Атомная бомба в сочетании с дальним бомбардировщиком в конце 40-х годов коренным образом изменила систему представлений о крупномасштабных боевых действиях – от построения и маневрирования войск на поле боя и требований к их снаряжению до стратегических установок военных доктрин и структуры вооружённых сил. Новые, непредставимые ранее возможности боевых средств даже заставили военных теоретиков заново осмысливать такие, казалось бы, очевидные вещи, как цель войны и содержание понятия «победа». Однако окончательный переход от «доядерного» состояния планеты к её современному бытию связан с появлением нового носителя – управляемой баллистической ракеты большой дальности.
Немного истории. От Древнего Китая до конца Второй мировой
Боевые ракеты появилась раньше, чем ствольное огнестрельное оружие. В Китае и Индии их изготавливали и применяли, как минимум, с Х века нашей эры, и эти ракеты уже снабжались разрывным зарядом. Так что в первый период своего существования ракеты заменяли артиллерию – просто потому, что её ещё не было.
Появившиеся бомбарды, пищали, мортиры и единороги стали массовым средством дистанционного поражения на поле боя, но полностью вытеснить ракеты им всё же не удалось. В XVIII – XIX веках пороховые ракеты фугасного или зажигательного действия занимали свою нишу в системе артиллерийского огня европейских армий как лёгкое, манёвренное и относительно скорострельное оружие для поражения открытых или слабозащищенных целей, или единственное мощное огневое средство для действий в стеснённых условиях. Достаточно известны имена конструкторов и организаторов ракетного дела – британского полковника Конгрева, русских генералов Засядко и Константинова. Англичане довольно широко использовали ракеты в Лейпцигском сражении (1813 г.) и битве при Ватерлоо (1814 г.), русские – в войнах с Турцией 1826–27 и 1877–78 годов, при обороне Севастополя в 1854–55 г.г.
То есть ракеты в это время являлись полезным дополнением к ствольным артиллерийским системам.
Но появление нарезного ствола, резко увеличившего дальность и кучность стрельбы орудия по сравнению с его гладкоствольным собратом, привело к повсеместному снижению интереса к ракетам; заряжание с казны повысило скорострельность, а применение стали позволило создать относительно лёгкие и компактные орудия для действий в специальных условиях – например, горные. И ракеты как средство огневого поражения противника были почти забыты.
О них вспомнили, когда совершенствование артсистем подвело конструкторов к пределам их возможностей.
В Первую мировую войну немцы обстреливали Париж из орудия «Колоссаль». Пушка сообщала 210-мм снаряду скорость 1600 м/с, и он летел на дальность 129 км. Но такое оружие не могло стать сколько-нибудь массовым: «Колоссаль» весил 157 т, был нетранспортабелен и почти беззащитен при авианалётах. Живучесть ствола составляла всего 70 выстрелов, и замена лейнера оказалась делом крайне сложным и трудоёмким.
А расчёты показывали, что для стрельбы на 250–300 км нужна скорость в 2000 м/с, для чего необходимо иметь ствол длиной 150–170 м, что, понятно, уже совершенно нереально.
Авиация, прочно вошедшая в силу к концу Первой мировой войны, тоже не во всём устраивала военных специалистов: им хотелось иметь новый носитель мощного боевого заряда, более дешёвый и простой в применении, чем пилотируемый бомбардировщик. Возросший уровень техники и технологии давал основания рассчитывать, что таким носителем могут стать ракеты – управляемые и не в пример более крупные, чем их пороховые предшественники.
В этом направлении между двумя мировыми войнами серьёзно работали в СССР и в США, но, как известно, практически значимых результатов до конца войны смогли добиться только в Германии.
Вообще, немецкие достижения в военно-технической области заслуживают большого уважения. Немецкий фаустпатрон оказался значительно удачнее американской «базуки» и стал фактически первым образцом современного ручного реактивного гранатомёта, дающего возможность эффективно бороться с танками даже самым мелким пехотным подразделениям. Заводы Германии серийно строили, а Люфтваффе практически использовали в боях реактивные истребители и бомбардировщики – многие сотни самолётов нескольких типов. Немцы успешно применяли управляемые планирующие бомбы с жидкостными ракетными двигателями – прообраз современных крылатых ракет класса «воздух-поверхность». По результатам боевого применения вероятность поражения цели такой бомбой типа Hs 293A составила 45–50%. Они внедрили шнорхель, позволяющий подводной лодке заряжать аккумуляторы, не всплывая на поверхность и, таким образом, не подставляя себя под радиолокаторы союзной противолодочной авиации; и они же в массовом порядке снабдили свои лодки самонаводящимися акустическими торпедами. Они проводили испытания управляемых зенитных ракет и разрабатывали гиперзвуковой межконтинентальный бомбардировщик… Но это всё темы для других статей.
Сейчас же нас интересуют, конечно, беспилотные средства воздушного нападения большой дальности – самолёт-снаряд Фау-1 и баллистическая ракета Фау-2.
Напоминая по виду обычный небольшой самолёт, Фау-1 имел пульсирующий воздушно-реактивный двигатель – очень простой и дешёвый по сравнению с поршневым мотором, и в то же время, в отличие от прямоточного реактивного, способный развивать тягу при нулевой скорости. Самолёт-снаряд летал на дальность до 280 км со скоростью, у разных вариантов, от 540 до 765 км/ч. Точность системы управления не вызывала восхищения: только примерно половина снарядов на дальности 280 км попадала в круг радиусом 5 км. Но запускали-то Фау-1 не по плотинам или заводам, а просто по Лондону, по Южной Англии, по Антверпену, Брюсселю…
 |
| ФАУ-1 |
Фау-1 довольно легко сбивались: из 10492 самолётов-снарядов, выпущенных по Лондону, 17% сбито зенитной артиллерией, а 25% стали добычей истребителей. Среди последних были и «Метеоры» фирмы «Глостер» – единственные серийные реактивные самолёты антигитлеровской коалиции, успевшие по-настоящему повоевать в небе Второй мировой войны.
А с сентября 1944 года немцы начали обстреливать Англию ракетами Фау-2.
Широко известно, что «отцом» этого оружия был «ракетный барон» Вернер фон Браун. Однако основные тактико-технические характеристики ракеты были определены в 1936 году начальником полигона Пенемюнде полковником Вальтером Дорнбергером. Полковник в Первую мировую служил в тяжёлой артиллерии, и именно он решил, что будущая Фау-2 должна лететь вдвое дальше, чем стрелял «Колоссаль», то есть на 260 км; а боевая часть должна весить тысячу килограммов.
Первые экземпляры были изготовлены летом 1942 года. Двигатель работал на 75-процентном этиловом спирте и жидком кислороде, развивая беспрецедентную в те годы тягу порядка 25 т. Ракета длиной 14,3 м весила 12910 кг, её дальность была доведена до 300, а затем и до 380 км. Слабым местом Фау-2 была низкая надёжность – результат спешки и острой нехватки квалифицированного персонала. Из 10800 ракет, запущенных до конца марта 1945 года, до цели долетели менее половины – остальные либо взорвались на старте, либо сошли с траектории.
Упрощённая гироскопическая система управления давала низкую точность попадания – по немецким данным, квадрат рассеяния составлял 13 — 11 км, по английским – даже 26 — 21 км. И тем не менее немцы продолжали строить и запускать Фау-1 и Фау-2 – считалось, что это экономичнее, чем применение пилотируемых бомбардировщиков. Фау-2 стоила 306300 марок – почти в 6 раз дешевле бомбардировщика, продолжительность жизни которого в конце войны составляла в среднем 4–5 боевых вылетов. Относительно точности мы уже сказали – важно было попасть в город, так как надежды вождей Третьего рейха на этом этапе возлагались уже не на победу на полях сражений, а на оказание морального воздействия на население Британии – с тем, чтобы оно вынудило своих руководителей так или иначе выйти из войны.
 |
| ФАУ-2 |
Из этого ничего не вышло; но дело «ракетного барона» не пропало. Надо думать, он и сам не мог представить себе, скажем, в 1944 году, насколько рождённое им оружие изменит лицо мира уже в ближайшие пятнадцать лет.
А вот американцы догадывались. Они так хотели завладеть немецкими ракетными секретами, что их 1-я армия вошла в город Нордхаузен раньше, чем к нему подошли советские войска – несмотря на то, что этот город находился в согласованной уже советской зоне оккупации. Там, в выработках горы Кольштайн, находился подземный завод по сборке Фау-2. В рамках операции «Оверкаст» с 21 по 31 мая 1945 года оттуда был вывезен 341 вагон добычи: документация, оборудование, оснастка, детали, узлы и агрегаты – и более 100 комплектных ракет Фау-2. В руки американцев попал архив фон Брауна, а из советской зоны был тайно вывезен архив генерала Дорнбергера. А ещё раньше, 12 мая, им сдались около 500 ведущих специалистов-ракетчиков во главе с самими Брауном и Дорнбергером. Вернер фон Браун умер 16 июня 1977 года, будучи гражданином США и техническим руководителем программы «Сатурн»-«Аполлон»…
Так что у американцев создалась хорошая база для ускоренного развития ракетной техники. Другое дело, что они как-то замешкались с использованием столь счастливо обретённых возможностей. Но об этом чуть ниже; в СССР важность нового боевого средства была оценена сразу, и потому будет справедливо начать описание создания наземной составляющей стратегической триады с нашей страны.
В 1930-е годы деятельность наших ракетчиков уже давала серьёзные практические результаты, и не только по твёрдотопливным реактивным снарядам (авиационные РСы и «катюши»). Строились жидкостные ракетные двигатели, баллистические и крылатые ракеты. Так, в 1933 году под руководством Валентина Глушко был разработан ЖРД ОРМ-52. В 1935 году его образец на испытаниях наработал 533 секунды в 29 пусках на полной тяге, составлявшей 300 – 320 кг, и после этого сохранил работоспособность. Для сравнения: в декабре 1934 года в Пенемюнде испытывалась ракета А-2 с двигателем, развивающим тягу 295 кг. Как видим, наши и немецкие разработки шли, что называется, «нос в нос».
Но то обстоятельство, что работы велись под патронажем маршала Тухачевского, сказалось на советской ракетной программе самым печальным образом. В 1937 году были арестованы и расстреляны начальник института Клеймёнов и его заместитель Лангемак. В июне 1938 года получил 10 лет Колымы Королёв. Потом срок сократили до 8 лет, перевели в тюремное ЦКБ-29. До сентября 1945 года Королёв занимался многими нужными вещами, но только не ракетной техникой.
А в этом сентябре он был включён в состав Комиссии по изучению трофейной ракетной техники и выехал в Германию. Нашим повезло меньше, чем американцам: к августу 1946-го удалось лишь набрать деталей, достаточных для сборки 20 Фау-2. Половину собрали в Германии, а в начале 1947, захватив с собой группу немецких специалистов, уехали в СССР. Работы по данной тематике были развернуты в НИИ-88.
РВСН – новый вид Вооружённых сил
Начали с пусков ракет, собранных в Германии и из немецких комплектующих. В апреле 1948 года вышло постановление о разработке первой отечественной баллистической ракеты Р-1 на основе конструкции Фау-1. Осенью первая серия этих ракет прошла лётные испытания. В целом Р-1 была копией немецкого изделия, выполненной из отечественных материалов. То есть роль Р-1 в становлении советской ракетной техники была сходна с ролью Ту-4 в авиастроении.
Производство Р-1 развернули в ноябре 1952 года. В США ракете дали наименование SS-1, в НАТО ее назвали «Scunner». Для эксплуатации в войсках были организованы первые подразделения ракетчиков – инженерные бригады Резерва верховного главнокомандования (РВГК).
В 1948 году Королёв приступил к разработке Р-2 – машины с дальностью 600 км, т.е. удвоенной по сравнению с Р-1. Но не только дальность отличала Р-2 от предыдущего изделия.
Р-1 унаследовала от Фау-2 очень большую величину рассеяния. Для устранения этого недостатка автономная в Р-2 система управления была дополнена радиосистемой боковой коррекции, в состав которой входили две наземные РЛС для удержания ракеты в плоскости стрельбы на начальном участке полёта. Эксплуатация комплекса усложнилась, но его боевые качества повысились.
Далее, головная часть была сделана отделяющейся. Это имеет очень большое значение.
Во-первых, ГЧ имеет во много раз меньшие размеры, чем ракета в целом. Значит, в несколько раз уменьшаются аэродинамические силы, влияющие на её полёт на нисходящей ветви траектории – в результате резко возрастает точность попадания в цель. Во-вторых, у ракеты, которая летит к земле вся целиком, корпус должен быть более прочным, а потому и более тяжёлым – ведь в плотных слоях атмосферы при скоростях порядка 1 км/с слабая конструкция разрушится, потеряет форму, что ещё более возмутит движение и увеличит промах. Если же ГЧ отделить, корпус можно сделать более лёгким и получить таким образом дополнительное увеличение дальности полёта.
Р-2 была принята на вооружение в ноябре 1951 года. Наименования, полученные от западных «наблюдателей»: SS-2; «Sibling». Документация по Р-2 и лицензия на её производство в 1957 году были безвозмездно переданы КНР. В 1954 на базе Р-2 создана геофизическая ракета В-2А.
 |
| Р-2 |
Ракеты Р-2, как и Р-1, хранились на технической позиции в палатке или лёгком защитном сооружении. Для пуска ракету вывозили на стартовую позицию, устанавливали на пусковой стол, проверяли, прицеливали, заправляли, активировали систему управления. Всё это занимало 6 часов. Полная готовность из-за испарения жидкого кислорода ограничивалась 15 минутами, потом надо было пускать ракету либо сливать компоненты и переносить пуск на следующие сутки.
Следующим шагом стала ракета Р-5. Сегодня Р-1 и Р-2 были бы отнесены к классу оперативно-тактических ракет; последовавшая за ними Р-5 (SS-3, «Shuster») стала первой в мире баллистической ракетой средней дальности. Постановление правительства о создании баллистической ракеты, обладающей дальностью свыше 1000 км, вышло в 1952 году.
Если Р-1 была аналогом Фау-2, а Р-2 – её развитием, то ракету Р-5 и её двигатель специалисты считают уже оригинальными отечественными разработками. Масса ракеты – 26 т, дальность полёта – 1200 км, масса боевой части – 1425 кг. Компоненты – спирт и жидкий кислород, головная часть отделяемая, система управления инерциальная с радиокоррекцией.
Первый успешный пуск на максимальную дальность прошёл 19 апреля 1953 года, на вооружение комплекс принят в 1955-м.
Через четыре месяца после начала лётных испытаний Р-5 произошло важнейшее событие, от которого можно отсчитывать возраст понятия «ракетно-ядерное оружие»: 12 августа 1953 года на Семипалатинском полигоне было проведено успешное испытание первого отечественного малогабаритного термоядерного заряда. 10 апреля 1954-го вышло правительственное постановление о создании на базе Р-5 новой ракеты, оснащённой ядерной боевой частью. Назвали её Р-5М. И 21 июня 1956 года первая в мире баллистическая ракетно-ядерная система – БРСД Р-5М – была принята на вооружение. По опубликованным данным, всего было развёрнуто 48 ПУ этих ракет.
 |
| Р-5 |
Р-5М сняли с вооружения в 1960-х годах. Но перед этим она стала первой советской ракетой с ядерным зарядом, размещённой за пределами СССР. Весной 1959 года два дивизиона, всего 12 ракет, были переброшены в ГДР. В зоне действия комплексов были базы американских БРСД «Тор» и «Юпитер» в ФРГ, Турции и Италии. Но уже к сентябрю того же года дивизионы были отозваны обратно в СССР – в войска стали поступать ракеты Р-12 с дальностью более 2000 км, и появилась возможность обойтись без передового базирования ядерных носителей, бывшего хорошим поводом для нагнетания и без того немалой напряжённости.
По-прежнему главной проблемой Р-5 была невозможность сколько-нибудь долгого нахождения ракеты в заправленном состоянии. Для компенсации испарения кислорода применялась система, дозаправлявшая бак прямо перед стартом. Это требовало строительства хранилищ жидкого кислорода в районах базирования ракетных частей. Дорого, опасно, ненадёжно, уязвимо…
Опыт эксплуатации ракет с криогенным окислителем позволил выработать требования к последующим разработкам. Главными из них были обеспечение работы при любых условиях окружающей среды, возможность манёвра всего комплекта технических средств по любым имеющимся дорогам и резкое сокращение времени предпусковой подготовки.
Всё это явно говорило о том, что новые ракеты должны работать на высококипящих (то есть не испаряющихся при «обычных» температурах) компонентах топлива. Это и было сделано; но, прежде чем перейти к изделиям «второй волны», надо отдать должное Р-7 – ракете, не ставшей по-настоящему боевой машиной, но сыгравшей огромную роль в восприятии Западом нашей страны, а значит, и в формировании геополитического облика мира в те напряжённые и динамичные времена.
Р-7 – знаменитая королёвская «семёрка» – разрабатывалась в соответствии с правительственным постановлением об исследованиях по созданию двухступенчатой баллистической ракеты с дальностью 7000–8000 км. Двигательную установку Р-7 должны были составлять унифицированные кислородно-керосиновые ЖРД большой мощности – с тягой порядка 100 т в пустоте. Их успешное создание было выдающимся для того времени достижением и во многом предопределило успех разработки всего комплекса.
Дело было настолько масштабным, что возникла необходимость строительства нового полигона для испытаний МБР – возможностей Капустина Яра уже не хватало. Был выбран участок на территории Казахстана, недалеко от станции Тюратам. Так начался космодром Байконур.
(Кстати, совсем недавно я редактировал статью И.К. Бажинова – как раз о том, как выбиралось место для будущего Байконура, который начинался вовсе не как космодром, а как полигон для испытаний Р-7. Игорь Константинович был одним из участников этой работы. Про первые шаги строительства пускового комплекса, про рытьё котлована и прочее в массовой печати написано немало, а вот про этот этап – выбор трассы, уточнение расположения сооружений и технических средств – я читал впервые. Да, оказывается, могли выбрать и совсем другие районы старта и падения ГЧ… Если интересно, посмотрите статью в 12-м номере журнала «Техника – молодёжи», он скоро появится в продаже. Там есть несколько старых фото; трогает не столько даже то, что на них запечатлено, а то, что они сделаны в то сверхсекретное время – таких не может быть много. Ну, а суслики и ящерки – это уже из дня сегодняшнего, от моих товарищей по КБ, которые по сей день ездят на каждый пуск «Протона» с разгонным блоком «Бриз-М»).
Первый успешный пуск Р-7 проведён 21 августа 1957 года – макет боеголовки, пролетев 5600 км, упал в районе цели на Камчатском полуострове. Лётно-конструкторские испытания Р-7 были завершены в июне 1958 года, в том же году было развёрнуто её серийное производство.
Р-7 имела взлётную массу 283 т, стартовала при общей тяге всех пяти двигателей обеих ступеней в 403 т, несла боеголовку массой 5,4 т на дальность 8000 км. 20 января 1960 года МБР Р-7 была принята на вооружение.
 |
| Р-7 |
Но её головная часть, как оказалось, была слишком тяжела, и потому некоторые стратегические цели, что называется, «за океаном» оказались вне пределов досягаемости этого оружия. Новая модификация ракеты, с облегчённой ГЧ, была названа Р-7А и принята на вооружение 12 сентября 1960 года. Теперь ракета обеспечивала дальность 9500 км, не оставлявшую зон неуязвимости на территории нашего главного противника. К июлю 1961 года МБР Р-7А были развёрнуты на пяти стартовых комплексах – одном на Байконуре и четырёх в Плесецке.
Точные даты испытаний, запусков в серию и принятия на вооружение приводятся для того, чтобы заинтересованный читатель имел возможность сравнить их с аналогичными датами для американских стратегических комплексов, которые будут приведены ниже.
Принципиальная задача неотвратимого достижения территории США нашими носителями ядерного оружия была решена, но тактические недостатки криогенных ракет оставались. Поэтому больше боевых стартов для Р-7 не закладывали, а построенные ранее к 1968 году были сняты с боевого дежурства. Часть из них (стартов) переоборудовали, и они до сих пор используются для запусков космических ракет-носителей.
Необходимо было создать весь спектр боевых ракет на долгохранимых компонентах топлива.
Двигателями с окислителем на основе азотной кислоты у нас занимались ещё в 30-е годы, и проблемы были известны. Они обусловлены крайне высокой агрессивностью кислоты, предъявляющей непростые требования к конструкции трубопроводов, соединителей, клапанов и т.п. Что ж, при создании новой техники без трудностей не бывает.
Ведущим конструктором по ракете Р-12 на высококипящих компонентах стал Михаил Янгель. Королёв, под руководством которого он работал, был против использования в ракетах токсичных компонентов, предлагая направить усилия на переход к твёрдым топливам. Однако руководство решило иначе, и Янгеля с сотрудниками перевели в Днепропетровск, где Михаил Кузьмич в июле 1954 года стал главным конструктором ОКБ-586 Министерства оборонной промышленности.
Первый пуск Р-12 прошёл в Капустином Яре 22 июня 1957 года, а принятие на вооружение состоялось 4 марта 1959-го. Р-12 и её модификации серийно строились до 1967 года.
 |
| Р-12 |
Р-12 (SS-4, «Sandal») работала на керосине и смеси азотной кислоты и азотного тетраоксида. Она имела длину 22 м, боевую часть мегатонного класса, весила 41,75 т и летела на дальность 2100 км. При исходном положении собранной ракеты в хранилище на технической позиции время готовности к пуску составляло 140 мин. Из повышенной готовности, когда незаправленная ракета установлена на стартовый стол, это время равнялось 60 мин. Из полной готовности, когда ракета установлена, прицелена и заправлена, её можно было пустить через 30 мин, а находиться в таком состоянии она могла в течение месяца. То есть время готовности к старту уменьшилось в несколько раз по сравнению с комплексами на криогенных компонентах.
В мае 1960-го первые полки наземных комплексов Р-12 заступили на боевое дежурство в западных районах СССР и в Казахстане. В каждом полку было по 4 или 6 ПУ.
К этому времени руководство СССР, оценив самостоятельную роль дальних ракет с ядерными боеголовками в общей структуре вооружённых сил и располагая уже боеготовыми частями ракет средней дальности, приняло важное организационное решение: 17 декабря 1959 года постановлением Совета Министров СССР был создан новый вид войск – Ракетные войска стратегического назначения (РВСН). В их состав вошли ракетные части, подчинявшиеся ранее Главному артиллерийскому управлению и командованию Дальней авиации РВГК.
Комплекс Р-12 стал главным героем Карибского кризиса. Тогда, осенью 1962 года, на Кубу были скрытно доставлены 36 ракет Р-12 и ядерные боеголовки к ним. Это была немалая угроза: суммарная мощность ядерных зарядов была эквивалентна 4 тысячам «хиросимских» бомб. Президенту Кеннеди было от чего занервничать.
Правда, было о чём волноваться и советскому руководству – собственно, размещение ракет на Кубе и предпринималось для компенсации некоторой слабости наших позиций в «холодной войне», выявившихся к этому времени.
Дело в том, что, хотя по общему количеству стратегических ракет наземного базирования мы значительно опережали США, число межконтинентальных ракет в РВСН было ещё невелико. На 22 октября 1962 года – день объявления блокады Кубы – мы имели 48 ПУ МБР типов Р-7 и Р-16; а вот установок средних ракет всех типов у нас было 543. Американская же ракетная группировка включала всего 105 ПУ средних ракет, зато ПУ МБР в ней было 151. Причем ракеты средней дальности (БРСД) уже были размещены в Европе и, таким образом, угрожали территории СССР самым непосредственным образом. Стоит ещё вспомнить соотношение сил нашей и американской стратегической авиации.
В общем, с практической точки зрения понятно, почему Хрущёв пошел на кубинское «мероприятие». С формальной стороны тоже есть вполне приемлемое обоснование – эти самые «Торы» и «Юпитеры» на американских базах в Европе. Наконец, и юридически придраться не к чему: до Договора о нераспространении ядерного оружия было ещё далеко…
Карибский кризис был разрешён мирно, и реальную угрозу развязывания глобальной ядерной войны удалось предотвратить. Но, кроме этого немедленного результата, он имел и важные пролонгированные последствия. Специалисты признают, что, испытав весьма сильное потрясение от этого взрывного нарастания напряжённости на фоне привычного уже «среднего» темпа гонки вооружений, руководители двух сверхдержав впервые задумались, куда же эта гонка может привести. Кто знает, как долго США и СССР продолжали бы «без страха и сомнения» множить ракетные дивизии и стратегические авиакрылья в полной уверенности, что именно такой и только такой образ действий может дать безопасность существования им и их союзникам. Не будь карибского шока, вполне вероятно, что этот самый Договор о нераспространении был бы подписан на много лет позднее, чем это произошло в состоявшейся действительности.
Кстати, не только мы вынуждены были успокоить Вашингтон, убрав наши ракеты из западного полушария. Американские БРСД, в соответствии с послекризисными договорённостями, также были вывезены с Европейского континента.
Итак, ракеты Р-12 наземного базирования значительно повысили уровень боевой готовности ракетных войск. Однако это достижение имело принципиальное значение только для случая авиационного налёта – при условии своевременного обнаружения факта вылета бомбардировщиков ракеты могли быть запущены раньше, чем самолёты противника долетят до их стартовых позиций. Ракетное же нападение не давало такой возможности.
Открытый наземный старт обеспечивал устойчивость к избыточному давлению ударной волны на уровне всего 0,2 атмосферы, то есть ракета была бы уничтожена взрывом 1 Мт на расстоянии 5 км. Поэтому отдельные позиции должны были быть разнесены на многие километры, чтобы нельзя было одним взрывом уничтожить их сразу несколько. Развёртывание же ракет из защищенных укрытий на рассредоточенные позиции, с применением громоздких агрегатов на грунтовом шасси (в том числе многотонных топливных цистерн), требовало нескольких часов напряжённой работы. Уязвимость наземных комплексов закономерно привела к необходимости проектирования шахтных пусковых установок (ШПУ).
Для ракет первого поколения был разработан вариант группового старта. Технологическое оборудование – ёмкости с компонентами, огромные баллоны со сжатыми газами, насосы, магистрали, дизель-генераторы и прочее – смонтировано в заглубленном центральном сооружении. Оно обеспечивает подготовку и пуск нескольких ракет из находящихся поблизости ракетных шахт. Под шахтное базирование несколько доработали и саму Р-12, она стала называться Р-12У. Испытали новый комплекс в Капустином Яре к декабрю 1962 года, и 15 июля 1963-го шахтный вариант был принят на вооружение – вместе с аналогичными комплексами ракет Р-14 и Р-16.
 |
| Р-14 |
Группировка Р-12 была одной из самых многочисленных. К середине 1960-х в неё входило более 600 единиц. Техническая документация и образцы ракет были переданы Китаю, где на их основе созданы ракеты «Дун-1». На базе Р-12 (как, впрочем, и многих других боевых ракет), были созданы космические ракеты-носители нескольких серий.
Последние Р-12 были сняты с вооружения и уничтожены к 21 мая 1990 года в соответствии с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД).
6 июня 1960 года Янгель начал испытания новой ракеты Р-14 (SS-5, «Skean»), а 12 января 1962-го – её шахтного варианта, Р-14У. Ракета имела дальность уже 4500 км и несла мощную термоядерную ГЧ массой 5,2 т. Наземная Р-14 принята на вооружение весной 1961 года, а первые шахты с Р-14У встали на боевое дежурство в 1964-м. Количество развернутых Р-14 и Р-14У – около 100 ПУ – достигло максимума в 1965 году. Вот на них-то, в шахтном варианте, мне и довелось служить…
Выводить Р-14 из боевого состава РВСН начали в 1981 году, последние из них были ликвидированы в 1990-м.
Ракеты стратегического паритета
 |
| Р-16 |
Однако надо было думать и о крупносерийной межконтинентальной ракете. Разработка двухступенчатой МБР Р-16 для наземных стартов начата Янгелем 17 декабря 1956 года, а варианта Р-16У, унифицированного для наземного и шахтного базирования – 30 мая 1960-го. Эти ракеты (SS-7, «Saddler») имели поистине «исчёрпывающую» дальность полета: 10 500 км с «тяжёлой» ГЧ (2,1 т), 13 000 км – с «лёгкой» (1,3 т). Автономная система управления уже не требовала для попадания в цель радиокоррекции на начальном участке. Гарантийный срок хранения в заправленном состоянии составил 30 суток. Готовность к пуску измерялась десятками минут. При этом стартовая масса была вдвое меньшей, чем у Р-7А.
Наибольшее число ПУ Р-16 обоих вариантов базирования составило 183 единицы к 1965 году.
В небольшом количестве находились в боевой эксплуатации последние кислородно-керосиновые боевые ракеты Р-9А. Их разработка в ОКБ-1 была предпринята потому, что у руководства страны ещё не было определённого мнения по поводу выбора между МБР на криогенных и высококипящих компонентах. Р-9А стала последней боевой машиной С.П. Королёва.
Основной идеей при создании ракеты стало применение переохлаждённого кислорода. Такое решение, вкупе с некоторыми другими новшествами, позволило сократить потери кислорода при хранении, транспортировке и заправке в 500 раз. Специальное оборудование с полностью автоматизированным процессом подготовки к пуску сократили время предстартовой подготовки, считая от горизонтального положения ракеты, до 20 минут – это вместе с заправкой! Время нахождения в заправленном состоянии было доведено до 24 часов – сравните с 15 минутами у Р-2. Ракета была почти на треть легче Р-16 при сравнимой дальности и том же весе ГЧ. В 1964–65 годах было развернуто 27 наземных и шахтных ПУ, но вскоре появились более совершенные образцы. И к 1972 году Р-9А были сняты с боевого дежурства.
В 1974–77 годах, в соответствии с Договором ОСВ-1, все 210 пусковых установок ракет Р-9А и Р-16У были ликвидированы.
…Фактически, выше рассказано о создании и становлении Ракетных войск и – попутно – о формировании группировки ракет средней дальности первого поколения. Однако предметом советско-американских переговоров 1970-х годов были в первую очередь межконтинентальные носители, развернутые в больших количествах к началу этого десятилетия. Такими носителями стали ракеты Р-36 (SS-9, «Scarp») и РС-10 (SS-11, «Sego»), выведшие советские стратегические силы на новый, более высокий уровень эффективности.
Двухступенчатая Р-36 разработки Михаила Янгеля – это первая отечественная ракета тяжёлого класса. Главной её особенностью стало применение технологии ампулизации, позволяющей ракете годами находиться в заправленном состоянии. Время готовности к пуску сократилось до нескольких минут, то есть приблизилось к этому показателю для ракет на твёрдом топливе. При взлётном весе 184 т ракета несла мощнейшую в мире ГЧ массой 3,9–5,8 т, имея дальность соответственно 15 200–10 200 км. Усовершенствованная система управления давала необходимую точность без какой-либо дополнительной коррекции, сделав ракету по-настоящему автономной.
Изменился способ базирования. Ракеты, которые уже не надо было заправлять перед стартом, размещались в отдельных, удаленных друг от друга на 8–10 км шахтах; управление пуском было дистанционным, по кабелю, с общего и тоже удалённого подземного КП. Это называется «одиночные старты» – ОС. Таким образом, противник лишался заманчивой возможности поразить несколько ракет одной боеголовкой, что он мог сотворить с прежними групповыми стартовыми позициями.
Р-36 снабжалась комплексами средств преодоления ПРО. А 26 октября 1970 года произошёл ещё один качественный скачок: на вооружение был принят вариант Р-36П с разделяющейся ГЧ (РГЧ) рассеивающего типа с тремя боеголовками.
 |
| Р-36 |
Первые комплексы ракет Р-36 встали на боевое дежурство 5 ноября 1966 года. Группировка Р-36/Р-36П достигла максимума в 308 ПУ к 1977 году.
Самой же массовой советской МБР в начале 70-х годов ХХ века стала РС-10, созданная в КБ Владимира Челомея.
 |
| Р-10 |
Это была лёгкая (42,3 т) ампулизированная ракета с дальностью 10 600 км, предназначенная для базирования в шахтных ПУ по схеме ОС. (Сравните: Р-12 при дальности 2100 км весила 41,75 т). Прочность шахт по исходному проекту должна была обеспечивать устойчивость к взрыву мощностью 1 Мт на расстоянии 1300 м. Предполагалось строительство более тысячи ШПУ.
Специалисты свидетельствуют, что стоимость сооружения каждой шахты была значительно ниже стоимости шахт для американских «Минитменов», имевших похожие габариты и характеристики. Однако в целом затраты на создание «ракетного щита Родины» были колоссальны. Массовое строительство позиционных районов для развёртывания РС-10 и Р-36 началось в 1965 году, и к июлю 1967 года на строительные и монтажные работы было затрачено около миллиарда рублей; а участвовало в них более 650 тысяч человек.
На РС-10 устанавливали моноблочную ГЧ с комплексом средств преодоления ПРО «Пальма». Модификация РС-10М с РГЧ рассеивающего типа была принята на вооружение в декабре 1972 года, три её боеголовки падали в радиусе 1,5–2 км от точки прицеливания. Кроме того, в РС-10М достигнуты увеличенная до 12000 км дальность и повышенная точность стрельбы.
Вот так создавалась ракетная мощь Советского Союза, вынудившая президента США Ричарда Никсона в 1969 году официально признать наличие ядерного паритета между СССР и США.
Действительно, в 1969 году группировка советских МБР сравнялась по численности с американской. В это время у нас стояло на боевом дежурстве 1010 ПУ с ракетами Р-16, Р-9А, Р-36 и РС-10, из них лёгких РС-10 было более 600. В САК США в это время насчитывалось 1054 ПУ МБР – 54 тяжёлых ракеты «Титан» 2 и 1000 лёгких – «Минитмен» 1 (800 шт.) и «Минитмен» 2.
Теперь, для полноты картины, рассмотрим коротко историю американских усилий по созданию ракетной составляющей стратегической триады.
Наземные МБР Америки
Ни в коем случае нельзя сказать, что в США стали интересоваться управляемыми жидкостными ракетами только после того, как узнали про Фау-2. Там велись собственные исследования; наиболее известным энтузиастом-практиком был профессор Роберт Годдард. Он вёл работы по ракетам с ЖРД уже в 1920-х годах, причём, по оценке одного из членов Немецкого ракетного общества тех лет Вилли Лея, опережал в своих экспериментах это общество на 6 лет. В 1932 году Годдард уже запустил ракету, управляемую гироскопом.
В 1936 году в Калифорнийском университете по инициативе крупного учёного-механика и аэродинамика Теодора фон Кармана образовалась группа, ставившая своей задачей конструирование ракеты для исследования верхних слоёв атмосферы.
 |
| «Капрал» |
В 1943 году работами этой группы заинтересовалась Армия (т.е. сухопутные войска) США. Развитие ракетной программы, наименованной «Прайвит», привело в мае 1947 года к пуску ракеты «Капрал» Е, которая достигла дальности 100 км. Это был один из шагов на пути, приведшем в 1954 году к принятию на вооружение Армии США оперативно-тактической ракеты М2А1 «Капрал». Пятитонная 14-метровая ракета могла доставить на дальность до 140 км ГЧ весом в 680 кг, в том числе и ядерную, причём компоненты её топлива не были криогенными. «Капрал» был принят на вооружение сухопутных войск США и некоторых их союзников по НАТО.
Не закончив ещё работы по программе «Прайвит», Армия при активной помощи «приглашённых» немецких специалистов во главе с Брауном приступила к освоению трофейной Фау-2. Задачей программы «Гермес», призванной объединить немецкий и американский опыт, стало создание ракеты с параметрами лучшими, чем у Фау-2.
Работы начались на знаменитом теперь полигоне Уайт Сэндз, продолжились на ещё более знаменитом мысе Канаверал. Провели 69 пусков Фау; интересно, что процент успешных был ниже, чем у немцев при боевой эксплуатации ракеты в военное время. Программа «Гермес» заключала в себе работы по нескольким направлениям, одно из которых привело к созданию оперативно-тактической ракеты «Редстоун». Название было выбрано по месту дислокации группы разработчиков – Редстоунский арсенал в г. Хантсвилл, Алабама.
 |
| «Редстоун» |
При длине более 21 м и весе более 27 т ракета имела дальность 640 км (отметим: современная ей и сходная по габаритам советская Р-5М имела дальность 1200 км). Головная часть была отделяемой; естественно, предусматривалось ядерное боевое снаряжение. Во 1958 году «Редстоуны», получившие армейское обозначение SSM-A-5, были размещены в ФРГ и включены в состав вооружённых сил НАТО.
Вдохновлённая успехом «Редстоуна», Армия в 1955 году начала работы над ракетой с дальностью 2700 км. К этому времени министерство обороны приняло решение, отдававшее все ракеты с дальностью более 320 км «под руку» ВВС, и руководители проекта, названного «Юпитер», очень спешили, боясь, что им запретят вести параллельную разработку – ВВС приступили к созданию аналогичной ракеты «Тор». Обошлось: решили, что сделает «Юпитер» Армия, а эксплуатировать будут ВВС.
Одноступенчатая криогенная ракета PGM-19A «Юпитер» имела массу около 50 т, длину 18,39 м, инерциальную систему управления и дальность полёта 2400 км. Отделяемая ГЧ с ядерным зарядом в 1 Мт уже снабжалась собственной системой стабилизации для улучшения точностных характеристик. Ракета и её наземное оборудование были аэротранспортабельны, что облегчило их переправку в Европу: в 1959 году США заключили соглашения с Италией и Турцией о размещении на их территориях стартовых площадок соответственно для 30 и 15 «Юпитеров».
В отличие от Армии, ВВС США долгое время они отдавали предпочтение крылатым конструкциям, относясь к баллистическим ракетам с недоверием. Ссылались на их недостаточную точность, которую нечем было компенсировать из-за опять же малой грузоподъемности. Уверенность, с которой руководители ВВС делали ставку на мощную стратегическую авиацию – она-то успела доказать свою эффективность! – тоже мешала непредвзято взглянуть в близкое будущее. Да и не верилось, что СССР сможет быстро создать атомную бомбу, и к ней дальнюю ракету в качестве носителя.
Напрасно «Рэнд Корпорейшн» в своих прогнозах 1949 и 1950 годов убедительно показывала преимущества баллистических ракет перед крылатыми. Полной поддержкой ВВС пользовались именно программы самолётов-снарядов сначала средней, потом межконтинентальной дальности; некоторые образцы какое-то время находились на вооружении.
К середине 1950-х годов положение, наконец, изменилось. Основной причиной этого стало появление термоядерного заряда – небольшого, но в сотни раз более мощного, чем атомные на делящемся веществе. В мае 1954 года ВВС присвоили своим баллистическим программам наивысший приоритет.
В январе 1955 года компания «Конвэр» получила заказ на разработку МБР «Атлас» с дальностью 9000 км. В мае развернули параллельные работы по ракете аналогичного назначения «Титан», заказав её фирме «Мартин» – чтобы в случае неудачи можно было бы довести хотя бы одну из них. Тогда же командование ВВС решило делать БР средней дальности, на 2700 км; программа не дублировалась внутри ВВС, так как свой «Юпитер» делала Армия.
Эту последнюю разработку поручили компании «Дуглас» в декабре 1955 года. Ракетные программы координировались, БРСД, названная PGM-17A «Тор», получила практически ту же двигательную установку, что делалась для «Атласа», и сходную систему управления. Поэтому «Дуглас» сумел осуществить первый успешный пуск на 2340 км уже 20 сентября 1957 года.
 |
 |
| «Тор» |
«Юпитер» |
По габаритам и весу одноступенчатый кислородно-керосиновый «Тор» был сходен с «Юпитером», его ГЧ имела мощность 1,5 Мт, дальность составила 2775 км. «Торы» были приняты на вооружение не только американцами: в 1958 году 60 ракет были переданы ВВС Великобритании. Всего на боевом дежурстве стояло 290 ПУ БРСД «Тор»; снимались они с вооружения в 1960-х годах. На базе боевой ракеты было сделано несколько модификаций космических носителей, которые завоевали реноме одних из самых надёжных РН в мире.
Первой американской межконтинентальной ракетой стал «Атлас» – двухступенчая машина с параллельным расположением ступеней. Компоненты – жидкий кислород и керосин. Её разработку возглавил главный конструктор «Конвэра» Карл Боссарт, имевший опыт работы в ракетной тематике. Сделанная им ракета имела длину 23–25 м (в зависимости от модификации), вес 120–122 т, несла боевую часть с эквивалентом 3–5 Мт, могла запускаться по целям, находящимся на расстоянии более 14,5 тыс. км.
 |
| «Атлас» |
На вооружении с августа 1959 года стояли модификации «Атлас» D, E и F. На варианте D применялась система с радиокоррекцией, она давала неплохую точность (3,2 км на дальности 8000 км), но исключала залповую стрельбу. Поэтому на E и F поставили чисто инерциальную систему, заимствованную с ракеты «Титан». Другим отличием версий являлся способ базирования. «Атласы» D хранились на открытых площадках в горизонтальном положении, то есть были совершенно незащищенными и долго готовились к пуску. Вариант Е имел переходной тип старта, на котором ракета лежала в бетонном коробе. Для варианта F разработали шахтное укрытие, но для запуска ракету надо было поднимать из шахты на уровень земной поверхности.
Всего в боевой эксплуатации было 132 «Атласа». Они быстро устарели, и с 1965 года их начали снимать со службы, причем большинство снятых ракет нашли себе мирное применение в космических программах США.
МБР LGM-25A «Титан» 1, как уже говорилось, создавалась параллельно с «Атласом». Как и все ракеты 1-го поколения, она работал на жидком кислороде, но две её ступени располагались по последовательной схеме. Поначалу использовалась радиокоррекция, позже установка улучшенной инерциальной системы управления позволила от неё отказаться. Длина ракеты около 30 м, вес – около 100 т, дальность – 10 400 км. Моноблочная боевая часть имела мощность 4 Мт. Отклонение от цели, полученное в последних восьми испытательных пусках, не превышало 1 км.
Стартовые позиции устраивались для звена из трёх ракет. На каждой позиции было 3 ракетных шахты, три шахты с компонентами топлива, сооружения для обслуживающих агрегатов, запасов воды и нефти, командный пункт. По расчётам, такая позиция стоила 10 млн. долларов.
В состоянии готовности ракета была уже заправлена горючим, а кислород надо было заливать перед пуском. Как и «Атлас», перед стартом «Титан» 1 нужно было поднять из шахты на уровень окружающей местности.
В 1962 году на ракетных базах САК было развернуто 54 «Титана» 1. Уже в 1965-м их стали снимать, заменяя принципиально более совершенными «Титанами» 2.
 |
| «Титан» |
Эти ракеты, которые несли боевое дежурство более 30 лет, созданы по инициативе производителя – фирмы «Мартин». В середине 1958 года она предложила сделать ракету второго поколения, более грузпоподъёмную, чем «Титан» 1, и свободную от основных недостатков своего предшественника. ВВС предложение рассмотрели и в июне 1960 года приняли.
Кардинальным отличием новой ракеты – LGM-25C «Титан» 2 – стало использование в качестве окислителя высококипящего оксида азота. Значительно усовершенствована система управления, дальность доведена до 15 000 км, установлен боезаряд в 10 Мт, усилена устойчивость ГЧ к поражению средствами ПРО. Старт осуществляется прямо из шахты, без подъёма на поверхность. Первая же «редакция» ШПУ, со своими амортизаторами и крышей весом 680 т, обеспечивала защиту от давления во фронте ударной волны до 15 атмосфер.
«Титаны» 2 стали заменять своих «старших братьев» в середине 1960-х годов, и к началу 1970-х 54 МБР этого типа остались единственными тяжёлыми ракетами в САК США.
Самыми же массовыми межконтинентальными ракетами США, начиная с конца 60-х годов и по настоящее время, являются трёхступенчатые твёрдотопливные ракеты лёгкого класса (29,5–34,5 т) семейства «Минитмен».
Работу над ними начала в 1958 году фирма «Боинг» в кооперации с ещё четырнадцатью известными производителями. В течение последующих лет в конструкцию вносились изменения, так что поочерёдно возникли 4 основных модификации базового типа ракеты 3-го поколения LGM-30: «Минитмен» 1А, 1В, 2 и 3.
У вариантов сильно различались системы управления (СУ). Так, начиная с «Минитмен» 2, аппаратура СУ позволяет помнить информацию о множестве целей и выбирать нужную прямо в полёте; кроме того, эта система обеспечивает уменьшение промаха в 8 раз по сравнению с предыдущей. В конце 1970-х на ракетах появилась ещё более совершенная СУ. Мощность моноблочной ГЧ росла от 1 Мт у «Минитмен» 1А до 2 Мт у «Минитмен» 2. На «Минитменах» 3 стоит уже разделяющаяся ГЧ с тремя боевыми блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН) мощностью по 200 кт; на трёхстах машинах этой модификации в 80-х годах были установлены новые ГЧ с блоками по 350 кт и вдвое более точным их наведением. Головные части снабжены комплексами средств прорыва ПРО.
Дальность ракет «Минитмен» 1 составляла 10 000 км, а у «Минитмен» 3 она превышает 13 000 км. Круговое вероятное отклонение, по публикациям конца 1970-х годов, доведено до 240 м. Ракеты хранятся и стартуют из шахт, время предстартовой подготовки – 30 секунд. Защита шахт уже при их строительстве рассчитывалась на избыточное давление в 21 атмосферу, а во 2-й половине 1970-х была усилена до уровня 60 атмосфер.
В интересующий нас период – в начале 1970-х годов – на шести базах САК ВВС США было развернуто 1000 ракет модификаций «Минитмен» 1 и 2; в 1972 году началась замена наиболее старых из них на «Минитмены» 3 с РГЧ ИН.
Резюме: ситуация перед ОСВ-1
Итак, к моменту выработки «Временного соглашения об ограничении стратегических вооружений» (его принято называть ОСВ-1) в области МБР сложилась следующее положение.
Общее число МБР у СССР и США было примерно равным, очевидно, с некоторым перевесом в сторону Советского Союза. Американские ракеты в целом имели лучшие показатели по времени предпусковой подготовки и, возможно, по точности попадания в цель. У нас было больше тяжёлых ракет с мощными боевыми частями, что в значительной степени компенсировало относительную слабость по точностным параметрам; при этом время готовности наших ампулизированных ракет, хотя было хуже американского, но вполне обеспечивало их своевременный пуск. Американцы определённо опережали нас по разделяющимся головным частям, особенно имеющим индивидуальное наведение. Советский Союз продолжал строить пусковые установки, а Соединённые Штаты, перенеся акцент на строительство подводных ракетоносцев, свою программу развёртывания наземных МБР считали выполненной.
Источник: bwana.ru.
Рейтинг публикации:
|
