Этим щекотливым вопросом, думаю, задавался каждый историк. В этом плане биологам или инженерам легче: они разрабатывают новые технологии, которые могут сделать нашу экономику более конкурентоспособной. А какую пользу приносят мои статьи, где я исследую характер русского оккупационного режима в Восточной Пруссии в 1914 г.? причины поражения царской армии? Или кризиса самодержавия? Конечно, многие гуманитарии задавались вопросом об общественной пользе их труда. Подчеркиваю «общественной пользе», ибо ответ типа «чтобы знать историю» меня мало устраивает. Однако не со всеми гуманитарными науками так. Не думаю, что социолог, политолог, экономист или специалист-международник хоть раз ставил под сомнение важность своей профессии, востребованность на современном рынке труда и тем более ее значимость для общества. А что же может сказать историк? Если обоснование важности может придумать каждый (хотя не всегда с ним согласятся остальные), то вот спрос (почти что его отсутствие) на научные исторические знания демонстрирует с жестокой убедительностью: она мало кому нужна в реальном мире.
В целом, в ответе на поставленный вопрос можно выделить следующие пункты:
Во-первых, из праздного любопытства. История (или хотя бы историческое краеведение) будет существовать всегда уже из-за тяги человека знать, что было до него в том городе, где он родился, в том регионе, где он живет, в той стране, которой он служит. Хотя такое отношение к истории зачастую - увы - не требует научного подхода, однако становится базой для развития исторического туризма, различных музеев. Весьма прибыльной может стать и генеалогия. В целом, при должной организации весьма серьезные доходы может приносить и реконструкторское движение, если оно находит выражение в крупных фестивалях, на которые приезжают десятки тысяч зрителей. Отмечу и то, что многие научные исторические работы также пишутся из любопытства и желания установить историческую истину. Правда, на этом деньги вряд ли сделаешь.
Во-вторых, история будет всегда необходима как средство национальной идентичности. Коллективная память об общем прошлом, а также сохраненные традиции есть мощнейший интегратор общества. Их утрата - первый шаг к серьезному социальному кризису. Таким образом, история превращается в инструмент в руках государства или другого политического института, стремящегося консолидировать общество в целом или отдельные его группы. В последнем случае речь, правда, может идти об отдельных автономиях, лидеры которых будут использовать память о прошлом (обязательно великом и независимом), чтобы стимулировать рост сепаратистских тенденций. Однако такой подход к истории также не требует обязательного научного изучения или понимания истории. Иногда (как мы видим на примере Прибалтики или современной Украины) необходимо кое-как подправить историческую память, чтобы она служила политическим целям. В итоге, мы получаем такие исторические опусы как Древнеукраинское государство.
В-третьих, история может выполнять классическую идеологическую функцию. Ее можно использовать для легитимации власти, создания образа врага и пр. История в таком случае превращается в набор символов, отрывочных фактов и утопает в постоянно меняющихся интерпретациях. Думаю, о научности нет даже смысла говорить. Более того, подобный подход может вредить поиску исторической истины.
В-четвертых, история может быть полезна в качестве некоей головоломки, упражнения для ума. Анализируя прошлое, человек учится мыслить более глубоко, абстрактно, замечать различные детали, искать взаимосвязи. Вот здесь уже необходима (в хорошем случае) хорошо проработанная методология. Правда, очень часто непрофессионалы (как и некоторые «дипломированные специалисты» и даже доктора наук) впадают в проведение аналогий между современностью и прошлым, забывая об историческом подходе, что приводит к некорректным сравнениям. Но в любом случае итогом становится повышения уровня саморефлексии в масштабах общества и умственного развития тех, кто подобные работы пишет или читает.
В-пятых, история с научной и практической точки зрения может быть полезна для выявления общих тенденций, закономерностей развития, выводов, актуальных для современности. Здесь я Америки не открываю, но лишь замечу: подобными вещами в действительности занимаются лишь единицы. И обычно такие исследования проводятся в рамках междисциплинарного подхода. В качестве примера можно привести советского экономиста Кондратьева, который на основе изучения экономической статистики за последние 150 лет вывел «длинные циклы» функционирования экономики в зависимости от технологического развития. Другой пример: К. Маркс, который на богатом (хотя иногда «немного слишком» вольно интерпретируемом) историческом материале смог обосновать свою теорию общественного развития: зависимости истории от развития средств производства.
К сожалению, выделенных в пятом пункте научных работ немного. Чуть больше тех, которые являются «упражнениями для ума», позволяют глубже понять тот или иной исторический срез, сделать выводы и провести аналогии (корректные или чаще - нет), но мало что дают для понимания исторического процесса как такового. Основная же масса исторических и около исторических работ - это первые три типа. Причем, весьма печально, что ныне на книжных прилавках не так много изданий, которые можно было бы отнести к тем, которые формируют национальную идентичность.
В итоге, получается, что история и историческая наука у нас по большей части варится в собственном соку - она становится «вещью-в-себе», нужной только авторам и нескольким десяткам читателей. Конечно, в рамках нарративной истории сложно отслеживать тенденции. Но к аналитической истории (к примеру, можно привести когнитивную историю, которая сейчас активно развивается в РГГУ и в УрФУ) стоит приступать только после наработки солидной методологической и фактологической (описательной) базы, желательно совмещая с достижениями других наук и продумывая, каким образом результаты могут быть апробированы в реальности. Увы - этим занимаются лишь единицы.
Константин Пахалюк
Автор присутствует на портале: - kap1914
Рейтинг публикации:
|
