Летом 1872 г. на деревянном пароходе «Тегетгоф» в северную часть Баренцева моря отправилась австро-венгерская экспедиция под руководством Карла Вайпрехта и Юлиуса Пайера. Однако, уже на широте 74 с.ш. был встречен сплоченный лед, вдоль кромки которого судно проследовало на восток до островов Новая Земля, где было зажато тяжелыми льдами. Дрейф увлек судно на север. 30 августа 1873 года на 375 день дрейфа, в разрыве окружавшего судно густого тумана в сиянии солнечных лучей блеснула горная страна.
Так был открыт полярный архипелаг, получивший название Земля Кайзера Франца-Иосифа.
Судно «АдмиралаТегетгоф» к тому времени превратилось в корабль без руля и без ветрил, скорее, в плавучий дом для членов полярной экспедиции. Оно было затерто льдами несколько месяцев, и судьба командира и матросов менее всего зависела от них самих.
Этот дом был очень тесный. Офицерские каюты были похожи по площади на совмещенные санузлы в хрущевках (узкая шконка, да небольшая тумбочка, разве что у капитана лишний пятачок для стола, за которым можно работать). Матросы, образно говоря, спали друг у друга на головах. К счастью, высшая степень раздражения к тому моменту еще не достигла своего апогея. А все потому, что большая часть матросов была завербована в южной Италии, это были веселые жизнерадостные парни, правда, в первой половине экспедиции. Они и представить себе не могли, что она продлится так долго…
Зато надо отдать должное Карлу Вайпрехту, руководителю экспедиции, и его правой руке Юлиусу Пайеру. Они, отправляясь в столь рискованное путешествие, прекрасно понимали, что поиски Северо-Восточного прохода из Атлантического океана в Тихий океан могут слегка затянуться. А потому немалую часть груза, который разместился в трюмах 32-метрового «Адмирала» составляли съестные припасы, с этой целью они закупили только одних мясных консервов из расчета на тысячу дней.
Каюты были такие тесные еще и потому, что при постройке судна жилые помещения занимали незначительную часть по сравнению с техническими . Но нет худа без добра – зато в трюмы влезло аж 130 тонн каменного угля, который, забегая вперед, во время дрейфа оказался совершенно бесполезным. Но если учесть, что центнера угля хватало на то, чтобы примерно час идти под парами, то топлива было явно недостаточно, если бы идти пришлось, действительно, тысячу дней…
Рассчитывали австрийцы встретить архипелаг в Северном Ледовитом океане? И да, и нет. Да, потому что о его предположительном существовании за век до этой полярной экспедиции высказывался выдающийся российский ученый Михаил Васильевич Ломоносов. Нет, из-за того, что за предыдущий век все попытки открыть архипелаг (состоящий, между прочим, из 191 острова общей площадью 16 134 кв. километра) завершились неудачно, и он постепенно превратился в fata morgana (сложное оптическое явление, состоящее из нескольких форм миражей). А тут еще, совсем некстати, дрейф…
Но они не могли не встретиться: архипелаг и «Адмирал Тегетхоф». Скорее всего, кто-то свыше отдавал дань уважения одному из самых знаменитых австрийских адмиралов В. Тегетхофу, который 20 июля 1866 года с помощью 7 броненосцев и нескольких устаревших деревянных кораблей разгромил итальянский флот под командованием адмирала Персано, состоявший из 10 пароходов, обшитых броневыми листами.
С другой стороны, еще за год до начала австрийского похода за Полярный круг, с аналогичной просьбой снарядить экспедицию, к российскому императору обратился князь Петр Кропоткин.
Есть смысл рассказать обо всех действующих лицах этого исторического треугольника.
Итак, руководитель австрийской экспедиции лейтенант военно-морского флота Карл Вайпхерт родился 8 сентября 1838 года в Михельштадте (Великое герцогство Гессен-Дармштадт), в состоятельной бюргерской семье. Морем грезил с детства, хотя и появился на свет в горах Оденвальд. В 18-летнем возрасте зачислен временным кадетом в австрийский ВМФ, а спустя четыре года стал офицером на судне, которым командовал будущий адмирал Вильгельм фон Тегетхоф. Участвовал в приснопамятном сражении при Лиссе, о котором говорилось выше. К тому времени, когда ему исполнился возраст Христа, совершил ряд экспедиций в Азию и Америку.
Карл был настоящим полиглотом: превосходно владел несколькими европейскими языками – итальянским, венгерским, сербохорватским, французским, английским и норвежским. За год до начала экспедиции по поиску Северо-Восточного прохода на фрегате «Исбьерн» («Белый медведь») вместе с Юлиусом Пайером предпринял разведочную экспедицию на Шпицберген и Новую Землю с целью выяснения метеорологической и ледовой обстановки в северной акватории Баренцева моря. В общем, несмотря на молодость, был настоящим морским волком.
Юлиус Пайер был тремя годами моложе Карла, но ни в чем не уступал в своей целеустремленности и одаренности старшему товарищу. Он родился в семье уланского ротмистра под Теплице (Богемия), пошел по стопам отца, окончив кадетский институт и военную академию. За храбрость и мужество во время сражений австро-прусской войны награжден военным Крестом, но позднее увлекся военной географией и начал организовывать различные экспедиции. В основном в горы, причем, всегда старался «открыть» такие места, где раньше почти не ступала нога человека. В Южно-Тирольских Альпах у него только за несколько лет состоялось порядка 30 восхождений, причем в большинстве случаев он был первым, кто покорил эти вершины. Чуть позже он переключается на тригонометрическую съемку массива Ортлер, здесь за год с небольшим у него набралось порядка 60 восхождений.
Не случайно Карл Вайпхерт выбрал его в свои помощники при изучении Шпицбергена и Новой Земли. Роли у них сложились еще в ту, первую экспедицию: Карл отвечал за морские дела, Юлиус за научное изучение открытых земель. Плюс ко всему, Пайер был не жадный, именно он решил нанять старшего друга во время похода на «Адмирале», пожаловав ему 1000 гульденов ассигнациями в качестве задатка…
Итак, 30 августа 1873 года австрийское исследовательское судно прибило к архипелагу, и экипаж задумался над тем, как его назвать. Но на их месте еще раньше должен был находиться никто иной как князь Петр Кропоткин. Несколько слов и о нем.
Петр родился 27 ноября 1842 года в одной из старейших аристократических семей России. Поговаривали, что если бы в XV веке царем избрали не Михаила Романова, то им бы мог стать кто-то из многочисленной и знатной семьи Кропоткиных. Во всяком случае, этот род вполне заслуживал подобного отношения.
С самого детства Петр был человеком, который решил идти наперекор наставлениям старших. Он прекрасно учился, его интересовали многие «материи», вот только характеру был вспыльчивого и не терпел над собой никакой власти. И когда в 1862 году Кропоткин-младший окончил Пажеский корпус и ему прочили блестящее будущее, Петр удивил всех, попросившись, чтобы его отпустили в Восточную Сибирь.
Поначалу отец (мама Петра умерла, когда мальчику было 3,5 года) и многочисленная семья была против, и только один трагический случай переубедил их в обратном. Однажды в Москве вспыхнул сильнейший пожар. Бороться с ним было практически невозможно, но нашлась одна группа храбрецов, которая, невзирая на опасность, бросалась в самое пекло. Некоторые из этой группы задохнулись в дыму. Петр Кропоткин, оказавшись на месте происшествия, был в огне одним из первых. И не покинул «поля боя» до тех пор, пока огонь не был погашен.
Когда генерал-майору Алексею Кропоткину, отцу юноши, доложили, как Петр вел себя на пожаре, он только за голову схватился. А когда «герой» появился дома, только и сказал ему: «Ты хотел на берега Амура? Езжай! Все одно тебя не удержишь. А голову потерять можно одинаково: что здесь, что там…».
Удостоился высокородный выпускник Пажеского корпуса аудиенции и у российского императора Александра II. Монарх улыбнулся настойчивости юноши и сказал: «Полезным везде можно быть».
Конечно, местным властям были даны указания следить за молодым человеком, чтобы он без нужды не рисковал собой. Да где там, спустя полгода он принял участие в сплаве по Амуру и Уссури, а спустя год предложил губернатору Амурской области отпустить его в практически неизведанные не только русскими, но и японцами «закрытый» район Маньчжурии. И как его не отговаривали (его предшественник русский топограф Ваганов незадолго до этого был убит), Кропоткин под видом торговца пробрался в Маньчжурию.
Это была самая настоящая промышленная и географическая разведка, с риском для жизни. Разведотряд гнал на продажу табун в 40 лошадей и имел две повозки, одна из которых принадлежала князю. В ней он вез свой товар: сукно, позументы, плис. А под ними он прятал свои записи, буссоль и другие необходимые инструменты. Члены отряда были тщательно отобраны: казаки говорили по-монгольски, а тунгусы – по-маньчжурски. Петр Алексеевич забирался в такие глухие уголки, что о нем неделями не было ни слуху, ни духу. Но то, что он привез по возвращении, заставило ахнуть! Это была подробнейшая карта местности, да еще с полным анализом ситуации. И хотя во времена СССР эту сторону жизни Кропоткина старательно скрывали, но он является одним из вдохновителей постройки КВЖД!
А дальше Петр увлекся проблемой ледниковых отложений. Летом 1865 года он организовал экспедицию в Иркутскую губернию, потом была крайне трудная, но очень результативная в плане научной и практической значимости Олекминско-Витимская экспедиция, за которую Русское географическое общество присудило 23-летнему исследователю золотую медаль. А один из хребтов Восточной Сибири был назван его именем.
А дальше случился приснопамятный бунт ссыльных поляков в Сибири в 1866 году (после Польского восстания 1863 года туда было сослано свыше 18 тысяч человек), который был подавлен достаточно жестко. План обезоружить конвой и бежать через Монголию в Китай, где они надеялись найти английские корабли, и через Америку вернуться в Европу, был изначально обречен на провал. Но кровь пролилась, и это показало Кропоткину, что мир далеко не идеален, что царская власть не страдает справедливостью. Он подал в отставку и вернулся в Санкт-Петербург, где «ледниковый период» стал доминантным в работе Кропоткина.
Особенно тщательно изучал князь материалы о течениях и перемещениях льдов в Баренцевом море и прилегающих частях Северного Ледовитого океана. В 1871 году он предположил, что в океане севернее Новой Земли есть как минимум большой участок суши, который влияет на движение льдов. Если исходить из того, что льды переносят морские течения, они в этом месте что-то омывают. Кропоткин предложил организовать экспедицию, чтобы открыть эту землю.
Но, во-первых, денег в казне не было, их съедали многочисленные реформы, а, во-вторых, после отставки Кропоткина император более не вспоминал о Петре Алексеевиче. Словом, князю предложили самому финансировать морскую экспедицию. Он отказался.
…А архипелаг был найден. Незадолго до этого, 18 августа, Вайпрехт и Пайер вместе с экипажем торжественно отметили день рождение Его Величества императора Франца Иосифа I. Поэтому они долго не раздумывали над тем, как назвать эту территорию – Землей Франца Иосифа.
К сожалению, сам Карл не дожил несколько месяцев до проведения первого международного полярного года. Он скончался 28 марта 1881 года.
Юлиус Пайер подробно рассказал о работе экспедиции в книге «725 дней во льдах Арктики», выпущенной в 1876 году. Он прожил долгую жизнь и умер в Югославии в самый разгар Первой мировой войны, 30 августа 1915 года. По иронии судьбы ровно через 90 лет после его смерти в Австрии выпущена коллекционная серебряная монета достоинством в 20 евро. На аверсе изображено судно «Адмирал Тегетгоф» в северном море среди льдин. На реверсе – руководители экспедиции Карл Вейпрехт и Юлиус Пайер в полярной экипировке.
Князь Петр Алексеевич Кропоткин в 1876 году в своем обстоятельном трактате «Исследование о ледниковом периоде» блистательно открыл новое исследовательское направление в классической геологии. В том же году он уехал за границу, приобщился к идеям анархизма и стал родоначальником этого направления в России.
Исследования Земли Франца-Иосифа.
Весной 1874 года австрийские путешественники Вейпрехт и Пайер , исследовав годом ранее южную территорию архипелага Франца-Иосифа, на санях продолжили путь с юга на север. Так появились первые картографические данные архипелага.
Впоследствии, шотландец Бенджамин Ли Смит посетил на яхте « Эйра» недавно открытый архипелаг. Но его экспедиция, скорее всего, преследовала иные цели, нежели изучение и описание Земли Франца-Иосифа.
Через пять лет, в 1879 г. к берегам архипелага пришло голландское исследовательское судно «Виллим Баренц» под командованием Де Брюйне. Уже несколько летних сезонов это судно вело гидрологические работы в Баренцевом море. При посещении архипелага Де Брюйне открыл остров, которого не было на карте Пайера, и назвал его именем Гукера — известного ботаника.
Дополнения и исправления карты архипелага появились позднее. В 1895-97гг. Фредерик Джексон, англичанин, обследовав юго-западную, среднюю и южную территории Земли Франца-Иосифа, выявил несоответствия своих исследований с картой Пайера. Он привнес изменения, исходя из которых, оказалось, что эти части архипелага состоят из островов, площадь которых меньше, чем предполагалось ранее, но количество их превышает число, указанных австрийскими путешественниками.
Знаменитое санное путешествие позволило Нансену значительно дополнить данные об архипелаге Франца-Иосифа. В августе 1895 года путешественник и исследователь Фритьоф Нансен остановился на зимовку на берегу острова Джексона — северный остров архипелага, названный так в честь исследователя – англичанина. Нансен пришел к выводу, что архипелаг не располагается к северо-востоку, в той части находятся лишь небольшие острова. Через год, в июне, Нансен нашел зимовку Джексона и объединил свои исследования с открытиями англичанина.
Целью американца Уэлмана была попытка достичь Северного полюса. Для этого он, по льду, в 1898году отправился на Землю Франца-Иосифа. Но добрался он лишь до 82° северной широты весной 1899 года, в то место, где был Пайер, а именно — до восточной части острова Земли Рудольфа. Другая экспедиция, которой руководил Бальдвин, летом, посетила средние участки архипелага, выяснив ранее, что на юго-востоке архипелаг не имеет такую большую протяженность, как предполагалось. Итальянская экспедиция на судне, под руководством герцога Абруццкого, в конце июля 198 года, с легкостью проделала путь до северного участка острова Рудольфа. Обнаружилось, что остров меньше, чем об этом сообщил Пайер. Экспедиция герцога Абруццкого встретилась с экспедицией Бальдвина, которая возвращалась обратно.
Недалеко от стоянки Пайера, в 1874году, после зимовки, была принята попытка добраться до севера на собаках по льду. Экспедиция под начальством капитана Каньи дошла до 86°33' с.ш.. Результатом этой поездки на санях было открытие того, что указанные на карте Пайера земля Петермана северней острова Рудольфа, а так же земля Короля Оскара северо-западней отсутствуют, и вообще, ближе к полюсу в этом направлении нет земель вообще.
В начале ХХ века, в 1901 году, русский вице- адмирал С.О. Макаров, обследовав архипелаг Франца-Иосифа, установил его истинные размеры. Впервые на Земле Франца-Иосифа был установлен русский флаг.
В то же год, и позже, в 1902 году, на архипелаге зимовала экспедиция Болдуина, который поставил своей целью добраться до полюса по льдам.
На шхуне “Святой Фока”, в 1913-14 гг. , у острова Гукера, зимовала экспедиция Г.Я.Седова. В бухте, где бросила якорь шхуна, было спокойно, и ее назвали — бухта Тихая. В этой бухте, в 1929 году, расположилась первая научно- исследовательская станция Страны Советов. Тихая стала пристанищем в последующие годы для советских полярников.
После создания базы для первой воздушной экспедиции на Северный полюс, в 1936 году,на острове Рудольфа стала действовать полярная станция. В мае 1937 года четыре самолета АНТ-6 , тяжелые четырехмоторные машины, помогли покорить папанинцам Северный полюс.
