментах. А тут Путин впервые за долгое время напомнил, что Кадыров когда-то воевал против России».
Главное же — возвращаясь к вопросу Доренко, президент выразил надежду на то, что и к Кадырову, и к другим губернаторам «придет понимание, что действовать или формулировать свое отношение к тем или иным оппонентам крайними способами — это не значит способствовать стабильности в нашей стране. А наоборот — это значит наносить ущерб этой стабильности». Весомая точка над i в бесконечных спорах о том, что Кадырову якобы «все позволено» и что власть якобы поощряет травлю оппозиционеров.
***
«Президенту всегда удается найти нужную интонацию для своих сторонников, удалось ему это и на сей раз, — резюмирует итоги прямой линии президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. — Его главной задачей было не расплескать картину мира своих слушателей. В сущности, значительная часть сторонников Путина часто пропускает мимо ушей то, что в их картину мира не укладывается».
Так и в этот раз: позитивные сигналы Западу и оппозиции были достаточно уравновешены патриотической риторикой, чтобы не вызвать разрыв шаблона ни у государственников, ни у либералов (хотя последние должны были бы благосклонно воспринять пассаж о Кадырове). «Путин показал, что в главном все хорошо, а частности мы исправляем», — отметил Виноградов. Пожалуй, именно это россияне и хотели услышать.
