Допустимые размеры демократии определяет не жизнь. Их определяет техника. Вот глава Федерального центра информатизации при ЦИК России Михаил Попов говорит, что КОИБы способны распознать лист с названиями партий длиной 60 сантиметров. Если названия напечатать в три колонки 12-м шрифтом, на листе поместится аж 130 партий. Удивительным образом, но почти 130 оргкомитетов новых партий уже созданы и выстроились в очередь на регистрацию в Минюсте. Если партий будет больше, надо думать, шрифт уменьшат до 10-го или 9-го кегля. Правда, тогда в кабинках для голосования не обойтись без лупы.
Что такое 130 или 200 новых партий? Причины их появления на свет можно свести к триаде "инициатива – гордыня – корысть". Спору нет, в числе учредителей части будущих партий есть люди, давно и осознанно стремившиеся легализоваться в политике. Ожидается, что их политическая работа "углубит и расширит" российскую демократию. Именно их инициативы обещают разнообразить поднадоевшую политическую кухню.
Однако таких партий будет немного, пять – семь. Потому что для создания конкурентоспособного политического объединения нужно иметь имя, которое знают, и дело, которому доверяют. И группу единомышленников, которых тоже знают и которым доверяют. Убедить собраться таких единомышленников в компактную, но могучую кучку, где личные амбиции отступают на второй план, – задача, как сказал бы В.И. Ленин, архисложная. Да и настоящих политиков, не растасканных по уже существующим партиям, маловато. Так что на вспышки "сверхновых" на политическом небосводе особенно рассчитывать не приходится.
Вторая группа партий – вождистские, партии лидера-одиночки. Вне зависимости от собственного опыта, такой лидер мнит себя мессией. Особенно, если где-то в ресторане или в бане "перетер" с "нужным человеком", и вот уже готов снять офис поближе к центру Москвы. Idea fix таких лидеров – личный пиар, который возможен, как они думают, сразу же после регистрации партии в качестве субъекта российской политики. Они не всегда твердо знают, для чего им нужен этот пиар, но все же где-то в глубине сознания сладко пульсирует мысль о возможной конвертации узнаваемости в дензнаки. Лидеры этих партий – вроде руководителей десятков политических "институтов", которые выступают экспертами в СМИ, представляя только себя, секретаршу и водителя.
Наконец, третья партийная корзина – это склад брендов, который расторопный учредитель готов продать по сходной цене заинтересованному клиенту. То есть не партии, а вывески. К институтам демократии такие организации имеет такое же отношение, как акварель с Гималаями к самим Гималаям и программным тезисам о покорении Эвереста.
Какое-то время вся эта веселая толпа народившихся политиков и вывесок будет оказывать бодрящее действие на электорат. Но лишь до поры до времени. Очевидны две вещи, над которыми стоит подумать всем, кто принципиально ходит голосовать на выборы. И тем, кто принципиально не ходит на них голосовать.
Первое. Среди "зачтенных" Минюстом партий окажется с десяток тех, с кем будет вести работу власть. У этих партий будут средства – не очень большие, но вполне достаточные для того, чтобы принимать участие в выборах. Расчет простой: метод Империали при распределении мандатов никто не отменял. Вот и выходит, что чем больше партий получат свои 0,5% – 1% голосов, тем больше процентов наберет партия-лидер. В условиях, когда этот лидер очевидно "просел", такой финт выглядит вполне надежной страховкой. Поэтому, приветствуя 60 сантиметров демократии, имейте в виду, кто ими прирастет в конце пути.
Второе. Этой зимой все были свидетелями всплеска демократических ожиданий – всплеска законного и предсказуемого, памятуя о природе политической системы последних десяти лет. Однако настроение граждан в любых странах и в любые времена – вещь непостоянная. Человеку свойственно сомневаться даже тогда, когда поводов к сомнению вроде бы нет. И уж тем более, когда они есть. Засилье партий всех цветов радуги, с кричащими названиями и визгливыми лидерами, может ужаснуть и отпугнуть людей. Когда гражданам говорят: "Вот она, ваша демократия, жрите!" – приходит растерянность, а затем апатия. И наша страна это уже проходила.
Это не приговор, а исторический диагноз. И он вовсе не свидетельствует о том, что люди глубоко порочны в своей патриархальности и консерватизме. Нет. Просто существует чувство баланса, чувство гармонии. В США оно выглядит так: две сверхпартии – демократы и республиканцы, – и еще почти 50, названий большинства которых не знают даже местные политологи. Во Франции живет и сражается на политических фронтах партия с названием "Охота-Рыбалка-Природа-Традиции", но спор за власть все равно ведут голлисты и социалисты. Это не хорошо и не плохо, просто естественно для конкретной страны и конкретных граждан.
Нам же сейчас предстоит понять, что естественно для нас. Можем ли мы в принципе избирать в парламенты разных уровней и семь, и десять партий? Или все сведется к трем – четырем нынешним либо их обновленной версии?
Но до тех пор, пока важным инструментом политического выбора является лупа, всем нам понадобится здравый смысл и крепкая память: трехзначный номер любимой партии может запомниться не сразу.
Источник: utro.ru.
Рейтинг публикации:
|
