|
О генетических особенностях мировых держав
Возвращение Путина
Естественной реакцией на системный мировой кризис стало, если можно так сказать, обращение большинства государств к национальным матрицам. И триумфальную победу Владимира Путина на президентских выборах в мире восприняли как явление вполне закономерное. «Власть в России всегда была над конфликтом западников и славянофилов, — отмечал The American Thinker. — Карикатурное президентство Медведева привело к тому, что западники попытались раскачать лодку, но возвращение Путина, скорее всего, восстановит пошатнувшееся было равновесие».
На Западе многие стали рассуждать о возрождении царской России. «Выстраивая отношения с Москвой, нам следует опираться на опыт вековой или даже двухвековой давности, — отмечал в интервью «Однако» профессор Букингемского университета Энтони Глисс, — и путинская Россия, точно так же, как и романовская империя, может стать для нас надежным союзником». Президент Обама обещал «проявить гибкость» в переговорах по вопросу о создании американской системы ПРО. И западные эксперты гадали только, согласится ли российский лидер на вторую серию перезагрузочной мелодрамы. «Три года назад, — писала The Washington Post, — Путин уже предоставил Медведеву возможность попытать счастья с Обамой, наблюдая со стороны, к чему это может привести, и, похоже, полностью разочаровался в перезагрузке». «Путин превратился в яростного антиамериканиста в эпоху Буша-младшего, который отличался крайне пренебрежительным отношением к России, — отмечал американский политолог Харлан Уллман. — И хотя Обама провозгласил «перезагрузку», в реальности он ничего не сделал для развития российско-американских отношений. Поэтому Путин, вероятнее всего, вернется к жесткой линии и не будет слушать нравоучения от западных «строителей демократии». Он прекрасно помнит судьбу Горбачева, который начал проводить демократические реформы по их рецептам и потерял Советский Союз».
Оптимисты в США уверяли, что проблема в том, что Путину давно уже надоели протокольные мероприятия и ситуация, когда все нудные представительские обязанности выполнял партнер по тандему, его вполне устраивала. «Путину намного интереснее встречаться с представителями крупного бизнеса, — писал The American Thinker, — и если у Медведева хорошо получается кушать гамбургеры с Обамой, пусть он это и делает». Но куда более распространенной была точка зрения реалистов, которые подчеркивали, что Путин поворачивается к Западу спиной и всерьез задумывается о реинтеграции советской империи и стратегическом союзе с Китаем.
По стопам Римской империи
Развязка предвыборного шоу в США также была очевидна. И дело не в том, что соперника Обамы Митта Ромни называли «отыгранной фигурой» еще на прошлых республиканских праймериз, а евангелисты с подозрением относились к мормону, отстаивавшему когда-то либеральные взгляды. И даже не в том, что американцы решили дать проштрафившемуся Обаме еще один шанс. Просто темнокожий президент, повернутый на политкорректных идеях, как нельзя лучше отражает тягу США к экспериментам, которая, по мнению политологов, является своеобразным генетическим кодом Америки. «Еще со времен первых поселенцев, рассуждавших о «городе на холме», Соединенные Штаты стали огромной экспериментальной лабораторией, — отмечал журнал The Nation, — и когда у жителей этой земли существует выбор между новаторами и охранителями, они всегда выбирают новаторов. Продолжение американского эксперимента — это космополитичная империя, в которой белые англосаксы теряют свое привилегированное положение, а значит, Обама однозначно должен был обойти Ромни».
В этом смысле очень показательно, что 59% белого населения США проголосовали за республиканского кандидата, а действующему президенту отдали голоса 93% темнокожих и 71% «латинос». Победную речь Обамы в Чикаго консерваторы назвали «манифестом политкорректной Америки». «Каждый из вас сможет воплотить в жизнь американскую мечту, — заявил он, — независимо от того, черный вы или белый, латиноамериканец, азиат или индеец, старый или молодой, богатый или бедный, гей или человек традиционной сексуальной ориентации».
Однако критики Обамы убеждены, что политкорректную «социалистическую» Америку ждут большие неприятности. «Только что вы проголосовали за увеличение долга, который повесят на ваших детей и внуков, — писал обозреватель The American Thinker. — Нам был нужен умный бизнесмен, способный развернуть государство в другую сторону, но мы вновь получили вечного отпускника, который не осуществил никаких перемен. Понятно, конечно, что, когда на кону стоят твои социальные пособия и продовольственные талоны, ты побежишь голосовать хоть за Чарльза Мэнсона. Обама воплощает для людей мечту о мире с бесплатными ланчами, и победить его было невозможно».
Американский президент надеется, что вторая четырехлетка будет успешней и у него наконец появится возможность застолбить себе место в истории. Но есть ли основания для таких надежд? «Великого президента из Обамы не выйдет, и все реформы так и останутся на бумаге, — говорят эксперты. — Ведь хотя демократам и удалось сохранить за собой сенат, республиканцы по-прежнему контролируют палату представителей и будут блокировать все значимые инициативы президента. Америка так и не выйдет из политического тупика: парализованный конгресс не сможет принимать законы, а Белый дом — генерировать новые идеи». Таким образом, Соединенные Штаты все больше напоминают Рим в период заката, когда старая патрицианская знать безуспешно пыталась бороться с варваризацией империи.
Неуправляемый хаос
Неудивительно, что в уходящем году Америка все больше сдавала свои позиции на мировой арене, перекладывая часть ответственности за глобальные проблемы на других игроков и заигрывая с радикалами в надежде вписать их в свой миропорядок. На апрельском саммите НАТО в Чикаго страны коалиции, казалось бы, приняли окончательное решение о выводе войск из Афганистана к 2014 году, однако американцы оставили для себя возможность пойти на попятный, заключив договор о стратегическом сотрудничестве с Кабулом, позволяющий им сохранить военное присутствие на Среднем Востоке и после обозначенного срока.
Тем не менее положение США в регионе становится все более шатким. Афганистан даже при Хамиде Карзае активно заигрывает со своими соседями — Ираном и Пакистаном. Флирт афганского президента с братским Ираном давно уже вызывает нарекания в Белом доме. Однако в сближении с Пакистаном еще год назад Соединенные Штаты не видели ничего зазорного. Теперь все поменялось. Отношения накалены до предела. Пакистанские военные не могут смириться с налетами американских беспилотников на территорию страны. На саммите НАТО Обама даже не упомянул Пакистан среди стран, которые внесли свой вклад в афганскую кампанию, а в Исламабаде к 33 годам заключения был приговорен доктор Шакил Африди, который помог ЦРУ отыскать лидера «АльКаиды» Усаму бен Ладена.
Снижается влияние США и на Ближнем Востоке, где вместо «управляемого хаоса» американцы, похоже, создали хаос неуправляемый. Когда в странах, переживших «арабскую весну», начались массовые антиамериканские выступления, а посольства США на Ближнем Востоке превратились в крепости, которые осаждает обезумевшая толпа, противники Обамы заговорили о крахе политики, заявленной президентом в его знаменитой каирской речи. «Доигрался Барак Хуссейн, — писал консервативный журнал The Weekly Standard, — а ведь с самого начала было ясно, что флирт с «Братьями-мусульманами» и другими радикальными суннитами ни к чему хорошему не приведет. Нынешняя администрация помогла прийти к власти тем силам, которые пользуются поддержкой арабской улицы, но при этом категорически не переваривают Америку».
«Обама наступил на те же грабли, что и его предшественник Джордж Буш-младший, — отмечал The American Spectator, — он наивно полагал, что установление демократии в ближневосточных странах в интересах Америки». И ради того чтобы достучаться до новоявленных «демократических» лидеров», в 2011 году Обама без зазрения совести сдал таких верных союзников Вашингтона, как Хосни Мубарак в Египте и Бен Али в Тунисе, не возражал против того, чтобы к власти в Ливии пришло правительство, на добрую половину состоящее из членов «Аль-Каиды», и признал бывших террористов «умеренными светскими политиками». Однако в 2012 году выяснилось, что это не принесло ему дивидендов. Скорее наоборот, в арабском мире темнокожего президента США стали воспринимать как слабака, который не способен отстаивать интересы своей державы в регионе и будет вечно заискивать перед «воинами Аллаха».
Для большинства аналитиков очевидно, что Америка приветствовала победу представителя «Братьев-мусульман» Мухаммеда Мурси на президентских выборах в Египте. Разговоры о том, что Мурси будет не менее авторитарным правителем, чем его предшественник Мубарак, в Вашингтоне пресекались на корню. Как же! Ведь он получил образование в Америке, несколько лет преподавал в Калифорнийском университете, а его дети — граждане Соединенных Штатов. Когда египетский президент наделил себя неограниченными полномочиями и, несмотря на массовые протесты, провел референдум, на котором была утверждена «исламистская» конституция, американцы лишь развели руками. Но проблема не в авторитарных замашках Мурси и даже не в его желании поставить государство «на исламские рельсы» (в конце концов, Египет тоже возвращается к привычной национальной матрице) — проблема в том, что новое египетское правительство не намерено считаться с интересами США на Ближнем Востоке.
В связи с этим в окружении Обамы все больше сомнений вызывает ставка на сирийских «Братьев-мусульман», которые на протяжении этого года финансировались США и монархиями Персидского залива. Становится очевидно, что падение режима Башара Асада приведет к всевластию вооруженных боевиков. И возможно, желая предотвратить такой сценарий, накануне нового года Обама произвел перестановки в своем кабинете, назначив госсекретарем Джона Керри, а главой Пентагона Чака Хэйгела, — сенаторов, которые еще в 2008 году опубликовали статью с характерным названием «Пришло время говорить с Сирией». Любопытно, что этих политиков в Вашингтоне многие считают лоббистами Тегерана (оба настаивают на прямых переговорах с ИРИ) и сторонниками сокращения военного присутствия США в мире. «Новые назначения в администрации, — пишет The American Spectator, — говорят о том, что Америка, которая в ближайшее время преодолеет зависимость от ближневосточной нефти, откажется и от своих обязательств в регионе, захлопнув наконец наскучившую всем книгу и признав Иран региональной сверхдержавой».
Еще один год дракона
К тому же, очевидно, что главным приоритетом для Соединенных Штатов становится Восточно-Азиатский регион. Неслучайно первой дипломатической поездкой Обамы после победы на выборах стало турне по странам Индокитая.
Соперничество США и КНР в 2012 году становилось все более значимым фактором международной политики (не зря, говорили некоторые журналисты, в китайском календаре этот год именуется годом Дракона). В самой Поднебесной, несмотря на прогнозы пессимистов, правящей верхушке удалось сохранить статус-кво. Неомаоисты рассчитывали, что на ноябрьском съезде КПК им удастся провести «своего человека» на один из ключевых постов в партийной иерархии. Они связывали надежды с харизматичным руководителем крупнейшего в стране мегаполиса Чунцин, членом политбюро — Бо Силаем. Силай активно продвигал «чунцинскую модель развития», ключевыми элементами которой стали национализм, госкапитализм и коллективистские ценности времен маоистского Китая. В СМИ его окрестили «красным Бо» и «новым хунвейбином» (так назывались наиболее активные участники «культурной революции», боровшиеся с «капиталистами» и «противниками Председателя Мао» в 60-х годах прошлого века). Однако весной Силай был лишен своего поста, а накануне съезда у него отобрали партбилет и депутатский мандат.
Новым генсеком, как и планировалось, был избран Си Цзиньпин, который еще в 90-е годы зарекомендовал себя как сторонник экономических реформ и получил прозвище «финансовый бог». В отличие от неомаоистов, он призывает продолжать политику Дэн Сяопина и не предпринимать резких движений. И такая позиция, по мнению экспертов, полностью соответствует культурным архетипам, распространенным в Китае.
Другое дело, что экономическая либерализация, по мнению товарища Си, вполне может сочетаться с военной модернизацией КНР: ведь только мощный в военном отношении Китай способен заставить США проявлять сдержанность. «Еще до того, как стать генеральным секретарем, — пишет The New York Times, — Си Цзиньпин начал оказывать ключевое влияние на формирование правительственного курса. По крайней мере, многие увидели его жесткую руку в территориальных спорах, которые Китай ведет с Филиппинами и Вьетнамом в Южно-Китайском море и с Японией в Восточно-Китайском море».
Американцы чувствуют, что на смену Ху Цзиньтао пришел куда более самоуверенный и амбициозный политик. Неслучайно в этом году в Пентагоне Цзиньпина принимали с почетным караулом и даже провели в его честь мини-парад (такого приема до него не удостаивался ни один государственный деятель).
Ужесточение китайской политики во многом повлияло на результаты парламентских выборов в Японии, на которых Либерально-демократическая партия, полвека обладавшая абсолютной монополией на власть, одержала триумфальную победу. Все вернулось на круги своя, и в премьерском кресле очутился ястреб — Синдзо Абэ, который в 2007 году вынужден был уйти в отставку. Во время его предыдущего премьерского срока японо-китайские отношения постоянно балансировали на грани: он намеренно обострял исторические противоречия и наносил визиты в синтоистский храм Ясукуни, посвященный японским генералам, многие из которых считаются в Китае военными преступниками.
Абэ — потомственный политик: его дед по материнской линии Нобусукэ Киси входил в правительство во время Второй мировой войны, а в 50-е годы занял пост премьера и подписал договор о политическом союзе с США. Возвращение Абэ, говорят эксперты, скорее всего, приведет к возрождению традиционных внешнеполитических стереотипов: он сделает все для обострения и без того напряженных отношений с Пекином и будет ориентироваться только на Америку.
Закат Европы
Поражение демократов в Японии — случай очень характерный: правящие партии проигрывали в этом году выборы лишь тогда, когда их идеология противоречила национальной матрице. Еще один пример: Партия национального действия в Мексике, уступившая на президентских выборах Институционно-революционной партии, которая доминировала в стране на протяжении всего XX века. Ее победа, по словам политологов, символизировала возвращение к привычным для Латинской Америки левопопулистским идеалам. Идеалам, которые вот уже четырнадцать лет отстаивает венесуэльский лидер Уго Чавес, который даже на последней стадии рака умудрился сохранить власть в стране. Он вновь завоевал пост президента, несмотря на резкое снижение ВВП, вынужденную девальвацию боливара и популярность своего соперника — кандидата от оппозиционного блока Энрике Каприлеса, которого каудильо во время предвыборной кампании даже не называл по фамилии, заменяя ее такими эвфемизмами, как «неудачник» и «свинья».
Не менее напористый и экстравагантный стиль отличал кампанию Николя Саркози. Но погрязшая в долговом кризисе Европа — это вам не Латинская Америка. Французы предпочли социалиста Франсуа Олланда, который предстал в образе «нормального лидера» без закидонов и нарциссизма, свойственных его предшественнику.
Французский социалист, объявивший «войну миру финансов», подверг сомнению антикризисную стратегию Берлина и настоял на введении евробондов. Вместо «затягивания поясов» он предложил сделать ставку на стимулирование экономического роста, и в результате заметный крен дала несущая конструкция объединенной Европы — тандем Берлин — Париж. Любопытно, что «французскую мечту» Олланд полностью связал с левыми идеями, назвав среди ее родоначальников якобинцев, деятелей Народного фронта и Сопротивления и бунтарей 1968 года. Он ввел 75-процентный налог на доходы свыше миллиона евро в год, и британский журнал The Economist назвал его «чрезвычайно опасным мсье». По словам колумниста газеты The Daily Mail, «французские социалисты могут лишь усилить экономический хаос в Европе. Ведь в отличие от левых партий в Испании, Германии и Великобритании они не пережили внутренней трансформации и так и не сформулировали идеологии наподобие блэровского «третьего пути», примирившего английских лейбористов с рыночной экономикой и глобализацией. Об этом свидетельствуют агрессивные выпады Олланда против транснациональных корпораций».
После победы Олланда и сенсационных результатов, продемонстрированных на парламентских выборах в Греции леворадикальным движением СИРИЗ А политологи стали утверждать, что европейские народы восстали против элит, безуспешно пытающихся спасти тонущий корабль евроинтеграции. К числу поражений еврократов (которые в первую очередь ориентируются на Германию) следует отнести и вынужденную отставку итальянского премьера Марио Монти, которая стала одним из заключительных аккордов в нынешнем политическом году. Технократ Монти, безусловно, был навязан итальянцам Брюсселем (он занимал должность еврокомиссара по вопросам конкуренции и считался одним из основателей «Группы Спинелли», выступающей за более глубокую интеграцию Европы). В ЕС надеялись, что он вернет Италии доверие финансовых рынков, однако этого не произошло. И не исключено теперь, что, словно феникс, возродившийся из пепла, в премьерское кресло вернется Сильвио Берлускони, который вызывает аллергию в Европе и США, но при этом сохраняет популярность в Италии.
Все дальше от ЕС отдаляется Британия. На встрече с немецким канцлером Ангелой Меркель премьер-министр Дэвид Кэмерон дал понять, что Соединенное Королевство не собирается участвовать в спасении проблемных стран Южной Европы и будет играть роль «стороннего наблюдателя». «Если страны еврозоны создадут политический союз, — заявил он, — Лондон пересмотрит свои отношения с ЕС».
К слову о возвращении к национальным матрицам: в Британии сейчас царят ториаристократы, которые кичатся своей принадлежностью к высшему классу и возрождают старые комплексы, свойственные британской элите времен Энтони Идена и Гарольда Макмиллана. Пожалуй, наиболее ярким примером стал так называемый «Плебгейт» — политический скандал, который разразился, после того как министр международного развития Эндрю Митчелл, один из главных снобов в окружении премьера, оскорбил полицейского. Потомственный аристократ Митчелл выезжал на велосипеде из главных ворот резиденции на Даунинг-стрит и был остановлен лондонским бобби. «Знай свое место, — набросился на него министр, — ты не рулишь этим чертовым правительством. Ты — хренов плебей!»
В общем, можно утверждать, что 2012 год стал периодом, когда мировые державы возвращались к истокам, активизировались их генетические коды. И связано это было как с экономическим кризисом, так и с общей неустойчивостью мировой политической системы.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
