На первый взгляд, серийность и четкая идейная направленность такой ротации непонятны. Можно предположить лишь, что мы имеем дело с естественной самозащитой системы в отношении тех, кто принимает неаутентичные для коллективного бессознательного ценности и модели поведения. Естественно, что происходило это отбраковывание в периоды острых общественно-политических кризисов.
Причины и объяснения для современников событий всегда различны, а результаты удивительно схожи. Вы мешаете сохранению Российской цивилизации в вечности. Вы ментально уходите на Запад, перестаете выполнять свою главную функцию – сохранения России в истории. Сегодня элита вновь вырвалась вперед, в направлении реального и мифологичного Запада. Вырвалась далеко, локализовавшись идейно и географически, тем самым вновь поставив себя под угрозу.
Процесс ускоренной ротации элиты болезнен для современников событий во все времена российской истории. Так было при опричнине Ивана Грозного, в годы революции и гражданской войны, сталинских чисток конца 30-х годов прошлого века. На место "Европеянок нежных" Осипа Мандельштама и "эмансипированных" а-ля Тухачевский красных командиров пришли вчерашние крестьяне, носители традиционной культуры.
Сегодня изменилось многое, кажется, что эти изменения снимают старые угрозы и даже циклы русской истории. Но это не так. Цикличность не может исчезнуть, а старые угрозы приобретают новый облик. Это относится и к ускоренной ротации элит.
В каких формах она произойдет в историческом завтра, мы не знаем. Мы можем предчувствовать лишь ограниченное количество вариантов, рассматривать будущее, выстраивая аналогии с прошлым.
Наиболее вероятным сегодня представляется сценарий смены элиты в результате выравнивания уровней производства и потребления в США. По некоторым экспертным оценкам, объем американского вклада в мировую экономику составляет порядка 20%, а потребление около 40%. В силу масштабов американской экономики и важности совокупного потребительского спроса генерируемого домохозяйствами, компаниями и государством, устранение этой двукратной диспропорции сулит большие перемены не только для Америки.
Это принципиально отличные от сегодняшних внешние условия, в которых вынуждена будет жить Россия. Они включают в себя не только масштабное падение цен на товары сырьевого экспорта - нефть, газ и металлы, но и резкое повышение уровня неопределенности в международных отношениях. Из истории мы знаем, что крупный кризис часто выплескивается из политики внутренней в политику внешнюю.
Временная дистанция от кризиса долгового рынка и производных финансовых инструментов к кризису политическому и геополитическому не столь уж и велика. Здесь можно вспомнить наиболее крупную экономическую встряску - Великую депрессию, окончательно изжитую только в ходе Второй Мировой войны.
Иные условия порождают иную политику, под которую требуется и иная элита. Степень быстроты и радикальность ее ротации определяются силой внешнего и внутреннего вызова. Часть элиты играет новую роль успешно, часть по личностным и профессиональным качествам не может соответствовать остроте момента.
Из действующих сегодня политиков наиболее адекватным перед лицом новых вызовов является Владимир Путин. Он принял российскую государственность в состоянии упадка и разложения. Он не сумел или, точнее, не захотел переломить тренд совсем, но сделал его безопасным на какое-то время. Он дал стране хотя бы теоретическую возможность маневра. Наш шанс на будущее.
Путин – наш президент. Позади Мюнхенская речь, героическое решение по Южной Осетии и Абхазии.
Двадцать лет мы пятимся на Восток под геополитическим натиском Европейского Союза и НАТО. "Джентельменские" договоренности времен Михаила Горбачева о нерасширении этих структур на Восток оказались забыты. На время приостановить этот новый "Drang nach Osten" удалось только в Южной Осетии в августе 2008 года. Скрежет гусениц старых советских танков оказался для западных политиков понятнее и памятнее устных договоренностей двадцатилетней давности. Ни Грузия, ни Украина в НАТО пока так и не вступили.
Но Россия пока слишком слаба, чтобы выстраивать открытую политику в духе Мюнхенской речи. Нужны операции прикрытия. Отсюда и непонятное на первый взгляд строительство в Крыму, "American Boy" в исполнении господина Медведева....
При этом значительная часть элиты играет всерьез, Запад стал ее домом, завладел образом мыслей. Если это действительно так, на память приходит лишь историческая метафора, рожденная из тоста Сталина: "1 мая 1937 г. после парада вождь... поднял тост за тех, кто, оставаясь верным, достойно займет свое место за славным столом в Октябрьскую годовщину" (по свидетельству бывшего начальника Разведуправления РККА комкора Урицкого).
Выпьем за тех, кто сможет перейти к новой реальности, сказать себе и миру – Россия для нас все. Ничего другое для нас больше не существует.
За тех, кто сможет включить созвучные массовому сознанию ценности в политику, дать обществу идеальные цели. Здесь важнее даже соответствие коллективному бессознательному, а не степень практической достижимости.
"За веру, царя и отечество. За Россию!" Эти традиционные для сильного Российского государства ценности надо только заново упаковать, сделать привлекательными для общественного сознания.
Даже ритуальная, имитационная приверженность им может спасти российскую элиту на геополитическом этапе глобального, начавшегося с дефолта США, кризиса. Многое сегодня начинается как имитация. Главное для начала просто сказать, что двадцать лет назад мы ломали коммунизм не для того, чтобы понравиться США и НАТО, войти в объединенную Европу. Мы ломали его, чтобы вернуться домой, в Россию.
Во главе этого процесса сможет стать Владимир Путин образца 2012-2026 годов. Он внутренне близок к этому. Надо только, чтобы внешние обстоятельства и внутренняя решимость совпали.
Он выжидает, держит паузу, как Иосиф Сталин и Георгий Жуков в ноябре 1941 года под Москвой, как Дмитрий Донской на Куликовом поле не вводил в бой до последнего отряд воеводы Боброка.
Нам жизненно важно восстановить разрушенную страну, вернуть на место границы Российской Империи. Именно поэтому нам жизненно важно получить два новых президентских срока для Владимира Путина.
// Сергей Гавров, политолог, доктор философских наук, профессор Российского нового университета
