Арсен Мартиросян: Блицкриг предательства: 22 июня 1941 года – детальная анатомия трагедии

                                                                     Арсен Мартиросян

                          БЛИЦКРИГ ПРЕДАТЕЛЬСТВА:

     22 ИЮНЯ 1941 ГОДА – ДЕТАЛЬНАЯ АНАТОМИЯ ТРАГЕДИИ

[по материалам фундаментального двухтомного исследования автора  – «22 июня.

Блицкриг предательства: от истоков до кануна» (c.703 ) и «22 июня. Детальная

          анатомия предательства» (c.735), Изд-во «Вече», М., 2012]

Кровавая трагедия 22 июня 1941 г. была неминуемо неизбежна. Потому как была предрешена, что особенно печально. Однако трагедия произошла отнюдь не потому, что всему виной явилась Советская власть или Сталин.

Не потому, что советская разведка не смогла вскрыть замысел пресловутого «Плана Барбаросса», который правильней называть «Вариант Барбаросса». Это наглая и подлая ложь. Советская разведка (имея в виду все сообщество разведывательных служб  СССР того времени) сделала все от нее зависящее, чтобы обеспечить как высшее политическое, так и высшее, а также местное военное командование всей необходимой разведывательной информацией. Этот потрясающий своей фантастической эффективностью подвиг давно оценен мировым разведывательным сообществом. Пора и нашим исследователям с максимальным пиететом и искренним уважением отнестись к нему.

Не потому, что-де нацистские генералы, работали лучше да глубже думали, в чем пытался всех убедить Г.К. Жуков, а германский вермахт был не только силен, но и превосходил Красную Армию в стратегическом искусстве. Красная же Армия, напротив, была якобы обезглавлена, чуть ли не безоружна, а в области стратегии и тактики исходила из шапкозакидательских теорий, навязывавшихся высшему военному командованию якобы чуть ли не из Кремля. В этой потрясающей своей глупостью и наглостью лжи пытались всех убедить многие маршалы (особенно Жуков) и генералы, а также вся бесчисленная рать всевозможных толкователей их не в меру «мудрых» “воспоминаний и размышлений”. Правда, данное замечание не относится к Великому Полководцу, поистине Великому Маршалу Великой Победы, Подлинному Суворову Красной Армии – умнейшему, кристально честнейшему и благороднейшему Константину Константиновичу Рокоссовскому и его мемуарам.

Не потому, что якобы по вине Сталина, якобы верившего Гитлеру, советские войска якобы не были приведены в боевую готовность. Это просто варварски чудовищная клевета, которой маршалы и генералы пытались скрыть от народа истинную причину трагедии. Конкретные призывы быть в боевой готовности начались еще с 1 мая 1941года. А в последние четыре дня перед нападением, с санкции Сталина в войска были направлены две директивы о приведении войск прикрытия в полную боевую готовность. Увы, но генералы преступно не выполнили их. С учетом же директив, требовавших выполнить ряд действий в целях повышения боевой готовности войск Первого Стратегического эшелона, особенно его первого оперативного эшелона, директив по этим вопросам было двое больше. Увы, но командование на местах и их тоже преступно исполняло через пень-колоду. 

Не потому, что Советский Союз якобы оказался не подготовленным к войне. Это просто чудовищно варварская ложь. Советское правительство и народы СССР сделали все возможное, чтобы Красная Армия была бы достойно оснащена, вооружена и обеспечена, как оружием и боеприпасами,  современной на тот период боевой техникой, так и материально-техническими запасами. Увы, но в силу ряда преступных действий командования более 80% все этого оборонного богатства было фактически умышлено «утрачено» и досталось агрессору. И, тем не менее, советский народ под руководством советского правительства во главе со Сталиным тысячекратно восстановил  и еще более усилил оборонительный потенциал и мощь Красной Армии. 

Не потому, что на состоянии мобилизационной и боевой готовности Красной Армии негативно сказались репрессии против командного состава РККА в 1937 -1938 гг. И уже тем более не потому, что якобы было уничтожено свыше 40 тысяч красных командиров, чего не было и в помине. Это дикая, одурманившая все общество чудовищно тупая, подлейшая ложь надоела уже до рвотного рефлекса. 

По различным основаниям  - от политических до сугубо уголовных, а последних было больше всего, банальной смерти по старости и вследствие не совместимых с военной службой болезней, от чего, увы, никто не застрахован - из рядов РККА в период 1936-1940 гг. было уволено, но не уничтожено, 36 898 военнослужащих командно-начальствующего состава. Эта цифра была предана гласности еще при жизни Сталина. По тем же основаниям в указанный период к расстрелу были приговорены только 1634 военнослужащих – от маршалов до рядового, причем большая часть из них – сугубо по уголовным основаниям. К началу войны примерно 15 тысяч из уволенных военнослужащих  командного состава были реабилитированы и восстановлены на военной службе. Апелляции же подали свыше 30 тысяч человек – как осужденных, так и просто уволенных (в их число попали и уволенные до 1937 г.). Абсолютное большинство этих апелляций было удовлетворено в пользу их подавших. Большая часть их была удовлетворена, в том числе и без восстановления в армии.

Не потому, что Советский Союз якобы сам планировал напасть на Германию, да вот якобы маленько опоздал с нанесением превентивного удара и в результате стал жертвой гитлеровской агрессии. Сколько же можно пребывать в состоянии полного исторического безумия, веря в этот наркотический бред пьяной сивой кобылы?! Необходимо решительно избавиться от навязанного с Запада тупой версией подонка и предателя дурмана, за английские фунты стерлингов повторяющего гитлеровскую ложь. Впрочем, не менее необходимо избавиться и от дурмана версий и концепций «местного розлива» последователей этого негодяя.

Не потому, что Сталин якобы умышленно делал все для того, чтобы выставить СССР жертвой агрессии, подставив тем самым и армию, и народ, и государство под угрозу сгинуть в Небытии. Это вообще неандертальская глупость, проистекающая из глубинного, фактически физиологического непонимания политики СССР, прежде всего, Сталина в предвоенный период, особенно в последние два-три месяца.

Не потому, что - как гласит одна из концепций, - советская разведка с честью выполнила свой долг перед Родиной, а вот якобы маниакально подозрительный Сталин ей не поверил. Этого просто не было. Было требование постоянно проверять и перепроверять всю разведывательную информацию. Что нормально и естественно. Потому, что на кону стоял вопрос о будущем не столько СССР, сколько России, как единственной в мире единой трансконтинентальной державы, и, естественно, ее народов, прежде всего, великого русского народа как государствообразующего народа и России, и СССР. И малейшее неправильное действие высшего руководства государства могло привести к непоправимо катастрофическим последствиям.

Не потому, что, как гласит другая концепция, советская разведка ошиблась в определении сроков нападения. И уж тем более не потому, что-де советская разведка (подразумевая под этим термином все сообщество разведывательных служб СССР того времени) так и не смогла точно установить дату нападения. Все это просто бессовестная, наглая, подлая ложь, оскорбляющая честь и достоинство всех без исключения славных бойцов невидимого фронта того периода и их верных помощников. О том, что нападение произойдет примерно через два года, советская разведка установила еще в середине июня 1939 года. Найдите еще одну разведку в мире, которая за два года до нападения, смогла бы установить подобный факт?!

С июня 1940 г. советская разведка уже зафиксировала кардинальный поворот в военной политике Гитлера в сторону Востока. С конца лета 1940 года она начала фиксировать массированные переброски германских войск к советским границам и их подготовку к будущему нападению. В самом конце декабря 1940 г. советская разведка уже установила, что от резко усилившейся к тому моменту агрессивной риторики Гитлер и германское военное командование перешли к практическому планированию агрессии и конкретной подготовке к нападению. В конце марта 1941 г. советская военная разведка сделала потрясающий своей точностью, но трагически подтвердившийся вывод о том, когда произойдет нападение. Проще говоря, были точно установлены как конкретный период времени, в течение которого произойдет нападение, так и специфические обстоятельства, на фоне которых произойдет агрессия. Не случайно, что именно этот вывод военной разведки в отечественной историографии подвергнут самым подлым, самым гнусным, самым клеветническим нападкам.

В мае 1941 г. советская разведка смогла установить точку отсчета германским командованием времени «Х», справедливо расценив это как начало финишного этапа подготовки к агрессии. Высшее советское руководство, к слову сказать, заняло точно такую же позицию, о чем заблаговременно, еще в середине последней декады  мая предупредило высшее военное командование и дало соответствующие указания.

Наконец, вопреки всем дезинформационным шумам, приведшим к тому, что к концу первой декады июня 1941 г. набралось более полутора десятка «дат нападения», в период с 11 по 21 июня включительно, советская разведка 47 раз смогла установить либо относительно точно, либо же абсолютно точно дату нападения, и даже час ее начала. И войска были предупреждены об этом еще 18 июня. Раньше 11 июня установить эту дату было невозможно в силу того обстоятельства, что само германское верховное командование указало эту дату в письменной форме только 10 июня.        

Если схематично, но чуть более подробно подвести итог самому главному в тогдашних достижениях советских разведывательных служб, то в первую очередь следует отметить следующее. Советская разведка (как сообщество разведывательных служб того времени) своевременно, в том числе и заблаговременно:

1. Зафиксировала поворот военного планирования Гитлера на разработку плана нападения на СССР – чуть более чем за год до нападения. Фактически это произошло даже до того, как Гитлер официально отдал приказ о начале разработки плана нападения на СССР. Этот приказ был отдан 20 (по другим данным – 21-го) июля, а первый сигнал конкретно на эту тему по каналам советской разведки прошел уже 5 июня 1940 г. Хотя если строго принципиально, то о том, что это произойдет, советская разведка знала еще в мае-июне 1939 года. 

2. Вскрыла подготовку к началу сосредоточения войск вермахта у советских границ. Уже 26 июня 1941 г. было известно о приказе германскому министерству путей сообщения подготовить к концу 1940 г. план перевозки войск с Запада на Восток. И когда этот график был утвержден Гитлером как неотъемлемая часть системы мероприятий по подготовке к агрессии в соответствии с Директивой № 21 от 18.XII.1940 г. (план «Вариант Барбаросса»), то благодаря усилиям все той же берлинской резидентуры НКВД СССР этот график попал в Москву.

3. Вскрыла начало фактической переброски войск вермахта к советским границам и постоянно отслеживала этот процесс. На протяжении всего последнего года перед войной, все советские разведывательные службы в силу своих возможностей тщательно фиксировали эти перевозки. Ввиду своих специфических особенностей, особую роль здесь играла подчинявшаяся Лаврентию Павловичу Берия разведка пограничных войск, которая систематически обеспечивала и военную разведку, и Генеральный штаб данными о перевозках и передислокациях соединений и частей вермахта в приграничной с СССР зоне. В настоящее время опубликовано огромное количество документов разведки пограничных войск, и любой читатель может лично убедиться в этом. В том числе и в том, что эти документы направлялись не только Сталину и Молотову, но и наркому обороны Тимошенко, и начальнику Генерального штаба Жукову, а также другим заинтересованным адресатам, среди которых было полевое армейское командование в зоне ответственности того или иного пограничного отряда. Кроме того, данные разведки пограничных войск постоянно включались в разведывательные сводки ГРУ и разведывательных отделов штабов приграничных военных округов.  

4. Установила факт принятия Гитлером плана агрессии, правда, без определения его названия и тем более без документального подтверждения.

29 декабря 1940 г. резидент ГРУ в Берлине, полковник Н.Д. Скорняков (оперативный псевдоним «Метеор») сообщил в Москву, что ценный агент ГРУ «Альта» проинформировала о том, что по данным находящегося у нее на связи агента «Ариец», Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР. «Ариец» сослался на хорошо информированные военные круги Третьего рейха. Естественно, что был отдан приказ в срочном порядке уточнить информацию и проверить. Первичная информация была направлена Сталину, Молотову, Тимошенко и Мерецкову (тогда начальник ГШ).

Специальный исторический комментарий. Невозможно оставить без внимания необходимость не разоблачения, а приведения в соответствие с реалиями того времени одного, постоянно присутствующего во многих исследования убеждения. Речь идет о навязанной со времен пресловутого Хрущева точке зрения о том, что-де первым об этом плане в конце декабря 1940 г. сообщил именно Р. Зорге. Увы, это не так. Вот текст того сообщения Р. Зорге от 28 декабря 1940 г.: «Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе, включая Румынию, с целью воздействия на политику СССР. В случае, если СССР начнет развивать активность против интересов Германии, как это уже имело место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать территорию по линии Харьков, Москва, Ленинград. Немцы не хотят этого, но прибегнут к этому средству, если будут принуждены на это поведением СССР. Немцы хорошо знают, что СССР не может рисковать этим, так как лидерам СССР, особенно после финской кампании, хорошо известно, что Красная Армия нуждается, по меньшей мере, иметь 20 лет для того, чтобы стать современной армией, подобно немецкой. Это мнение, по заявлению многих, разделяется генералом Кёстрингом в Москве и является мнением человека нового ВАТ Германии в Токио, который был в СССР неоднократно. Новый ВАТ в Токио заявил мне, что цифра 80 дивизий несколько, видимо, преувеличена».

Как видите, в процитированном документе нет прямого упоминания о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР, как то имело место в сообщении «Альты». То, что сообщил Р. Зорге, с одной стороны – ценная информация. Ведь упоминаются фактически наиболее вероятные направления главных ударов – Харьков (тут надо понимать, что, скорее всего, речь должна идти об Украинском направлении в целом), Москва и Ленинград. Сообщается также ориентировочное количество немецких дивизий, сосредоточенных на восточной границе Германии. Однако с другой стороны – в этом сообщении есть и дезинформация. Дело в том, что возможные агрессивные действия Германии представлены на перспективу как всего лишь вынужденная ответная мера на возможно «плохое поведение» Советского Союза. Между тем, давным-давно превосходно доказано, в том числе и в ходе Нюрнбергского процесса, что это была всего лишь дезинформационная уловка Гитлера. Войну против СССР он готовил сознательно, сознательно же намереваясь уничтожить Советский Союз как оплот большевизма, в том числе Россию как оплот славянства. Проще говоря, готовил войну сугубо агрессивную. Кроме того, прекрасно известно, что вплоть до нападения супостаты без устали завывали, что Советский Союз ни так, ни сяк не дает ни малейшего повода обвинить его в каких бы то ни было агрессивных намерениях или действиях против Германии. Даже последняя перед войной обобщенная сводка Абвера № 5 от 13 июня 1941 г. о приготовлениях советских войск к отражению агрессии, четко свидетельствует о том, что по всей линии границы германская военная разведка зафиксировала оборонительные мероприятия и действия. И даже вывод был точно такого же характера. Несмотря на определенное усиление группировки советских войск на границе, аналитики Абвера указали, что «в основном, как и прежде, ожидаются оборонительные действия». Правда, это то, что полевые сотрудники Абвера смогли зафиксировать, в основном визуально. А вот о подлинных замыслах советского командования они не знали, но всего лишь могли догадываться. Об этом, судя по всему, знало высшее руководство Абвера и узкий круг высшего германского командования.

Если говорить принципиально, то упомянутая выше информация «Арийца» едва ли стала для Сталина чем-то абсолютно неожиданным. Во-первых, потому, что уже с лета 1940 г. разведка доносила о реальной возможности в грядущем недалеком будущем нападения Германии на Советский Союз. Ведь признаки резкого нарастания угрозы нападения фиксировались уже с лета 1940 г. Во-вторых, 18 декабря 1940 г., то есть в тот самый день, когда Гитлер подписал пресловутую директиву № 21 («план Барбаросса»), резидентура НКВД СССР зафиксировала следующий факт. В этот день Гитлер  выступил перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха с пространной, но резко антисоветской речью. Он, в частности, крайне резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн великороссов владеют 1/6 частью земного шара», а около 90 млн немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой «несправедливости».  И хотя в Германии эта речь Гитлера не была напечатана, резидентура, тем не менее, зафиксировала и сам факт, и суть речи фюрера, о чем и сообщила в Москву. Публично высказанные Гитлером пассажи в переводе на нормальный язык – без разницы, хоть немецкий, хоть русский – означали, что фюрер призвал молодых офицеров к войне на уничтожение против Советского Союза.

После визита Молотова в Берлин, по итогам которого Сталин сделал однозначный вывод о необходимости всемерного интенсифицированного усиления подготовки к отпору грядущей агрессии Германии. Да, в общем-то, к такому выводу он пришел еще осенью 1939 г. и прямо казал об этом советскому полпреду в Швеции А.М. Коллонтай, что она и зафиксировала в своем личном дневнике. В сущности, по итогам визита Молотова Сталин всего лишь укрепился в таком выводе. Так что подобное сообщение «Альты» и «Арийца» вряд ли удивило Иосифа Виссарионовича. Тем более что также 18 декабря 1940 г. поступила телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания:

«18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях  заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталы и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают ”. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”...

...4. Кейтель говорил также, что немцы подготавливают к весне 1941 года сокрушительный удар против Англии, ибо без разгрома последней не может быть ни победы, ни конца войны. После этого Германия сможет заняться другими проблемами, в частности, возможно дальше на Восток оттеснить СССР. Майский».

Учитывая генеральный лейтмотив содержания разведывательной информации о Германии за предшествовавшие упомянутым сообщениям резидентур ГРУ, НКВД и Майского месяцы - Гитлер стал активно готовиться к нападению на Советский Союз, - то в принципе информация ГРУ от 29 декабря 1940 отличалась новизной лишь в одном. А именно в том, что фюрер отдал конкретный приказ о конкретной же подготовке к войне с СССР на основе какого-то конкретного плана нападения. Проще говоря, сие однозначно показывало, что стремительно возраставшая угроза нападения перешла в стадию конкретного военного планирования и подготовки нападения. Если еще проще, то с этого момента перед разведкой встали крайне нелегкие по своему решению вопросы срочного вскрытия и установления сути стратегического замысла германского командования и мероприятий по подготовке  нападения на Советский Союз.      

Под «чешскими источниками» Майский подразумевал (а в Москве абсолютно точно это поняли) непосредственно президента Чехословакии в эмиграции Э. Бенеша, который к этому времени уже обосновался в Лондоне и установил дружески-деловые отношения с советским полпредством и лично с Майским. К тому же следует иметь в виду, что отношения Бенеша с советским представителем были настолько тесными, что однажды даже Черчилль выразил Бенешу свое недовольство по этому поводу. 

Бенеш же еще с довоенных времен имел неплохие деловые отношения со Сталиным, который, не обращая особого внимания на всевозможные выкрутасы Бенеша, все-таки поддерживал с ним конфиденциальные отношения и даже снабдил (под расписку) его очень солидной по тем временам суммой в долларах для жизни в эмиграции.

Будучи многоопытным политиком, прошедшим через тернии всевозможных подлых закулисных интриг, Бенеш прекрасно понимал, что единственное государство, которое может остановить и разгромить нацизм – это Советский Союз. Не говоря уже о том, что он понимал также и то, что возрождение (им же подло преданной) Чехословакии возможно только в результате разгрома гитлеровской Германии. Именно поэтому он и поддерживал тесные конфиденциальные связи с советским полпредом, а через него – со Сталиным.

В данном случае Э. Бенеш действовал в соответствии с секретным соглашением от 16 мая 1935 г. об обмене разведывательной информацией по Германии. Оно было подписано между чехословацкой и советской разведками в рамках советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 года о взаимопомощи в отражении агрессии. До оккупации Чехословакии Третьим рейхом советско-чехословацкое сотрудничество по линии разведки успешно развивалось к полному удовлетворению обеих сторон. Естественно, что поскольку никто не отменял и даже не дезавуировал упомянутое соглашение, обмен информацией продолжался и после того, как руководство Чехословакии оказалось в эмиграции в Лондоне.

Что же до источников самого Э. Бенеша, то это, прежде всего, чехословацкая военная разведка и ее глава генерал Франтишек Моравец, который еще до оккупации гитлеровцами Праги был вывезен английской разведкой вместе со своими архивами и сотрудниками в Лондон. В Абвере у Ф. Моравца имелся ценнейший, прекрасно информированный о многих тайнах Третьего рейха агент – А-54, он же подполковник,  впоследствии полковник Абвера Пауль Тюммель. Советская разведка знала о нем, неоднократно получала от чехословацких коллег его информацию, которая всегда отличалась достоверностью, секретностью и актуальностью. До 22 июня 1941 г. П. Тюммель имел возможность выйти на связь с советской разведкой в Праге, чем и пользовался.

5. Установила основные положения плана нападения, хотя и без документального подтверждения и выяснения названия плана агрессии. В этой связи необходимо отметить, что решение этой задачи осуществлялось:

5. 1. Непосредственным добыванием информации о сути основных положений плана агрессии собственными силами, главным образом через агентуру, действовавшую в Германии и на территории  ее ближайших союзников. 

5. 2. Получением разведывательной информации от США, Англии и чехословацкого правительства в эмиграции по официальным каналам.

В исторических исследованиях о войне в последнее время получила распространение точка зрения, что-де Москва не располагала текстом Директивы № 21 «Операция Барбаросса» даже в пересказе. Причем с особым нажимом на то обстоятельство, что им, мол, располагала  американская разведка, но не поделилась с Москвой.

Американская разведка - хотя ни ЦРУ, ни даже его предшественника - Управления стратегических служб тогда еще не было - действительно располагала и устной, и документальной информацией на этот счет. В том числе и копией одного из первых вариантов директивы № 21 «план Барбаросса». Добывший эту информацию через свои связи в правительственных и военных кругах Германии коммерческий атташе посольства США в Берлине Сэм Эдисон Вудс первые данные на этот счет получил еще в августе 1940 года. Затем уточненную информацию в ноябре 1940 г. и в конце декабря 1940 г. точные данные. В январе 1941 г. С. Вудс направил эту информацию в Вашингтон президенту Рузвельту, который, ввиду ее особой важности потребовал особо тщательной проверки. 

Исторический штрих. Небезынтересно отметить в этой связи, что никому – ни в США, ни в целом на Западе, ни в СССР, ни теперь в России - и в голову-то не приходит хотя бы и в ретроспективе, но попенять Рузвельту за его подозрительное отношение к подобной информации, проще говоря, за первоначальное недоверие к ней. И правильно, что и в голову-то не приходит. Потому, что Рузвельт сделал то, что и должен был сделать государственный муж высшего уровня – потребовал  тщательной проверки и перепроверки такой информации. Но почему же тогда все стремятся попенять за это Сталину? Ведь на него, в отличие от Рузвельта, ежедневно обрушивался в буквальном смысле шквал тревожной информации, каждая из которых требовала адекватной военно-политической реакции, последствия которой могли быть и негативными, в том числе даже и непоправимо негативными. А Сталин постоянно и принципиально стремился избежать этого елико то было возможно. Потому и требовал постоянно проверять и перепроверять всю разведывательную информацию, которую, к тому же и сам пытался тщательно проанализировать с различных точек зрения. За что же его укорять и тем более критиковать?   

В течение января-февраля 1941 г. американская разведка была занята именно этим. К этому времени Сэм Вудс через своего информатора получил и копию документа, и детали плана наступления вермахта по трем главным направлениям ударов вермахта, а также сообщил, что все приготовления должны быть осуществлены весной 1941 г.

Историческая справка. Информатор Вудса имел возможность получать сверхсекретные сведения, оглашаемые на закрытых военных конференциях и совещаниях, где обсуждался план агрессии. В англоязычной литературе называется имя информатора С. Вудса – Эрвин Респондек. Э.Респондек – бывший министр финансов Веймарской Германии догитлеровского периода. Бывший депутат рейхстага от партии «Центр».  Был связан с представителями антигитлеровски настроенной части германского генералитета, от которых и узнал о принятом Гитлером плане нападения на СССР, а затем передал эту информацию С. Вудсу.

Однако не меньше прав на существование имеет и версия о том. что информатором Сэма Вудса был также и оберштурмбаннфюрер СС Рейнхард Шпитци. По происхождению австриец, выходец из семьи профессора-наставника последнего австрийского императора Карла. С 1931 г. член НСДАП. Участвовал в попытке нацистского переворота в Австрии в 1934 г., причастен к убийству ее канцлера Дольфуса. После провала переворота бежал в Германию, где вступил в СС и стал сотрудником Бюро Риббентропа — одного из ведущих подразделений центрального аппарата НСДАП, занимавшегося вопросами внешней политики. Когда Й. Риббентропа назначили послом Германии в Англии, Р. Шпитци стал его личным секретарем. В этом качестве Р. Шпитци являлся участником ряда крупнейших дипломатических акций Третьего рейха, в том числе и Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Из-за неприязненного отношения к нему жены Риббентропа, Шпитци вынужден был в 1938 г. покинуть своего патрона (во всяком случае он всегда объяснял это именно так). С того же времени являлся сотрудником военной разведки Третьего рейха и выполнял личные конфиденциальные поручения шефа абвера адмирала Канариса, оставаясь при этом сотрудником разведки СС. После ухода от Риббентропа по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера Шпитци был устроен на работу в Бюро личного друга Риббентропа — Генри Манна. Г.Манн являлся представителем одного из крупнейших концернов США «Интернэшнл Телеграф энд Телефон» (ИТТ) в Берлине (одновременно Г. Манн представлял в Германии интересы ряда других крупных американских фирм). Р. Шпитци свободно владел английским, французским и итальянским языками. Учитывая весьма специфическую служебную биографию в Третьем рейхе и принимая во внимание патронаж высокопоставленных членов СС, Шпитци несомненно представлял серьезный интерес для разведки любого крупного государства, США в том числе. И едва ли действовавшие в те времена в основном под коммерческими прикрытиями американцы не обратили внимания на такой внезапно свалившийся им на голову ценный «подарок». Почти категорическая уверенность в этом предстает еще более обоснованной, если учесть то обстоятельство, что концерн ИТТ отродясь отличался (и отличается!) ярко выраженной склонностью к разведывательной деятельности и всегда был связан с американскими спецслужбами. Прежде всего это было обусловлено реальной возможностью ИТТ контролировать телеграфную переписку и телефонные разговоры, в том числе международного характера. Да и основа для вербовки и даже «флаг» вербовки в этом случае были, что называется, едва ли не идеальными: американцы более всего склонны использовать материальную, особенно же финансовую заинтересованность при вербовках агентуры, а в качестве «флага» вербовки — информационные потребности какой-либо крупной фирмы или банка. Все это, подчеркиваю, чуть ли не идеально вырисовывалось в случае с Р. Шпитци, когда по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера он поступил на работу в Бюро Г. Манна. К тому же следует иметь в виду, что Р. Шпитци был австрийцем, а следовательно, не должен был испытывать каких-либо способных мучить совесть «истинного арийца» терзаний насчет предательства интересов Германии, тем более что и по характеру-то он был весьма ушлый. Так что работать с ним Сэму Вудсу было весьма с руки, ибо сам он являлся коммерческим атташе. Однако, судя по всему, вербовку Р. Шпитци осуществлял явно не он - дело в том, что С. Вудс не знал своего информатора в лицо, что для вербовщика исключается по определению. Его информатор никогда не вступал с ним в беседы, их встречи всегда носили заранее оговоренный по графику характер, являлись моментальными, то есть происходил мгновенный обмен свернутыми в мини-трубочку сообщениями. К тому же такие встречи происходили в темных помещениях (как правило, в кинозалах во время сеансов), что по совокупности признаков с головой выдает то обстоятельство, что информатор сам был весьма опытным разведчиком, особо заботившимся о своей личной безопасности. То есть все складывается именно к тому, чтобы идентифицировать информатора С. Вудса в первую очередь именно с Р. Шпитци. При его-то связях в верхнем эшелоне власти нацистской Германии, особенно в руководстве СС, и обусловленной этим личной информированности о делах в рейхе и политике его высшего руководств добыть ту информацию, которая оказалась в руках С. Вудса, не представляло особого труда. К тому же Р. Шпитци хорошо знал и ценил рейхсфюрер СС Г. Гиммлер.

Для сравнения: занимавшие куда более низкое положение в иерархии Третьего рейха агенты советской военной разведки «Альта», «Ариец», разведки НКГБ - «Корсиканец», «Старшина» и другие практически одновременно добыли аналогичную информацию.

В пользу вывода о Шпитци как об информаторе Вудса говорит, хотя и косвенно, также следующий факт. Последняя информация Вудса о плане «Барбаросса» поступила в Вашингтон накануне 20 марта 1941 г., ибо 20-го она уже была передана советскому послу К. Уманскому. Далее идет обрыв связи, затем, в конце 1941 г., и США вступили в войну, что окончательно развело Вудса с его информатором. Дело в том, что весной 1941 г. Шпитци сломал ногу и весьма долго - полгода — лечился. Чем не причина для внезапного прерывания связи?! Особенно если учесть, что связь-то у них была по большей части односторонней. Информатор сам вызывал С. Вудса на срочные встречи, а их срочность, судя по опубликованным, хотя и очень скудным данным, была обусловлена жесткой ориентацией информатора на особо важную информацию стратегического характера. А статус Р. Шпитци и его возможности оправдывали такую ориентацию.

Убедившись в достоверности добытой С. Вудсом информации, Рузвельт распорядился ознакомить с ней советского посла в Вашингтоне К. Уманского. Это было осуществлено 1-го марта 1941 г. По указанию госсекретаря Корделла Хэлла его заместитель - Сэмнер Уэллес - передал эти материалы полпреду СССР в США К. Уманскому. Причем, и это очень важно отметить, с указанием источника. Одновременно и в тот же день 1-го марта эта же информация была направлена американскому послу в Москве Лоуренсу Стейнхарду (иногда пишут Штейнгарт) для передачи тогдашнему главе советского правительства В.М.Молотову. Естественно, что советский полпред, который одновременно являлся в тот период еще и главным резидентом советской внешней разведки в США, немедленно передал эту информацию в Москву.

Историческая справка. К глубокому сожалению, доступным оказался  не весь текст телеграммы Уманского, а всего лишь некоторая, увы, не самая важная ее часть. Правда, из приводимого ниже текста видно, что Уманский получил информацию от американского правительства, но каково ее содержание в изложение самого Уманского – пока остается неизвестным. Тем не менее, в целях хотя бы минимального  подтверждения самого упомянутого факта передачи информации, полагал бы целесообразным привести то, что удалось найти. 

Источник: Арсен Мартиросян.

Рейтинг публикации:

51




Комментарий от god:

Уважаемые читатели, в ближайшее время мы планируем взять интервью у Арсена Бениковича, эту книгу мы публикуем для ознакомления с его позицией в данном вопросе. Статья для сбора вопросов от читателей будет опубликована на нашем портале в ближайшее время, следите за обновлениями по тегу On-line конференции.

Рекомендуемые статьи:
• Арсен Мартиросян: Трагедия 22 июня 1941 года

Комментарии (2) | Распечатать

Добавить новость в: