Озвученное Сергеем Лавровым подтверждение того, что Россия отправляет в Сирию военные грузы именно самолетами (а не только кораблями), наложилось на серию сообщений о наших морпехах в Латакии. Все это позволяет с большой уверенностью предполагать, что Россия действительно готовит возможность массовой и срочной переброски войск в Сирию. Осталось разобраться, с какой именно целью.

Судя по данным американской разведки, на территории Сирии в районе Латакии в рекордные сроки возведены комплексы, сильно напоминающие системы управления полетами и штабные системы. По различным сообщениям перекрывающих друг друга источников, в порт Латакии уже прибыли два российских десантных корабля, а в среду в местном аэропорту приземлились два военно-транспортных самолета Ан-124. Можно предположить, что самолеты несли именно технические материалы, которые были необходимы для возведения штабного центра, а вот часть морской пехоты, которая взяла под охрану этот комплекс, прибыла из Крыма на кораблях.

Слухи о переброске некоторых частей российской морской пехоты из Крыма в неизвестном направлении ранее тиражировались исключительно украинскими «источниками» и посему вызывали очень большие сомнения. Однако в четверг огромный массив аналогичной информации выброшен одновременно множеством не перекрывающихся источников. И едва ли не самое главное из этого – собственно заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова о том, что в российских самолетах, переброске которых в Сирию столь активно пытаются помешать США, действительно находится «продукция военного назначения». Отдельно стоит обратить внимание и на комментарий пресс-секретаря президента России по поводу возможных военно-морских учений у берегов Сирии.

То, что Москва поставляет Дамаску оружие, разумеется, не секрет. Но до самого последнего времени это делалось исключительно морским путем, возник даже целый термин «сирийский экспресс», под которым понималась череда десантных кораблей на маршруте Новороссийск – Тартус. Морской путь абсолютно логичен – корабли передвигаются медленнее самолетов, зато несут гораздо больше груза, а сама доставка существенно дешевле. Переброска военной техники самолетами – это крайне, крайне дорогое удовольствие, оправдать которое может только одно, но ключевое обстоятельство – скорость. Груженный БТРами и боеприпасами большой десантный корабль идет из Новороссийска в сирийский Тартус несколько дней. Зато укомплектованный десантниками и необходимой боевой техникой Ил-76 или Ан-124 летит в Сирию всего лишь несколько часов. Которые в боевой – или приближенной к боевой – обстановке могут иметь решающее значение. До самого последнего времени аэропорт Латакии не имел возможности принимать подобные самолеты, по крайней мере, в регулярном режиме. Теперь, похоже, он такую возможность получил, либо получит в самое ближайшее время.

Итак, если предположить, что российские подразделения действительно готовятся к переброске в Сирию, то для их дислокации выбран не Тартус – официальная российская военная база, в которой действительно ведутся работы по улучшению ее системы вплоть до возможности принимать и обслужить крупные корабли. Выбрана Латакия. С чем это связано? Ведь с точки зрения военных коммуникаций возможности Латакии крайне ограничены. Аэропорт и военная база вынесены за пределы старого города, и снабжение возможного там центра координации полетов или даже наземных сил затруднено. Просто чтобы туда доехать из порта, надо долго вилять по старому городу с его характерными улочками, а затем объезжать район стадиона и парка.

Другое дело, что, возможно, такому решению попросту нет альтернативы. Военно-воздушная база под Латакией никак не попадает под воздействие сил ИГИЛ или так называемой светской оппозиции в Сирии. Она находится в зоне досягаемости турецких радаров, но вряд ли можно себе представить, что турецкие самолеты будут атаковать российские корабли или российскую же морскую пехоту. Все источники в один голос утверждают, что буквально за последнее время военно-воздушная база в рекордные сроки переоборудована российскими специалистами до современного уровня. Там появились здания и технические системы, очень похожие на систему управления полетами, новый асфальт, временные штабные модули. С другой стороны, никто пока не констатировал работу активных радаров или иных систем электронного слежения, которые однозначно свидетельствовали бы о появлении в Латакии некоего нового центра военного управления.

То же самое касается и вопроса о появлении на территории российской морской пехоты. Никаких прямых доказательств этого нет, хотя заявления ряда американских и израильских источников можно рассматривать как рабочие версии в общем контексте. Охрана объектов за пределами российской территории традиционно возлагалась именно на морскую пехоту, просто такого рода объекты можно по пальцам одной руки посчитать, да для них до последнего года и не требовалась дополнительная охрана.

Тем не менее все эти признаки показывают, что вовлечение российских вооруженных сил в конфликт в Сирии выглядит все более вероятным. Но идеологическое его понимание более сложно, чем простое утверждение «русские вошли в Сирию, чтобы помочь Башару Асаду». Речь уже не столько об Асаде как таковом, сколько об операции против ИГИЛ. Участие войск РФ в войне против ИГИЛ еще не было предметом публичного политического обсуждения. И только в четверг, 10 сентября, министр иностранных дел Лавров заявил, что создание некой глобальной коалиции, «суперармии», как он выразился, невозможно. Война против ИГИЛ для каждой из сторон, которая в ней участвует, носит сугубо индивидуальный характер, обусловленный в том числе и множеством обстоятельств взаимоотношений с государствами региона.

В последнюю неделю вовлеченность третьих стран в конфликт на Ближнем Востоке приняла характер лавины. О разной степени участия стали объявлять и Франция, и Великобритания, и даже Италия. Как бы цинично это ни звучало, но Россия могла бы просто опоздать к этой войне. Но позиции РФ опираются не на виртуальное отрицание ИГИЛ как на «абсолютное зло» современной политики, а на внятную поддержку легитимного правительства Башара Асада.

На данный момент «Исламское государство» контролирует до трети Сирии, но это всего лишь пустыня. Позиции ИГИЛ напрямую примыкают к густонаселенным районам только чуть восточнее Дамаска, со стороны уже печально погибшей Пальмиры, но там противостояние приняло характер позиционных боев. ИГИЛ оказывает существенное давление на позиции курдов, пробиваясь к турецкой границе на севере Сирии. Война, таким образом, превратилась в тотальную, где более пяти противоборствующих сторон ведут бои друг с другом без какой-либо перспективы существенных военных успехов именно в силу запутанности фронта – там, где он есть, и несогласованности. Такая ситуация может в перспективе длиться десятилетия, как это было в Ливане, но сейчас время «спрессовывается», и такие войны иногда просто превращаются в недолговечную всеобщую бойню.

В такой ситуации перспектива и планы пребывания российских войск в Сирии (если они там будут и в зависимости от комплектации) могут оцениваться двояко.

Во-первых, Россия может пойти по тому пути, который декларируется большинством европейских государств. То есть организовать серию авиаударов по позициям ИГИЛ, вероятнее всего, в районе восточнее Дамаска с перспективой на Пальмиру. Возможно, военно-воздушная база в Латакии спешно переоборудуется как раз для этих целей.

Но, во-вторых, уже не раз подчеркивалось, что воздушные удары по ИГИЛ не приносят никакого реального результата. Сама структура ИГИЛ такова, что уничтожить ее только ракетно-бомбовыми ударами невозможно. Если международное сообщество решило для себя устранить этот источник зла, то наземная операция неизбежна. США, при всей их мощи, на нее не способны.

Россия же способна поставить перед собой локальную цель. Скажем, ликвидировать давление со стороны ИГИЛ на восточные пригороды Дамаска. Для этого может хватить морской пехоты, переброшенной из Крыма. Принять пехоту в кратчайшие сроки и в большом количестве как раз и может спешно модернизированный аэродром. Основное вооружение ИГИЛ – это так называемые технички, грузовички «Тойота» с пулеметами. Тяжелой техникой они не располагают, а к стрелковому бою не приучены. Их преимущество заключалось исключительно в терроризировании мирного населения, за счет чего они порой получали целые населенные пункты без боя. Напоровшись даже на сирийскую армию, они остановились. А малейшего давления чего-то более подготовленного они и подавно не выдержат. Их имидж и успехи – целиком плод пропаганды, в том числе и американской, которая последовательно создавала себе такого врага.

Россия никак не согласовывала гипотетическую переброску войск в Сирию с кем-то из «партнеров» – возможно, это и есть причина столь резкой реакции на такую возможность со стороны США. Неучастие РФ в событиях вокруг Сирии, Ирака и ИГИЛ долгое время использовалось в американской пропаганде как козырь. Мол, мы тут в одиночку боремся против «мирового зла», в то время как Россия раскраивает Украину. Теперь ситуация меняется. И уже не важно, в каких конкретно обстоятельствах будут задействованы российские части в Сирии – если, конечно, они будут задействованы. Возможно, что участие в боевых действиях и вовсе ограничится воздушной разведкой или в крайнем случае применением штурмовиков. И уж точно это будет поддержка именно законного правительства Башара Асада, а не некое участие в международной коалиции. Дело в том, что участники такой потенциальной коалиции все как один настаивают именно на ликвидации «режима Асада», что совершенно неприемлемо для России.

И именно потому некое самостоятельное участие в конфликте на Ближнем Востоке, исходя из собственных интересов, было бы для Москвы логично и даже необходимо. Терять темп в такой обстановке было бы непростительно.

Россия может помочь Сирии, вооружив 50 тысяч курдов.

Сегодня СМИ переполнены сообщениями о беженцах из Сирии, наводняющих Европу. Кроме того, регулярно освещаются «дипломатически баталии» России и Запада вокруг гражданской войны в этой стране. А вот информации о том, что происходит непосредственно в Сирии приходит мало, и она довольно противоречивая. Одни эксперты утверждают, что едва ли не большая часть страны уже контролируется сирийской оппозицией и боевиками «Исламского государства». И вопрос уже стоит о том, что режиму Башара Асада придётся сдавать Дамаск. Другие считают, что всё не так уж плохо и сирийская армия способна наносить поражения боевикам.

По последним данным, верные Башару Асаду войска 9 сентября сумели вернуть контроль над нефтяным месторождением Джезаль, которое накануне заняли боевики «Исламского государства». Захват боевиками нефтяного поля произошел 7 сентября, когда из-за песчаной бури сирийские военные не могли использовать авиацию.

Поступают также сообщения о том, что сирийская армия вплотную приблизилась к древней Пальмире, закрепившись в 800 метрах от въезда в город. Во время наступления сирийской армии в местности под названием Эль Байярат в окрестностях Пальмиры было убито 13 боевиков, причем, по словам военного источника LifeNews из сирийской армии, среди убитых только трое были сирийцами, а остальные — выходцы из Средней Азии.

— Сирийское руководство, по сути, воюет на два фронта, — говорит директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров.

— На первом фронте ему противостоит «Исламское государство». На втором — сборище террористических и радикальных исламистских организаций (в общей сложности около 170 различных группировок). Точной численности боевиков никто назвать не сможет, так как она постоянно меняется. Можно только сказать, что вооруженных отрядов исламистов в Сирии сейчас больше 2,5 тыс. Сирийская армия сегодня — это примерно 180 тысяч человек. Плюс около 80 тысяч — силы самообороны (ополченцы из алавитов, друзов, христиан и т. д). Кроме того, сирийской армии помогает Хезболла, численность вооружённых отрядов которой колеблется от 10 до 15 тысяч человек. Воюют на стороне Асада и добровольческие отряды из граждан Ирана, Афганистана, Пакистана и т. д. Это ещё около 15 тысяч человек. В условиях, когда боевики постоянно прибывают извне, сирийской армии очень трудно контролировать всю территорию страны. Поэтому несколько месяцев назад было принято, на мой взгляд, правильное в военном отношении решение — уйти из пустынных северных районов. И укрепиться по линии Дамаск-Хомс-Хам.

— Насколько долго война будет идти на этой линии? Есть ли шанс со временем перейти в наступление и разгромить исламистов?

— Это очень сложный вопрос. За годы гражданской войны в Сирии набирали силу центробежные процессы. Поэтому, скорей всего, на её территории возникнет несколько государственных образований. Например, друзы, численность которых в Сирии составляет около 800 тысяч человек, решили, что их соплеменники хоть и будут воевать в сирийской армии, но только в тех районах, где преобладает друзское население. С сирийскими курдами тоже всё сложно.

— Усиление военно-технической помощи России может сыграть решающую роль в гражданской войне в Сирии?

— России необходимо и в дальнейшем усиливать военно-техническую поддержку Башару Асаду. Мы должны подумать об увеличении числа наших военных инструкторов и, возможно, о применении нашей авиации против ИГ.

Кроме того, я бы усилил поддержку отрядов сирийских курдов, численность которых достигает 50 тысяч человек. Это серьёзная военная сила, довольно эффективно воюющая против ИГ в приграничных районах с Турцией. Сирийские курды нуждаются в тяжёлом вооружении и в советниках, которые могли бы их обучить эту технику использовать. Кроме того, было бы неплохо организовать обучение командного состава курдов в военных ВУЗах России. Если с нашей помощью удастся создать единое командование сирийской армии и отрядов сирийских курдов, то они вполне смогут нанести поражение отрядам ИГ. Если будет взята столица «Исламского государства» Ракка, это уже будет огромным прорывом.

— Помощь курдам не осложнит наши отношения с Турцией?

— Турция немало сделала для того, чтобы разжечь гражданскую войну в Сирии в 2011 году. Почему сегодня мы на неё должны оглядываться?

— Но мы ведь пытаемся сейчас «дружить» с Эрдоганом в связи с «Турецким потоком»…

— Одно другому не мешает. Турки тоже заинтересованы в российском газе. В конце концов, помогая курдам, мы помогаем силе, которая способна нанести поражение ИГ. Кстати, я бы оказывал помощь не только сирийским курдам, но и иракским. Это тоже серьёзная сила. И если их как следует вооружить, ИГ придётся туго. По непонятным причинам Запад прекратил помощь иракским курдам как раз когда они эффективно воевали с исламистами. Между тем, на территории Ирака находится большой парк советской военной техники. В частности, много танков. Но они не в боеспособном состоянии. Если бы Россия прислала пару ремонтных бригад, доставила запчасти и боеприпасы, это бы значительно усилило военный потенциал иракских курдов.

А вот насчёт поддержки иракской армии — это спорный вопрос. В первую очередь из-за её низкой боеспособности. Уже немало примеров, когда её вооружение доставалось боевикам ИГ.

— Военным путём проблему гражданской войны в Сирии решить сейчас невозможно, — считает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. — Если бы соседи не поддерживали противников Асада, эта война давно бы закончилась. А так получается, что Турция, Саудовская Аравия и Катар постоянно вкачивают деньги в группировки радикальных исламистов, способствуют тому, что тысячи боевиков регулярно заходят на территорию Сирии. Конечно, разом переломить эту ситуацию не удастся. Хорошо ещё, что Сирия пока не разделила участь Ливии. Но мы видим, что США этой ситуацией страшно недовольны, и всё время пытаются убедить ООН и всё международное сообщество, что Асада необходимо свергнуть. И лишь дипломатическая поддержка России и Китая, а также военная помощь Ирана помогает Башару Асаду сохранить власть и относительный порядок в контролируемой им части Сирии.

— Насколько долго может длиться эта ситуация? Ведь Сирия не столь уж мощное государство, чтобы бесконечно сопротивляться радикальным исламистам, поддерживаемым самыми разными силами…

— Однако и Сирию тоже поддерживают. Война там может длиться ещё годы или даже десятилетия. Партизанско-террористическая война, то затихая, то вспыхивая, может идти без конца. Мы это хорошо знаем по Латинской Америке, Алжиру и т. д.

— Увеличение потока беженцев в Европу означает усиление боевых действий в Сирии?

— Проблема беженцев в Европе никак не связана с активизацией боевых действий. Просто президент Турции Эрдоган решил перед парламентскими выборами очистить страну от сирийских беженцев, которые, к слову сказать, оказались в ней во многом из-за того, что сам Эрдоган поддерживает гражданскую войну в Сирии. Туркам очень не нравится ухудшение криминальной обстановки, ущерб сельскому хозяйству из-за беженцев и т. д. Вот поэтому их и стали выдавливать на греческие острова, откуда они уже самостоятельно перебираются в Европу.

Кроме того, Эрдоган, напугав европейцев беженцами, рассчитывает, что ЕС начнёт платить ему, как и Иордании, деньги за содержание этих беженцев.

— Какую часть Сирии на сегодня, по вашим данным, контролирует Башар Асад?

— Половину. На ней живёт около 80 процентов населения. Остальную территорию делят между собой самые различные террористические группировки «Ахрар аш-Шам», «Аль-Каида», «Братья Мусульмане» и т. д.

— А можно ли сегодня хотя бы примерно подсчитать, сколько сирийцев остаётся в стране, а сколько стали беженцами?

— Сделать этого нельзя. Поскольку кроме 4 миллионов беженцев, живущих сейчас за пределами Сирии, есть миллионы внутренних беженцев. Я допускаю, что число их достигает 8−10 миллионов.